Когда смерть рядом

 Для чего рождается человек? Что должно преобладать в его жизни — погоня за материальными благами или частичный отказ от них для того, чтобы сохранить время и силы для духовной жизни? Что ожидает нас после смерти?

 Эти вопросы занимали человечество на протяжении многих веков. Умершие уже не могут рассказать живущим, что там, за этим таинственным порогом. И эта неизвестность пугает. Смерть наших близких, друзей и знакомых напоминает, что рано или поздно она настигнет и нас.

 Христианское. учение говорит уверенно и твердо: после смерти нас ожидает новая жизнь. Смерть — это только переход человека из одного состояния в другое, ею ничего не заканчивается, скорее, только начинается. Но какой будет для человека эта новая жизнь — полностью зависит от нашего существования здесь и сейчас, в земном физическом мире. При переходе в вечность может обнаружиться, какой бессмысленной, зря прожитой была наша недолгая жизнь. Так память о неизбежной кончине смиряет и заставляет задуматься о Боге и о своей душе.

 Близкие также могут повлиять на загробную участь усопшего человека, обращаясь к Творцу с молитвами о нем, совершая определенные церковные обряды. Тихая красота и глубокий смысл этих обрядов могут помочь и самим родственникам усопших, раскрывая, как нужно правильно относиться к смерти, повествуя о загробной участи грешников и праведников, а главное — даруя надежду на милосердие Божие и на вечное блаженство пребывания с Ним.

 Учение Православной Церкви о смерти, русский обряд погребения и суеверия, связанные с ним, отношение к умирающим близким, к некрещеным и самоубийцам — эти и многие другие вопросы рассматриваются в настоящей книге.

Что для человека всего ужаснее? — пишет св. прав. Иоанн Кронштадтский. — Смерть? Да, смерть. Всякий из нас не может без ужаса представить, как ему придется умирать и последний вздох испускать». Смерть многое ставит на свои места. Ее нельзя обмануть, от нее нельзя отшутиться, перед ней все равны, от нее никому не уйти. Она непостижима для человеческого разума, несмотря на ее пугающую, неприкрытую реальность. Смерть приходит и уходит в одно мгновение, как мысль, как жизнь: она неуловима и неумолима — ее нельзя измерить, удержать, остановить, предугадать. Таинственна воля Божия, от которой зависит день кончины человека, и никто из живущих, если не будет на то Божьего благословения, не узнает, когда ему суждено оставить этот мир.

Многие люди пытаются отмахнуться от смерти. Они не любят думать о ней. Потому что мысли о смерти порождают страх и множество других вопросов, на которые либо трудно, либо невозможно ответить. Но большинство людей, даже неверующих, понимают, что со смертью на земле жизнь не кончается. И именно это рождает страх. Большая часть жизни прожита, и зачастую не лучшим образом. Неверующий старается скрыть это и от себя, и от других. Но если можно скрыть от людей свой страх и свое опасение перед вратами смерти и будущей жизни, то это еще не значит их уничтожить, а тем более доказать, что ни ада, ни вечных мучений не существует.

Человек не может жить в постоянном страхе, с ворохом неразрешенных вопросов, связанных со смертью, и гонит от себя мысль о ней. Ему кажется, что есть куда более важные и насущные земные проблемы, требующие разрешения. А что там дальше… А может быть, после смерти ничего нет, и тогда надо взять от этой единственной и неповторимой земной жизни все, что сможешь: удовольствия, наслаждения, все испытать, все успеть. Люди неверующие всегда желают умереть внезапно, вернее, избежать смерти через смерть бессознательную. Такое желание — или ощущение ужаса, или ощущение тупого отчаяния, скрытого под маской равнодушия. Во всяком случае, такая, смерть есть результат жизни бессмысленной, жизни, как погони за временными наслаждениями.

Но как же избавиться человеку от этого ужаса, есть ли какое-нибудь средство для излечения от животного страха перед неизвестностью? Каково учение Церкви по этому очень важному вопросу?

Священное Писание дает нам точное определение смерти: «…и возвратится персть в землю, якоже бе, и дух возвратится к Богу, Иже даде его…» (Еккл. 12, 7). Это означает, что смерть есть разлучение души с телом. Одно тело без души не составляет полного человека, оно — труп, а не человек, точно так же как и душа без тела есть дух, а не человек. Тело без души мертво, без нее оно подвергается разложению, тлению и, таким образом, лишается жизни и деятельности.

Бог создал людей бессмертными. В мире не было греха, не было и смерти, но «завистью дьявола вошла в мир смерть» (Прем. 2, 24), следовательно, и грех. Зло всегда действует разрушительно, и нарушение Божией заповеди сделало человека смертным. Смерть стала неотъемлемой и неизбежной частью человеческого существования после грехопадения. Смерть вторглась в человеческую природу, она не естественна для нее; следовательно, естественна для человека жизнь. Желание Бога — вечное блаженство человека, чему доказательством служит сама природа человека, постоянно желающая и стремящаяся только к приятному в жизни и постоянно желающая уклониться от всего неприятного, от смерти. Итак, блаженная вечная жизнь есть назначение человека, и грех — явление неестественное; смерть — следствие греха, и она не присуща по естеству природе человека; человек сотворен бессмертным и телом, и душой. После падения человека, учит наша Церковь, смерть была необходима как средство для удержания зла от его дальнейшего распространения. Речь идет не о бессмертии души, потому что она по своей природе бессмертна. Смерти подверглось тело человека, первоначально составлявшее с душой единое неразделимое целое. Если бы Адам и после падения остался бессмертен телом, то и зло было бы бессмертно, и для человека не было бы надежды на спасение.

Бог создал человека для Себя, а значит, для вечной жизни, и потому земной, временной жизнью душа человека удовлетвориться не может. Земная жизнь, какой бы долголетней и полноценной она ни была, — это только начало бесконечного пути, начало вечности.

Желание жить связано с желанием счастья, которого ждет всякий. Эта жажда счастья не утоляется здесь, следовательно, должна быть жизнь будущая, где бы могло исполниться это пламенное желание нашего сердца. И так как счастье не обретается здесь, то оно должно существовать за пределами нашей жизни, в жизни будущей, в недрах Божиих. Есть другое желание, близкое желанию счастья, — это желание усовершенствования, которое, по кратковременности нашей жизни земной, не может быть удовлетворено здесь. Смерть только совлечет с нас земную и грубую оболочку, недостаточную для нашего будущего существования.

Согласно святоотеческой традиции, жизнь человека делится на три части. Первая часть есть собственно земная жизнь, жизнь, как мы ее привыкли понимать. Все, что сделали мы в этой жизни, как плохое, так и хорошее, все деяния наши зачтутся нам в жизни вечной. Краткий период нашей жизни в теле (он ничто по сравнению с вечностью) всецело определяет последующее состояние души. Эта мысль, к сожалению, не господствует постоянно в нашем уме и не управляет всеми нашими поступками. Второй этап начинается нашей смертью и заканчивается Вторым Страшным пришествием Христовым, которое, в свою очередь, знаменует собой начало Страшного суда, где каждый из нас получит по заслугам своим и будет обречен либо на вечные муки, либо на вечное блаженство.

Таким образом, согласно учению Православной Церкви, жизнь и смерть человека есть одно целое, и понимать их надо как последовательные вехи одного большого пути нашей бессмертной души в ее движении к Богу. И если человек в течение земной жизни стремится к Богу, то и в загробном мире это стремление, как награда, продолжится: душа будет постоянно совершенствоваться в любви Божией. Велики и радостны обетования Христа для тех, кто последовал за Ним: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). Эти сокровища не временные, а вечные. И каждый может приобрести их. Для этого христианин должен жить так, чтобы дерзновенно сказать с апостолом Павлом: «Для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп. 1, 21). И тогда вместо скорбной песни: «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть», — у христианина в душе зазвучат другие победные слова апостола Павла: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (1 Кор. 15, 55).

Но, к сожалению, многие христиане склонны забывать слова Господа о том, что Царство Его — «не от мира сего» (Ин. 18, 36), что христианину подобает «собирать себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут» (Мф. 6, 20). Умом мы знаем эти истины, понимаем их непреложность, но они чаще всего не лежат у нас на сердце и не господствуют над нами. Свою жизнь мы обычно стараемся устроить как можно удобнее, а на близких и любимых смотрим так, как будто мы с ними не должны никогда разлучаться и в этой жизни. Мы забываем, что мы здесь на земле только «странники и пришельцы» (Евр. 11,13), любим земные блага и привязываем себя к земле, как тысячами нитей, своими земными пристрастиями и привязанностями. Охладевает вера, и мы забываем о своем Небесном Отечестве. А смерть — это еще и некий рубеж, на котором происходит последнее испытание веры. «Я есмь воскресение и жизнь. Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11, 25), — вот обетование Господне тем, чья вера не охладеет.

Легка и спокойна, радостна смерть истинно верующих христиан, ибо они ждали встречи со своим Господом, и этот момент наступил.

Как пишет архимандрит (патриарх) Сергий, плоть всегда искушает человека, «всегда препятствует ему быстро и легко стать святым. Поэтому и познание Бога и получение блаженства небесного не может быть здесь, на земле, совершенным. Нужно нашему земному миру обновиться, извергнуть из себя все греховное, чтобы потом во всей полноте и совершенстве воспринять в себя грядущее Царство. В этой нужде обновиться — весь смысл разрушения мира, в этом и смысл смерти каждого человека». Епископ Аркадий Лубенский говорит: «Смерть для многих есть средство спасения от духовной гибели. Так, например, дети, умирающие в раннем возрасте, не знают греха. Смерть сокращает сумму общего зла на земле.

Физическое бессмертие нашей природы в ее теперешнем состоянии — порабощенности греху — было бы безвыходным духовным тупиком для нее, так как слабый дух наш был бы всецело и навеки захвачен в плен стихийными силами материального и душевного мира».

Кожаные ризы, которые Господь дал Адаму и Еве после их грехопадения, по толкованию некоторых святых отцов Церкви, и есть физическая смерть, прекращающая зло в его материальном воплощении.

Все святые и подвижники благочестия искали памяти о смерти и старались пользоваться всеми средствами, чтобы укрепить ее в себе. Память о смерти, как и все другие добродетели, есть Божий дар душе, и усвоение ее есть великое приобретение для христианина.

О том же пишет и о. Александр Ельчанинов: «Многое облегчилось бы для нас в жизни, многое стало бы на свое место, если бы мы почаще представляли себе всю мимолетность нашей жизни, полную возможность для нас смерти хоть сегодня. Тогда сами собой ушли бы все мелкие горести и многие пустяки, нас занимающие, и большее место заняли бы вещи первостепенные».

Каждый день, читая вечернее молитвенное правила, мы просим у Бога: «Даждь ми память смертную… » Но действительно ли мы ищем эту память и не стараемся ли мы бегать от напоминаний о смерти? Не смотрят ли некоторые как на большую неприятность, когда им приходится иметь дело с покойниками — участвовать в похоронах родных и знакомых?

Старец Силуан со Старого Афона так пишет о памяти смертной: «Когда душа помнит смерть, то приходит и смирение, и вся предается воле Божией, и желает быть со всеми в мире и всех любить. И если душа будет постоянно говорить: «пришел мой конец», и будет готова к смерти, то уже не будет бояться смерти, но придет в смиренную молитву покаяния, и от покаянного духа очистится ум и уже не прельстится миром, а душа будет всех любить и слезы проливать за людей. Кто помнит смерть, тот бывает послушлив, воздержан; через это сохраняется в душе мир, и приходит благодать Святого Духа».

К часу смертному святые и праведники готовились как к самому важнейшему и решающему моменту жизни для человеческой души. И если человек чувствует, что в нем еще силен грех, что над ним еще имеет власть темная сила, он не может не бояться смерти.

Однако по отношению к смерти можно иногда наблюдать бесстрашие и у тех, кто не верит в Бога. Святитель Игнатий Брянчанинов объясняет это тем, что всякий человек, не сознавая того, чувствует бессмертие своей души и поэтому подсознательно не считает смерть реальностью. Но чаще у людей наблюдается страх перед смертью. Его отличие от памяти смертной в том, что он вводит в отчаяние, в нем заключается безнадежность и чувство обреченности.

Но, если сердце живет любовью ко Христу, то смерть должна не пугать, а манить к себе: душа христианина, как невеста, должна стремиться к встрече со своим Женихом — Христом. Она должна радоваться при надежде на скорое свидание и со своими любимыми покровителями из числа святых Торжествующей Церкви. Таким образом, память смертная у христиан — это чувство, противоположное страху перед смертью, — она рождает в человеке надежду и радость.

«Душа, — пишет преподобный Силуан Афонский, — познавшая любовь Божию Духом Святым, умирая, испытывает некоторый страх, когда ангелы поведут ее ко Господу, потому что, живя в мире, она повинна в грехах. Но когда увидит душа Господа, то возрадуется от Его милостивого кроткого лица, и Господь не помянет ей грехов, по множеству кротости и любви Своей. От первого взгляда на Господа вселится в душу любовь Господня, и она от любви Божией и сладости Духа Святого вся изменится».

«Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22). Это значит, что на пути к Царствию Божию человеку приходится много пережить. Источники земных скорбей многообразны, но главные из них три. Первая скорбь — от тех внутренних борений, противоречий и сомнений, которые испытывает каждый умирающий. Ни одна человеческая страсть не сдается без боя, невидимая внутренняя борьба — процесс мучительный. Второй источник скорби — мирская жизнь, которая никогда не дает человеку беспрепятственно уйти в мир иной. Мирская жизнь постоянно напоминает умирающему о незаконченных земных делах, может быть, о детях, которые останутся сиротами, и т. д., и это повергает человека во многие скорби. И, наконец, это скорби, которые прямо посылаются нам Господом, как некие испытания, например, нужда или болезни. Часто люди перед смертью изнемогают под тяжестью скорбей и жаждут утешения, поддержки, сочувствия, любви.

Но смерть всякий встречает по-разному — или в кругу любящих близких, или в полном одиночестве. Не говоря уже о внезапной смерти, когда человек не испытывает предсмертного состояния, поскольку понимает, что умер, лишь когда душа его отделяется от тела. Большое значение для тех, кто еще остается на земле, имеют предсмертные слова умирающих, потому что они тоже дают некоторое представление о жизни по ту сторону.

Чаще всего, когда человек осознает, что умирает, он перестает ощущать боль, которую он чувствовал непосредственно перед этим. Господь перед смертью не отвлекает человека физическими страданиями от главного — перехода в вечность. Главным признаком приближающейся смерти (не внезапной) является то, что умирающий начинает видеть и слышать то, чего не видят и не слышат окружающие его люди.

Воздух, все окружающее нас пространство заполнено духами. Но Господь милостиво охраняет нас от их видения, чтобы мы могли идти по своей жизненной дороге. Между тем, воздух наполнен врагами Христа — демонами. Нередко перед смертью защита от видения духов снимается. Представьте себе ужас неверующего, неподготовленного человека, увидевшего этих омерзительных и безобразных существ! Если у такого умирающего еще есть силы, он начинает кричать, лицо его искажено ужасом. И защитить его некому, ведь по грехам своим он всю жизнь и служил этим существам, сам того не ведая. Но это также испытание и для верующих людей. Многих же святых Господь избавлял от этих страшных видений, и они умирали с блаженной улыбкой на устах. Момент смерти — это последняя возможность для сатаны напасть на верующего, но Бог послал Своих Ангелов, чтобы охранять нас в это время.

«Единственный правильный вход в мир духов — христианское подвижничество. Единственный правильный вход к чувственному видению духов — христианское преуспеяние и совершенство» (свят. Игнатий (Брянчанинов)).

После смерти душа остается живой, и чувства ее более обострены, чем при земной жизни. Это и понятно. Все болезни, склеротические бляшки на сосудах, высокое артериальное давление, боли, сводившие с ума, — все это осталось в мертвом теле, от которого душа освободилась. Душа оставляет тело, подобно тому, как мы сбрасываем старую негодную одежду, и ожидает облачения в новую плоть после всеобщего воскресения из мертвых. Итак, тело — это только храм души, дом, где она обитает. Дух человека скорее и легче отрешается от условий временной жизни. И в то же время, когда у тела еще длится борьба со смертью, дух освобождается прежде решительной смерти тела — он уже витает как будто вне тела. Вот чем объясняются нередкие случаи, что в час кончины, еще не совершившейся, человек или, правильнее, дух его в земном образе является в отдалении от тела близким по сердцу людям.

И вновь о несчастных безбожниках… Страшно подумать о том, что должен переживать безбожник в последний час перед отделением души от тела. Можно жить без Бога, но как без Бога умирать? Можно жить без Бога, потому что можно заполнить жизнь пустыми переживаниями, заботами и суетой, но как умирать без Бога? Здесь не помогает мирская суета, которой человек заполняет свою пустоту. Все кончено здесь, все мирское отошло, изжито, и здесь остается лишь душа сама с собой.

Смертью человек как бы рассекается на две части, его составляющие. По смерти уже нет человека: отдельно существует душа его, и отдельно существует тело его. Причем душа ощущает себя вначале целостным человеком. Она может видеть, в частности, свое мертвое тело, передвигаться, она даже пытается общаться с окружающими, но, поняв, что ее никто из живых не видит и не слышит, душа остро чувствует свое одиночество и страх перед тем, что будет дальше.

Благодаря успехам современной науки врачи до определенного времени могут с помощью реанимационных мер вернуть душу обратно в мертвое тело. Но это бывает очень редко и не без воли Божьей. Ведь и до развития науки были известны случаи, когда недавно умершие люди оживали. Это может означать только одно: Господь по милости Своей дает человеку шанс покаяться в грехах своих и улучшить свою загробную участь. Ведь покаяние возможно только на земле. Именно об этой стадии перехода в загробную жизнь имеется больше всего свидетельств. Многие люди пережили клиническую смерть (а это и есть отделение души от тела) и имеют посмертный опыт.

В момент разлучения души с телом (а иногда уже и до него) человеку являются духи, как злые — демоны, так и добрые — Ангелы. Если явление Ангелов вселяет надежду в умирающего, то видение демонов наводят ужас и отчаяние в спасении души от злейшей для нее участи.

С бесовскими испытаниями в час смерти приходится сталкиваться всем: и христианским подвижникам, и праведникам, и грешникам. Жития православных святых полны рассказов о бесовских искушениях и страшных зрелищах в момент смерти. Их цель — запугать умирающего и заставить отчаяться в собственном спасении. Например, святитель Григорий Двоеслов в своих «Собеседованиях» рассказывает об одном богаче, который незадолго до смерти увидел стоящих перед ним гнусных духов, свирепо грозящих унести его в глубины ада. В смертельном страхе перед этими ужасными видениями он метался на постели из стороны в сторону. Почти обессиленный и отчаявшийся в каком-либо облегчении, он кричал: «Дайте мне время до утра! Потерпите хоть до утра!» И на этом его жизнь прервалась.

Бесы предлагают такие искушения, которые согласуются с ожиданиями искушаемых. Тем, кто боится ада, бесы могут явиться в ужасном виде, чтобы человек умер в состоянии отчаяния. Христианскому же подвижнику бесы могут явиться в таком виде, чтобы соблазнить его, а не запугать. Час смерти — это время последних бесовских искушений. Духи, которые могут встретиться в это время, должны быть подвергнуты всесторонней проверке, которую апостол Иоанн выражает следующим образом: «…испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4, 1).

«Думаю же, что о мужественных Божиих подвижниках, которые через всю свою жизнь довольно боролись с невидимыми врагами, когда избежат всех их гонений, находясь при конце жизни, князь века сего изведывает, чтобы удержать их у себя, если найдутся на них раны, полученные во время борьбы, или какие-нибудь пятна и отпечатки греха. А если найдены будут неуязвленными и незапятнанными, то как непобедимые, как свободные будут упокоены Христом. Посему Пророк молится о будущей и настоящей жизни. Здесь говорит: «Спаси мя от гонящих» (Пс. 7, 2), а там во время испытания: «Избави мя, да не когда похитит, яко лев, душу мою» (Пс. 7, 3). И сие можешь узнать от Самого Господа, Который перед страданием говорит: «Ныне князь мира сего грядет, и во Мне не имать нечесоже» (Ин. 14, 30)» (свят. Василий Великий). Если же вы оказались в такой момент рядом с умирающим, необходимо поддержать его насколько возможно, укрепляя молитвой и словами надежды ведущего последнюю брань с темными силами.

Но для укрепления человека и сопровождения его души в загробную жизнь являются ему посланники Божии — Ангелы, чтобы защитить его душу от посягательств демонов, которые схватили бы душу и увлекли в ад, если бы не охранение Ангелов. Об этом свидетельствует Сам Господь в притче о богаче и Лазаре: «Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово» (Лк. 26, 22). Св. Феодора, чей путь после смерти через воздушные мытарства описан в житии св. Василия Нового (X век, 26 марта), рассказывает: «Когда я совершенно изнемогла, то увидела подходивших ко мне в образе красивых юношей двух Ангелов Божиих; лица их были светлые, глаза смотрели с любовью, волосы на голове были белые, как снег, и блестели, как золото; одежды были похожи на свет молнии, и на груди они были крестообразно подпоясаны золотыми поясами».

Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет, что Ангелы всегда являются в виде людей. И это отличает Ангелов от бесов, которые могут принимать самые различные формы. И душа человека имеет вид человека в его теле и вне тела и подобна прочим сотворенным духам.

«Ангел есть сущность, одаренная умом, всегда движущаяся, обладающая свободною волею, бестелесная, служащая Богу, по благодати получившая для своей природы бессмертие, каковой сущности вид и определение знает один только Создатель. Бестелесною же она называется, а также и невещественною, по сравнению с нами, ибо все сопоставимое с Богом, Который Один только не сравним ни с чем, оказывается и грубым, и вещественным, потому что одно только Божество поистине невещественно и бестелесно… Они описуемы, ибо когда они находятся на небе, их нет на земле, и, посылаемые Богом на землю, они не остаются на небе; но они не ограничиваются стенами и дверями, и дверными запорами, и печатями, ибо они неограниченны. Неограниченными их называют потому, что они являются людям достойным, которым Бог пожелает, чтобы они являлись, — не таковыми, каковы они суть, но в измененном виде, смотря по тому, как могут видеть смотрящие» (преподобный Иоанн Дамаскин).

В первые дни после разлучения с телом душа общается с родными ей местами и встречается с умершими близкими людьми, точнее, с их душами. Иначе говоря, общается с тем, что было дорого в земной жизни.

У нее появляется новая замечательная способность — духовное видение. Наше тело — это надежные ворота, которыми мы закрыты от мира духов, чтобы заклятые враги наши, падшие духи, не вторглись к нам и не погубили нас. Хотя они настолько хитры, что находят обходные пути. И некоторые служат им, не видя их самих. Но духовное видение, открывающееся после смерти, позволяет душе видеть не только духов, находящихся в окружающем пространстве в огромном количестве, в их истинном обличии, но и своих умерших близких, которые помогают одинокой душе освоиться в новых, непривычных для нее условиях.

Многие из тех, кто имеет посмертный опыт, рассказывали о встречах с уже умершими родственниками или знакомыми. Эти встречи происходили на земле иногда незадолго до того, как душа покидала тело, а иногда — в обстановке нездешнего мира. Так, например, одна женщина, пережившая временную смерть, слышала доктора, сказавшего ее родным, что она умирает. Выйдя из тела и поднявшись вверх, она увидела умерших родственников и подруг. Она узнала их, а они радовались, что встретили ее.

Другая женщина видела своих родственников, которые приветствовали ее и пожимали ей руки. Они были одеты в белое, радовались и выглядели счастливыми. «И вдруг повернулись ко мне спиной и стали удаляться; а моя бабушка, обернувшись через плечо, сказала мне: «Мы увидим тебя позже, не в этот раз». Она умерла в 96 лет, а тут она выглядела, ну, лет на сорок — сорок пять, здоровой и счастливой».

Один человек рассказывает, что, когда он умирал от сердечного приступа в одном конце больницы, в то же время его родная сестра была при смерти от приступа диабета в другом конце больницы. «Когда я вышел из тела, — рассказывает он, — я вдруг повстречался с моей сестрой. Я очень обрадовался этому, потому что очень любил ее. Разговаривая с ней, я хотел идти за ней, но она, повернувшись ко мне, повелела мне остаться там, где я нахожусь, объяснив, что мое время еще не настало. Когда я очнулся, я рассказал моему доктору, что я повстречался с моей только что скончавшейся сестрой. Доктор не поверил мне. Однако по моей настойчивой просьбе он послал проверить через медицинскую сестру и узнал, что она недавно умерла, как я ему и говорил». И подобных историй очень много. Душа, перешедшая в загробный мир, часто встречает там тех, кто был ей близок. Хотя встреча эта обычно бывает кратковременной. Потому что впереди душу ждут большие испытания и частный суд. И только после частного суда решается, быть ли душе со своими близкими, или ей уготовано другое место. Ведь души умерших людей не скитаются по своей воле, где им хочется. Православная Церковь учит, что после смерти тела Господь каждой душе определяет место ее временного пребывания — или в раю, или в аду. Поэтому встречи с душами умерших родственников надо принимать не как правило, а как исключения, разрешенные Господом для пользы только что умерших людей, которым или предстоит еще пожить на земле, или, если их души напуганы своим новым положением, помочь им.

Бытие души простирается за пределы гроба, куда она переносит все то, к чему она привыкла, что было ей дорого, и чему научилась она во временной земной жизни. Образ мыслей, жизненные правила, склонности — все переносит душа в загробную жизнь. Поэтому естественно, что душа вначале, по милости Божией, встречает тех, кто был ей ближе в земной жизни. Но бывает так, что умершие близкие являются живым людям.

И это не означает их скорую кончину. Причины могут быть разные, и часто непостижимые для людей, живущих на земле. Например, после воскресения Спасителя многие умершие также явились в Иерусалим (Мф. 27, 52-53). Но бывали и случаи, когда мертвые являлись для вразумления живых, ведущих неправедный образ жизни. Следует, однако, отличать истинные видения от бесовских наваждений, после которых остается только испуг и тревожное состояние духа. Ибо случаи явления душ из загробного мира редки и всегда служат для вразумления живых.

Итак, несколько дней до мытарств (два или три) душа в сопровождении Ангелов-защитников находится на земле. Она может посетить те места, которые ей были дороги, или побывать там, где хотелось побывать при жизни. Учение о пребывании души на земле в течение первых дней после смерти бытовало в Православной Церкви уже в IV веке. Святоотеческое предание сообщает, что Ангел, сопровождавший в пустыне преподобного Макария Александрийского, сказал: «Душа умершего получает от стерегущего ее Ангела облегчение в скорби, каковую чувствует от разлучения с телом, отчего в ней рождается благая надежда. Ибо в продолжение двух дней позволяется душе вместе с находящимися при ней Ангелами ходить по земле, где она хочет. Посему душа, любящая тело, скитается иногда возле дома, в котором разлучалась с телом, иногда возле гроба, в который положено тело, и таким образом проводит два дня, как птица, ища гнезда себе. А добродетельная душа ходит по тем местам, в которых имела обыкновение творить правду…»

Следует сказать, что эти дни не являются обязательным правилом для всех. Они даются лишь тем, кто сохранил привязанность к земной мирской жизни, и кому трудно расстаться с ней и знать, что никогда он уже не будет жить в мире, который покинул. Но не все души, расстающиеся со своим телом, привязаны к земной жизни. Так, например, святые угодники, которые совсем не привязывались к мирским вещам, жили в непрестанном ожидании перехода в иной мир, не влекутся даже и к местам, где они творили добрые дела, но сразу же начинают свое восхождение на небо.

Начав шествие к моменту решения Богом ее участи, душа проходит испытания. Происходит рассмотрение содеянных ею дел, а затем показываются райские чертоги и адские жилища. Испытания эти в церковном Предании называются мытарствами.

Учение о мытарствах подтверждено многими святыми людьми и отцами Церкви. Несомненно, что святой апостол Павел говорит о них, когда возвещает, что христианам предлежит брань с поднебесными духами злобы (Еф. 6, 12). Это учение находим в древнейшем церковном Предании и в церковных молитвословиях.

Правосудие Божие совершает суд над христианскими душами, отшедшими из тел своих, через Ангелов как святых, так и злых. Первые в течение земной жизни человека замечают все его добрые дела, а вторые замечают все его худые дела. Когда душа христианина начнет восходить к небу, руководимая святыми Ангелами, тогда темные духи представляют ей грехи, не изглаженные покаянием. Это испытание души называется мытарствами. Неизмеримое пространство между небом и землею, или между Церковью торжествующей и воинствующей, символически называется воздухом и в Священном Писании, и в писаниях святых отцов, и в разговорном языке. Это пространство наполняют отверженные, падшие ангелы, вся деятельность которых состоит в том, чтобы отклонять человека от спасения, делая его орудием неправды. Они хитро и враждебно действуют на нашу деятельность, внутреннюю и внешнюю, чтобы и нас сделать сообщниками их погибели: «ища, кого поглотить» (1 Пет. 5, 8), — свидетельствует о диаволе апостол Петр. Что воздушное пространство есть жилище злых духов, о том свидетельствуют избранные сосуды Святого Духа.

Так, зритель великих тайн Божиих в Апокалипсисе свидетельствует, что падшие ангелы лишились своего небесного жилища (Откр. 12, 8-9). Где же их пристанище? В книге Иова поднебесная является их жилищем (Иов. 1, 7), и апостол Павел прямо называет их духами злобы поднебесными, а главу их — князем власти воздушной (Еф. 2, 2).

С того самого момента, как последовало падение наших прародителей и изгнание из рая, к Древу жизни был поставлен Херувим (Быт. 3, 24), но и другой, падший ангел, в свою очередь стал на пути к раю, чтобы пресечь человеку вход. Врата небесные заключались для человека, и князь мира с того времени не пропустил к раю ни одной человеческой души, разлучившейся с телом. И праведники, кроме Еноха и пророка Илии, и грешники нисходили в ад. Первым прошел этот непроходимый путь к раю Победитель смерти, Разрушитель ада, и двери райские с того времени открылись. За Господом прошел благоразумный разбойник и все ветхозаветные праведники, изведенные Господом из ада. Проходят этот путь и святые, или, если и терпят иногда бесовские остановки, то добродетели их перевешивают падения.

Если мы, будучи уже просвещены светом Христовым и имея свободную волю делать правое или неправое, постоянно делаемся пленниками бесов, «делателями неправды» (Лк. 13, 27), исполнителями их гнусной воли, то тем более не оставят они душу, когда она отлучится от тела и должна будет идти к Богу через воздушное пространство.

Мытарства — это неизбежный путь, по которому совершают свой переход от временной жизни к вечному жребию христианские души, как злые, так и добрые. Суд совершается в воздушном пространстве. Для истязания душ установлены темными властями отдельные судилища и стражи в определенном порядке. Каждое отделение «заведует» особым видом греха.

Сущность учения о мытарствах излагает святитель Кирилл Александрийский († 444), который обобщил высказывания бывших до него святых отцов в «Слове на исход души». Мытарства являются основой частного суда, который совершает над каждой человеческой душою Сам Господь посредством Своих Ангелов, допуская к тому и злых мытарей-обличителей — демонов. Мытарства — это своего рода заставы на пути от земли к небу. Заставы эти охраняются воздушными истязателями и обличителями наших дел — злыми духами, которые всячески стараются воспрепятствовать душе при восхождении ее на небо. Они с неумолимой строгостью выискивают и поставляют ей на вид все, что в земной жизни было ею допущено зазорного в мыслях, словах и делах, что может явить ее недостойной Царствия Небесного.

Но на этом пути сопровождают душу и добрые Ангелы, которые указывают все то, что было сделано ею в земной жизни доброго. Наконец, душа согласно своим поступкам осуждается или оправдывается на частном суде, получая временное, до Страшного суда, место пребывания. Отсюда очевидно, что:

     1) мытарства представляют собой неизбежный путь, которым души христиан совершают свой переход от временной жизни к вечной;

     2) на мытарствах каждая душа в присутствии Ангелов и демонов, пред оком Всевидящего Судии подробно истязается во всех ее делах, злых и добрых;

     3) вследствие этих истязаний души добрые, оправданные на всех мытарствах, возносятся Ангелами в райские обители, а души грешные, обвиненные в не исповеданных грехах, по приговору частного суда влекутся демонами в ад.

Заботящийся о своей душе христианин в течение жизни часто совершает суд своей совести, когда приходит в храм на исповедь. Но многие грехи остаются не исповеданными. И если случится человеку умереть после такой неполной исповеди, он идет на мытарства с не исповеданными грехами.

За все рано или поздно приходится отвечать. Подробное описание мытарств и порядок, в котором они следуют, излагается в сказании преподобной, Феодоры, память которой Святая Церковь совершает 30 декабря. Святая Феодора особенно почитала жившего в ее время преподобного Василия Нового (26 марта). Она давала ему приют в своем доме, устроив для него особую горницу для молитвы, и всегда со вниманием слушала его учение. Прошло время, скончался святой Василий, а за ним и Феодора. Но жил еще на земле ученик св. Василия — Григорий, который стал просить отошедшего в горний мир учителя, чтобы тот открыл ему то, в каком состоянии по смерти находится душа Феодоры. Просьба Григория была исполнена. Однажды во время сна Ангел ввел Григория в места, где он увидел Василия и Феодору. И Феодора рассказала Григорию о своих воздушных мытарствах, через которые она прошла.

Мытарство 1: грех словом, то есть празднословие — праздное расточительство слов, многоглаголание — многословие, невоздержанность в речи, пустословие, насмешки, кощунство, злые и нескромные шутки.

Мытарство 2: ложь, призывание имени Божия всуе, неисполнение обетов, данных Богу, утаивание грехов на исповеди.

Мытарство 3: клевета, осуждение, уничижение, обесславление ближнего, ругательство, насмешки, забвение собственных согрешений и недостатков при невнимании к ним.

Мытарство 4: чревоугодие, объядение, пьянство, тайноядение и трапеза без молитвы, нарушение постов, сластолюбие, все роды угождения чреву.

Мытарство 5: леность, грехи от беспечности, леность и нерадение в служении Богу, уныние, оставление церковных и домашних молитв, тунеядство и исполнение своих обязанностей с небрежением.

Мытарство 6: всякого рода хищения и воровство, грубое, явное, тайное, хитростью, благовидное, с насилием.

Мытарство 7: сребролюбие и скупость.

Мытарство 8: лихоимство — присвоение чужого.

Мытарство 9: неправда всякого рода, тем более, если из-за неправды кто-то пострадал.

Мытарство 10: зависть, досада, ненависть.

Мытарство 11: гордость, тщеславие, самомнение, презрение, возвеличивание себя.

Мытарство 12: ярость, гнев, запальчивость, злоба, жестокосердие.

Мытарство 13: злопомнение (это значит: помнить зло на ближнего) и памятозлобие (непрощение обид, мстительность).

Мытарство 14: убийство, отравление ядом и прочее.

Мытарство 15: чародейство: волхвование, наговоры, призывание бесов.

Мытарство 16: блуд, нечистые слова, мысли, желания и дела.

Мытарство 17: прелюбодеяние, то есть несоблюдение супружеской верности, блудные падения лиц, посвятивших себя Богу.

Мытарство 18: содомские грехи, то есть противоестественные грехи, кровосмешение.

Мытарство 19: ересь, то есть ложное мудрствование о вере, сомнение в вере, отступление от православной веры.

Мытарство 20: немилосердие и жестокосердие.

Если душа не познала себя на земле, то, как существо духовно-нравственное, должна по необходимости познать себя за гробом, осознать, что выработала в себе, к чему приспособилась, к какой привыкла сфере, что составляло для нее удовольствие. На земле душа при помощи Святого Причастия может прийти в сознание, принести истинное покаяние и получить от Бога отпущение грехов. Покаянием уничтожаются содеянные грехи и уже нигде не упоминаются, ни на мытарствах, ни на суде. Но за гробом, чтобы привести душу к сознанию своей греховности, стоят падшие духи, которые, являясь наставниками всякого зла на земле, теперь и представят душе ее греховную деятельность, напомнят все обстоятельства, при которых совершалось зло. Ангелы добрые на мытарствах со своей стороны представляют добрые дела души. Таким образом, основной целью прохождения мытарств является самопознание человека, приведение его к осознанию итога своего жизненного пути.

Общие и частные грехи, которыми мы согрешаем делом, или словом, или помышлением, суть преступление воли Божией, нарушение евангельской заповеди о любви к Богу и к ближнему: любить Бога всем сердцем своим, всею душою своею, всем разумением своим и любить ближнего своего, как самого себя (Мф. 22, 39; Лев. 19, 19). Делай ближнему то, чего желаешь, чтобы делали тебе (Мф. 7, 12), и не делай ближнему того, чего не желаешь, чтобы делали тебе. Отвращайся от ближнего, если он склоняет тебя на грех. Уклонись от зла и сотвори благо (Пс. 33, 15). Стоит еще сказать и о земных лишениях и испытаниях, которые мы проходим на земле. Они тоже учитываются при прохождении мытарств. Все наши земные страдания не напрасны. Они даны во очищение грехов наших, если мы переносим их без ропота.

Ангел сказал преподобному Макарию Египетскому (V век): «Земные вещи здесь принимай за самое слабое изображение небесных». Стало быть, не следует в памяти держать какие-то конкретные образы посмертных испытаний, тем более, в церковной литературе можно встретить разные описания мытарств. Необходимо понять смысл учения о мытарствах: душе откроются глаза на ее нравственное состояние, и за все, как злые, так и добрые дела всякий человек даст ответ после смерти. Учение о мытарствах есть напоминание о том, что за каждое дело, за каждую греховную мысль будут цепляться демоны, желая забрать душу в ад. С другой стороны, ни одно доброе дело, ни одно воздыхание к Богу, ни одна копеечка милостыни не будут забыты. Сами того не замечая, мы ежесекундно или собираем, или расточаем свое сокровище на небесах.

Но иногда, по неисповедимому Промыслу Божию, человеку дается возможность пройти «сень смертную» и вернуться назад, в мир живых. Таким образом Господь помогает душе в деле нравственного самоопределения, ибо такой урок будет духовно полезен человеку, который оценит эту милость Божию и будет дальше жить по Его заповедям и воле, заботясь о внутреннем очищении. Своим свидетельством он, быть может, приведет многих к покаянию.

Итак, пройдя через мытарства и покончив навсегда с земным, душа посещает небесные обители и адские бездны, знакомясь с потусторонним миром, еще не зная, где она останется, и только на сороковой день назначается ей место до воскресения мертвых и Страшного суда. Ангел открыл преподобному Макарию Александрийскому, что до девятого дня душе показывают красоты рая, и только с девятого дня в течение сорокадневного периода ей показывают мучения и ужасы ада. Преподобная Феодора, действительно, завершила свое посещение ада на сороковой — по земным меркам времени — день.

Из рассказа Феодоры: «И водили меня святые Ангелы всюду, так что я видела множество прекрасных селений и обителей, исполненных славы и благодати, — обителей, которые были уготованы любящим Бога. Видела я там обители апостольские, пророческие, мученические, преподобнические и другие, особые для каждого чина святых. Каждая обитель была неизреченной красоты. Широтой и длиной равнялись, сказала бы я, Царьграду, но при этом отличались несравненно большей красотой, имея много светлых палат нерукотворных. Всюду в обителях тех раздавался глас радости и веселия духовного, и видны были лики веселящихся праведников, которые, видя меня, радовались о моем спасении. С любовью встречали меня и лобызали, восхваляя Господа, избавившего меня от сетей вражьих. Окончив обхождение райских обителей, я низведена была в преисподнюю земли и видела страшные и нестерпимые муки, в аде грешникам уготованные. Показывая их, святые Ангелы говорили мне: «Смотри, Феодора, сколь жестоких мук избавил тебя Господь молитвами угодника Своего Василия».

Обходя пропасти ада, я слышала и видела там плач, вопль и горькое рыдание пребывающих в тех муках. Одни из них вопияли: «О, горе нам!», другие воздыхали: «Увы, как тяжко нам!», третьи проклинали день рождения своего. Окончив осмотр мест мучений, Ангелы вывели меня оттуда, и привели в обитель преподобного Василия, сказав мне: «Ныне преподобный Василий совершает по тебе память». Тогда я поняла, что пришла на это место покоя через сорок дней после моего разлучения от тела».

«В христианской Церкви имеется множество свидетельств явления из потустороннего мира людей как прославленных, так и самых простых смертных. Начиная с явления святых пророков Моисея и Илии, явившихся во славе на Фаворе при Преображении Господнем, святые часто по изволению Божию являлись людям на земле и возвещали им те или другие истины ради спасения человеческих душ. Были и примеры явлений из потустороннего мира грешников. Вот что повествует об этом святой Григорий Двоеслов. Он говорит, что в его время жил один пресвитер, который часто ходил в баню. Однажды, придя в баню, он увидел подошедшего к нему незнакомца, который начал ему прислуживать; он прислуживал также и по окончании бани. Так повторялось несколько раз. Пресвитер, желая отблагодарить незнакомца, взял однажды в баню две просфоры. Незнакомец пришел и на этот раз и стал помогать пресвитеру снимать сапоги и подавать полотенце после купания. Пресвитер протянул ему за его усердие и любовь обе просфоры, но незнакомец изрек с горькими слезами: «Отче! Что ты делаешь! Ведь это хлеб святой, мне его есть нельзя. Я, которого ты видишь, был господином этих мест, но за свои грехи осужден. Если ты хочешь оказать мне любовь, то принеси этот хлеб Господу и помолись обо мне у Престола Божия, и если меня в следующий раз здесь не увидишь, то, значит, твоя молитва была услышана». Пресвитер целую неделю со слезами молился о душе этого незнакомца, принося за него каждый день бескровную Жертву. Когда он снова посетил баню, незнакомец ему более не являлся» (архимандрит Кирилл (Павлов)).

Все ли умершие находятся в одном месте и в одинаковом состоянии? Православная Церковь свидетельствует, что после смерти над душой совершается частный суд и она отправляется в уготованное ей место для ожидания Страшного суда, который будет в конце мира. Участь души определяется после прохождения мытарств. Действительность частного суда открывается и в Священном Писании: «Легко для Господа — в день смертный воздать человеку по делам его… и при кончине человека открываются дела его» (Сир. 11, 26-27). Апостол Павел говорит: «…человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9, 27). Притча о богатом и Лазаре также указывает, что по смерти тотчас есть известное решение участи, смотря по делам умершего, — следовательно, суд.

Священное Писание не открывает, как и когда происходит частный суд. После знакомства с потусторонним миром, на сороковой день, душу доставляют в обитель, где ей теперь будет суждено жить. Частный суд, в отличие от Страшного суда, происходит не торжественно и не пред лицом всего мира. Выносится «приговор» душе, разлученной с телом, тогда как на Страшном суде этот «приговор» будет вынесен душе, соединенной с обновленным телом. Частный суд имеет целью определить участь души не на целую Вечность, как Страшный суд, а только до всеобщего воскресения. Поэтому воздаяние после частного суда — неполное и неокончательное. Окончательное и уже неизменное решение совершится на Страшном суде.

Разлучившиеся же с телами души после частного суда переходят или к радости, или к скорби. Они начинают жить по другим законам. Душа в загробном мире до всеобщего воскресения не имеет самостоятельности, в том смысле, что она не может сама изменить свою участь и потому нуждается в молитвенной помощи оставшихся на земле людей. По учению Церкви, грешная душа может очиститься и перейти в Небесные обители по ходатайству молящихся о ней христиан, как живых, так и пребывающих в Царствии Небесном. В житийной литературе имеется много рассказов о том, насколько полезна молитва для переселившихся в загробный мир душ. Так, в житии преп. Макария Египетского упоминается такой случай. Однажды преподобный, идя по пустыне, остановился и поднял человеческий череп (оказалось, что когда-то это была голова языческого жреца), который поведал ему, что по молитвам преподобного даже язычники получают облегчение в страданиях. Поэтому наша молитва, усердное приношение милостыни за души умерших имеют неоценимую важность. Поминовение своих предков также вселяет надежду на то, что и наши грешные души не будут забыты потомками.

«Представь себе, каким трепетом будет объята душа, пока над ней не совершится определение. Это время — время скорби, время неизвестности. Лицом к лицу против неприязненных сил встанут силы святые, выставляя благие дела души в противовес грехам, выставляемым врагами. Представь же себе, какой страх и трепет мучают душу, находящуюся посреди этих противных друг другу сил, пока суд над нею не будет решен Праведным Судией! Если душа окажется достойной милости Божией, то бесы посрамляются, ее приемлют Ангелы. Тогда душа успокаивается и будет жить в радости, ибо, по Писанию, «вожделенны жилища Твои, Господи сил!» (Пс. 83, 2). Тогда исполнятся слова о том, что там уже нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания. Тогда освободившаяся душа восходит в ту неизглаголанную радость и славу, в которой водворится. Если же душа будет застигнута в нерадивой жизни, то услышит ужасный глас: да возьмется нечестивый, да не видит славы Господа! Тогда постигнет ее день гнева, день скорби, день тьмы и мрака. Преданная во тьму кромешную и осужденная на вечный огонь, она будет терпеть наказание в бесконечные веки… Если так, то какой святой и благочестивой должна быть наша жизнь! Какую любовь должны мы стяжать! Каким должно быть наше обращение с ближними, каким — поведение, каким — прилежание, какой — молитва, каким — постоянство. «Ожидая сего, — говорит апостол, — потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире» (2 Пет. 3,14), чтобы удостоиться нам услышать глас Господа, говорящего: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25, 34) на веки веков» (святитель Феофил Антиохийский).

Когда человек вступает в вечность, изменяется форма его бытия. Материальная оболочка отмирает, и душа уже живет по законам духовным. Ничто материальное не составляет ему уже препятствий. Теперь и прошедшее ему видно, как настоящее, и будущее не так сокрыто, как прежде, и нет уже для него ни часов, ни дней, ни лет, нет расстояний — ни малых, ни больших. Что же он видит и чувствует?

Невыразимым ужасом поражает его открывшаяся вечность; ее беспредельность поглощает его ограниченное существо; все его мысли и чувства теряются в бесконечности. Он видит явления, для которых у нас нет ни образов, ни названий; слышит то, что на земле не может быть изображено никаким голосом и звуком; его созерцания и ощущения не могут быть выражены у нас никакими словами. Он находит свет и мрак, но — нездешний свет, перед которым наше яркое солнце светилось бы не менее, чем свеча перед солнцем; мрак, перед которым наша самая темная ночь была бы яснее дня. Он встречает там и подобные себе существа и узнает в них людей, отошедших из мира.

Но какое изменение! Это уже не здешние лица и не земные тела: это одни души, вполне раскрывшиеся со всеми их внутренними свойствами, которые и облекают их соответственными себе образами. По этим образам души узнают друг друга, а силой чувства узнают тех, с которыми сближались в здешней жизни. Видит душа и, конечно, узнает и ужасных демонов.

Далее, душа видит бесконечное море непостижимого света, в котором живут существа еще более могучие: их природа и жизнь — одно неизмеримое добро, неизобразимое совершенство, невыразимая любовь; Божественный свет наполняет все существо их и сопровождает каждое движение…

Итак, в этом чудном свете дух человека с неодолимой силой притяжения сродного ей мира летит до того места или, лучше сказать, до той степени, до которой позволяют достигнуть его духовные силы, и весь перерождается. Тот ли это дух, который жил в человеке на земле, дух ограниченный и связанный плотью, всецело служащий плоти и порабощенный ей так, что без тела, по-видимому, и жить, и развиваться не мог! Теперь что с ним стало? Теперь все — и доброе, и худое — быстро, с неудержимой силою раскрывается. Его мысли и чувства, нравственный характер, страсти, стремления воли — все это развивается в необъятных размерах. Сам он ни остановить их, ни изменить, ни победить не может. Его недостатки и слабости обращаются в огромное зло; его скорби обращаются в беспредельные страдания.

Душа, на земле подавляющая и скрывающая в себе зло, там явится злой до бесконечности. Худое чувство, здесь еще чем-нибудь сдержанное, если не искоренить его покаянием, обратится там в бешенство. Если вы здесь владеете собой, там уже ничего не сможете с собою сделать: все с вами перейдет туда и разовьется в бесконечность…

Душа человека, отрешаясь от тела, с многократной силой продолжает развивать в себе те качества, которые она приобрела в земной жизни…

Страшно подумать, что будет с душой, уже на земле посеявшей и взрастившей в себе семя злобы и ненависти. Бесконечно прогрессирующее зло в ней самой станет источником ее страданий.

А что же душа добрая, что будет с нею?

О состоянии душ до всеобщего воскресения Православная Церковь учит так: «Веруем, что души умерших блаженствуют или мучаются по делам своим. Разлучившись с телом, они тотчас переходят или к радости, или к печали и скорби. Впрочем, не чувствуют ни совершенного блаженства, ни совершенного мучения, ибо совершенное блаженство или совершенное мучение каждый получит после всеобщего воскресения, когда душа соединится с телом, в котором жила добродетельно или порочно».

Сохранится ли у нас память о земной жизни, и сохранятся ли вера и надежда? Надо иметь в виду, что сразу после смерти человек находится в промежуточном состоянии и не имеет тела. Но картина из Апокалипсиса (Откр. 6, 9-11), где описывается, как души убитых вопиют под жертвенником к Богу о мщении, свидетельствует о том, что память об оставленной ими земле у них сохранилась. Они помнят о злодеяниях, совершенных над ними на земле. Богач из притчи (Лк. 16, 28) помнил, что у него на земле осталось пять братьев, и просил позаботиться об их душах. Многие скажут Христу «в тот день» — в день встречи с Ним в ином мире, — что именем Его они пророчествовали, бесов изгоняли и чудеса творили (Мф. 7, 22), а это говорит об их памяти. Искупленные от земли поют новую песнь на небе, которой никто не мог научиться, кроме них (Откр. 14, 3); также победившие зверя, образ его, начертание и число имени его стоят на стеклянном море и поют песнь Моисея и Агнца (Откр. 15,1-3).

Что касается веры и надежды, то спасительная вера исчезнет (2 Кор. 5, 7), но вера как доверие Богу сохранится (1 Кор. 13,13). И надежда в смысле ожидания воскресения тоже сохранится, — ведь мы надеемся наследовать славу в Царствии Божием. Узнаем ли мы друг друга в загробном мире? Мы не только узнаем, но и возрадуемся в общении и совместном прославлении Бога. Мы созданы для общения, и надежда увидеть родных и близких в ином мире — вполне естественное, неподдельное человеческое желание. Сам Иисус описывает небесную радость, используя символ пира, где все будут «возлежать» за одной трапезой с Авраамом, Исааком и Иаковом (Мф. 8, 11): для евреев, которые тогда его слушали, это было огромной радостью — пребывание с великими предками, начатками избранного народа. На небесах мы увидим всех ветхозаветных героев веры, новозаветных святых, своих родных и близких, и все мы узнаем друг друга.

Православная Церковь различает два состояния души в загробном мире:— рай и ад. Она не признает католического учения о среднем состоянии в чистилище, поскольку в Священном Писании нет никакого указания на среднее состояние. При этом Церковь учит, что мучения грешников в аду могут быть облегчены по молитвам за них и по добрым делам, совершаемым в их память. Отсюда традиция молитвенно вспоминать умерших и подавать за их души милостыню.

Некоторые представляют ад в неких примитивных образах раскаленных сковородок, кипящих котлов, в которых жарятся и варятся грешники. Надо помнить, что картины эти — лишь символы и образы грядущих мук. Страдать будет душа, а не тело, а она не имеет рецепторов боли в нашем плотском понимании. Скорее более точным будет такое определение: часто мы говорим в скорбном состоянии: «душа болит». Что-то подобное, но во много раз сильнее, будет душа чувствовать в аду. Приведем простой пример. Умирает человек, который был пьяницей. Может быть, в начале своего жизненного пути он был неплохим человеком, но постепенно страсть винопития так захватила его, что другие жизненные интересы умалились, а то и вовсе исчезли, осталось только желание пить и наслаждаться состоянием опьянения. Умирает такой человек. Его душа полностью сохраняет все интересы и свойства, присущие ей. Потребность в постоянном удовлетворении страсти не только не исчезает, но еще и многократно усугубляется. Состояние неудовлетворенности будет вечно мучить душу. Прибавьте сюда великие страдания от знания, что он мог быть другим, мог быть с Богом, страх и ужас от лютых демонических сил. И безысходность, горькая безысходность. То же ожидает и человека, одержимого блудной страстью, гордостью, сребролюбием и т. д. Чем больше страстей живет в душе человека, тем страшнее и мучительнее будут его грядущие страдания.

А теперь представьте человека верующего, победившего страсти, исполненного целомудрия, смирения, любви к Богу и ближнему. Он прожил свою жизнь в единении с Богом, и теперь он пребывает в океане любви и радости. Рядом такие же верующие души, всю свою жизнь служившие силам Добра и Света. И здесь, в загробной жизни, с ними Ангелы света, Сам Господь и Божия Матерь.

Ад — это отдельные обители, в которые помещают умершие души в зависимости от степени их греховности, но обители не в пространственном смысле, а в смысле различного состояния: каждому будет уготована своя мера страданий. О состоянии душ грешников после частного суда известно очень мало. Буквально «ад» означает «место, лишенное света». В Писании оно также называется «преисподними местами земли» (Еф. 4, 9), просто «преисподней» (Флп. 2,10), «тьмой кромешной» (Мф. 22, 13; 25, 30), наконец, «темницей духов» (1 Пет. 3,19). В православном исповедании (чл. 68) сказано, что грешники пребывают «в местах осуждения и гнева Божия».

Где находится ад? Место ада никогда не было с точностью определено. Святой Иоанн Златоуст говорит, что ад находится вне мира сего, а святой Августин учит, что невозможно знать место, где находится ад. Хотя слова Бога-Творца: «В землю отыдеши» (Быт. 3, 19) — глубоко укоренились в сознании человека, и многие представляют себе ад в глубине земли, возможно, в самом ее центре. И в разговорной речи люди часто обозначают Небо «вверху», а ад «внизу». Это — символическое понимание рая как чего-то высшего, а ада как низшего. Люди, видевшие во время своей клинической смерти состояние ада, неизменно описывали приближение к нему как спуск.

Большинство рассказов современных людей, переживших клиническую смерть, описывают места и состояния, «близкие» к нашему миру, еще по эту сторону «границы». Однако встречаются и описания мест, напоминающие рай или ад, о которых говорит Священное Писание. Так, например, один из таких людей описывает ад как место неутолимой привязанности грешников к своим земным желаниям. Он видел убийц, которые были как бы прикованы к своим жертвам. Убийцы плакали и просили прощения у своих жертв, но те не слышали их. Это были бесполезные слезы и просьбы, раскаяние, которое никогда не будет принято.

Один человек рассказывал, как, работая на лесопилке, он поскользнулся, упал в речку и оказался придавленным огромными бревнами. Рабочим потребовалось больше часа, чтобы найти его тело и достать из-под бревен. Не видя в нем никаких признаков жизни, они сочли его умершим. Сам же пострадавший в состоянии своей временной смерти оказался на берегу необъятного огненного океана. От вида несущихся волн горящей серы он остолбенел от ужаса. Это была геенна огненная, описать которую трудно. Тут же, на берегу геенны огненной, он узнал несколько знакомых лиц, которые умерли раньше него. Все они стояли в оцепенении от ужаса, глядя на перекатывающиеся огненные валы. Образы ада могут быть различными, но всегда они связаны с муками, страхом, безнадежностью.

«Там, по словам Писания, огонь, мрак, узы, червь нескончаемый означают не только то, что выражают, но нечто другое, гораздо ужаснейшее. Дабы ты убедился в этом, обрати теперь же внимание на следующее. Если там огонь, то скажи мне, каким образом там же и мрак? Видишь ли,. что он гораздо ужаснее здешнего? Он не угасает,, потому и называется неугасаемым. Представим же, какое мучение быть сожигаемым непрестанно, находиться во мраке, постоянно испускать вопли, скрежетать зубами и не быть услышанным? Каково быть сожигаемым вместе с убийцами всей вселенной, ничего не видеть и не быть видимым, но среди такого множества людей считать себя одиноким? Ибо мрак и отсутствие света не дозволят нам распознавать даже ближних, но каждый будет в таком состоянии, как будто бы он страдал один» (свят. Иоанн Златоуст).

Как описывает это состояние Священное Писание? Прежде всего, это состояние удаления от Бога. Господь говорит грешникам: «….отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7, 23). Грешники, в отличие от праведников, не имеют покоя: «…червь их не умирает, и огонь не угасает» (Мк. 9,44). Причиной этих мучений являются угрызения совести и неудовлетворимая страсть. Апостол Павел говорит об этом состоянии: «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое…» (Рим. 2, 5). Скорбь и теснота усиливаются ведением о блаженном состоянии праведников, сознанием невозможности выйти из места мучения, ибо «…утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут…» (Лк. 16, 26). Это различие в состояниях между праведниками и грешниками и невозможность по своей воле перейти из одного состояния в другое было уже в ветхозаветном шеоле. Хотя в шеоле пребывали и праведники, и нечестивые (Пс. 88, 49; Иов. 30, 23), тем не менее, находились они в различном состоянии. После сошествия Христа во ад праведники были Им из шеола изведены (1 Пет. 3,18-20).

Грешники в аду также общаются между собой и друг друга узнают. Например, у Исаии (14, 9-10) говорится о сошествии во ад царя вавилонского, где его узнали. Аналогичное повествование имеется у пророка Иезекииля — сошествие во ад царя ассирийского (31, 16-17) и царя египетского (Иез. 32, 21). Но, несмотря на то, что общение возможно и для грешников, это — общение, в котором нет Бога, нет единства с такими же несчастными, потому что полное единение возможно только в любви, а любви-то в аду как раз нет, так как нет, по определению, ее Источника — Бога.

Как уже говорилось, во время своей загробной жизни грешные души, благодаря молитвам за них, могут улучшить свое положение и перейти в другую обитель ада, с менее мучительными условиями существования. Но, в любом случае, ад — это удаление от Бога и пребывание с диаволом и бесами. Кроме того, в каком бы месте ада душа ни находилась, ее ждет полное отсутствие света («тьма кромешная»), постоянная скорбь и печаль. И в отчаянии осужденная душа будет ненавидеть себя, будет гневаться, будет проклинать час своего рождения, проклинать время, в которое она грешила. Но до Страшного суда надежда остается, особенно для тех грешников, которые до своей смерти покаялись, но не успели принести достойных плодов покаяния.

Так, например, в житии мученицы Перпетуи (III век, память — 1 февраля) участь ее умершего брата была открыта ей в образе наполненного водой водоема, который был расположен так высоко, что брат не мог дотянуться до него из того грязного, невыносимо жаркого места, куда он был заключен. Благодаря усердной молитве Перпетуи на протяжении целого дня и ночи, он смог дотянуться до водоема, и она увидела его в светлом месте. Из этого она поняла, что он избавлен от наказания. Подобных случаев множество в житиях православных святых.

Следовательно, мы должны молиться за ближних наших не только тогда, когда они находятся вместе с нами, но и тогда, когда бывают в отсутствии; и не только тогда, когда они еще живут на земле, но и тогда, когда переселяются в мир иной: «Ибо аще живем, аще умираем, Господни есмы» (Рим. 14, 8), и умершие, как и живущие, «равно для Бога живи суть» (Лк. 20, 38).

Итак, кратко ад можно определить не как место, а как состояние. Но важно то, что в это состояние человек входит уже на земле: он сам, своими делами выносит себе посмертный приговор. Спаситель говорил, что Царствие Небесное начинается не в каком-либо конкретном месте, а уже в этом мире — в сердце человека, душа которого еще не рассталась с плотью. Отсюда можно сделать вывод о том, что и царство тьмы поселяется внутри человека прежде смерти. Таким образом, после смерти адское состояние заполняет душу, сам ад поселяется в ней, происходит естественный процесс, начало которому положено самим же грешником: человек пожинает плоды своих нечестивых дел. Ибо грех есть все то, что отдаляет душу от Бога, «отгоняет» благодать Божию от человека, и в аду от души окончательно отнимается эта Божественная энергия. Душа оставляется Богом, чего при единении ее с телом никогда не бывает: Господь поддерживает всех людей и каждого ведет ко спасению, никого никогда не оставляя. Наверняка, каждый христианин, однажды ощутивший присутствие Господа, единение с Ним в любви, и хоть раз почувствовавший богооставленность, может приблизительно постичь, что такое Царствие Небесное, пребывание с Источником нескончаемой Любви, и какова горечь разлучения души с Господом, — состояние, близкое к адскому.

Рай — это место непорочного наслаждения, в которое был помещен Адам, в которое ныне попадают многие души праведных и куда будут помещены праведники с телами своими после всеобщего воскресения. Многие угодники Божии созерцали рай подобным саду. Однако природа рая непостижима для нашего понимания. Рай — это собрание райских обителей, которые объединяет одно — всеобщая любовь и общение с Господом. В «Догматическом богословии» мы читаем, что в «Священном Писании само место пребывания праведников после частного суда называется «раем» (Лк. 23, 43; 2 Кор. 12, 4): «Царством небесным» (Мф. 8, 11; 5, 3; 5, 10); «Царством Божиим» (Мф. 6, 33; 1 Кор. 15, 50); «Домом Отца» (Ин. 14, 2); «Иерусалимом вышним» (Гал. 4, 26); «небесами» (Лк. 12, 33-34). Место нахождения праведников есть пребывание со Христом, Который сказал ученикам: «…приду опять и возьму вас к Себе» (Ин. 14, 1-3). Разбойнику благоразумному Господь сказал: «…истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43). В Первосвященнической молитве Господь говорит: «…хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою» (Ин. 17, 24). Ап. Павел говорит: «…имею желание разрешиться и быть со Христом…» (Флп. 1, 23).

Это состояние праведников в Священном Писании рассматривается как получение награды за добродетельную жизнь, например: «…готовится мне венец правды…» (2 Тим. 4, 7—8). Так пишет ап. Павел Тимофею в предчувствии своего конца. Праведники в раю или в Царстве Божием утешаются, как, например, Лазарь из евангельской притчи.

Состояние святых есть пребывание в славе (Откр.4, 4; 6, 9-11; 7, 9).

Состояние праведных есть состояние покоя, упокоения от трудов: «…они упокоятся от трудов своих…» (Откр. 14, 13). Апостол Павел сравнивает этот покой с покоем Бога в 7-й день: «Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих» (Евр. 4,10). Но покой Божий по окончании дел творения не есть состояние бездействия, потому что Бог хотя и не создает новых видов существ, тем не менее непрестанно промышляет о всем мире. Поэтому состояние праведников не есть состояние праздного ожидания и бездеятельности или некое подобие сна — это состояние деятельное, которое предполагает молитву, личностное общение и познание.

О познании апостол говорит: «…теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор. 13, 12).

О том, что состояние праведных предполагает их общение между собой, говорит Господь: «…многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Мф. 8, 11). Усопшие узнают друг друга, например, богач, Лазарь и Авраам. Это общение есть общение не только между собой, но и с Ангелами (Евр. 12, 22-24).

Блаженство душ праведных на небе также не одинаково, а соответственно заслугам каждого. Добро, сокрытое в сердце, раскроется во всей полноте и силе; оно будет развиваться со всей свободой, которой здесь не имело, обнаружит все свое внутреннее достоинство, здесь большей частью сокрытое, неузнанное, неоцененное, весь свой внутренний свет, здесь всячески затемняемый, все свое блаженство, здесь подавляемое различными скорбями жизни. И понесется эта душа всей силой своего нравственно стремления в высшие сферы того мира, где в бесконечном свете живет Источник и Первообраз всякого добра, в область светлых и чистейших существ, и сама сделается ангелом, т. е. таким же светлым, чистым, блаженным существом. Она теперь будет навеки тверда в добре, и никакое зло, ни внутреннее, ни внешнее, не сможет уже ни поколебать ее, ни изменить, ни повредить ее блаженному состоянию. Но и не праздно будет жить душа и наслаждаться блаженством: она будет действовать своим просвещенным умом в созерцании и постижении Таин — таин Бога, мироздания, себя самой и вечной жизни (Иоанн, епископ Смоленский. Беседа в день Успения Божией Матери). Состояние наше в будущей жизни не будет мертвым квиетизмом: оно будет представлять гармоническое, всецелое удовлетворение всех потребностей и стремлений нашей души путем непрерывного, бесконечного развития. Ум, сердце и воля человека найдут для себя много достойных предметов и обильную пищу в этом развитии. Непосредственное общение с Богом, как всеозаряющим Светом, должно раскрыть нам всю беспредельность законов бытия: перед нами откроется такой кругозор, о котором мы в настоящей жизни не можем иметь и понятия. Только тогда удовлетворится та духовная жажда знания, которой томится человек в настоящей жизни. Один Бог — беспредельное море Сущности — будет уже служить возвышенным предметом для нашего ума в его вечном стремлении постигнуть Виновника всего существующего.

Вторым предметом нашего духовного созерцания будет дело нашего искупления, совершаемое Сыном Божиим, — то великое и чудное дело, в которое желают проникнуть и Ангельские умы, которым наше человеческое естество возведено в Лице Богочеловека на престол Божества.

Третьим предметом нашего познавания будет мир Ангельский, мир совершенных, чистейших духов.

Само человечество в его прошлом и настоящем будет также предметом, размышление о котором будет представлять для нас такой же интерес, как и теперь, при наших ограниченных средствах познания.

Наконец, преображенный и обновленный мир, во всей его красоте и разнообразии, будет привлекать к себе наш умственный взор и возбуждать чувство удивления и благоговения к Сотворившему все премудростью.

К этому следует прибавить высокое нравственное удовлетворение, которое будут испытывать праведники вследствие взаимного сближения между собою. Не будет между ними ни зависти, ни ненависти, ни вражды, ни лжи, ничего, чем постоянно отравляется наша жизнь на земле. Братская любовь, ничем не нарушаемый мир, полное согласие, чистейшая правда будут царствовать среди блаженных обитателей Нового Иерусалима на небесах. Какая необъятная область ведения и жизнедеятельности! Какой неисчерпаемый источник блаженства! (Голубинский. «Премудрость и благость Божия»).

«Об образе будущей жизни Господь сказал, что там не женятся и не выходят замуж (Мф. 22, 30), то есть там не будут иметь места наши земные житейские отношения; стало быть, и все порядки земной жизни. Ни наук, ни искусств, ни правительств и ничего другого не будет. Что же будет? Будет Бог — всем во всех. А так как Бог есть Дух, соединяется с духом и действует духовно, то вся жизнь там будет непрерывным течением духовных движений. Отсюда следует один вывод, что, поскольку будущая жизнь есть наша цель, а здешняя — только приготовление к ней, то делать все уместное лишь в этой жизни, а в будущей неприложимое — значит идти против своего назначения и готовить себе в будущем горькую-прегорькую участь. Не то чтобы непременно уж требовалось все бросить, но, работая сколько нужно для этой жизни, главную заботу надо обращать на приготовление к будущей, стараясь, насколько это возможно, и черную земную работу обращать в средство к той же цели» (свят. Феофан Затворник).

Где находится рай? Рай, по учению Церкви, находится на небе, в восточном направлении по отношению к земле. Небо — это образ чего-то недостижимого для плотского человека. Рай есть образ духовного востока — оттуда является Солнце правды — Христос. Храмы строятся алтарем на восток; покойники кладутся лицом к востоку; православные молятся на восток.

«Духовным оком воззрел я на рай. Горные вершины не достигают до его высоты… Красота его возбуждает радость и влечет к себе шествующих, озаряя их блеском лучей и услаждая их своим благоуханием. Светоносные облака образуют кущи для достойных его… Далек от взоров рай, недосягаем он для ока; поэтому можно решиться изобразить его только в сравнениях. Представляй себе рай в виде светлого венца, окружающего луну: он также окружает собою и море, и сушу…» (преп. Ефрем Сирин).

Если ад есть состояние полной богооставленности, то рай — это место в духовном пространстве, состояние, в котором пребывают блаженные души, находясь в единении любви с Господом и друг с другом. Рай, в христианском понимании, есть духовное состояние, и описать его при помощи каких-либо материальных образов невозможно. Можно сказать с уверенностью, — это не сад с прекрасными плодами на медовых берегах молочной реки…

Будет время, когда на земле воцарится антихрист. Его власть будет продолжаться до самого Судного дня, когда совершится Второе пришествие на землю Господа, Судии живых и мертвых. Второе пришествие будет внезапным. «Якоже молния исходит от восток и является до запад, тако будет пришествие Сына человеческого» (Мф. 24, 27). «Честный Крест первый явится во Второе пришествие Христово, как честный, животворящий, достопокланяемый и святый скипетр Царя Христа, по слову Владыки, Который говорит, что явится знамение Сына человеческого на небеси (Мф. 24, 30)» (преподобный Ефрем Сирин). Господь упразднит антихриста явлением Своего пришествия. В Священном Писании Спаситель говорить о цели Своего пришествия на землю — о жизни вечной: «Так возлюбил Бог мир, что и Сына Своего Единородного отдал, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 15-16).

О всеобщем воскресении мертвых говорится и в одиннадцатом члене Символа Веры. Воскресение мертвых, которого мы чаем (ожидаем), последует одновременно со Вторым пришествием Господа нашего Иисуса Христа и будет состоять в том, что тела всех умерших соединятся со своими душами и оживут. После всеобщего воскресения тела умерших изменятся: по качеству они будут отличны от нынешних тел — они будут духовными, нетленными и бессмертными. Материя изменится в новое, не известное нам состояние и будет иметь совершенно иные свойства, нежели сейчас.

Изменятся тела и тех людей, которые будут еще живы во время Второго пришествия Спасителя. Апостол Павел говорит: «Сеется тело душевное, восстает тело духовное… не все мы умрем, но все изменимся, вдруг, во мгновение ока при последней трубе: ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы (оставшиеся в живых) изменимся» (Шор. 15, 44, 51, 52). Объяснить для себя это будущее изменение живых мы не можем, поскольку это тайна, непостижимая из-за скудости и ограниченности наших плотских понятий. Соответственно перемене самого человека изменится и весь видимый мир: из тленного обратится в нетленный.

У многих может возникнуть вопрос: «Как могут воскреснуть мертвые, когда тела умерших обращаются в прах и уничтожаются?» Господь уже ответил на этот вопрос в Священном Писании, образно показав пророку Иезекиилю тайну воскресения из мертвых. Ему представилось в видении поле, усеянное сухими человеческими костями. Из этих костей по Божию слову, изрекаемому Сыном Человеческим, образовались составы человеческие так же, как было при первобытном сотворении человека, потом их оживотворил Дух. По слову Господню, изреченному пророком, сначала произошло движение в костях, стали соединяться кость с костью, каждая в свое место; потом они связались жилами, облеклись плотью и покрылись кожей. Наконец, по вторичному гласу Божию, вошел в них Дух жизни — и все ожили, стали на ногах своих и составили великое множество народа (Иез. 37,1-10).

Воскресшие тела умерших будут нетленны и бессмертны, прекрасны и светоносны, сильны и крепки (не будут подвержены болезням). Изменение живых в последний день совершится так же быстро, как и воскресение мертвых. Изменение живых будет состоять в том же, в чем и воскресение мертвых: нынешние тела наши, тленные и мертвенные, преобразятся в нетленные и бессмертные. Не для того Бог осудил нас на смерть, чтобы уничтожить Свое создание, но чтобы изменив его, сделать способным к будущей нетленной жизни.

«По гласу Господа воскреснут все мертвые. Для Бога нет ничего трудного, и мы должны верить Его обетованию, хотя человеческой немощи и человеческому рассудку кажется это как бы невозможным. Как Бог, взяв прах и землю, сотворил словно какое-то иное естество, именно: естество телесное, не подобное земле, и сотворил многие роды естеств: волосы, кожу, кости и жилы; и каким образом игла, брошенная в огонь, изменяет цвет и превращается в огонь, между тем как естество железа не уничтожается, но остается тем же; так и в Воскресение все члены будут воскрешены, и, по написанному, «волос с головы вашей не пропадет» (Лк. 21, 18), и все сделается световидным, все погрузится и преложится в свет и в огонь, но не расплавится и не сделается огнем, так, чтобы не стало уже прежнего естества, как утверждают некоторые (ибо Петр останется Петром, и Павел — Павлом, и Филипп — Филиппом); каждый, исполнившись Духа, пребудет в собственном своем естестве и существе» (преп. Макарий Египетский).

Вся материя обновится для суда, который будет произведен над ее одухотворенными представителями — людьми. Этот суд в церковном Предании называется Страшным, потому что никакая тварь не сможет в тот момент укрыться от правосудия Божия, не будет уже заступников и молитвенников за грешные души, решение принятое на этом Суде, никогда не переменится.

Мы часто слышим праздничный колокольный звон — благовест. Он изображает Архангельский глас, который прозвучит при конце мира. Благовест напоминает нам об этом конце. Некогда все люди внезапно услышат страшный глас: без всякого предупреждения раздастся он, а за ним — Страшный суд, который будет торжественным и открытым. Судия явится во всей славе Своей со всеми святыми Ангелами и произведет суд перед лицом всего мира — небесного, земного и загробного. Два слова решат участь всего человечества: «Приидите», или «Отойдите». Блажен, кто услышит: «Приидите»: для них начнется радостная жизнь в Царствии Божием.

Между тем, этому блаженному состоянию праведных нисколько не будет мешать их собственная телесная природа. Тела после воскресения станут бесстрастными, духоподобными и всецело послушными духу. Чувства телесные приобретут особую чуткость и не будут препятствием к лицезрению Бога.

Грешники же будут отринуты от лица Божия, пойдут в уготованный диаволу и аггелам его огонь вечный (Ср.: Мф. 25, 41). Эти ужасные условия, в которых будут пребывать грешники, изображены в Откровении под разными образами, в особенности — под образом тьмы кромешной и геенны с червем неумирающим и огнем неугасающим (Мк. 9, 44, 46, 48). О черве неумирающем святитель Василий Великий († 379) выразился так: «Это будет какой то ядоносный и плотоядный червь, который будет пожирать все с жадностью и, никогда не насыщаясь своим пожиранием, будет производить нестерпимые боли». Итак, грешники будут преданы внешнему, материальному огню, который жжет как тела, так и души, и к которому прибавится жгучий внутренний огонь поздно пробудившейся совести. Но самое страшное мучение для грешных будет состоять в их вечном удалении от Бога и Его Царства.

Решение Страшного суда будет целостным — не для одной только души человека, как после частного суда, а для души и для тела, — для целостного человека. Решение это для всех пребудет неизменным вовеки, и ни для кого из грешников не останется никакой возможности освободиться когда-либо из ада, Причем сами люди ясно увидят все содеянное ими и признают непререкаемую праведность Суда и приговора Божия. А что же будет потом? Наступит последний день, в который совершится последний суд Божий над всем миром, последует и кончина мира. На новом небе и новой земле не останется уже ничего греховного, а будет жить одна правда (2 Пет. 2, 13). Откроется вечное Царство Славы, в котором Господь Иисус Христос вместе с Отцом Небесным и Святым Духом будут царствовать вечно.

Одна из самых замечательных вещей в нашем Православии — похороны при открытом гробе. На Западе неисчислимое количество людей никогда не смотрели в лицо усопшего человека. Они встречаются со смертью только в виде гроба. До этого — ухаживают за больным, видят его страдания, ужасаются порой тому, что ему приходится пережить душевно и телесно, а когда приходит смерть, усопший оставляется на попечение тех, кто его уложит в гроб и отнесет или в храм, или в крематорий, или на кладбище. Открытый гроб — откровение для западных людей; здесь они могут увидеть не ужас, а величие смерти. Мне вспоминается один случай. В небольшом английском городке после долгих лет страдания скончалась старушка. Ее сын и невестка были моими друзьями, и я приехал к ним сразу же, как только узнал об этом. И вот вижу: все сидят в гостиной, а внуков нет.

— Где же дети?

— Мы их услали из дома. Как же им быть в одном доме с мертвой бабушкой? Ведь это может потрясти на всю жизнь, они будут душевно больны!

После долгих споров я все-таки добился, чтобы детей вернули домой… Я взял их (мальчику было лет пять, девочке — семь); мы вошли в комнату бабушки; в комнате царила та торжественная тишина, которая окружает усопшего. Девочка посмотрела в лицо своей бабушки, которую годами видела в страдании: морщины расправились, лицо светлое, спокойное, удивительно красивое, — сказала: «Так, значит, это смерть!..» А мальчик прибавил: «Как прекрасно!» Разве это не более здоровое начало в восприятии того, что такое смерть, чем ужас?.. И ведь если бы я не показал им бабушку, лежащую в дивном покое, они всю жизнь думали бы, что смерть — это неизъяснимый ужас растерзанного тела, измученного, изуродованного.

Одно из самых чудесных богослужений в Православной Церкви — это служба похорон. Оно начинается словами, которые можно произнести только из глубины крепкой веры или напрягая все силы своего доверия к Богу: «Благословен Бог наш!» Не всякий может сказать это всем сердцем, потому что боль, ужас не смолкают от веры. Благословен Бог за жизнь, которую прожил этот человек, но благословен Он и за его смерть. Но вспомним: когда Христос стоял перед лицом Своей смерти, Он сказал ученикам: «Если бы вы Меня по-настоящему любили, то радовались бы за Меня, ибо Я отхожу к Отцу Своему…»

Мы думаем о смерти всегда как о разлуке. Никогда больше не услышим любимого голоса, никогда не тронем любимого тела, никогда больше не будем жить вместе с человеком той простой жизнью, которая нам так дорога. Но мы забываем, что смерть одновременно является встречей живой души с Живым Богом, вступлением в ту полноту жизни, которая никому не доступна на земле. И вот поэтому сквозь слезы, с раздирающимся от собственной боли сердцем, мы можем радоваться за другого: кончено время борения, страдания, искания, он теперь в другом свете, видит то, что искал, знает, что живет, — жизнь победила. И мы перед гробом таинственно созерцаем величественную встречу Бога и человека, момент, когда завершается весь путь человека, и он приходит домой.

На похоронах православные люди стоят с зажженными свечами. Свет — всегда символ радости, но радость бывает разная — то ликующая, а то среди слез. Но свет — это и знак жизни, победы над мраком. Когда мы стоим со свечами, то как бы говорим Богу: этот человек зажегся в мире, как светоч, он нам светил, приносил правду и любовь, его присутствие разогнало сколько-то тьмы земной. Он указал нам путь. Мы собраны здесь не только потому, что умер человек, любимый нами, но именно потому, что он жил. И, наконец, погребальные свечи напоминают нам о тех свечах, которые мы держим в пасхальную ночь, свидетельствуя о Воскресении Христовом… Телом мы усыпаем, охватываемся земным сном, но души наши уже не могут быть отлучены ни от любимых, ни от самого Бога…

После похорон близкого, дорогого нам человека мы все разойдемся по домам, но с чем? Неужели только с сознанием утраты? Одни будут горевать долго, другие навсегда будут поражены ею, третьи, отдав долг усопшему, вернутся к обычной жизни. Но вернуться к ней нужно по-новому. Придет время, когда и мы умрем, станем перед Богом и вновь встретимся лицом с тем, кого сейчас похоронили. И Христос нас спросит: «Чему вы научились из жизни и смерти этого человека?..» О, если мы сможем сказать ему: «Взгляни на мою жизнь, Господи! Она вся пронизана светом его жизни и смерти; все доброе, благородное, что Ты во мне видишь, на самом деле принадлежит ему! Возьми это от меня — это его слава и честь!» — как дивна будет такая встреча в любви и благодарности…»

Тело усопшего тотчас по смерти омывается. Омовение совершается в знак духовной чистоты и непорочности жизни умершего и из желания, чтобы он в чистоте предстал пред Богом по воскресении умерших. После омовения усопшего одевают в новые чистые одежды, которые указывают на новое одеяние нетления и бессмертия. Если перед смертью на человеке почему-либо не было нательного креста, то его обязательно надевают. Затем усопшего полагают в гроб, который перед тем кропят святой водой — снаружи и внутри, и в этом случае исполняя благочестивый христианский обычай — освящать всякую вещь, которой пользуется человек. Под плечи и голову кладут подушку. Руки складывают так, чтобы правая была сверху. В левую руку усопшего вкладывают крест, а на грудь кладут икону (обычно для мужчин — образ Спасителя, для женщин — образ Божией Матери). Это делается в знак того, что усопший веровал во Христа, распятого на Кресте ради его спасения, и предал Христу свою душу, что вместе со святыми он переходит к вечному созерцанию — лицом к лицу — своего Творца, на Которого при жизни возлагал все упование.

На лоб умершего кладут бумажный венчик. Умерший христианин символически украшается венцом, как воин, одержавший победу на поле брани. Это означает, что подвиги христианина на земле в борьбе со всеми одолевавшими его пагубными страстями, житейскими соблазнами и прочими искушениями уже кончились, теперь он ожидает за них награду в Царстве Небесном. Тело усопшего по положении в гроб покрывают особым белым покровом (саваном) — в знак того, что усопший, принадлежавший к Православной Церкви и соединившийся со Христом в ее святых Таинствах, находится под покровом Христовым, под покровительством Церкви — она до скончания века будет молиться о его душе. Покров этот украшен надписями с текстами молитв и выдержками из Священного Писания, изображением крестного знамени и Ангелов.

Гроб обыкновенно ставят посреди комнаты перед домашними иконами. В доме зажигается лампада (или свеча), которая горит до выноса тела покойного. Вокруг гроба крестообразно зажигают свечи (одну у головы, другую у ног и две свечи по бокам с обеих сторон) в знак того, что умерший перешел в область незаходимого света, в лучшую загробную жизнь. Нужно сделать все необходимое, чтобы ничто лишнее не отвлекало внимания от молитвы о его душе. Не следует в угоду бытующим суевериям класть в гроб хлеб, шапку, деньги и другие посторонние предметы Затем над телом умершего начинается чтение Псалтири — оно служит молитвой родных и близких о почившем, утешает скорбящих о нем и обращает к Богу их молитвы о помиловании его души.

До погребения усопшего Псалтирь принято читать непрерывно, кроме времени, когда при гробе служатся панихиды. По учению Православной Церкви, в то время как тело человека лежит бездыханным и мертвым, душа его проходит страшные мытарства — своего рода заставы на пути в иной мир. Для облегчения душе усопшего этого перехода и служатся панихиды, помимо чтения Псалтири. Наряду с панихидами принято служить заупокойные литии, особенно за недостатком времени (лития заключает в себе последнюю часть панихиды). Панихида, в переводе с греческого, значит всеобщая, продолжительная молитва; лития — усиленное народное моление. Во время панихиды и литии молящиеся стоят с зажженными свечами, а служащий священник — еще и с кадилом; в нем на горящих углях воскуривается душистый ладан для каждения, которое совершается священнослужителями в наиболее торжественных местах богослужения. Свечи в руках молящихся выражают любовь к усопшему и теплую молитву за него. Совершая панихиду, Святая Церковь в своих молитвах сосредоточивает внимание на том, что души усопших, восходя на суд ко Господу в страхе и трепете, нуждаются в поддержке ближних. В слезах и воздыханиях, уповая на милосердие Божие, родные и близкие усопшего просят облегчить его участь. Необходимо окружить тело усопшего вниманием и почтением, так как, по учению Церкви, останки христианина являются святыней, потому что человек принимал в это бренное тело Святыню Господню — причащался Пречистых Христовых Таин.

С момента разлучения души с телом долг родных и близких умирающего — поддерживать его душу молитвой. Облегчает переход в вечность чтение над умирающим особых церковных молитв — «Канона молебного на исход души», который написан от лица умирающего, но может быть прочитан священником или кем-то из близких. Народное название этого канона — «отходная молитва». Может быть, умирающий уже и не слышит молитвословий, но как при крещении младенца отсутствие у него осознания не умаляет тайного действия благодати Божией на душу умершего, так и затухание сознания не препятствует спасению отходящей души по вере и молитве близких, собравшихся у смертного одра.

По кончине над усопшим обычно прочитывают литию (перед положением во гроб) и «Последование по исходе души от тела» (оно содержится в молитвослове).

Древним православным обычаем является чтение Псалтири по усопшему. Боговдохновенные псалмы утешают скорбящие сердца ближних покойного и служат помощью душе, разлучившейся с телом. При этом не обязательно находиться рядом с почившим, читать Псалтирь можно в любом месте и в любое время.

Как известно, книга псалмов разделена на 20 частей — кафизм. Каждая из кафизм, в свою очередь, разделена на три части — «Славы». Когда Псалтирь читается за усопшего, после каждой «Славы» надо прочесть так называемое малое славословие: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков, аминь. Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа, слава Тебе, Боже (трижды)», затем читается молитва «Помяни, Господи, Боже наш…» (см. с. 138), после которой «Господи, помилуй (трижды). Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков, аминь», и далее — следующая «Слава».

Рекомендуется как можно раньше заказать об усопшем сорокоуст — молитвенное поминовение в храме за Божественной литургией в течение сорока дней подряд. Если позволяют средства — заказать сорокоуст в нескольких храмах или монастырях. В дальнейшем сорокоуст можно возобновлять или же сразу подать записку на долгосрочное поминовение — полгода или год. В некоторых монастырях и монастырских подворьях принимают на вечное поминовение (пока стоит обитель). Наконец, весьма полезно служить панихиды.

Хорошо поминать усопшего на так называемой «неусыпаемой Псалтири» — таком ее чтении, которое не прекращается ни днем, ни ночью. Круглосуточное чтение Псалтири с поминовением усопших совершается во многих монастырях и на монастырских подворьях.

Особый порядок молитв об умершем установлен Церковью на тот случай, если кончина и погребение пришлись на дни, следующие за праздником Пасхи — на Светлой седмице. Вместо заупокойного канона на Светлой седмице читают Пасхальный канон, а во всех случаях, когда положено читать Литию, поют пасхальные стихиры (на положение во гроб, на вынос тела из дома, до и после захоронения на кладбище). Благочестивое предание гласит, что умершие на Пасху (в продолжение Светлой седмицы) сразу попадают в рай, но поэтому не стоит умалять молитв за человека, умершего в эти святые дни.

Отпевание и погребение обычно совершаются на третий день (при этом в отсчет дней всегда включается самый день кончины, то есть для умершего в воскресенье до полуночи третий день придется на вторник). Для отпевания тело усопшего приносится в храм, хотя отпевание может совершаться и на дому. Перед выносом тела из дома служится заупокойная лития, сопровождаемая каждением вокруг умершего. Кадило приносится в жертву Богу для умилостивления о почившем, в знак выражения его благочестивой жизни — жизни благоуханной, как святой фимиам. Каждение означает, что душа умершего христианина, подобно кадильному фимиаму, возносящемуся вверх, восходит на небо, к Божию Престолу. Чинопоследование отпевания имеет не столько печальный, сколько трогательный и торжественный характер — здесь нет места гнетущей душу скорби и безнадежному отчаянию; вера, надежда и любовь — вот главные чувства, содержащиеся в последовании отпевания. Если родственники усопшего иногда (хотя и не обязательно) бывают одеты в траурные одежды, то облачение священника — всегда светлое. Как и во время панихиды, молящиеся стоят с зажженными свечами. Но если панихиды и литии служатся неоднократно, то отпевание совершается только один раз (даже если осуществляется перезахоронение).

Поминальную кутью со свечой посредине ставят возле гроба на отдельно приготовленный столик. Кутью (коливо) варят из зерен пшеницы или рисовой крупы, смешивают с медом или сахаром и украшают сладкими плодами (например, изюмом). Зерна заключают в себе скрытую жизнь и указывают на будущее воскресение умершего. Как зерна, чтобы дать плод, должны сами оказаться в земле и истлеть, так и тело умершего должно быть предано земле и испытать тление, чтобы восстать потом для будущей жизни. Мед и прочие сладости знаменуют духовную сладость райского блаженства. Таким образом, значение кутьи, которая приготовляется не только при погребении, но и при всяком поминовении усопшего, состоит в видимом выражении уверенности живых в бессмертии почивших, в их воскресении и блаженной вечной жизни через Господа Иисуса Христа — как Христос, умерев плотью, воскрес и жив, так и мы, по слову апостола Павла, воскреснем и будем живы в Нем. Гроб до конца отпевания остается открытым (если для этого нет особых препятствий). В первый день Пасхи и в праздник Рождества Христова усопших в храм не вносят и отпевания не совершают. Иногда усопших отпевают заочно, но это не норма, а скорее отступление от нее. Заочное отпевание получило большое распространение в годы Великой Отечественной войны, когда родственники убитых на фронте получали извещения о смерти и отпевали их заочно.

Согласно церковным правилам, человек, сознательно покончивший жизнь самоубийством, лишается православного погребения. Для того, чтобы отпеть человека, совершившего самоубийство в невменяемом состоянии, его родственникам следует предварительно испросить письменное разрешение правящего архиерея, подав ему прошение, к которому обычно прилагается медицинское заключение о душевной болезни и причине смерти.

Служба отпевания состоит из многих песнопений. В конце отпевания, по прочтении Апостола и Евангелия, священник читает разрешительную молитву. Этой молитвой усопший разрешается (освобождается) от обременявших его запрещений и грехов, в которых он покаялся или которые не мог вспомнить на исповеди, и усопший отпускается в загробную жизнь примиренным с Богом и ближними. Текст этой молитвы сразу по ее прочтении влагается в правую руку усопшего его . родными или близкими.

Обычай Русской Православной Церкви давать разрешительную молитву в руки умершему получил начало еще в XI веке, когда преподобный Феодосий Печерский написал разрешительную молитву для принявшего православную веру варяжского князя Симона, а тот завещал вложить эту молитву в его руки по смерти. Особенно содействовал распространению и утверждению обычая давать разрешительную молитву в руки усопшему случай с отпеванием святого благоверного князя Александра Невского: когда приблизилось время вкладывать в его руки разрешительную молитву, усопший князь, как говорит летопись, сам простер свою руку для принятия ее.

После разрешительной молитвы происходит прощание с покойным. Родные и близкие усопшего обходят гроб с телом, с поклоном просят прощения за невольные обиды, прикладываются к иконе на груди усопшего и к венчику на лбу. В том случае, когда отпевание происходит при закрытом гробе, целуют крест на крышке гроба.

Смерть таинственна… Перед лицом ее и плач и горе наши делаются слишком малыми для той тайны, перед которой мы стоим, и потому так торжественна и так полна веры и надежды, так полна любви и благоговения служба отпевания человека. Каждое слово в ней — слово веры; первые слова ее — «Благословен Бог наш». Сколько нужно надежды и уверенности в Боге, чтобы, обращаясь к отшедшей от нас душе, сказать: «Блажен путь, в который ты идешь сегодня, душа, ибо уготовася тебе место упокоения…» Каждое слово нашего богослужения крепко и истинно только правдивостью этой веры нашей и этой неколеблющейся надежды, и живо это богослужение благоговейной, теплой, ласковой любовью, которой Церковь Христа, воплощенного Бога, окружает тело человека, осиротевшего теперь на время, до воскресения, от своей души.

Мы благоговейно и любовно отпеваем тело человека; этим телом человек вошел в мир, этим телом он воспринял все, чем мир богат — и страшное и дивное. Этим телом он приобщился к Божественным тайнам: Крещению, Миропомазанию, Причащению Святых Даров, Соборованию — всем чудесным действиям, которыми Бог вещественно сообщает телу, душе и духу человеческому вечную жизнь. Через тело была проявлена ласка и любовь, тело исполняло Христовы заповеди; телом мы встречались лицом к лицу друг с другом.

И потому с таким благоговением окружаем мы это тело и уверены спокойной, глубокой уверенностью Церкви, что это тело, которое было неразрывно связано на земле с вечной судьбой человека, и в вечности восстанет во славе.

Вот почему мы с верой, надеждой и пасхальной уверенностью во всеобщее воскресение стоим у гроба усопших, вот почему слова, которые когда-то сказал Христос вдове наинской — «Не плачь!» — обращены и к нам. Да, — не плачь: после того, как Бог стал плотью, и воскрес, и вознесся, смерть человеку уже не предел, а дверь, раскрывающаяся в вечность. И мы должны уметь забыть себя, забыть свое горе, сказать ему: «Отойди прочь», и созерцать то великое, что совершается теперь в вечной судьбе усопшего раба Божия. Он сейчас вступает в путь всякой плоти, в путь всякой души, предстоит перед живым Богом, в Которого веровал, на Которого уповал, Которого посильно любил, Которому поклонялся, от Которого получал жизнь. Это должно быть сейчас содержанием наших мыслей и наших переживаний, и все, что меньше этого, должно быть отстранено хоть отчасти. Сквозь слезы мы должны уметь видеть сияние воскресения, и сквозь свою боль — победу Христа над смертью и вечную жизнь, раскрывающуюся для усопших.

Поэтому услышим сердцем, а не только слухом, слова апостола: «Не хочу, чтобы вы были в неведении и чтобы как неимущие веры вы убивались горем…» (Ср.: 1 Фес. 4, 13.) Перед нами не смерть, а начало вечной жизни.

Ни один народ не оставлял без попечения тел своих умерших — для всех был священным закон о погребении и соответствующих ему обрядах. Трогательные обряды, совершаемые Православной Церковью над умершим христианином, — не просто торжественные церемонии, зачастую изобретаемые человеческим тщеславием и ничего не говорящие ни уму, ни сердцу. Напротив, они имеют глубокий смысл и значение, поскольку основаны на откровениях святой веры, которые завещаны Самим Господом, известных еще от апостолов — учеников и последователей Иисуса Христа.

Погребальные обряды Православной Церкви несут утешение, служат символами, в которых выражается мысль о всеобщем воскресении и будущей бессмертной жизни. Суть православного обряда погребения заключается в воззрении Церкви на тело как на освященный благодатью храм души, на жизнь настоящую — как на время приготовления к жизни будущей и на смерть — как на сон, по пробуждении от которого настанет жизнь вечная. По окончании отпевания тело усопшего провожается на кладбище. Всякие положения покойного имеют в обряде погребения символическое значение. Дома покойника кладут головой к иконам, ногами к дверям в знак того, что он оставляет все в этом мире. В храме во время отпевания умерший кладется так, как он всегда стоял в храме, — лицом (то есть соответственно и ногами) к алтарю, престолу Божию, что выражает готовность предстать на суд перед Тем, Чьи дары пресуществляются на нем. И в могилу умерший кладется лицом и ногами на восток, туда, куда он всю жизнь обращался с молитвой, — это символизирует уход усопшего от запада жизни к востоку вечности (Господь в Священном Писании именуется «Восток свыше»). Крест ставится в ноги в знак того, что по всеобщем воскресении, восстав, он будет готов взять с собой крест в доказательство своего звания христианина, которое он носил на земле.

Над крещеными младенцами совершается особое отпевание: Святая Церковь не молится об оставлении их грехов, а только просит сподобить их Царствия Небесного — хотя младенцы сами не сделали ничего, чем могли бы заслужить себе вечное блаженство, но во Святом Крещении они очистились от прародительского греха (Адама и Евы) и соделались непорочными. В «Послании Восточных Патриархов» (чл. 16) говорится: «Блаженная участь тех, которые омыты водою и Духом в Крещении и приняли Святого Духа в Миропомазании».

«Никто и никогда не сомневался в том, — говорится в «Догматическом богословии», — что крещеные младенцы наследуют Царство Небесное. Правда, существует ложное и довольно распространенное мнение, что умершие в младенчестве сподобляются особой, наивысшей степени блаженства. Эта мысль ложная, оснований в святоотеческом учении она не имеет: блаженство умерших младенцев, естественно, меньше, чем то блаженство, которого достигают люди через свободное самоопределение и личный подвиг. Младенцы являются безгрешными, но в то же время они не имеют «положительного наполнения», поскольку через собственную свободную волю они никаких добродетелей не стяжали».

Над некрещеными младенцами отпевание не совершается, так как от прародительского греха они не очищены. Отцы Церкви учат, что такие младенцы у Господа не будут ни прославлены, ни наказаны. Отпевание по чину младенческому совершается над детьми, умершими до семилетнего возраста (с семи лет дети уже исповедуются, как и взрослые).

После погребения, да и в остальные дни тоже, не стоит устраивать на кладбище застолье с распитием спиртных напитков, когда центральным моментом поминок становится не молитвенное воспоминание усопшего, а «заливание» горя по поводу его ухода в мир иной. Обычай этот языческий, в древности он назывался «тризнами». И, конечно, соблюдение языческих обычаев приносит душе умершего большой вред — как известно, душа его в это время проходит испытания, и лучше в это время усугубить молитвы, чем количество выпитого спиртного. Учитывая вредоносность этого обычая, следует постараться от него избавиться, хотя это, в силу сложившихся традиций, бывает не легко сделать.

Благочестивый же обычай поминать умерших за трапезой известен очень давно. Традиционно поминальную трапезу устраивают после похорон, а также в памятные дни. Начинать ее следует с молитвы, например, с чина литии, совершаемого мирянином, в крайнем случае — хотя бы прочитать 90-й псалом или «Отче наш».

Первое блюдо поминальной трапезы — кутья (коливо). Существует особый чин освящения кутьи; если нет возможности попросить об этом священника, следует самим окропить кутью святой водой. Традиционными поминальными блюдами на Руси считаются блины и кисель. Затем подаются прочие яства, с непременным соблюдением требований поста, если поминки бывают в среду, пятницу или во многодневный пост. Во время Великого поста устраивать поминки можно только в субботу или воскресенье. И еще раз хочется напомнить, что спиртным усопших не поминают. «Вино веселит сердце человека» (Пс. 103, 15), а поминки — не повод для веселья. Известно, к чему подчас приводит обильное употребление гостями на поминальной трапезе спиртных напитков. Вместо того, чтобы вести благочестивую беседу, вспоминать достоинства и добрые дела усопшего, гости начинают вести посторонние разговоры, спорить, а то и выяснять отношения.

Христианину, приглашенному на поминки близкого человека в неверующую семью, лучше отклонить приглашение под благовидным предлогом, чтобы не грешить нарушением поста и винопитием, подавая тем самым и соблазн окружающим.

Православная Церковь с глубокой древности сохраняет благочестивый обычай поминать усопших преимущественно в третий, девятый и сороковой дни, а также по прошествии года в день смерти. Поминовение новопреставленных в известные дни Православная Церковь соблюдает по примеру Церкви Ветхозаветной, в которой для поминовения и оплакивания усопших назначались три, семь и тридцать дней после их кончины. В книге Чисел говорится: «Кто прикоснется к мертвому телу какого-либо человека, нечист будет семь дней: он должен очистить себя сею [водою] в третий день и в седьмой день, и будет чист» (Числ. 19,11-12). «И увидело все общество, что Аарон умер, и оплакивал Аарона весь дом Израилев тридцать дней» (Числ. 20, 29). «И оплакивали Моисея сыны Израилевы на равнинах Моавитских [у Иордана близ Иерихона] тридцать дней. И прошли дни плача и сетования о Моисее» (Втор. 34, 8). «И взяли кости их, и погребли под дубом в Иависе, и постились семь дней» (1 Цар. 31,13). И премудрый Иисус, сын Сирахов, говорит: «Плачь об умершем — семь дней, а о глупом и нечестивом — все дни жизни его» (Сир. 22, 11). «Сия же вся писана быша, — говорит апостол Павел, — в научение наше» (1 Кор. 10,11). Кроме того, поминовение усопших Православной Церковью имеет отношение ко многим весьма важным событиям в Царстве благодати, например, погребение тела на третий день и поминовение новопреставленного в этот день — к тридневной смерти Первенца из мертвых — Иисуса Христа. В постановлениях апостольских говорится: «Над умершими да празднуется день третий ради воскресшего в третий день Спасителя» (кн. 8, гл. 42). «Девятины совершаем, — говорит святая Церковь, — духовное таинство в том с известным и разумным вниманием сохраняя, сиречь: просим Господа Бога, да преставльшагося душа, молитвами и ходатайством девяти Ангельских ликов, идеже суть Божии святии, вселится и упокоится, по воскресении же и блаженства тех же Ангел и сожительства вкупе их да сподобится». Сороковой день отмечают по священной важности этого дня. «Четыредесять дней всемирный потоп пребысть. Об умершем ветхозаветном Иакове Писание говорит: «погребоша погребатели Израиля, и скончася ему четыредесять дней: тако бо считаются дние погребения» (Ср.: Быт. 50, 3). Моисей прежде, нежели восприял скрижали закона Божия, пребысть на горе пред Господом дний четыредесять. Илия четыредесять дний идяше до горы Божия Хорив. Четыредесять дней жена по рождении очищается. Христос Бог наш постился четыредесять дней в пустыне и по воскресении Своем столько же дней на земле пробыл со учениками Своими, уверяя их в Своем воскресении. Четыредесять дней поста Святая предаде нам Церковь, мати наша, к очищению от всяких нечистот» («Камень веры. О благотворении преставльшимся»).

Таким образом, Святая Церковь хочет сказать, что, как Моисей чрез сорокадневный пост приблизился к Богу для восприятия скрижалей закона, как Илия в продолжение сорокадневного пути дошел до горы Божией, и как Спаситель наш победил диавола сорокадневным постом, так и умерший сорокадневными молитвами утверждается в благодати Божией, побеждает враждебные силы диавола и достигает Престола Божия, где обитают души праведных.

Зная загробное состояние души, то есть прохождение ею мытарств и явление к Богу для поклонения, Церковь и родственники, желая доказать, что помнят и любят почившего, молят Господа о легком прохождении его душой воздушных мытарств и о прощении ее согрешений. Освобождение души от грехов составляет для нее воскрешение для жизни блаженной, вечной. Поминовение новопреставленного совершается на третий, девятый и сороковой день. Напомним, что, согласно верованию Православной Церкви, первые два дня после смерти душа пребывает по земле, посещая места, где умерший совершал грехи или праведные деяния, но на третий день она перемещается в иной мир — мир духовный.

     Три дня

Третий день после смерти человека называют еще третинами и поминают усопшего, принося о нем Богу молитвы, — служат панихиду. В это время душа проходит через легионы злых духов, которые преграждают ей путь и обвиняют в различных грехах, в которые сами же они ее и вовлекли, — выше уже упоминалось о мытарствах. Этот день для почившего и для нас, еще живых, имеет прямое духовное отношение к воскресению Начальника жизни нашей, положившего начало нашему блаженному воскресению. В третий день покойника хоронят. Церковь торжественно уверяет Своих чад, что Христос воскрес из мертвых и сущим во гробах даровал жизнь.

В третий день тело предается земле, а душа должна вознестись на небо: «И возвратится прах в землю, чем и был, а дух возвратится к Богу, Который его дал» (Еккл. 12, 7). Итак, по примеру Господа Иисуса Христа, воскресшего из мертвых в третий день, служится панихида по усопшему, чтобы и он воскрес в третий день для бесконечной, славной жизни со Христом.

     Девять дней

Согласно откровению Ангела преподобному Макарию Александрийскому, особое церковное поминовение усопших на девятый день после смерти (помимо общего символизма девяти чинов Ангельских) связано с тем, что до сего времени душе показывали красоты рая, и только начиная с девятого дня, в течение остальной части сорокадневного периода, ей показывают мучения и ужасы ада, прежде чем на сороковой день ей будет назначено место, где она будет ожидать воскресения мертвых и Страшного суда.

     Сорок дней

Затем, успешно пройдя через мытарства и поклонившись Богу, душа еще на протяжении оставшихся дней посещает небесные обители и адские бездны, еще не зная, где она останется, и только на сороковой день ей назначается место до воскресения мертвых. Некоторые души спустя сорок дней оказываются в состоянии предвкушения вечной радости и блаженства, а другие — в страхе вечных мучений, которые полностью начнутся после Страшного суда. До этого все же возможны изменения в состоянии душ, особенно благодаря принесению за них Бескровной Жертвы (поминовение на Литургии) и других молитв. Зная загробное состояние почившей души, соответствующее на земле сороковому дню, когда решается, хотя и не окончательно еще, участь почившего, Церковь и родственники спешат ему на помощь. Служится в этот день панихида, чтобы, сколько зависит от нас, умилостивить Бога относительно почившего.

     Сорокоусты

Сорокоусты — это поминовения, которые совершаются Церковью ежедневно в течение сорока дней. Каждый день в течение этого срока происходит изъятие частиц из просфоры. «Сорокоусты, — пишет святой Симеон Солунский, — совершаются в воспоминание Вознесения Господня, случившегося в сороковой день после Воскресения, — и с той целью, чтобы и он (умерший), восстав из гроба, вознесся в сретение Судии, был восхищен на облацех и так был всегда с Господом».

Дни — годовой, и в последующие годы дни кончины, дни именин, дни рождения — для христиан остаются навсегда памятными днями. Желая доказать, что смерть не расторгла духовного союза между живыми и умершими, христиане служат панихиды и молят Того, в Ком наше спасение и жизнь, Кто Сам сказал нам: «Аз есмь воскресение и живот» (Ин. 11, 25). Мы молим и надеемся несомненно на Его обещание услышать молящихся: «Просите, и дастся вам, ибо Я не хочу смерти грешника, за которого пострадал, пролил Свою кровь и которому теперь дарую жизнь… только веруй!»

     Общие дни поминовения

Любить своих умерших, ходатайствовать за них пред Богом свойственно всему человеческому роду, а потому при каждом богослужении Святая Церковь молится как за живых, так равно и за отшедших. Каждый день совершается Святой Церковью память одного или нескольких святых. Кроме того, каждый день посвящен особому воспоминанию; так, суббота посвящена памяти всех святых и умерших. Молясь об усопших ежедневно, Церковь требует от своих членов, чтобы они не забывали своих отшедших, молились о них сколь можно чаще и усерднее. Но особенно усиленных молитв за усопших требует Церковь в субботы, как во дни, посвященные воспоминанию всех святых и усопших. Слово «суббота» означает покой, отдых. Церковь просит у Бога вечного покоя для умерших, отдыха после многоскорбной земной жизни, и как суббота, по самой заповеди Божией, была назначена для отдыха после шестидневных трудов, так точно да будет и загробная жизнь для перешедших в нее субботой вечной, днем покоя и радости для поработавших на земле своему Господу в страхе. Кроме ежедневных молитв и вообще суббот, есть еще в году дни, преимущественно определенные для молитв за усопших. В эти дни Святая Церковь, то есть верующие, принимает особенное живое участие в состоянии почивших.

Эти дни — субботы — называются родительскими и разделяются на вселенские (общие) и дни поминовения частные или местные. Вселенских суббот пять: мясопустная, Троицкая и субботы второй, третьей и четвертой недель Великого поста.

К этим субботам Церковь присоединила еще частные родительские дни, в которые совершаются панихиды для поминовения преставившихся в вере.

Панихида — это церковная служба, по своему составу представляющая собой сокращение чина погребения. На ней читается 90-й псалом, после которого возносится великая ектения об упокоении поминаемого, потом поются тропари с припевом «Благословен еси, Господи» и читается псалом 50-й; поется также канон, разделяемый и заканчиваемый малыми ектениями. После канона читается Трисвятое, «Отче наш», поются тропари и возглашается ектения «Помилуй нас, Боже», после которой бывает отпуст.

Наименование этой церковной службы объясняется ее исторической связью с всенощным бдением, на что указывает близкое сходство всего чина погребения с частью всенощного бдения — утреней. Христиане древней Церкви во время гонений погребали умерших ночью. Богослужение, которым сопровождалось погребение, было в собственном смысле всенощным. Погребальное богослужение выделилось из всенощного бдения после умиротворения Церкви.

Кроме поминовения каждого умершего в отдельности, Церковь в определенное время творит поминовение всех от века преставльшихся отцев и братий по вере, сподобившихся христианской кончины, и тех, которые были застигнуты внезапной смертью, не были напутствованы в загробную жизнь молитвами Церкви. Совершаемые при этом панихиды называются вселенскими.

     Мясопустная суббота

Первая вселенская родительская суббота бывает на мясопустной неделе. Почему же избрана именно эта суббота, а не другой какой-либо день недели? Ответ на это находим, во-первых, в значении сего дня — дня покоя и, во-вторых, в значении дня, следующего за этой субботой. А так как живые нуждаются в милости Божией на Страшном суде, этот суд предваряется милостью к умершим. Вместе с тем, день этот избран для того, чтобы показать, что мы все находимся в теснейшем союзе любви со всеми членами Царства Христова, со святыми и с несовершенными, и со всеми, еще живущими на земле. Пребываем в союзе любви, без которой невозможно спасение, невозможен и предлежащий подвиг поста, ибо Сам Господь говорит во Святом Евангелии: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5, 23-24). И в другом месте: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6,14-15). В этот день, как бы в последний день мира, Церковь приглашает своих членов на общую молитву обо всех умерших в вере от Адама до сего дня, и каждый молится не только о своих родных и близких, но и о всех христианах, в истинной вере скончавшихся, «праотец, отец и братий наших, от всякого рода: от рода царей, князей, монашествующих, мирян, юношей и старцев, и всех, яже вода покры, брань пожат, трус объят, убийцы убиша, огнь попали, бывшие снедь зверем, птицам и гадам, погибшия от молнии и измерзшия мразом; яже убиша меч, конь совосхити; яже удави плинфа или персть посыпа; яже убиша чаровная напоения, отравы, костная удавления — всех внезапно умерших и оставшихся без узаконенного погребения» (служба и Синаксарий в мясопустную субботу).

Установление вселенской родительской субботы перед Неделей мясопустной относится к первым временам христианства. В Синаксари, процитированном выше, также говорится, что святые отцы узаконили творить в этот день память всех усопших в вере, «от священных апостол приемше». Это свидетельство Синаксария подтверждается также Уставом Церкви, закрепившим древнейшие предания, изложенные в V веке преподобным Саввой Освященнным, и обычаем древних христиан, письменно подтвержденном еще в IV веке, стекаться в определенные Церковью дни на кладбища для поминовения умерших так, как и ныне православные христиане в родительские субботы собираются на могилы ближних для христианского поминовения их.

     Родительские субботы
     2-й, 3-й и 4-й седмиц Великого поста

Святая Церковь совершает также поминовения в субботы 2-й, 3-й и 4-й седмиц Великого поста. По учению апостола Павла, сам подвиг поста потеряет свое значение, если он не будет сопровождаться взаимной любовью. Поэтому Святая Церковь заботится о том, чтобы между всеми ее членами были мир и любовь, и, побуждая нас на дела благотворения ближним, живущим на земле, — алчущим дать хлеб и разрешить всякий союз неправды, — в то же время совершает молитвенные поминовения и по отшедшим от настоящей жизни. Для этого и установлены поминовения в субботы 2-й, 3-й и 4-й. седмиц Великого поста. Поскольку, во время Великого поста поминовение усопших не производится, так как в дни Великого поста, кроме суббот и воскресений, нет полных Литургий, на которых вынимаются частицы из просфоры. Однако молитвенное воспоминание усопших не оставляется совсем, более того, по церковному уставу после каждой вечерни (она служится у нас около полудня) должна служиться лития по усопшим. Поэтому, чтобы умершие не лишились спасительного предстательства Церкви в приношениях за Литургией, установлено во время Великого поста трижды совершать вселенские поминовения в субботы 2-й, 3-й и 4-й седмиц. Прочие субботы посвящены особенным празднованиям: первая — великомученику Феодору Тирону, пятая — Похвале Богоматери, шестая — воскрешению Лазаря.

Во вторник второй недели по Пасхе, которая называется Фоминой неделей, Православная Церковь отмечает Радоницу — первый после Пасхи день особого поминовения усопших. Поминовение совершается в этот день, чтобы после светлого семидневного торжества в честь Воскресшего из мертвых разделить великую радость Пасхи и с умершими в надежде блаженного воскресения, радость которого возвестил умершим Сам Господь наш Иисус Христос, «потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал» (1 Пет. 3, 18—19), — говорит апостол. «Для чего, — спрашивает святой Иоанн Златоуст, — ныне (то есть во вторник Фоминой) отцы наши, оставив свои молитвенные дома в городах, собираются вне города на кладбищах к своим мертвым?.. Для того, что сегодня Иисус Христос сошел во ад к мертвым, чтобы возвестить победу над смертью.

А потому и мы собираемся к мертвым, чтобы праздновать вместе общую радость нашего спасения» (Слово 62). Именно на Радоницу существует обычай празднования Пасхи пасхальными яствами, при котором совершается поминальная трапеза, и часть приготовленного отдается нищей братии на помин души. Такое живое и естественное общение с усопшими отражает веру в то, что они и после смерти не перестают быть членами Церкви Того Бога, Который «не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22, 32).

Определением Архиерейского собора Русской Православной Церкви (29 ноября — 4 декабря 1994 года) установлено совершать в День Победы — 26 апреля / 9 мая — особое поминовение усопших воинов, за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших, и всех страдальчески погибших в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.

По Уставу Православной Церкви, накануне праздника Святой Пятидесятницы (Святой Троицы) совершается заупокойное богослужение. Эта суббота получила название Троицкой. Как в субботу мясопустную Церковь ходатайствовала о своих несовершенных чадах, находящихся в загробном мире, так и в Троицкую субботу Церковь приносит молитвенные очищения о людских невежествах и вместе с тем — о душах усопших рабов Божиих и просит упокоить их в месте прохлаждения: «Яко не мертвии восхвалят Тя, Господи, ниже сущии во аде исповедание дерзнут принести Тебе, но мы, живии, благословим Тя и молим и жертвы приносим Тебе о душах их». Православная Церковь каждый год на вечерне Святой Пятидесятницы, представляющей первый день открывшегося во всей силе Царства Христова, особенно ясно выразившегося в сошествии Святого Духа на апостолов, освятительно-совершительная сила Которого простирается как на нас, живущих, так и на умерших, торжественно воссылает молитвы к Богу о душах, содержимых во аде.

Это поминовение усопших ведет свое начало с апостольских времен. Апостол Петр в день Пятидесятницы, обращаясь к иудеям, говорит о воскресшем Спасителе: «Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти» (Деян. 2, 24) и упоминает в этой проповеди святого предка Давида. А постановления апостольские повествуют о том, как апостолы, исполнившись Духом Святым в Пятидесятницу, проповедовали иудеям и язычникам Спасителя нашего Иисуса Христа Судиею живых и мертвых. Поэтому Святая Церковь издревле призывает нас совершать перед днем Пресвятой Троицы поминовение всех усопших, так как в день Пятидесятницы запечатлелось искупление мира освятительной силой Животворящего Пресвятого Духа, которая благодатно и спасительно простирается как на нас, живущих, так и на умерших.

Поминовение осуществляется в субботу перед 26 октября по старому стилю. Димитриевская суббота, бывшая первоначально днем поминовения православных воинов, установлена великим князем Димитрием Иоанновичем Донским. Одержав знаменитую победу на Куликовом поле над Мамаем 8 сентября 1380 года, Димитрий Иоаннович по возвращении с поля брани посетил Троице-Сергиеву обитель. Преподобный Сергий Радонежский, игумен обители, ранее благословил его на брань с неверными и дал ему из числа братии своей двух иноков — Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Оба инока пали в битве и были погребены у стен храма Рождества Пресвятой Богородицы в Старо-Симонове монастыре. Совершив в Троицкой обители поминовение православных воинов, павших в Куликовской битве, великий князь предложил Церкви творить это поминовение ежегодно в субботу перед 26 октября, в день святого Димитрия Солунского — день тезоименитства самого Димитрия Донского. Впоследствии православные христиане стали в этот день творить память не только православных воинов, за веру и Отечество жизнь свою на брани отдавших, но вместе с ними и всех вообще усопших.

Чтобы по-христиански помянуть усопшего в памятный день, нужно прийти в храм к началу службы и подать заупокойную записку с его именем за свечной ящик. Записки принимаются на проскомидию, на ектению и на панихиду.

Проскомидия — первая часть Литургии. Во время нее из особых хлебцев-просфор священник извлекает маленькие частички, молясь о живых и мертвых. Впоследствии, после Причащения, эти частички будут опущены в Чашу с Кровью Христовой с молитвой. «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде честною Твоею Кровию и молитвами святых Твоих». Поэтому поминовение на проскомидии очень важно.

Ектения — поминовение во всеуслышание, которое совершает диакон или священник. Таким образом, когда хор и народ поет «Господи помилуй», молитва за усопших совершается всем церковным собранием христиан.

По окончании Литургии все эти записки во многих храмах поминаются вторично, на панихиде.

В некоторых храмах кроме обычных записок принимают заказные, которые поминаются и на проскомидии, и на ектений, и на панихиде.

Записки необходимо писать разборчивым почерком, чтобы священник или диакон не отвлекался от молитвы разбором непонятных почерков прихожан.

Кроме молитвенного поминовения душ усопших сродников и знакомых в храме, которое, кстати, не только можно, но и нужно совершать кроме памятных дней еще и при всякой возможности, в любой день, исключая те дни, в которые по церковному уставу не совершается поминовение усопших, необходимо творить подаяние за упокой души.

Весьма полезно подавать посильную милостыню с просьбой помолиться об усопшем, например, нищим. В храме можно пожертвовать на помин души какую-либо еду — для этого существуют особые панихидные столики.

Самым простым и распространенным способом жертвы за умершего является покупка свечи. В каждом храме есть «канун» — особый подсвечник в виде прямоугольного столика со множеством ячеек для свечей и небольшим распятием. Именно сюда ставят свечи с молитвой о упокоении, здесь совершаются панихиды.

Но не только в храме можно молиться об усопших. Помимо церковного поминовения, в третий, девятый, сороковой дни и годовщины память усопшего можно почтить чтением дома чина литии. Домашняя молитва может быть и более усердной. Впоследствии молитва о упокоении души близкого человека должна стать ежедневной. Для этого в молитвенное правило православных христиан включено особое прошение: «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих (имена), и прости им вся согрешения вольная и невольная и даруй им Царствие Небесное». Домашняя заупокойная молитва может также включать чтение Псалтири по умершему, канона или акафиста о упокоении его души.

Если человек, который молитвенно вспоминает об ушедшем в мир иной сроднике, друге в памятный день, причаститься в этот день, — это будет большой помощью для души усопшего. Во многих семьях в такие дни сродники и знакомые усопшего собираются, чтобы за столом помянуть его. Но необходимо помнить основной смысл этих собраний — молитва и воспоминание добрым словом почившего, а никак не повод для алкогольного веселья. Если есть такая возможность, лучше пригласить к столу людей неимущих, обездоленных, Господь, видя такое усердие, несомненно переселит душу вашего сродника в место «идеже несть ни скорбь, ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».

Иногда человек болеет долго, и если он окружен любовью, заботой — умирать легко, и все-таки страшно. Очень плохо, когда человек окружен людьми, которые только и ждут, как бы он умер: пока он болеет, мы пленники его болезни, мы не можем отойти от его кровати, не можем вернуться к своей жизни, не можем радоваться своим радостям; его болезнь, как темная туча, висит над нами; поскорее бы он умер… И умирающий это чувствует. Это может длиться месяцами. Родные приходят и холодно спрашивают: «Ну, как тебе? ничего? тебе что-нибудь нужно? ничего не нужно? ладно; ты знаешь, у меня свои дела, я еще вернусь к тебе». И даже если голос не звучит жестоко, человек знает, что его посетили только потому, что надо было посетить, но что его смерти ждут с нетерпением.

Но в чем же должно заключаться истинно христианское отношение к умирающему? Как, проявив христианскую любовь и мудрость, облегчить страдания близкого человека? А если он находится на грани смерти, но сам еще не чувствует этого, — стоит ли ему говорить об этом или постараться сделать так, чтобы он только в последний момент понял, что пути назад уже нет?

Есть одна склонность у христиан, которую они заимствуют у неверующих людей мира: это стремление скрыть от умирающих близких серьезность их положения и близость смерти. Господь посылает длительные предсмертные болезни как последнее средство, служащее для спасения души. Он хочет, чтобы в это время человек задумался над жизнью, заглянул в себя, осознал свою нечистоту и непригодность для вечного блаженства, ужаснулся своему недостоинству, в страхе вспомнил о Боге и с покаянием и надеждою устремил к Нему свое сердце. Этому благому Промыслу Божию часто мешают близкие тяжело больных. Оптинские старцы считали, что врач обязан предупреждать больного о приближении смерти. И, очевидно, не надо скрывать опасность от больного христианина.

Есть случаи из жизни праведников, когда они предсказывали скорую смерть кому-либо из близких, причем эти предсказания потом не оправдывались. Но те, кому они предсказывали, были впоследствии им глубоко благодарны. Это предсказание заставляло их вовремя покаяться, изменить образ жизни и в усиленных духовных подвигах приготовить себя к переходу в иной мир.

В тех случаях, когда хотят прекратить или облегчить предсмертные страдания больного, надо прибегать к усиленной молитве о нем. Преподобный Афанасий Афонский в тех случаях, когда узнавал, что какому-либо больному иноку его монастыря нет воли Божией исцелиться, совершал всенощное бдение и просил Бога, чтобы Он упокоил его, избавил от мучений, а окружающих — от тяжести длительного ухода за больным. И к утру, когда молящиеся заканчивали свои молитвы, расставался с жизнью и больной. Однако, молящимся следует заканчивать свою просьбу так, как заканчивал Свою молитву Господь в Гефсиманском саду: «Да будет воля Твоя» (Мф. 26, 42).

«Люди, умирающие от тяжелых неизлечимых болезней, остро чувствуют настроение окружающих: черствость, безразличие или желание: «наконец бы это кончилось», — это все для них становится невыносимым. Человек это чувствует, знает, и мы должны научиться преодолевать в себе все темные, мрачные, скверные чувства и, забывая о себе, глубоко задумываться, вглядываться, вживаться в другого человека. И тогда смерть делается победой: «О смерть, где твое жало?! О смерть, где твоя победа? Воскрес Христос, и мертвецов ни один во гробе…» (митрополит Антоний Сурожский).

«О, и тут можно тем более или послужить, или повредить ближнему! Главное чувство, какое примечается в умирающем, — это чувство оставления. Ему не хочется оставаться одному, хотя перед самой последней минутой иные и просят всех удалиться от них. Итак, не надобно оставлять в одиночестве умирающего. Затем, одни умирают тихо, как бы засыпают, а другие — среди сильной борьбы. Тот или иной образ умирания зависит более от качества болезни, а, во всяком случае, по этому еще нельзя каждый раз заключать об особенном достоинстве или недостоинстве умирающего. Иной еще и искусственно показывает себя бодрым, тогда как в душе своей тем большие переносит борения.

Умирание есть разделение дотоле нераздельного, рассечение надвое души и тела, которые всегда были вместе. Это и тайна, и страшная перемена в человеке. Итак, не следует смущать умирающего разговором о предсмертной борьбе, а во время самой борьбы — потрясать, беспокоить его чем-либо отвне, например, смотреть на него со страшным испугом, затруднять его какими-либо вопросами, напоминать ему о близких, которых он оставляет. Все это может и предупредить его кончину. А особенно не следует у постели его громко плакать или отчаянно стонать. Почему же? Потому именно, что слух у людей умирающих позже всех чувств закрывается. К тому же и умирают преимущественно к вечеру или к утру, когда кругом в природе бывает больше тишины. Этого рода беспокойство умирающему может помешать ему в предсмертной борьбе, затянуть эту борьбу и сделать ее мучительною. Посему у постели умирающего все должны оставаться в самом глубоком молчании. Человек, человек! Не бегай от умирающих, потому что и сам умрешь!» (протоиерей Евгений Попов. «Нравственное богословие для мирян»).

Предсмертная болезнь длится иногда продолжительное время. Это не только процесс умирания. Иногда этот период является временем развития духовности умирающего, осознанием веры в Бога. Тем не менее, болезнь приносит с собой душевные и телесные страдания. Трудно больному, трудно и его родным. Следует сделать все возможное, чтобы как-то помочь. Часто решается вопрос, где умирать: в больнице или дома. Умирать трудно в любых условиях, но умирать у себя дома, когда около тебя те, кого ты любишь и кто тебя любит, легче. Подумайте каждый о себе, когда придет ваша очередь, — где? Мы молимся в церкви о даровании «кончины непостыдной, мирной». Человек хочет сохранить свое достоинство до самой смерти. В безличной обстановке больницы это особенно трудно. Суета, шум, яркий свет. Чем ближе смерть, тем холоднее в больнице. Вокруг чужие и часто безразличные лица и неуютные стены. Последние часы жизни умирающего не освящены любовью, а он хочет быть с близкими, почувствовать их любовь и дать им свою. У больных иногда бывает чувство беспокойства и даже вины: «Я затрудняю моих близких». Сделайте так, чтобы это чувство ушло. Самое главное — нужно молиться, и, если можно, молиться родственникам и больному вместе.

«Напрасно ропщем мы и на врачей, лечивших нашего близкого. Скажите, есть ли врачи и есть ли лекарства против смерти? Среди ли богатства и роскоши, в великолепных чертогах не нашлось бы врачей, самых умных и опытных, там ли не достало бы у них и знания, и усердия к своему делу? Но, увы!.. И там как часто искусство самых опытных и усердных врачей исчезает перед силою смерти!.. Врачи — орудия Того, Кто есть воздвизаяй душу, и просвещаяй очи, исцеление даяй, живот и благословение. И если бы Врачу Небесному угодно было продлить дни вашего близкого, Он верно положил бы на сердце врача земного то, что нужно было употребить для спасения больного. А когда Он не положил сего, значит, не на радость была бы жизнь усопшего, если бы она еще продлилась на земле» (епископ Гермоген (Добронравин)).

Поэтому помните, что врач — только человек, а ни один человек на земле (исключая Богочеловека Иисуса Христа) не смог победить смерти без Божией на то воли. Но где человеческая помощь оказывается слабою, там является к нам на помощь Сам Господь со Своею благодатью. Только нам стоит обратиться к Нему с горячей молитвою, чтобы Он усладил нашу горесть, и Он, милосердный, не замедлит услышать крик нашего сердца. И, может быть, в молитве вам откроется, что не сокрушаться нужно и не мучиться мыслями, все ли было сделано, чтобы близкий человек не умер, а порадоваться за покойного. Земные мучения оставили его, он в другой жизни, возможно, лучшей, чем земная.

Что такое жизнь наша на земле? Здесь нет радости без скорби, нет счастья без бед. Один теряет близких, у другого страдают честь и слава, у третьего много врагов и завистников, четвертый стонет от болезни, иной вздыхает от расстройства домашних обстоятельств, этот оплакивает бедность свою… И обойдите всю вселенную, но где вы найдете человека, который бы был счастлив вполне, во всех отношениях?.. А совесть, а внутренняя борьба со страстями?.. Что такое жизнь наша на земле? Это поприще для беспрестанных войн, убийств, постоянной борьбы с бесами. Куда ни пойдешь, всюду человека поджидают внезапная смерть, убийцы, террористы, несчастные случаи, катастрофы. Рассудите теперь беспристрастно, о чем мы так безутешно плачем при разлуке с близким? О том, что он перестал жить на этом свете… А это что значит? То, что близкий уже оставил все беды и огорчения, которые для нас еще остаются; то, что этот воин Христов уже оставил поле брани, этот путник достиг уже родины, этот пловец уже проплыл бурное море и вошел в тихую пристань… Но мы все равно пытаемся найти причину смерти близкого, если он стар и долго болел, в неумелых действиях врачей, в ошибках ближних, в том, что не тот укол сделали, не вовремя таблетку дали, опоздали врача позвать. Умирает юноша, ребенок, а мы ищем какие-то внешние причины его смерти. Внешние в том смысле, что они никак будто бы не связаны с ним самим, с Божиим о нем промышлением. Вот, думаем мы в таком случае, как неосторожен был этот человек, зачем он сел за руль автомобиля, когда недостаточно хорошо умел им управлять, или, может быть, зачем заплыл так далеко, плескался бы у берега. Иными словами, мы все уверены, что смерть — явление случайное. Измени мы наше поведение за минуту, за час, за день до этой трагической случайности, — и ничего бы страшного не было.

Думать так может любой человек только при условии, что он в Бога не верит. Потому что, если Бог есть, тогда ничего случайного на свете нет и быть не может. Тем более не может быть случайным такое важное событие в человеческой жизни, как смерть. Нельзя же, в самом деле, думать, что мир покинут Богом, что все, что в нем происходит, — это цепь нелепых сюжетов без цели и смысла. А если такого быть не может, тогда остается предположить, что и смерть человеческая не случайна, точно так же, как не случаен рисунок на крыльях мотылька. Конечно, умирает человек не в результате совпадения множества мелких или крупных событий. Умирает он оттого, что Богу Всеведущему видны самые потаенные глубины души человека, и Господь, давший человеку жизнь, знает, когда ему лучше перейти в вечность.

«Рождение мистично — к нам приходит вестник из другого мира. Смерть близких еще сильнее будит в нас мистические чувства, — уходя от нас, они из ткани нашей души протягивают за собой длинный провод, и мы уже не можем жить только этим миром — в наш теплый уютный дом поставлен телефонный аппарат в бесконечность… Наша мысль, а если это близкий человек, — наша любовь, вместе с умирающим как будто переступает через эту грань, заглядывает в иной мир и удостоверяется в его существовании. Советы близким умершего: оторвать свои чувства и боль от телесности, которая пойдет в землю, не терзать себя воспоминаниями земных чувств и земных радостей, связанных с умершим, а перешагнуть, хотя бы мысленно, с умершим в тот мир, утешаться любовью близких с совместными молитвами, дать отдых своим нервам и своему телу… Скорбь по умершему — неверие, язычество. Надо прийти к христианскому ощущению реальности Царства Небесного… У умерших наступает непосредственное ощущение и видение духовных сущностей, нападение демонов и т.д. Наше горе, смущение, слезы, а иногда и отчаяние усугубляют смущение души: ведь она еще очень близка к нам, она — одно существо с нами, и если при жизни, закрытая телом, она не всегда чувствовала душевное состояние близких, то сейчас она особенно беззащитна против нашего отчаяния, усиливающего ее смущение. Вот почему наш долг перед почившим — оказать ему помощь приведением себя в гармоническое состояние — состояние молитвы». (протоиерей Александр Ельчанинов).

Слово Божие заповедует христианам: «молитесь друг за друга» (Иак. 5, 16), а поскольку у Бога «все живы» (Лк. 20, 38), это означает, что нам надо молиться и за умерших.

В Священном Писании есть немало прямых указаний на молитвенное поминовение умерших и на милостыню за них. Так, в ветхозаветной Церкви во все времена существовал обычай преломлять по умершим хлебы и раздавать их при гробах неимущим (Втор. 26, 14; Иер. 16, 7), налагать на себя пост по случаю кончины близких (1 Цар. 31,13; 2 Цар. 1,12). Книга Судей Израилевых указывает, что поминовение умерших было обычаем в Израиле (Суд. И, 40), — все это делалось с целью испросить умершим прощение их грехов. Иуда Маккавей, увидев, что у всех павших в сражении воинов под хитонами были «посвященные иамнийским идолам вещи, что закон запрещал иудеям», обратился к Богу с молитвой: «да будет совершенно изглажен содеянный (павшими воинами) грех», и «принес за умерших умилостивительную жертву» (2 Мак. 12, 39-45).

Протестанты отвергают молитвы за умерших, не верят в их благотворность, считают их бесполезными. Евангельский богач, мучившийся в аду, — говорят они, — сколько ни просил Авраама облегчить его страдания, получил отказ: «между нами и вами, — сказал ему Авраам, — утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк. 16, 26). Искупительной Христовой Жертвой пропасть между адом и раем была уничтожена. Своими крестными страданиями Господь искупил не только живых, но и умерших — ибо искупил весь мир. Сойдя душою в ад и победив смерть, победив диавола, Христос освободил томящиеся там души ветхозаветных праведников, многие из которых, как свидетельствует Священное Писание, воскресли (Мф. 27, 52-53).

Свою милость Господь может оказать каждому умершему и во всякое время может освободить душу из ада и ввести ее в Царство Небесное. Господь сказал: «И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне» (Ин. 14, 13). Следовательно, если молить Его об улучшении участи умершего, Он властен исполнить эту просьбу. Выше уже упоминался рассказ о том, что по молитвам преп. Макария Великого, который молился за весь мир живых и мертвых, даже самые лютые грешники получали облегчение от страданий. Жития святых угодников Божиих содержат множество примеров того, как по молитве праведников облегчалась посмертная участь грешников вплоть до их полного оправдания.

Молитва — это главная, неоценимая помощь живых отшедшим в мир иной. Как говорил святитель Иоанн Златоуст: «Постараемся, сколько возможно, помогать усопшим вместо слез, вместо рыданий, вместо пышных гробниц — нашими о них молитвами, милостынями и приношениями, дабы таким образом и им и нам получить обетованные блага».

Если вы всем сердцем желаете помочь вашему усопшему и делаете все, чему учит Святая Церковь, — никак не допускайте сомнений в его спасении. Знайте, что это сомнение — хитрость злого духа, потому что, если бы умерший недостоин был спасения, то вы не допущены были бы к ходатайству за него. Как свидетельствует святой Иоанн Дамаскин, что «за недостойных спасения умерших Бог на молитву за них никого не подвигает: ни родителей, ни жену, ни мужа, ни родных, ни друзей; на таких умерших сбывается пророчество: несчастны те из умерших, о которых не молятся на земле живые!»

До Страшного суда есть время помогать друг другу и изменять загробное состояние наших отшедших. Всем усопшим, за которых приносится Бескровная Жертва, этим самым приношением заглаждаются грехи, и усопшие получают возможность переходить в лучшее состояние. После Бескровной Жертвы могучим средством к очищению грехов усопшего служит милостыня. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Почти умершего милостыней и благотворениями, ибо это послужит к избавлению от вечных мук». Если вы бедны — не смущайтесь, помните, что лепта бедной вдовы была в очах Спасителя дороже всех богатых вкладов. Один праведник говорит так: «Если ты идешь в церковь и у тебя денег мало, и берет тебя раздумье: дать ли нищему или свечу поставить, — то лучше дай нищему, а сам будь свечой Богу: гори верой и свети любовью ко всему Божиему миру». «Бог есть любовь», — говорит любимый ученик Христа (1 Ин. 4, 8). Спаситель же Сам о Себе сказал, что Он есть жизнь, следовательно, жизнь есть любовь, а любовь есть жизнь. Как вечна жизнь, так вечна и любовь. Она бессмертна, она «никогда не отпадет», — учит апостол Павел (1 Кор. 13, 8). Любовь вместе с душою переходит за гроб. Любовь, укрепленная и освещенная верою, горит и за гробом к Источнику любви — Богу и к ближним, оставшимся на земле. Какой нежной родительской любовью любят умершие родители своих оставшихся на земле детей-сирот! Какой крепкой любовью любят переселившиеся супруги оставшихся на земле вдовствующих! Какой ангельской любовью любят переселившиеся за гроб дети своих оставшихся на земле родителей! Какой чистосердечной и нежной любовью любят отошедшие от жизни сей братья, сестры, знакомые и все истинные христиане оставшихся здесь своих сродников и друзей, с которыми соединяла их вера! Какое множество любящих душ ожидает нас там! «Там, — говорит святитель Феофан Затворник, — душу встречают все, о которых она молилась и которым она молилась в продолжении своей земной жизни. Как это утешительно! Как милостив Господь к нашей душе, что повелевает встречать ее тотчас же при вступлении в еще неведомую ей страну всем, о ком она ходатайствовала и к кому она сама прибегала за помощью». Эту силу веры, эти ощущения «жизни будущего века», спокойную, радостную смерть при полном примирении с жизнью дает нашим подвижникам христианская вера — вера, перерождающая обыкновенных людей в людей, полных жизни, полных действительного самоотвержения. Все это дала им религия, которую они познали опытным путем через свой подвиг. Вот, что нам говорят святые отцы Церкви: «Человек, пока в нерадении (т. е. не в жизни во Христе), боится часа смерти, а когда приблизится к Богу, тогда поглощается сей страх…»; «Приобрети чистоту в делах твоих, чтобы озарялась душа твоя в молитве, чтобы памятованием о смерти возжигалась радость в уме твоем». А другой говорит: «Живущий в любви пожнет жизнь от Бога, и в этом еще мире, в ощущаемом здесь обоняет воздух воскресения…» Этим состоянием души, стяжавшей Духа Святого, объясняется величие перехода праведника из земного мира в мир духовный, и посмотрите, как спокойно и радостно умирает истинно верующий христианин! Чтобы понять религиозные истины, надо испытать на опыте их животворную и спасительную силу. По одному только созерцанию понять их нельзя, их нужно пережить, ибо они назначены для жизни.

Смерть — великое и страшное таинство, и самое таинственное в ней — момент разлучения души с телом. Люди, легкомысленно говорящие о смерти, люди, сами прерывающие свою жизнь самоубийством, — глубоко несчастные и слепые! Ведь самоубийство уничтожает только тело, но не бессмертный дух, который, по разрешении от тела, перейдет в вечность и некогда вновь соединится с тем же телом, хотя и измененным. И тогда самоубийца даст отчет не только за свое нравственное поведение на земле, но и за насильственное прекращение своей земной жизни посредством самоубийства. Освобождая себя самоубийством от временных страданий, он через это подвергает себя величайшему страданию в будущей жизни. Человек не должен оставлять своего поста на земле, пока не отзовет его Тот, Кто послал его сюда. Даже в дохристианском, языческом мире самоубийство нередко осуждалось, человек, самовольно расставшийся с жизнью, считался недостойным доброй памяти.

Самоубийство — большая беда и для погибшего, и для родных, что остались жить. Часто бывает так: умер муж, жена скорбит, скорбит сильно, почти каждый день ходит на могилку; думы круглосуточно, с ними ложится спать, с ними встает, а порой и сна нет, и доводит себя до такого состояния, когда демоны имеют над человеком большую власть. Наступает ночь, и мнимый муж возвращается. Каждую ночь приходит, и жена уверена, что муж вернулся, и спит с ним. Утром он собирается, уходит, а ночью опять возвращается. Но это не покойный муж, а демоны, принявшие его вид. И часто мы видим: если человек не опомнится, не обратится к Церкви — кончает жизнь самоубийством. Да и вообще — каждый подвал, каждый тупик жизненного лабиринта имеет быстро открывающуюся выходную дверь с надписью «самоубийство». В разных положениях, по разным поводам, причинам и соображениям, как вода, стремящаяся к узкому горлышку воронки, мысль человека, сдавленная страданием, устремляется к самоуничтожению… Страдание же есть тайна, понятная лишь немногим, хотя и открытая всем. «Перечеркни свою жизнь… просвета нет… все кончено… бессмысленно все…» — шепчут спазмы души, и какая-то подхватывающая и притягивающая (словно обнадеживающая!) сила влечет к уходу от страданий. «Покоя… Освобождения… В моей власти это». Что? — страшный вопрос. — Что это в моей власти? Нажать курок?.. И здесь открывается вера отчаявшейся души, но вера не в Бога и Его помощь, а темная, блуждающая, тупая, иногда страшливая, переплетенная с зарницами святых сомнений, — вера в то, что «ничего нет», или есть «покой», или (самое беспомощное) «Бог простит». Безусловно, Господь есть любовь и Источник всепрощающего милосердия, но Он не может против желания человека спасти его. А самоубийство и есть нежелание спасения души, противление Божественному Промыслу, ведущему всех желающих ко спасению.

Ведь человек имеет свободное произволение — призвать на себя волю Божию, в Евангелии открытую, или не признавать ее, и тем оставить себя перед злой богооставленной волей демонов. И потому есть грех к смерти (1 Ин. 5, 16). Грех против жизни. Бог велел о нем написать апостолу любви, ибо этот грех — против любви, убийство своей любви к Богу: самоубийство. Церковь не может совершить над самоубийцей ни отпевания, ни панихиды. С пением трисвятого Церковь провожает его останки до кладбища, вручая почившего Богу, каясь за него перед Пресвятой Троицей. И — келейно умоляет за него Творца. Но иного пения Церковь не может дать, ибо иное пение было бы неправдой, а Церковь никогда не говорит неправды. «Блажен путь, воньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения» (прокимен погребения),— не может сказать Церковь, зная весь ужас души, самовольно оторвавшейся от тела. Не может Церковь сказать и того, что упование свое усопший возложил на Бога («На Тя бо упование возложиша, Творца и Зиждителя и Бога нашего…» — слова панихиды). И не ставится над самоубийцей Крест. На Кресте был распят Бог, претерпевший человеческую жизнь — весь ее позор и всю ее боль.

«Удивительное время мы переживаем! Поднимаются вопросы, тысячу лет назад уже решенные; переоцениваются ценности, веками оцененные; пересматриваются решения, от первых веков христианства состоявшиеся. И что особенно опасно: или забывают, или даже прямо не хотят справиться о том, как и на каких основаниях решала эти вопросы христианская древность, а иногда и сама Церковь, руководительница православной христианской мысли в те далекие от нас времена. Выходит, что наше поколение считает себя как бы умнее, талантливее и обильнее благодатными дарованиями, нежели великие мужи, носители духа христианского, жившие в веках, от нас отдаленных. Если такое самомнение сознательно, то оно преступно, оно свидетельствует об отступлении от Церкви, хотя пока в мысли, но хочется думать, что больше творится все это бессознательно, как грех неведения, как последствие недостаточного воспитания в духе церковности…

В последние годы мутною, ядовитою волною разливается по родной Руси в разных видах неверие, и прежде всего — неверие в Церковь как живой организм любви, возглавляемый Христом Спасителем как воплощенною Любовью. И это неверие в Церковь иногда проявляется даже в тех, которые считают себя верующими в Бога. Для таких безразлично, как учит о том или ином предмете веры и жизни Православная Церковь: они полагают, что вправе иметь о всем свое собственное суждение, не справляясь о том, что скажет св. Церковь. А таких вопросов современная жизнь выдвигает на каждом шагу множество. Вот тому пример, вследствие упадка веры вообще и озлобления как нравов, так и характеров, умножилось число самоубийств. Убивают себя юноши, убивают себя 90-летние старики. Опустошается душа, расхищаются из сердца последние остатки веры, идеализма, стираются последние следы образа Божия, замирает дух, не остается никакой опоры для борьбы с искушением, и — человек решает: нет смысла больше жить и страдать, и в озлоблении на все, как мятежник, самовольно уходит из жизни. Такова психология большинства случаев самоубийств. В ее основе лежит неверие в Промысл Божий, хула на благость Божию, отчаяние — смертные грехи, смертные потому, что не дают места покаянию, убивают дух, удаляют, гонят от человека спасающую Божию благодать. Человек добровольно и всецело отдает себя во власть врага рода человеческого, врага Божия, преграждает в себе все пути для благодати: как же возможно будет для него воздействие сей благодати? Когда речь идет о спасении, мы должны всегда помнить, что Бог не спасает нас насильно: создать нас без нас Он мог, а спасти нас без нас — не хощет и, без нарушения правды Своей, потому — не может. Необходимо, чтобы человек при исходе из сей жизни имел бы хотя зачатки произволения ко спасению, чтобы, по крайней мере, не отрицал возможности своего спасения, а следовательно, не терял надежды: мы молимся о тех, кто почил в надежде воскресения и жизни вечной, в ком осталась хотя бы искра надежды на Искупителя мира. Тогда Церковь молится и «о иже во аде держимых», по слову Василия Великого. Общий закон спасения выражен в словах Господа: «в чем застану, в том и сужу».

Относительно самоубийц святой Тимофей, епископ Александрийский, на вопрос «Аще кто, будучи вне себя, подымет на себя руки или повержет себя с высоты, за таковаго должно ли быти приношение (литургия) или нет?» — отвечает: «О таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно ли будучи вне ума, соделал сие. Ибо часто близкие к пострадавшему от самого себя, желая достигнуть, да будет приношение и молитва за него, неправдуют и глаголют, яко был вне себя. Может же быть, яко соделал сие от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия: и о таковом не подобает быти приношению, ибо есть самоубийца. Посему священнослужитель непременно должен со всяким . тщанием испытывати, да не подпадет осуждению». Вот единственное исключение, допускающее молитву церковную за самоубийц! Человек совершил страшное преступление в состоянии невменяемости. Ясно, что нельзя его строго и судить за это. Бог в неисповедимых путях Своего промысла попустил такое несчастие, такое насилие со стороны врага рода человеческого в отношении к человеку, лишенному разума! Бог пусть и будет единственным его Судьею… Церковь, в смирении склоняясь пред непостижимыми судьбами Божиими, предает сего человека в руце милосердия Божия, как лишенного возможности бороться с насилием диавольским. Впрочем, повторяю: в каждом отдельном случае вопрос о том, можно ли допускать церковное поминовение самоубийцы, должна решать церковная власть, которая берет на себя ответственность пред Богом за разрешение или запрещение такого поминовения. И это представляет тяжелое бремя для каждого епископа. Самоубийства участились в последнее время до крайности, особенно среди молодежи. Полагаться на решение врачей, нередко и в Бога не верующих, нельзя: ведь такие врачи вовсе не обязаны входить в суждение по существу с духовной точки зрения о том, был ли самоубийца в состоянии острого помешательства и вне ума в момент совершения преступления: их забота хотя несколько успокоить живых, скорбящих родственников покойника, и вот обычно они все самоубийства приписывают острому помешательству. А в глухом, отдаленном от епархиального города углу этот вопрос приходится решать местному священнику, у которого иногда и мужества недостает отказать в христианском погребении и поминовении самоубийцы ввиду возможных жалоб архиерею за отказ в этом со стороны родственников покойника. Ведь в наше время миряне забывают совсем церковное правило о подчинении своего смышления авторитету своего пастыря и духовного отца: они смотрят на него просто как на требоисправителя, который обязан непременно, без всяких рассуждений, исполнять их требование. Забывают известное еще в Ветхом Завете правило: послушание выше поста и молитвы, выше приношений и жертв. Когда им напоминают о церковных правилах, они обычно ссылаются на бывшие примеры разрешения и больше не хотят рассуждать… И совесть священника нередко насилуется мирянами, и священник вопреки совести, во избежание жалоб и дознаний, исполняет их требование. Невольно думаешь: как. же наша жизнь далеко уклонилась от того пути, какой ей указуется Церковью! Ведь выходит, что родственники самоубийцы как будто насильно, вопреки воле Самого Господа, Который управляет Церковью и чрез иерархию указует ей правило жизни, хотят — да будет позволено так выразиться — втолкнуть несчастного в Царство Небесное!..

А можно ли, скажут мне: молиться за самоубийц и еретиков на молитве домашней, частной, нецерковной? Отвечаю: молитва домашняя не может стоять в противоречии с церковною, тем более, что церковная молитва несравненно выше частной, домашней. Что такое моя одинокая, грешная, слабая молитва в сравнении с церковною?.. В церковной молитве моя немощная и, может быть, нечистая молитва очищается и несется к Богу на крыльях молитвы всей Церкви, всего сонма верующих, сонма всех святых Божиих. Не имею я дерзновения за премногие грехи мои к Господу Богу моему, тем паче дерзновения молиться о том, кто премного прогневал Его смертным грехом отчаяния; и как дерзну делать то, чего не дерзает делать Церковь? Ибо если бы она дерзала, то не воспрещала бы таковой молитвы… Таково общее суждение о молитве частной, домашней.

Но мне скажут: как удержаться от такой молитвы особенно человеку, который был связан с самоубийцей узами кровного родства или был очень близок к нему по духу любви, как удержаться от того, чтобы излить свою душу пред Отцом Небесным? Как не возвестить Ему печали своего сердца?..

Но это — совсем другое дело. Никто не может запретить лично каждому из нас «изливать свою душу» в молитве пред Господом, «поведать Ему печали свои»— это не одно и то же с молитвенным ходатайством за покойника. Мудрые, духовно опытные и обладавшие даром рассуждения старцы-подвижники удовлетворительно дают на это ответ. Так, известный Оптинский старец Леонид, скончавшийся в 1841 году, дал такое наставление своему ученику, обратившемуся к нему за утешением по случаю полученного им известия о смерти отца, последовавшей от самоубийства: «Вручай как себя, так и участь своего родителя воле Господней, премудрой, всемогущей. Не испытывай Вышнего чудес. Тщися смиренномудрием укреплять себя в пределах умеренной печали. Молись преблагому Создателю, исполняя долг любви и обязанности сыновней».

— Но каким образом молиться за таковых? — спросил послушник.

— По духу добродетельных и мудрых так: «Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего, и, аще возможно есть, помилуй! Не постави мне в грех сей молитвы. Но да будет святая воля Твоя!»

Так учил и утешал богомудрый старец своего ученика, бывшего в печали и скорби великой. В этом наставлении и для каждого христианина, находящегося в подобном положении, есть много утешительного, успокаивающего душу в предании и себя и покойника в волю Божию, всегда благую и премудрую…

И верный, смиренный сын Церкви не станет требовать от Церкви большего».

Итак, кратко мнение Церкви относительно участи самоубийц и молитв о них можно изложить так. Самоубийца — человек отвергнувший главный Божий дар, данный всем живущим, отверг вместе с тем и возможность спасения своей души. Церковь же Божия есть собрание верующих людей смиренно надеющихся (именно надеющихся, а не отчаивающихся) на то, что Господь по Своей милости не лишит небесных благ уповающих на Него и с терпением несущих крест свой. Таким образом, отвергнувшийся благой надежды на милосердие Божие не может уже поминаться о упокоении обществом христиан — Церковью Божией. Снисхождение делается только тем, кто лишил себя жизни в состоянии безумия. Всякие же попытки поминовения самоубийц за богослужением не только не будут полезны для поминаемой души, но и могут принести вред тому, кто таким образом нарушает церковное постановление. Не следует также вводить в искушение священнослужителей, «выпрашивая» разрешение на общецерковное поминовение самоубийцы. Однако не стоит забывать и то, что Господь «в чем застанет, в том и будет судить», а кто может сказать, какова была последняя предсмертная мысль человека, решившегося на такое страшное дело, в чем застала его смерть? Один только Господь знает то, чего не знает никто на земле — сердце человека, его мысли. Поэтому не стоит убиваться горем, а лишь с великим смирением обращаться к Господу с молитвой о душе самоубийцы, (но это стоит делать только близким людям и по благословению, не следует брать на себя задачу «вымаливания» самоубийц — подобный «подвиг» может очень плохо кончиться для такого «молитвенника»), и надеяться на милосердие и любовь Божию ко всем нам грешным. Более того, представьте адские страдания души, совершившей такой грех и оставшейся без церковного поминовения! Нередко бывает, что на самоубийство человека подвигнуло отношение к нему близких, их невнимание к его переживаниям, и это может быть еще одной причиной, по которой можно (совесть должна подсказать, что и нужно) совершать частное, келейное поминовение его души, и лучше это делать по благословению священника.

Об облегчении участи душ умерших родственников, не сподобившихся Святого Крещения, и младенцев, умерших во чреве матери или при родах, православные христиане молятся святому мученику Уару, испрашивая его ходатайства пред Богом и веря в силу его заступления. Этот обычай становится понятным, когда читаешь житие святого мученика. День памяти святого мученика Уара — 19 октября (1 ноября по новому стилю).

В житии святого мученика Уара есть эпизод, связанный с внезапной кончиной юноши Иоанна, единственного сына вдовы Клеопатры, сохранявшей у себя святые останки мученика Уара. Болезнующее сердце одинокой матери было утешено видением исповедника Божия, держащего за руку ее сына и вводящего его в небесное воинство Христа Царя, тогда как на земле его ожидала лишь служба у царя земного (юноше было 17-18 лет). Святой мученик уверил вместе с тем свою почитательницу в том, что он умолил Бога об ее усопших сродниках, чтобы им были отпущены грехи.

Тем христианам, у которых случилось такое несчастье — близкий человек, младенец или взрослый, умер некрещеным, нужно приобрести образ святого мученика Уара и канон с молитвами о тех, кто умер, не сподобившись Святого Крещения и, с благословения священнослужителя, молиться о таких усопших.

В различные времена и в различных местностях существовало огромное количество разного рода суеверий и предрассудков, связанных со смертью, покойниками, обрядом похорон и с загробной жизнью. Например, следили, какой ногой священник вступит в дом: если правой, то хорошо, если левой — плохо.

Пока покойник лежит в доме, бросали в кадку с водой для питья нож, чтобы покойник ночью не напился воды из этой кадки. В течение этого времени не давали взаймы чего-либо из продуктов, не давали никому огня из дома. В доме не открывали ни окон, ни дверей. Если умирал хозяин или хозяйка, то все двери и выходы завязывали красным шнурком или ниткой., чтобы хозяйство «не пошло» за хозяином.

Есть поверье, что покойник слышит все до тех пор, пока священник не произнесет над ним: «Вечная память….» Если во время поминального обеда упадет что-то со стола, то поднять упавшее считается большим грехом. После похорон по три ночи кряду зажигают в доме, где лежал покойник, восковую свечу, кладут два хлеба и два яблока, ставят кружку воды или по рюмке водки на каждом огне для души усопшего, чтобы покойник мог приходить в свой дом и есть в течение трех дней. Умерших детей хоронят подпоясанными, чтобы они могли собирать за пазуху райские плоды.

Слезы, если их проливают над умирающим, мешают его спокойному уходу и заставляют умирать «трудно». О тех, кто поддается безудержной скорби в таких обстоятельствах, говорят, что они «приплакивают умирающего назад». Им предрекают в будущем расплату за такой эгоизм — они потеряют речь, или слух, или другой дар, или их постигнет какое-либо иное несчастье. Колдуны, как полагают, умирают всегда в страшных мучениях, так что раньше в деревнях, бывало, разбирали крышу в доме, чтобы облегчить его душе расставание с телом. После смерти колдун не давал покоя до тех пор, пока его, подобно утопленникам, не пригвождали к земле осиновым колом.

В доме, где лежит покойник, завешивают зеркала для предупреждения возможности появления в зеркалах страшных зловещих призраков. Однако христианин должен помнить, что тысячи и тьма призраков могут развеяться именем и силой Божией, а не тщетным и суеверным завешиванием зеркал. Обычай завешивать зеркала в доме умершего связан с традицией народного происхождения и не имеет ничего общего с православным обрядом погребения усопшего. Объяснения этого обычая довольно наивны. Зеркала закрывают для того, чтобы душа усопшего, увидев себя, не испугалась. Другой вариант толкования — чтобы покойный не напугал родственников.

Вообще с погребением связано очень много различных предрассудков. Надо сказать, это проблема не только поколения, которое выросло в неверии и незнании Бога. Чтобы избежать суеверий, надо хранить веру церковную. Верующий человек знает, что без помощи Божией он ничего хорошего не достигнет, и без попущения Божия с ним ничего худого не случится. Суеверный же человек, хотя бы и признающий бытие Божие, свое благополучие или неблагополучие ставит не в зависимость от Бога и соблюдения заповедей Божиих. Он считает, что его благополучие или неблагополучие зависит от каких-то совпадений, происшествий, неожиданностей или же попросту от магических действий. Видов и проявлений суеверий не счесть!

К сожалению, есть люди, для которых значение православной веры ограничивается отпеванием и поминанием мертвых. Причем нередки случаи, когда поминальная трапеза, начавшись положенными словами, завершается как праздничное застолье, сопровождаемое… пением под предлогом того, что покойник-де не хотел бы, чтобы мы грустили. Стоглавый собор 1551 года осудил языческие обряды, связанные с погребением усопших и посещением их могил. В частности, осуждалось приношение на могилу съестных припасов, чревоугодие и распитие спиртных напитков на поминальных трапезах.

Еще один новый обычай — непременное посещение кладбищ в Пасхальные дни. Некоторые священники видят в этом регресс христианского сознания в современном обществе. Массовое паломничество на кладбища в Пасху прямо противоречит православному предписанию не посещать в данный праздник места захоронений. Пасха есть жизнеутверждающий праздник победы над смертью, а потому обряды, связанные с нашими покойными близкими, в этот день неуместны. Однако происхождение этого обычая очень интересно. В годы советской власти, когда посещение храма, к тому же находящегося зачастую очень далеко, было запрещено и нарушение этого запрета каралось очень сурово — как минимум, это были жестокие насмешки, и как крайняя форма — преследование человека, доходящее иногда до тюремного заключения или психбольницы. Но душа, требовала общения с родственным ей миром — миром духовным, а мертвые как раз и принадлежат к этому миру уже безвозвратно и не зависят от запрещений земных владык. Известны случаи, когда учительница накануне Пасхи говорила детям такие слова: «Вы, ребята, в церковь не вздумайте идти в этот день, а на кладбище можно». Сейчас в нашей стране уже никто не запрещает свободно исповедовать христианство, храмы находятся недалеко от дома, есть возможность побольше узнать о христианской культуре своего народа, о церковном уставе, который, как отмечено выше, запрещает поминовение усопших в сам день Пасхи и устанавливает для этого особый день — Радоницу, в народе еще называемый Пасхой для усопших.

Суеверия, связанные со смертью, вряд ли можно считать только исчезающими пережитками древних верований. Имеются данные, говорящие о том, что эти суеверия не только трансформируются, но и возрождаются в новых условиях, в реальной действительности находят почву для дальнейшего существования. Каждый конкретный случай, отдельные бытовые подробности жизни, на которые в обычное время никто не обращал внимания, при трагическом стечении обстоятельств задним числом приобретают символику знамения. Если человек умер, то вспоминают какое-либо необычное событие, природное явление, потерю (во сне или наяву), предшествующие смерти: «Недаром цветок не вовремя расцвел», «Недаром кура петухом кричала» и т. п.

Вообще, любое суеверие можно легко раскрыть и отличить от благочестивого обычая, задав один вопрос, ответ на который поможет понять, суеверие это или нет: сможет ли напрямую повлиять то или иное событие, примета на спасение нашей души или на спасение души усопшего? Например, распространенное поверье, гласящее, что родственники покойного не должны нести гроб. Скажите пожалуйста, уважаемые суеверы — какое отношение имеет это обстоятельство к душе, да, да — к душе, а не к телу? Этот вопрос поможет разоблачить и многие другие суеверия, касающиеся не только похорон и события смерти вообще, но и прочих моментов жизни христианина.

Христе Иисусе, Господи и Вседержителю! В сокрушении и умилении сердца моего молюся Тебе: упокой, Господи, душу усопшия рабы Твоея (имя), в небесном Царствии Твоем. Владыко Вседержителю! Ты благоволил еси супружеский союз мужа и жены, егда рекл еси: не добро быти человеку единому, сотворим ему помощника по нему. Ты освятил еси союз сей во образ духовнаго союза Христа с Церковью. Верую, Господи, и исповедую, яко Ты благословил еси сочетати и мене сим святым союзом с единою из рабынь Твоих. Твоей же благой и премудрой воле изволися отъяти у мене сию рабу Твою, юже дал еси мне, яко помощницу и сопутницу жизни моея. Преклоняюся пред сею Твоею волею, и молюся Ти от всего сердца моего, приими моление мое сие о рабе Твоей (имя), и прости ей, аще согреши словом, делом, помышлением, ведением и неведением; аще земное возлюби паче небеснаго; аще о одежде и украшении тела своего печеся паче, неже о просвещении одеяния души своея; или аще небреже о чадех своих; аще преогорчи кого словом или делом; аще поропта в сердце своем на ближняго своего или осуди кого или ино что от таковых злых содела. Вся сия прости ей, яко благий и человеколюбивый: яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Не вниди в суд с рабою Твоею, яко созданием Твоим, не осуди ю по грехом ея на вечныя муки, но пощади и помилуй по велицей милости Твоей. Молю и прошу Тя, Господи, сил даруй ми по вся дни жизни моея не преставати молитися о усопшей рабе Твоей, и даже до кончины живота моего просити ей у Тебе, Судии всего мира, оставления согрешений ея. Да яко же Ты, Боже, положил еси на главу ея венец от камене честна, вечная ю зде на земли; тако увенчай ю вечною Твоею славою в небесном Царствии Твоем, со всеми святыми, тамо ликующими, да вкупе с ними вечно воспевает всесвятое имя Твое с Отцем и Святым Духом. Аминь.

Христе Иисусе, Господи и Вседержителю! Ты — плачущих утешение, сирых и вдовиц заступление. Ты рекл еси: призови Мя в день скорби твоея, и изму тя. Во дни скорби своея прибегаю к Тебе аз и молюся Ти: не отврати лица Твоего от мене и услыши моление мое, приносимое Тебе со слезами. Ты, Господи Владыко всяческих, благословил еси сочетати мя со единем из рабов Твоих, во еже быти нам едино тело и един дух; Ты дал еси мне сего раба, яко сожителя и защитника. Твоей же благой и премудрой воле изволися отъяти от мене сего раба Твоего и оставити мя едину. Преклоняюся пред сею Твоею волею и к Тебе прибегаю во дни скорби моея: утоли печаль мою о разлучении с рабом Твоим, другом моим. Аще отъял еси его от меня, не отыми от меня Своея милости. Якоже некогда приял вдовицы две лепты, тако приими и сие моление мое. Помяни, Господи, душу усопшаго раба Твоего (имя), прости ему вся согрешения его, вольная и невольная, аще словом, аще делом, аще ведением и неведением, не погуби его со беззаконьми его и не предаждь вечной муки, но по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих ослаби и прости вся согрешения его и вчини его со святыми Твоими, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная. Молю и прошу Тя, Господи, даруй ми во вся дни жизни моея не преставати молитися о усопшем рабе Твоем, и даже до исхода моего просити у Тебе, Судии всего мира, оставления всех согрешений его и вселения его в небесныя обители, яже еси уготовал любящим Тя. Яко аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно Отца, и Сына, и Святаго Духа православно даже до последняго своего издыхания исповеда; тем же веру его, яже в Тя, вместо дел ему вмени: яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты Един кроме греха, и правда Твоя — правда во веки. Верую Господи, и исповедую, яко Ты услышиши моление мое и не отвратиши лица Твоего от мене. Видя вдовицу, зельне плачущу, умилосердився, сына ея, на погребение несома, воскресил еси: тако, умилосердився, утиши и скорбь мою. Яко же отверзл еси рабу Твоему Феофилу, отшедшему к Тебе, двери милосердия Твоего и простил еси ему прегрешения его по молитвам святыя Церкви Твоея внемля молитвам и милостыням супруги его: сице и аз молю Тя, приими и мое моление о рабе Твоем, и введи его в жизнь вечную. Яко Ты еси упование наше, Ты еси Бог, еже миловати и спасати, и Тебе славу возсылаем со Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь!

Господи, Иисусе Христе, Боже наш! Ты — сирых хранитель, скорбящих прибежище и плачущих утешитель. Прибегаю к Тебе аз, сирый, стеня и. плача, и молюся Тебе: услыши моление мое и не отврати лица Твоего от воздыханий сердца моего и от слез очей моих. Молюся Тебе, милосердый Господи, утоли скорбь мою о разлучении с родившим и воспитавшим мя, родителем моим (имя); душу же его, яко отшедшую к Тебе с истинною верою в Тя и твердою надеждою на Твое человеколюбие и милость, приими в Царство Твое Небесное. Преклоняюсь пред Твоею святою волею, еюже отъят бысть у мене, и прошу Тя, не отыми точию от него милости и благосердия Твоего. Вем, Господи, яко Ты, Судия мира сего, грехи и нечестия отцев наказуеши в детях, внуках и правнуках даже до третьяго и четвертаго рода: но и милуеши отцев за молитвы и добродетели чад их, внуков и правнуков. С сокрушением и умилением сердца молю Тя, милостивый Судие,, не наказуй вечным наказанием усопшаго незабвеннаго для мене раба Твоего, родителя моего (имя), но отпусти ему вся согрешения его вольная и невольная, словом и делом, ведением и неведением сотворенная им в житии его зде на земле, и по милосердию и человеколюбию Твоему, молитв ради Пречистыя Богородицы и всех святых, помилуй его и вечныя муки избави. Ты, милосердый Отче отцев и чад! даруй мне, во вся дни жизни моея, до последняго издыхания моего, не преставати памятовати о усопшем родителе моем в молитвах своих, и умоляти Тя, праведнаго Судию, да вчиниши его в месте светле, в месте прохладне и в месте покойне, со всеми святыми, отнюду же отбеже всяка болезнь, печаль и воздыхание. Милостиве Господи! приими днесь о рабе Твоем (имя), теплую молитву мою сию и воздай ему воздаянием Твоим за труды и попечения воспитания моего в вере и христианском благочестии, яко научившему мя первее всего ведети Тя, Своего Господа, в благоговении молитися Тебе, на Тебе единаго уповати в бедах, скорбех и болезнех и хранити заповеди Твоя; за благопопечение его о моем духовном преуспеянии, за тепле приносимыя им о мне моления пред Тобою и за все дары, им испрошенные мне от Тебе, воздай ему Своею милостию, Своими небесными благами и радостями в вечном царствии Твоем. Ты бо еси Бог милостей и щедрот и человеколюбия, Ты покой и радость верных рабов Твоих, и Тебе славу возсылаем со Отцем и Святым Духом, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Господи Иисусе Христе, Боже наш, Владыко живота и смерти, Утешителю скорбящих! С сокрушенным и умиленным сердцем прибегаю к Тебе и молюся Ти: помяни, Господи, во царствии Твоем усопшаго раба Твоего, чадо мое (имя), и сотвори ему вечную память. Ты, Владыко живота и смерти, даровал еси мне чадо сие, Твоей же благой и премудрой воле изволися и отьяти е у мене. Буди благословенно имя Твое, Господи. Молю Тя, Судие неба и земли, безконечною любовию Твоею к нам, грешным, прости усопшему чаду моему вся согрешения его, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением. Прости, Милостиве, и наша родительская согрешения, да не пребудут они на чадех наших: вем, яко множицею сонрешихом пред Тобою, множицею не соблюдохом, не сотворихом, якоже заповедал еси нам. Аще же усопшее чадо наше, нашея или своея ради вины, бяше в житии сем, работая миру и плоти своея, и не паче Тебе, Господу и Богу своему: аще возлюби прелести мира сего, а не паче слово Твое и заповеди Твоя, аще предавшеся сластем житейским, а не паче сокрушению о гресех своих, и в невоздержании бдение, пост и молитву забвению предавше, — молю Тя усердно, прости, преблагий Отче, чаду моему вся таковыя прегрешения его, прости и ослаби, аще и ино злое сотвори в житии сем. Христе Иисусе! Ты воскресил еси дщерь Иаира по вере и молитве отца ея, Ты исцелил еси дщерь жены — хананеянки по вере и прошению матери ея: услыши убо и молитву мою, не презри и моления моего о чаде моем. Прости, Господи, прости, вся согрешения его и, простив и очистив душу его, изми муки вечныя и всели со всеми святыми Твоими, от века благоугодившими Тебе, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная: яко несть человек, иже жив будет и не согрешит, но Ты Един еси кроме всякого греха: да егда имаши судити мирови, услышит чадо мое превожделенный глас Твой: приидите, благословеннии Отца Моего, и наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Яко ты еси Отец милостей и щедрот, Ты живот и воскрешение наше, и Тебе славу возсылаем со Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Господи Иисусе Христе, Владыко живота и смерти, Ты рекл еси в святем Твоем Евангелии: бдите, не весте бо, когда приидет Сын Человеческий, в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет. Но мы, земнии и грешнии, предавшеся печалем и сластем житейским, забвению предаем час смерти своея, и тако призываеми бываем к Тебе, Судие неба и земли, внезапу, в час, в оньже не чаяхом и не мнихом. Тако внезапу призван бысть к Тебе усопший раб Твой, брат наш (имя). Неизследимы и непостижимы пути дивнаго Твоего смотрения на нас, Господи Спасителю! Смиренно преклоняю главу свою пред сими Твоими путями, Господи Владыко, и молю Тя усердною моею верою, призри с высоты святаго жилища Твоего и осени мя Своею Благодатию, да исправится молитва моя сия пред Тобою, яко кадило благовонное. Премилостиве Господи, услыши молитву мою за раба Твоего, по неисповедимым судьбам Твоим внезапу похищеннаго от нас смертию; пощади и помилуй претрепетную его душу, позванную к нелицеприятному Твоему суду в час, в оньже не чаяше. Да не яростию Твоею обличиши ю, ниже гневом Твоим накажеши ю; но пощади и помилуй ю, ради крестных заслуг Своих и молитв ради Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, прости ей вся согрешения, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением. Аще и восхищен бысть раб Твой (имя), но обаче в жизни сей верова в Тя и исповеда Тя, Бога и Спаса миру Христа, и на Тя упование имеяше: сию убо веру и сие упование вместо дел вмени. Милосерде Господи! Ты не хощеши смерти грешника, но милостиво приемлеши от него и за него вся, ко обращению и спасению соделываемая, и Сам благоустрояеши путь его, еже живу быти ему. Молю убо Тя, благоволи такожде воспомянути вся дела милосердия и вся моления, зде на земли творимая за усопшаго раба Твоего, благоволи прияти и мою молитву о нем купно с молитвами священнослужителей Святыя Церкве Твоея, и отпустити душе его вся согрешения, умирити смятенное сердце его, пощадити его от вечныя муки и упокоити в месте светле. Яко Твое есть, еже миловати и спасати ны, Христе, Спасе наш, и Тебе Единому подобает неизреченная благость и вечная слава со Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего (имя), яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная, избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троицу и Троицу во Единстве православно даже до последняго своего издыхания исповеда. Темже милостив тому буди, и веру яже в Тя вместо дел вмени, и со святыми Твоими яко Щедр упокой: несть бо человека, иже поживет и не согрешит. Но Ты Един еси кроме всякаго греха, и правда Твоя, правда во веки, и Ты еси Един Бог милостей и щедрот, и человеколюбия, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Боже духов и всякия плоти, смерть поправый и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый! Сам, Господи, упокой души усопших раб Твоих: святейших патриархов, преосвященных митрополитов, архиепископов и епископов, во священическом церковном и монашеском чине Тебе послуживших; создателей святаго храма сего, православных праотец, отец, братий и сестер, зде и повсюду лежащих; вождей и воинов за веру и отечество живот свой положивших, верных убиенных в междуусобной брани, утонувших, сгоревших, на мразе замерзших, растерзанных зверьми, без покаяния внезапно скончавшихся и не успевших примириться с Церковью и со своими враги; в изступлении ума самоубиенных, тех, о коих заповедали и просили ны молитися, о коих несть кому молитися и верных, погребения христианскаго лишенных (имя) в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание. Всякое согрешение, содеянное ими словом или делом или помышлением, яко благий Человеколюбец Бог прости, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо еси един кроме греха, правда Твоя — правда во веки, и слово Твое — истина.

Яко Ты еси Воскресение, и Живот и Покой усопших раб Твоих (имя), Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем со безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. Аминь. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.

Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас. (Читается трижды, с крестным знамением и поясным поклоном.) Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Пресвятая Троице, помилуй нас: Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради. Господи, помилуй (трижды). Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков.

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Господи, помилуй (12 раз).

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу.

Приидите, поклонимся и припадем Христу, Цареви нашему Богу.

Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему.

Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится, речет Господеви: заступник мой еси и прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна: плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится: обаче очима твоима смотриши и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою; на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя улова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его: долготою дний исполню его и явлю ему спасение Мое.

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже (трижды).

Со духи праведных скончавшихся душу раба Твоего, Спасе, упокой, сохраняя ю во блаженной жизни, яже у Тебе, Человеколюбче. В покоищи Твоем, Господи, идеже вси святии Твои упокоеваются, упокой и душу раба Твоего, яко Един еси Человеколюбец.

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу: Ты еси Бог, сошедый во ад, и узы окованных разрешивый, Сам и душу раба Твоего упокой.

И ныне и присно и во веки веков, аминь: Едина чистая и непорочная Дево, Бога без Семене рождшая, моли спастися душе его.

Покой, Спасе наш, с праведными раба Твоего, и сего всели во дворы Твоя, якоже есть писано, презирая, яко Благ, прегрешения его вольная и невольная, и вся яже в ведении и не в ведении, Человеколюбие.

Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.

Сам Един еси Безсмертный, сотворивый и создавый человека, земнии убо от земли создахомся, и в землю туюжде пойдем, якоже повелел еси, создавый мя и рекий ми: яко земля еси, и в землю отъидеши, аможе вси человецы пойдем, надгробное рыдание творяще песнь: аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.

Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем.

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Господи, помилуй (трижды), благослови.

Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, аминь.

Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему (имя), и сотвори ему вечную память.

Вечная память (трижды).

Душа его во благих водворится, и память его в род и род.