Николай Дмитриевич Бартрам родился в семье художника-акварелиста Дмитрия Эрнестовича Бартрама 24 августа 1873 г. в небольшой деревне Семеновка Льговского уезда Курской губернии. Николай был четвертым ребенком в семье. Став взрослым, он так и остался в душе ребенком, но ребенком-коллекционером. Отец маленького Николая был по профессии художник и любил мастерить собственными руками различные вещицы. В кабинете отца стоял верстак и токарный станок, на стене висела полка с инструментами. Однажды этими инструментами отец Коли соорудил для детей четырехколесную коляску со спинкой, расписанной цветами. С ранних лет отец привил мальчику любовь к искусству. В детстве Николай любил сидеть в мастерской, наблюдая, как под резцом в руках отца рождаются новые деревянные игрушки или покрываются затейливой акварельной вязью листы плотной бумаги. Он и сам рано научился владеть столярными инструментами и неплохо рисовать.
Учился Николай дома под пристальным присмотром матери, а когда подошло время определяться с будущей профессией, не раздумывая выбрал Московское училище живописи, ваяния и зодчества, но из-за слабого здоровья смог проучиться в нем только два года. В 1891 году пришлось вернуться в родную усадьбу. Деревенский воздух, мед, парное молоко и целебные травы смогли сделать то, что не удавалось столичным докторам. Николай заметно окреп и в 1893 году, чтобы не сидеть без дела, создал учебную мастерскую игрушечно-столярного производства. Этой мастерской он руководил десять лет, поддерживая и развивая народные художественные промыслы, готовя мастеров декоративно-прикладного искусства.
В этот период Николай познакомился с почетным академиком Петербургской Академии наук Иваном Егоровичем Забелиным, оказавшим на него большое влияние. Создатель и руководитель Российского Исторического музея, Забелин был увлечен российской стариной. Свою страсть к прошлому, к памятникам старины, представленным бесхитростными предметами народного творчества, он и привил начинающему художнику.
Стоит отметить, что Николаю везло на хороших людей. Знакомство с удивительной женщиной, профессором-этнографом Верой Николаевной Харузиной помогло ему лучше понять глубинные культурные процессы, развивающиеся в народной среде, увидеть в обыденных предметах обихода самобытное искусство российских народов.
Увлекшись игрушками, Бартрам стал изучать историю их производства в России и за рубежом. Тогда же он начал собирать личную коллекцию игрушек и разнообразных предметов старины.
В поисках игрушек Николай Дмитриевич объездил всю Курскую губернию. Вместе с игрушками он привозил старинные головные женские уборы, шелковые платки, затканные золотыми цветами, шелковые сарафаны с телогреями, набойки, тканые пояса, вышивки, пряничные доски и сами пряники в форме коней, рыб, петухов, глиняные поливные свистульки в виде баранов, коней, уточек, предметы быта.
Позже он стал регулярно объезжать ведущие центры кустарных промыслов в Московской, Владимирской, Нижегородской губерниях. Домой он всегда возвращался с богатым «уловом». Его интересовали куколки-«скелетки» (самая дешевая разновидность кукол), куколки-«талии» (изящные стройные куколки с подчеркнуто узкой талией), куколки-барышни, фигурки матросов, кучеров, игрушечная мебель, тележки, сани.
В 1900-1903 гг. Н.Д. Бартрам совершил несколько продолжительных поездок за границу, чтобы познакомиться с игрушечной промышленностью и музейными коллекциями. Бартрам побывал в Париже, Берлине, Нюрнберге, а также во многих городах Тюрингии, Саксонии, Швейцарии, старинных центрах изготовления игрушек. Из-за границы он привозил полные чемоданы современных и старинных кукол, всадников, воинов, зверей, игровых наборов, кубиков, книг, настольных печатных игр.
В 1904 г., когда Н.Д. Бартрам окончательно поселился в Москве, у него уже была значительная коллекция. Вот как вспоминает гостиную у этого дома в Калошином переулке на Арбате дочь Николая Дмитриевича, А.Н. Изергина: «Деревянная, неполированная, с геометрической резьбой мебель из Семеновской мастерской, тахта, обшитая домотканным сукном, на ней подушки из набойки и китайки; на стенах лубки: «Бабелина – героиня Греции», «Как мыши кота хоронили», «Лестница жизни» и др.; висячие витрина и шкаф с игрушками: сергиевскими, богородскими, вятскими, городецкими, немецкими, японскими и многими другими. Они притягивали нас, детей, как все необычное, сказочное. На резной висящей полке стоял большой поливной зелено-синий кувшин из Скопина, необычной формы, с носом не то птицы, не то зверя».
В Москве с 1906-го по 1917 г. Бартрам заведовал художественной частью Кустарного музея. При этом музее им была создана мастерская по производству игрушек. Здесь по его эскизам с отменным умением и искусством делали кукол с фарфоровыми головками, наряженных в народные костюмы разных губерний России и в одежду по образцам XVI-XVII вв.
Тогда же пришло увлечение архитектурной игрушкой. Николай Дмитриевич совершил «экспедиции» по улицам старой Москвы, фотографировал барские особняки, церкви, соборы. Сам делал архитектурные обмеры. Собранные материалы легли в основу новых оригинальных игрушек «Красные ворота», «Сухарева башня», «Сторожевая башня», «Уголок старой Москвы».
Деятельность Бартрама в Кустарном музее получила широкую общественную поддержку. На страницах журнала «Аполлон» художник и коллекционер игрушек Александр Бенуа писал: «Теперь в Москве затеяли спасти производство народных игрушек, ибо, действительно, оно падает, вымирает, теснимое фабричной дешевкой… Бартрам, стоящий во главе этого дела, такой прелестный фанатик идеи, такой труженик, такой знаток, такой художник, ему уже удалось столько сделать, что я не могу не желать ему и дальнейших успехов».
Интересно, что кроме игрушек и предметов декоративно-прикладного искусства Николай Дмитриевич собрал прекрасную коллекцию детской мебели, посуды, школьных принадлежностей и учебников, детских книг и альбомов. Особый интерес и немалую ценность представляло его собрание детских портретов кисти российских и зарубежных художников XVIII-XIX веков. Востоковедов же удивляла полнота и разнообразие его коллекции нэцкэ — японской миниатюрной скульптуры.
Бартрам давно вынашивал идею создания специального музея игрушки. Дочь Николая Дмитриевича вспоминала: «Знаешь, — говорил он, — ведь каждая игрушка — это зеркало жизни человеческой… Если все имеющиеся у меня игрушки систематизировать, можно даже из них создать экспозицию небольшого Музея игрушки. Вот будет здорово! Будут приходить детишки, можно будет вести за ними наблюдения, поставить научную работу!».
В 1918 г. в Москве открылся Музей игрушки. Первая экспозиция разместилась в четырех комнатах его квартиры (Смоленский бульвар, д.8). Выделялись следующие разделы: народная игрушка, игрушки кукольного театра, обучающие игры, занимательные книги. Постепенно музей пополнялся поступлениями из национализированных магазинов, складов, фабрик, особняков, усадеб. Многие ценные вещи были привезены из царской резиденции в Ливадии.
Отечественный раздел включал, кроме того, множество самых разнообразных предметов старины, составляя тот «вещевой фон», на котором игрушки смотрелись особенно органично, «по-домашнему». Тут были предметы детской мебели, одежда, посуда, ученические принадлежности, школьные наглядные пособия, книги, альбомы. Все это вместе взятое позволяло ярко и привлекательно воссоздавать мир детства. Этой цели служили и многочисленные портреты детей кисти художников XVIII-XIX вв., бесподобная «детская» картинная галерея.
В собрании Н.Д. Бартрама были представлены русский народный костюм, бытовая утварь, коллекция вееров, игральных карт. Особое место занимала коллекция нэцкэ – произведений японской миниатюрной декоративно-прикладной пластики из дерева, камня, слоновой кости и других материалов.
В 1924 г. музею выделили один из красивейших особняков Москвы – усадьбу Хрущевых-Селезневых на Пречистенке (ныне там размещается Государственный музей А.С. Пушкина). Превосходная коллекция, занимательная экспозиция, новаторские приемы работы с детьми (экспозицию дозволялось трогать руками) – все это послужило причиной неслыханной популярности бартрамовского музея. По посещаемости он, не столь уж большой, уступал разве что Третьяковской галерее. Во главе этого удивительно живого и привлекательного музея Н.Д. Бартрам оставался до самой смерти. Бартрам оставался истинной душой музея. Это безошибочно угадывали дети, давая по-детски точное и очень любовное определение Николаю Дмитриевичу— «Дядя Музей».
Н.Д. Бартрам прекрасно понимал историческую и культурную ценность собранных им вещей. Он стремился сделать эти предметы достоянием общественности. Этой идее целиком отвечало создание общедоступного музея, а также пожертвование личных коллекций в другие собрания и музеи. Всю принадлежавшую ему коллекцию головных уборов Бартрам передал Археологической комиссии Курской губернии. Незадолго до смерти Николай Дмитриевич принес в дар Музею игрушки основную часть своей коллекции. Коллекцию нэцкэ он подарил на память дочери Анастасии.
Скончался Николай Дмитриевич Бартрам 16 июля 1931 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище. А созданный им музей жив и поныне, но уже давно его «убрали» подальше от детей в подмосковный Сергиев Посад. Хорошо, хоть не закрыли и не разбазарили коллекции, которые и теперь сохраняют и по мере сил пополняют новые энтузиасты, продолжающие считать, что лозунг «Все лучшее — детям» должен действовать и в наше время.