Оглавление:
Исторические песни о войне
«Солдатушки, бравы ребятушки» — русская военная строевая песня, широко известная в XIX — начале XX века; одна из самых популярных в XIX веке. Отличается большим количеством вариантов.
Построена по принципу «призыв-отклик»; в качестве призывов используются родственные связи, в качестве откликов — различные военные термины или идеологические, реже бытовые символы.
В качестве запева вместо «бравы ребятушки» может использоваться рефрен «други дорогие».
СОЛДАТУШКИ, БРАВЫ РЕБЯТУШКИ
Примеры куплетов
Солдатушки, бравы ребятушки,
А кто ваш родимый?
Наш родимый, Царь непобедимый,
Вот кто наш родимый.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Есть у вас родная?
Есть родная, мать нам дорогая,
Наша Русь святая.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваша слава?
Наша слава — Русская держава,
Вот где наша слава.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши деды?
Наши деды — славные победы,
Вот где наши деды.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши отцы?
Наши отцы — храбры (вар. русски) полководцы,
Вот где наши отцы.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши матки?
Наши матки — белые палатки,
Вот где наши матки.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши жёны?
Наши жёны — ружья заряжёны,
Вот где наши жёны.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши братцы?
Наши братцы — за плечами ранцы,
Вот где наши братцы.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши сёстры?
Наши сестры — пики (вар. штыки), сабли востры,
Вот где наши сёстры.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши дети?
Наши дети — пушки на лафете,
Вот где наши дети.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши детки?
Наши детки — пули, ядра метки (вар. штык и пули метки),
Вот где наши детки.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваша хата?
Наша хата — лагерь супостата,
Вот где наша хата.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши тётки?
Наши тётки — две косушки водки,
Вот где наши тётки.
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваша сила?
Нашу силу на груди носили —
Крест — вот наша сила.
***
Песни времен Полтавы
БЫЛО ДЕЛО ПОД ПОЛТАВОЙ
Сл. И. Молчанова
Было дело под Полтавой,
Дело славное, друзья!
Мы дрались тогда со шведом
Под знаменами Петра.
Наш могучий император —
Память вечная ему! —
Богатырь был между нами
По осанке и уму.
Сам, родимый, пред полками
Словно сокол он летал,
Сам ружьем солдатским правил,
Сам и пушки заряжал.
Бой кипел. Герой Полтавы,
Наш державный великан,
Уж не раз грозою грянул
На могучий вражий стан.
Пули облаком носились,
Кровь горячая лилась.
Вдруг одна злодейка-пуля
В шляпу царскую впилась…
Видно, шведы промахнулись —
Император усидел,
Шляпу снял, перекрестился,
Снова в битву полетел.
Много шведов, много русских
Пред Полтавою легло…
Вдруг еще впилася пуля
В его царское седло.
Не смутился император,
Взор как молния сверкал,
Конь не дрогнул от удара,
Но быстрее поскакал.
Но как раз и третья пуля
Повстречалася с Петром,
Прямо в грудь она летела
И ударила, как гром.
Диво дивное свершилось:
В этот миг царь усидел.
На груди царя высокой
Чудотворный крест висел;
С визгом пуля отскочила
От широкого креста,
И спасенный победитель
Славил Господа Христа.
Было дело под Полтавой;
Сотни лет еще пройдут —
Эти царские три пули
В сердце русском не умрут!
ПОД СЛАВНЫМ ГОРОДОМ ПОД ПОЛТАВОЙ
Под славным городом под Полтавой
Подымалась Полтавская баталья.
Запалит шведская сила
Из большого снаряда – из пушки;
Запалит московская сила
Из мелкого ружья – из мушкета.
Не крупен чеснок* рассыпался –
Смешалась шведская сила.
Распахана шведская пашня,
Распахана солдатской белой грудью;
Орана шведская пашня
Солдатскими руками;
Посеяна новая пашня
Солдатскими головами;
Поливана новая пашня
Горячей солдатской кровью.
* чеснок – частокол, полевые укрепления
ПЛАЧ ПО ПЕТРЕ ПЕРВОМ
Ах ты, батюшка светел месяц!
Что ты светишь не по-старому,
Не по-старому и не по-прежнему?
Все ты прячешься за облаки,
Закрываешься тучей темною?
Что у нас было на святой Руси,
В Петербурге в славном городе,
Во соборе Петропавловском,
Что у правого у крылоса,
У гробницы государевой
Молодой солдат на часах стоял.
Стоючи, он призадумался,
Призадумавшись, он плакать стал.
И он плачет — что река льется,
Возрыдает — что ручьи текут,
Возрыдаючи, он вымолвил:
«Ах ты, матушка сыра земля,
Расступися ты на все стороны,
Ты раскройся, гробова доска,
Развернися ты, золота парча,
И ты встань-проснись, православный царь,
Посмотри, сударь, на свою гвардию,
Посмотри на всю армию:
Уже все полки во строю стоят,
Все полковники при своих полках,
Подполковники на своих местах,
Все майоры на добрых конях,
Капитаны перед ротами,
Офицеры перед взводами,
А прапорщики под знаменами,—
Дожидают они полковника,
Что полковника Преображенского,
Капитана бомбардирского!»
***
Военные походы XVIII века
Ну-ка, братцы казаченьки,
Станем немцев выручать,
А то немцы трусоваты,
Нам за них, знать, отвечать.
Не боимся этих галлов,
Шашки вострыя у нас,
Лишь бы батюшка наш Платов
Допустил к ним скоро нас!
Расщелкаем эту сволочь,
Разобьем мы все полки;
Нам не надобна их помощь,
Нам не нужны пруссаки!
Бонапарт хоть и храбрится,
Но напляшется и он,
Как удастся нам сразиться:
С нами князь Багратион!
Он Суворова-Рымникска
Ученик достойный был;
Подойди-ка к нему близко,
Он покажет тебе пыл!
Хоть будь впятеро сильнее,
Он не станет отступать:
Там гораздо он смелее,
Где труднее побеждать.
Что победные головушки солдатские,
Они на бой и на приступ — люди первые,
А к жалованью — люди последние…
Как со вечера солдатам поход сказан был,
Со полуночи солдаты ружья чистили,
Ко белу свету солдаты на приступ пошли.
Что не грозная туча подымалась,
Что не черные облака сходилися.
Что подымался выше облак черный дым,
Загремела тут стрельба ружейная.
Что не камушки с крутых гор покатилися,
Покатились с плеч головушки солдатские;
Что не алое сукно в поле заалелось,
Заалелася тут кровь солдатская;
Что не белые лебедушки воскликнули,
Так воскликнут молоды жены солдатские.
ПОХОД В ЗЕМЛЮ ПРУССКУЮ
По московской по широкой по дороженьке
Не ковыль-трава, братцы, зашаталася,
Не алы цветы, братцы, развивалися —
Зашаталася тут сильна армия,
Сильна армия царя белого,
Идучи, братцы, в землю Прусскую,
На чужу-дальну на сторонушку,
На чужу-дальну незнакомую.
Раздувалися знамена белые:
Наперед идут новокорпусны,
Всереди везут артиллерию,
Позади едет сильна конница,
Славна конница кирасирская.
Уж как все веселы идут,
Веселы идут, принапудрены;
Что один из них невесел идет,
Невесел идет, призадумавшись.
Что за ним идет красна девица,
Она плачет — как река льется,
Возрыдает — что ключи кипят.
Уж как взговорит удалый доброй молодец:
«Ты не плачь, не плачь, красна девица,
Не слези лица румяного,
Не вздыхай, моя разумная!
Не одной-то ведь тебе тошно,
И мне, молодцу, грустнехонько,
Что иду-то я на чужую сторону,
На чужу-дальну незнакомую,
Что на службу я государеву».
***
Песни об Отечественной войне 1812 года
Французский король царю белому отсылается:
«Припаси-ка ты мне квартир-квартир ровно
сорок тысяч,
Самому мне, королю, белые палатушки».
На это наш православный царь призадумался,
Его царская персонушка переменилася.
Перед ним стоял генералушка — сам Кутузов.
Уж он-то речь-то говорил, генералушка,
Словно как в трубу трубил: «Не пужайся ты, наш батюшка,
православный царь!
А мы встретим злодея середи пути,
Середи пути, на своей земли,
А мы столики поставим ему — пушки медные,
А мы скатерти ему постелим — вольны пули,
На закусочку поставим — каленых картечь;
Угощать его будут — канонерушки,
Провожать его будут — все козачушки».
СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЬ, СОЧИНЕННАЯ И ПЕТАЯ ВО ВРЕМЯ СОЕДИНЕНИЯ ВОЙСК У ГОРОДА СМОЛЕНСКА В ИЮЛЕ 1812 ГОДА
Сл. Ф. Глинки
Вспомним, братцы, россов славу
И пойдем врагов разить!
Защитим свою державу:
Лучше смерть — чем в рабств жить.
Мы вперед, вперед, ребята,
С Богом, верой и штыком!
Вера нам и верность свята:
Победим или умрем!
Под смоленскими степями,
Здесь, России у дверей,
Стать и биться нам с врагами!..
Не пропустим злых зверей!
Вот рыдают наши жены,
Девы, старцы вопиют,
Что злодеи разъяренны
Меч и пламень к ним несут.
Враг строптивых мещет громы,
Храмов божьих не щадит;
Топчет нивы, палит домы,
Змеем лютым в Русь летит!
Русь святую разоряет!..
Нет уж сил владеть собой:
Бранный жар в крови пылает,
Сердце просится на бой!
Мы вперед, вперед, ребята,
С Богом, верой и штыком!
Вера нам и верность свята:
Победим или умрем!
1812
КАК НА ГОРОЧКЕ СТОЯЛА МОСКВА
Как на горочке было, на горе,
На высокой было, на крутой,
Тут стояла нова слобода,
По прозваньицу матушка-Москва,
Разоренная с краю до конца.
Кто, братцы, Москву разорил?
Разорил Москву неприятель злой,
Неприятель злой, француз молодой.
Выкатал француз пушки медные,
Направлял француз ружья светлые,
Он стрелял-палил в матушку-Москву.
Оттого Москва загорелася,
Мать сыра земля потрясалася,
Все Божьи церкви развалилися,
Златы маковки покатилися.
ОН
Сл. Н. Соколова
Кипел, горел пожар московский,
Дым расстилался по реке,
На высоте стены кремлевской
Стоял он в сером сюртуке.
Он видел огненное море.
Впервые полный мрачных дум,
Он в первый раз постигиул горе,
И содрогнулся гордый ум!
Ему мечтался остров дикий,
Он видел гибель впереди,
И призадумался великий,
Скрестивши руки на груди,—
И погрузился он в мечтанья,
Свой взор на пламя устремил,
И тихим голосом страданья
Он сам себе проговорил:
«Судьба играет человеком;
Она, лукавая, всегда
То вознесет тебя над веком,
То бросит в пропасти стыда.
И я, водивший за собою
Европу целую в цепях,
Теперь поникнул головою
На этих горестных стенах!
И вы, мной созванные гости,
И вы погибли средь снегов — ,
В полях истлеют ваши кости
Без погребенья и гробов!
Зачем я шел к тебе, Россия,
В твои глубокие снега?
Здесь о ступени роковые
Споткнулась дерзкая нога!
Твоя обширная столица —
Последний шаг мечты моей,
Она — надежд моих гробница,
Погибшей славы — мавзолей».
<1850>
ПЛАТОВ У ФРАНЦУЗОВ
Ты Россия, ты Россия,
Ты Российская земля,
Много крови пролила,
Много силы забрала!
Платов-казак воин был,
Себе бороду не брил.
Когда бороду побрил,
У француза в гостях был.
Француз его не узнал,
За купчину признавал,
Со добра коня снимал,
Во палату зазывал,
За дубовый стол сажал,
Рюмку водки наливал
И купчине подносил,
Об стаканчике просил:
«Ты, купчина, ты, купец,
Ты российский молодец!
Выпей рюмку, выпей две,
Скажи всею правду мне
Про Платова-казака!
Он в разор нас разорил.
Я уж золото сорил,
Много золота терял,
Про Платова узнавал». —
«На что золото терять?
Его так можно узнать:
Он — одно лицо со мной,
Ровно брат мене родной!»
Дочь француза догадалась,
Портрет начала смотреть.
Платов-казак догадался
Из палаты выходить,
На крылечко выбегать,
Будто письмецо бросать.
Он не письмецо бросал,
Громким голосом вскричал:
«Ой вы слуги, мои другн,
Вы донские казаки,
Вы подайте-ка коня
Под Платова-казака!»
На коня Платов садится
И французу говорит:
«Ах ворона ты, ворона,
Загумённая карга!
Не сумела ты, ворона,
Ясна сокола поймать,
Сизы перышки щипать,
По чисту полю пускать,
Не сумела ты Платова
У себя в гостях держать».
Тут француз возбунтовался,
А Платов казак помчался,
Только пыль столбом пошла
От французова двора.
Что не соколы крылаты
Чуют солнечный восход —
Белаго Царя казаки
Собираются в поход.
Кровь их мужеством пылает,
Грудь отвагою полна,
Память славы вызывает
На поля Бородина,
Где на поле басурманы
Шлют нам ядра на поклон,
Заметалися злодеи;
Выходи, Наполеон!
«Смерть врагам!» — сказал Кутузов
И с дружиною своей
Начал потчевать французов
По-казачьи, без затей!
Вот с пригорка батареи
Шлют им ядра на поклон;
За шаталися злодеи,
Захмелел Наполеон:
Он надеялся на силу,
Нас не разведавши путем,
Себе заживо могилу
Русским выкопал штыком.
Ах ли ты грозил войною,
Победить нас захотел,
Лишь с одною головою
Твой орел к нам залетел!
Эх ты, злодей, вор-француз, грабитель!
Ты зачем пришел в Москву стоять?
Ты зачем пришел в Москву стоять, —
Должен жизнь свою в Москве скончать.
Похвалялся вор-француз, грабитель,
Своим пьяным польским табуном.
Запрудил француз реченьку Березину.
Сам на волю жить в Париж ушел.
Выпал беленький снежок в колено,
Не с охотой мы за ним пошли.
Отошли мы три версты от места,
Становились в поле ночевать.
Проявились французския моды,
Из соломы стали строить дом,
Из соломы стали строить дом,
Чтобы дождичком нас не мочило
И с гор погодой не несло.
Послужите вы, братцы, подольше,
Вам будет очень хорошо:
Сухарей и водочки у нас довольно,
Обувают, одевают нас хорошо.
ПЕСНЯ
Сл. Д. Давыдова
Я люблю кровавый бой!
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
За тебя на черта рад,
Наша матушка-Россия!
Пусть французишки гнилые
К нам пожалуют назад!
За тебя на черта рад,
Наша матушка-Россия!
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней, под шалашами,
Днем — рубиться молодцами,
Вечерком — горелку пить!
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней под шалашами!
Вкруг огней под шалашами!
О, как страшно смерть встречать
На постеле господином,
Ждать конца под балдахином
И всечасно умирать!
О, как страшно смерть встречать
На постеле господином!
To ли дело средь мечей!
Там о славе лишь мечтаешь,
Смерти в когти попадаешь,
И не думая о ней!
То ли дело средь мечей:
Там о славе лишь мечтаешь!
Я люблю кровавый бой!
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
1815
Под славным было городом Парижем,
Собиралося Российское славное войско.
Они лагери занимали в чистом поле,
Шанцы и батареи там порыли,
Пушечки и мортирушки там становили.
Константин-то наш по армии разъезживает,
Оне пехоту и кавалерию рассчитывает:
«Надевайте вы, солдатушки, платье бело,
Поутру вам, милые, будет дело!
Когда Бог нам поможет Париж взяти,
Отпущу я вас, любезны, в него погуляти!»
***
Песни первой половины XIX века
ЧЕРКЕССКАЯ ПЕСНЯ
Сл. А. Пушкина
1
В реке бежит гремучий вал;
В горах безмолвие ночное;
Казак усталый задремал,
Склонясь на копие стальное.
Не спи, казак: во тьме ночной
Чеченец ходит за рекой.
2
Казак плывет на челноке,
Влача по дну речному сети.
Казак, утонешь ты в реке,
Как тонут маленькие дети,
Купаясь жаркою порой:
Чеченец ходит за рекой.
3
На берегу заветных вод
Цветут богатые станицы;
Веселый пляшет хоровод.
Бегите, русские певицы,
Спешите, красные, домой:
Чеченец ходит за рекой.
1820
ВОРОН К ВОРОНУ ЛЕТИТ
Сл. А. Пушкина
Ворон к ворону летит,
Ворон ворону кричит:
«Ворон, где б нам отобедать?
Как бы нам о том проведать?»
Ворон ворону в ответ:
«Знаю, будет нам обед;
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.
Кем убит и отчего,
Знает сокол лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая».
Сокол в рощу улетел,
На кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет милого
Не убитого, живого.
1828
РУССКАЯ ПЕСНЯ
Сл. П. Ободовского
Ты не плачь, нe тоскуй,
Под окном не сиди,
На дорогу не гляди,
Из далекия сторонки
Друга милого не жди.
Слышишь — трубы звучат…
Пыль всклубилась вдали.
Из чужбины притекли
Со знаменами отчизны
Вои русския земли.
Их сверкают щиты,
Так же знамя шумит,
Что же грудь твоя дрожит?
Ах! под знаменем кровавым
Милый друг твой не стоит.
Сокрушили его
Вражьи копья, мечи!
Пред иконою в ночи
Ты не жги до бела утра
Воску ярого свечи.
Ты не плачь, не тоскуй,
Под окном не сиди,
На дорогу не гляди,
Из далекия сторонки
Друга милого не жди!
1826
ПЕСНЯ
Сл. Е. Гребёнки
Помню, я еще молодушкой была,
Наша армия в поход куда-то шла.
Сумеркалось. Я стояла у ворот
А по улице все конница идет.
Вдруг подъехал ко мне барин молодой,
Говорит: «Напой, красавица, водой!»
Он напился, крепко руку мне пожал,
Наклонился и меня поцеловал…
Долго, долго я смотрела ему вслед:
Жалко стало, помутился белый свет.
Целу ноченьку мне спать было невмочь, —
Раскрасавец барин снился мне всю ночь.
А потом, уж как я вдовушкой была,
Четырех я дочек замуж отдала —
К нам приехал на квартиру генерал…
Весь изранен и так жалобно стонал…
Пригляделась — встрепенулася душой:
Это тот же прежний барин молодой!
Та же удаль, тот же блеск в его глазах,
Только много седины в его усах.
И опять я молодешенькой была,
И опять я целу ночку не спала,
Целу ноченьку мне спать было невмочь:
Раскрасавец барин снился мне всю ночь.
1841
ЧЕРНЫЙ ВОРОН
Черный ворон!
Что ты вьешься надо мной.
Над моею головой?
Ты добычи не дождешься:
Черный ворон, я не твой!
Бела грудь моя томится
От жестоких лютых ран.
Перевяжу я эти раны
Подаренным мне платком,
Отошлю платок кровавый
К милой женушке своей.
Посмотри на куст зеленый,
Отдохни спокойно:
Черный ворон, я не твой!
Лети, ворон, на мою сторонку;
Ты скажи жене молодой:
Я женился на другой;
У нас сваха — остра шашечка,
Повенчал нас пистолет,
В поезду-то — пуля свинцовая.
***
Солдатские песни XIX — начала XX века
СЕВАСТОПОЛЬЦЫ, СПОЕМТЕ
Севастопольцы, споемте
Песню новую.
Эх, эй да мы которую певали
На Черном море.
«Почему ты, запевала-свет,
Свет, состарился?»
— Эх, эй да состарила, чернобровая,
Служба царская.
Служба царская, боевая,
Да невзгодушка.
Эх, эй да занависла над Россией
Непогодушка.
Мы не только песни пели,
Но и плакали,
Эх, эй да корабли в бухте топили,
Слезы капали.
«Евстафия» потопили,
«Трех святителей».
Эх, эй да нам Нахимов-адмирал,
Был учителем.
Воины в синих мундирах
Будут битые.
Эх, эй да наши старые капралы
Страх сердитые.
На Малаховом кургане
Редут с пушками.
Эх, эй да забросаем синеблузых
Ядрами, шишками.
Пусть отведают, узнают
Удаль русскую.
Эх, эй да в Черном море утопили
Спесь французскую.
НЕ ТУМАН С МОРЯ ПОДНЯЛСЯ
Не туман с моря поднялся,
Три дня кряду сильный дождик шел —
Князь великий переправлялся,
Через Дунай он с войском шел.
Он и шел с крестом-молитвой,
Чтобы турок победить,
Чтобы турок победить,
Всех болгар освободить.
Три мы ночи шли в походе,
Притуманилось у нас в глазах.
Государь нам дал свободу
На три часа погулять.
Мы гуляли эти три часа,
Про нас знали только небеса.
Вдруг в войсках огонь открылся
И ударил сильный гром,—
Город дымом весь покрыло,
Три часа не виден город был!
Заплакала наша Плевна,
Запропала турецкая слава
И не будет больше ннкогда!
Последний нонешний денечек
Гуляю с вами я, друзья,
А завтра рано, чуть светочек,
Заплачет вся моя семья,
Заплачут братья, мои сестры,
Заплачет мать и мой отец,
Еще заплачет дорогая,
С которой три года я жил.
К крыльцу повозка подкатила,
Семейство замертво лежит.
А староста стучит в окошко:
«Готовьте сына своего».
Крестьянским сын, давно готовый,
В объятьях матери своей:
«Поволь, позволь ты, дорогая,
Последний раз поцеловать».
СКАКАЛ КАЗАК ЧЕРЕЗ ДОЛИНУ
Скакал казак через долину,
Через Маньчжурские края,
Скакал он, всадник одинокий,
Кольцо блестело на руке.
Кольцо казачка подарила,
Когда казак пошел в поход.
Она дарила, говорила,
Что через год буду твоя.
Вот год прошел, казак стрелою
В свою станицу прискакал,
Завидел хату под горою,
Забилось сердце казака.
Навстречу мать ему, старушка,
Тихонько шепчет-говорит:
«Напрасно ты, казак, стремишься,
Напрасно мучаешь коня,
Тебе казачка изменила,
Другому счастье отдала».
Казак кольцо свое златое
Сорвал и выбросил в Урал.
Он повернул коня налево,
И в чисто поле поскакал,
И снял с плеча свою винтовку,
И жизнь покончил навсегда.
«Послушай-ка, служивый,
Ты куришь табачок,—
Но трубка — что за диво!
Дай посмотреть, дружок.
Какая позолота
С резьбою но краям:
Не по тебе работа,
Продай-ка лучше нам!»
— «Хоть, сударь, и заметна
Охота в том твоя,
Но трубки сей заветной
Продать не волен я.
Она со мной в сраженье
Была за сапогом
И в грозном злоключенье
Служила мне щитом.
Она у сераскира
Отбита на войне
И в память командира
Теперь досталась мне».
— «Послушай-ка, служивый,
Кто командир был твой?»
— «Храбров». — «Храбров, о диво,
— Он дядя мне родной!»
Сл. и муз. В. Межевича
«Ты, моряк, красивый сам собою,
Тебе от роду двадцать лет.
Полюби меня, моряк, душою,
Что ты скажешь мне в ответ?»
Припев:
По морям, но волнам —
Нынче здесь, завтра там.
По морям, морям, морям, морям, эх!
Нынче здесь, а завтра там.
«Ты, моряк, уедешь в сине море,
Оставляешь меня в горе,
А я буду плакать и рыдать,
Тебя, моряк мой, вспоминать»
Припев.
«Ты не плачь, моя Маруся,
Я морскому делу научуся.
И не стоит плакать и рыдать,
Меня так часто вспоминать».
Припев:
По морям, по волнам —
Нынче здесь, завтра там.
По морям, морям, морям, морям, эх!
Нынче здесь, а завтра там.
1839
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от нашей земли.
«Товарищ, я вахты не в силах стоять,
Сказал кочегар кочегару, —
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Поди заяви ты, что я заболел
И вахту, не кончив, бросаю.
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил — умираю».
Товарищ ушел, он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.
Окончив кидать, он напился воды —
Воды опресненной, нечистой,
С лица его падали сажи следы,
Услышал он речь машиниста:
«Ты, вахты не кончив, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен,
Ты к доктору должен пойти и сказать,
Лекарство он даст, если болен».
На палубу вышел — сознанья уж нет,
В глазах его все помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал. Сердце больше не билось.
Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара,
Последний подарок ему поднесли —
Колосник обгорелый и ржавый.
К ногам привязали ему колосник,
В простыню его труп обернули,
Пришел пароходный священинк-старик,
И слезы у многих сверкнули.
Напрасно старушка ждет сына домой
Ей скажут, она зарыдает…
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.
В далеком Цусимском проливе,
Вдали от родимой земли,
На дне океана глубоком
Забытые есть корабли.
Там русские есть адмиралы,
И дремлют матросы вокруг,
У них вырастают кораллы
На пальцах раскинутых рук.
Когда засыпает природа
И яркая светит луна,
Герои погибшего флота
Встают, пробуждаясь от сна.
Они начинают беседу —
И, яростно сжав кулаки,
О тех, кто их продал и предал»
Всю ночь говорят моряки.
Они вспоминают Цусиму,
Напрасную храбрость свою,
И небо, от жизни далекое,
И гибель в неравном бою.
И в шуме морского прибоя
Они говорят морякам:
«Готовьтесь к великому бою,
За нас отомстите врагам!»
«ВАРЯГ»
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает…
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря поднимают,
Готовые к бою орудия в ряд
На солнце зловеще сверкают.
Шипит, и гремит, и грохочет кругом,
Гром пушек, шипенье снарядов,
И стал наш бесстрашный и гордый «Варяг»
Подобен кромешному аду.
В предсмертных мученьях трепещут тела,
Гром пушек, и дым, и стенанья,
И судно охвачено морем огня,
Настала минута прощанья:
Прощайте, товарищи, с Богом, ура!
Кипящее море под нами!
Не думали, братцы, мы с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами.
Не скажет ни камень, ни крест, где лежим
В защиту мы русского флага,
Лишь волны морские прославят одни
Геройскую гибель «Варяга».
1904
Плещут холодные волны,
Бьются о берег морской,
Носятся чайки над морем,
Крики их полны тоской.
Носятся белые чайки,
Что-то встревожило их,
Чу!.. загремели раскаты
Взрывов далеких, глухих.
Там, среди шумного моря,
Вьется андреевский стяг,
Бьется с неравною силой
Гордый красавец «Варяг».
Сбита высокая мачта,
Броня пробита на нем,
Борется стойко команда
С морем, врагом и огнем.
Пенится Желтое море,
Волны сердито шумят,
С вражьих морских великанов
Выстрелы чаще летят.
Реже с «Варяга» несется
К ворогу грозный ответ…
«Чайки! снесите отчизне
Русских героев привет.
Миру всему передайте,
Чайки, печальную весть:
В битве врагу мы не сдались —
Пали за русскую честь!
Мы пред врагом не спустили
Славный андреевский стяг,
Сами взорвали «Корейца»,
Нами потоплен «Варяг»!»
Видели белые чайки,
Как скрылся в волнах богатырь,
Смолкли раскаты орудий,
Стихла далекая ширь…
Плещут холодные волны,
Бьются о берег морской,
Чайки несутся в Россию,
Крики их полны тоской…
ОСЕННИЕ ЖУРАВЛИ
Сл. А. Жемчужникова
Сквозь вечерний туман мне под небом стемневшим
Слышен крик журавлей все ясней и ясней…
Сердце к ним понеслось, издалёка летевшим,
Из холодной страны, с обнаженных степей.
Вот уж близко летит и все громче рыдая,
Словно скорбную весть мне они принесли…
Из какого же вы неприветного края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?..
Я ту знаю страну, где уж солнце без силы,
Где уж савана ждет, холодея, земля
И где в голых лесах воет ветер унылый,
То родимый мой край, то отчизна моя.
Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,
Вид угрюмый людей, вид печальный земли…
О, как больно душе, как мне хочется плакать!
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..
28 октября 1871
Югенгейм, близ Рейна
HE ДЛЯ МЕНЯ
He для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется,
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств не для меня.
Не для меня текут ручьи,
Звенят алмазными струями,
Там дева с черными бровями —
Она растет не для меня.
Не для меня цветут сады,
Над яром роща расцветает,
Там соловей весну встречает
Он будет петь не для меня.
Не для меня Пасха придет,
За стол родня вся соберется,
«Христос воскрес!» из уст польется —
Такая жизнь не для меня.
Вино по рюмочкам польется —
Но эта жизнь не для меня.
А для меня придет война,
На фронт германский я умчуся.
Домой я больше не вернуся —
Там пуля ждет давно меня.
И прилетит кусок свинца,
Он в тело белое вопьется,
И кровь по капелькам прольется —
Вот эта смерть там ждет меня.
He для меня придет весна…
Оглавление:
Исторические песни о войне
Песни предвоенных лет
Песни Великой Отечественной войны
Народные песни Великой войны
Песни послевоенных лет
Песни памяти