И.И. Маркин. Курская битва - Два плана, две стратегии

Оглавление

ДВА ПЛАНА, ДВЕ СТРАТЕГИИ

Продвигаясь с юга на север, наступало весеннее распутье. Вместе с ним замедлялись и стихали боевые действия на фронте. Три месяца наступали советские войска на южном участке советско-германского фронта и, пройдя более 700 км, вышли в районы западнее Курска, Белгорода, Харькова и Ростова.

Гитлеровское командование, пытаясь воспользоваться тем, что наступавшие войска Воронежского и Юго-Западного фронтов с ожесточенными боями прошли более 700 км и значительно ослабли, произвело перегруппировку своих сил. 19 февраля 1943 года немецкие войска перешли в контрнаступление под Харьковом, а 4 марта под Белгородом. В жестоких боях советские войска оставили города Харьков и Белгород и, остановив наступление гитлеровцев, закрепились на Северном Донце и на рубеже Сумы, Белгород. Боевые действия на южном участке советско-германского фронта затихли. К середине марта 1943 года затихли боевые действия и на центральном участке фронта. Воюющие стороны приступили к подготовке новых операций.

Линия фронта к этому времени, отодвинувшись далеко на запад, почти прямой линией проходила с севера на юг от Ленинграда и до Таганрога. И только в районе Курска советские войска глубоко вклинились в расположение противника, создав так называемый «Курский выступ», размером более 65 тыс. кв. км (схема 1).

Схема 1. Планы сторон на летнюю кампанию 1943 года

Линия фронта на этом выступе в форме огромной дуги проходила в районе Змиевка, Тагино (на полпути от Орла до Курска), Севск, Рыльск, Сумы, Белгород. Ширина Курской дуги у основания превышала 200 км, а у вершины достигала до 150 км, глубина выступа доходила до 200 км.

Курский выступ, по размерам равный половине территории Англии, являлся одним из самых важных стратегических пунктов советско-германского фронта.

Владея этим выступом, советские войска разъединяли южный участок вражеского фронта от центрального и глубоко нависли над флангами двух наиболее сильных группировок противника — группы армий «Центр», занимавшей фронт от Великих Лук до района западнее Курска, и группы армий «Юг», державшей фронт от Сум до берегов Азовского моря. С этого выступа советские войска могли успешно развивать операции на северо-запад в тыл группы армий «Центр», на запад, еще более разрезая фронт врага, и на юго-запад или на юг в тыл группы армий «Юг».

С другой стороны, Курский выступ представлял большую опасность для расположенных на его территории советских войск. На флангах этого выступа (у оснований дуги) противник подготовил и сохранил два мощных плацдарма: на севере — орловский и на юге — белгородско-харьковский. С этих плацдармов немецко-фашистские войска имели возможность по кратчайшим направлениям с севера и с юга нанести удар в тыл Курского выступа и окружить находившиеся там войска советских Центрального и Воронежского фронтов.

Советское Верховное Главнокомандование по окончании зимней кампании 1942/43 года первоначально планировало силами Центрального и Воронежского фронтов подготовить наступательные операции по разгрому гомельской и харьковской группировок противника с тем, чтобы в ходе операций форсировать р. Днепр и создать благоприятную обстановку для освобождения Донбасса и Белоруссии.

Однако при подготовке этих операций обстановка в центре советско-германского фронта резко изменилась. Гитлеровское командование начало сосредоточение крупных группировок войск в районе орловского и белгородско-харьковского плацдармов.

По данным советской разведки, в конце марта 1943 года гитлеровское командование в районе Орла, Белгорода и Харькова сосредоточило до 40 пехотных, до 20 танковых, одну моторизованную и одну кавалерийскую дивизии. При этом в районе Харькова и южнее концентрировалась основная ударная сила немецко-фашистской армии: танковые дивизии СС «Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая Голова», «Викинг» и «Райх».

При этом, как показывали данные советской разведки, силы противника размещались весьма неравномерно:
— 15—17 пехотных и 7—8 танковых дивизий — перед Центральным фронтом на орловском плацдарме;
— 12—13 пехотных и 4 танковых дивизии — перед Воронежским фронтом на белгородском плацдарме;
— 7—9 пехотных и 9 танковых дивизий (среди них 6 дивизий СС) — перед Юго-Западным фронтом, в районе Харькова и южнее.

Создание таких группировок, насыщенных большим количеством танковых войск, а также другие данные разведки показывали, что противник, несомненно, готовится не к оборонительным, а к наступательным действиям.

Перед советским командованием встала весьма трудная задача: выявить подлинные замыслы противника, определить, с какой целью он сосредоточивает свои войска, и в соответствии с этим принять решения на последующие действия в летней кампании 1943 года.

Конечно, в послевоенное время, когда все выяснилось и раскрылось, решение этой задачи кажется простым и несложным. Однако в то время, когда о противнике имелись только отрывочные данные, а его планы хранились в глубочайшем секрете и были известны весьма ограниченному кругу вражеских высокопоставленных лиц, правильное решение этой задачи требовало не только большого ума, но и подлинного полководческого таланта и глубокого проникновения в сущность развернувшихся и ожидаемых событий.

Необходимо отметить, что Советская Армия к этому времени располагала достаточными силами и средствами не только для срыва вражеского наступления, но и для ведения широких наступательных операций.

Поэтому командующий Воронежским фронтом генерал Н.Ф. Ватутин предложил силами Воронежского и Степного фронтов нанести упреждающий удар, сорвать сосредоточение группировок противника и уничтожить его войска на белгородско-харьковском направлении.

На основании всех обобщенных данных советское Главнокомандование разработало план действий войск на весенне-летнюю кампанию 1943 г.

По этому плану предполагалось, что противник начнет наступление против Курского выступа, нанося главные удары под его основание с севера и с юга с целью окружения и разгрома войск Центрального и Воронежского фронтов и последующего развития наступления на восток и северо-восток.

В соответствии с этим планом советское Верховное Главнокомандование решило:

1. Наступление с целью срыва сосредоточения сил противника признать нецелесообразным.
2. Центральному и Воронежскому фронтам перейти к жесткой обороне, в оборонительных боях измотать противника и сразу же, как только будут обескровлены вражеские наступающие группировки, перейти в решительное контрнаступление.
3. Западному и Брянскому фронтам подготовить наступление на орловском направлении.

Последующий ход событий и особенно изучение архивных материалов бывшей немецко-фашистской армии, а также послевоенные высказывания ее видных руководителей показали, что этот план наиболее полно отвечал конкретным условиям создавшейся обстановки и обеспечивал разгром вражеских группировок с наименьшими потерями.

Сразу же после разгрома под Сталинградом и в операциях на южном участке советско-германского фронта перед гитлеровским командованием встала проблема дальнейшего ведения войны.

«Весна 1943 года, — писал в своей книге «Утерянные победы» бывший командующий немецкой группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн, — поставила немецкое главное командование перед трудным решением. Две проведенные нами кампании не привели к разгрому Советского Союза… Для наступления с далеко идущими целями, как мы это делали в прошлые годы, наших сил в сравнении с силами русских было недостаточно. Мы неизбежно, по-видимому, должны были теперь прибегнуть к обороне»

Однако и фельдмаршал Манштейн и все гитлеровское главное командование отчетливо понимали, что переход к оборонительной стратегии в 1943 году означал для Германии и ее армии неминуемый крах. По мнению фельдмаршала Манштейна, оборонительные способы действий для немецкой армии были неприемлемы по двум причинам:
Во-первых, как указывает он в своей книге «Утерянные победы», русские «могли подождать, чтобы усилить свою группировку и посмотреть, когда их союзники действительно откроют второй фронт на континенте. Такая стратегия выжидания не исключала проведения ряда ударов небольшими силами, чтобы сохранить свой престиж и предотвратить оттягивание немецких сил с востока. Для немцев это было бы самым неприятным. Но это могло привести к тому, что мы, бездеятельно ожидая в обороне, должны были бы потом вести войну на два фронта против сильных противников. По этой причине чистая оборона, нечто вроде позиционной войны, для нас была неприемлема.

Вторым соображением, говорившим против применения чисто оборонительной тактики, был тот простой факт, что нам не хватало для этого имеющихся на востоке дивизий. Фронт от Черного моря до Ледовитого океана был слишком велик… Соотношение сил позволяло Советам, в случае если бы мы ограничились чистой обороной, проводить наступление на различных участках Восточного фронта превосходящими силами и прорывать наш фронт. В результате этого противник добился бы или окружения стабильных участков фронта, или нашего отступления. 1944 год дал достаточно примеров того, к чему приводила нас попытка удержать неподвижный фронт».

Конечно, это — важные причины неприемлемости обороны. Но фельдмаршал Манштейн умышленно не упоминает о других не менее важных причинах.

Если рассматривать вопрос с чисто военной точки зрения, то и возможность войны на два фронта, и особенно недостаток сил и средств, требовали именно оборонительных способов действий. Всякому человеку, хоть в какой-то мере знакомому с военным делом, хорошо известно, что наступление требует гораздо больших сил, чем оборона, и что оборона применяется именно при недостатке сил и средств и в невыгодных условиях обстановки с целью сохранения своих сил, изматывания противника и изменения положения в свою пользу. Ссылки Манштейна на непомерно широкий фронт на востоке также весьма неосновательны. Достаточно взглянуть на карту Советского Союза и на начертание линии фронта весной 1943 года, чтоб легко убедиться, что этот фронт за счет выравнивания и оставления второстепенных участков мог бы быть значительно сокращен, что давало возможность уплотнить боевые порядки обороняющихся войск, создать резервы и в сочетании с выбором выгодных естественных рубежей создать прочную оборону.

Совсем не военные, а чисто политические и частично экономические причины, а также вера в силу своей армии и недооценка сил Советской Армии руководили гитлеровским командованием при определении задач в летней кампании 1943 года.

В итоге почти двух лет войны и особенно после разгрома под Сталинградом и поражения немецко-фашистской армии в зимней кампании 1942/43 года резко изменилось соотношение сил в пользу Советской Армии. В ходе ожесточенной борьбы Советская Армия окрепла, закалилась и возросла количественно. Последние месяцы истекшей зимней кампании явно показали, что Советская Армия не только способна противостоять гитлеровской военной машине, но и обладает всеми возможностями для ведения широкого наступления. Не только народы других стран и сателлиты фашистской Германии, но и сам немецкий народ воочию увидели, что гитлеровская военная машина не так могуча и непобедима, как она представлялась, что силы ее значительно подорваны и в скором времени начнут иссякать, что гитлеровская авантюра на востоке зашла в тупик, что в ходе войны отчетливо обозначился коренной перелом в пользу Советского Союза. Призрак неизбежного поражения навис над фашистской Германией. Но еще не все видели это. Опьяненные успехами первых лет войны, народы Германии все еще продолжали верить в возможность победы. Продолжали верить в это и многие сателлиты Германии. Да и порабощенные народы Европы, ошеломленные успехами гитлеровцев, также еще не окончательно убедились в тяжелом поражении фашистской Германии. Отказ от наступления и переход к обороне окончательно раскрыли бы всему миру и особенно народам самой Германии действительное положение дел. Поэтому только наступление и хоть какая-то победа любой ценой могли и сохранить гитлеровскую коалицию государств, и поддержать веру в победу среди немецкого народа, и держать в страхе порабощенные народы Европы, и внушать всему миру иллюзию могущества и непобедимости немецко-фашистской армии.

Это и была основная — политическая причина, вследствие которой гитлеровское командование отказалось от перехода к оборонительным действиям и решило летнюю кампанию 1943 года начать крупным наступлением.

Кроме того, на определение гитлеровским командованием целей летней кампании 1943 года весьма важное значение оказали и обстоятельства экономического характера.

К этому в первую очередь необходимо отнести быстрый и неуклонный рост военного производства промышленности фашистской Германии. Как стало известно из опубликованных после войны официальных документов, к началу 1943 года немецкая промышленность не только не снизила уровень своего военного производства, а, наоборот, резко увеличила и это увеличение непрерывно продолжалось до середины 1944 года. Так, например, общий объем выпуска немецкой промышленностью военной продукции в феврале 1943 года по сравнению с февралем 1942 года увеличился более чем в два раза, а по отдельным, наиболее важным видам военной продукции это увеличение было еще большим.

Рост производства немецкой промышленностью основных видов военной продукции характеризовался следующими данными .

Из этой таблицы видно, что особенно резко возрастал выпуск таких важных видов вооружения, как минометы, полевые орудия, танки и самолеты. Производство танков наиболее резко возросло весной 1943 года. В мае 1943 года немецкая военная промышленность достигла наивысшего количества выпуска танков за все время войны. В этот месяц танков было выпущено в 5,7 раза больше, чем в каждом месяце 1941 года, и в 3,1 раза больше,чем в мае 1942 года.

Такое положение в военной промышленности давало возможность гитлеровскому командованию не только восполнить потери в вооружении и боевой технике, но и оснастить большое количество вновь формируемых дивизий.

Большие надежды гитлеровское командование возлагало на новое оружие: сверхмощные танки и самоходные артиллерийские установки, которые тайно изготовлялись на немецких заводах и еще не применялись в боях. Действительно, это оружие по своим боевым качествам представляло грозную силу.

Тяжелый танк Т-IV «тигр» представлял собой мощную бронированную машину весом в 60 т, вооруженную 88-мм пушкой и двумя пулеметами. Лобовая броня этого танка достигала 150 мм, бортовая — 88 мм.

Танк Т-V «пантера» весил 45 т, был вооружен 75-мм пушкой и одним пулеметом. Лобовая броня его достигала 85 мм, бортовая — 40 мм.

Самоходная артиллерийская установка «фердинанд» весила 70 т, имела лобовую броню до 200 мм и была вооружена скорострельной 88-миллиметровой пушкой.

Высокие боевые качества этой новой бронетанковой техники в сочетании с массовым ее применением представляли мощную ударную силу, которая была способна проломить сильную оборону.

В начале 1943 года гитлеровцы организовали массовое производство тяжелой бронетанковой техники и за год выпустили более 2500 танков «тигр» и самоходных орудий «фердинанд», увеличив производство их по сравнению с 1942 годом в 25 раз.

Помимо обеспечения непрерывного роста военного производства, гитлеровское командование в начале 1943 года провело первую «тотальную мобилизацию» и дополнительно призвало в армию около двух миллионов мужчин. Это дало возможность довести численность войск, действующих непосредственно на фронте, до 9,5 млн. человек. Такой огромной по численности действующей армии фашистская Германия не имела за всю войну. На фронте непосредственно действовало: в 1941 году — 7,2 млн. человек, в 1942 году — 8,6 млн. человек, в 1943 году — 9,5 млн. человек.

Таким образом, в распоряжении гитлеровского командования в начале 1943 года была огромная по численности армия и вполне достаточное количество новейшего вооружения и боевой техники.

К тому же, как и в операциях прошлых лет, гитлеровское командование предполагало, что усталые и измотанные в трехмесячном зимнем наступлении советские войска не скоро смогут оправиться, а советская промышленность не успеет быстро пополнить их вооружением и боевой техникой. Поэтому стремительное немецкое наступление сразу же после весенней распутицы застанет их врасплох, и немецко-фашистским войскам удастся если не повторить, то хотя бы приблизиться к тому, что было летом 1942 года на южном фланге советско-германского фронта.

Все эти обстоятельства и определили избрание гитлеровским командованием наступательных способов действий в летней кампании 1943 года. В том, что на Восточном фронте необходимо любой ценой наступать, никаких сомнений среди верхушки гитлеровского командования не было. Однако при решении вопроса о том, когда и с какой целью наступать, возникли разногласия.

Командующий группой немецких армий «Юг» фельдмаршал Манштейн в начале февраля 1943 года предложил главному немецкому командованию два варианта действий:

Первый — выждать начало наступления русских, в оборонительных боях измотать советские войска, поставить их в невыгодное положение и нанести сокрушительный ответный удар.
Второй — удержать инициативу в своих руках путем упреждающего удара по советским войскам еще до того, как они оправятся от зимней кампании.

В течение февраля и марта 1943 года эти два варианта всесторонне обсуждались немецким главнокомандованием и командованием групп армий.

В феврале 1943 года фельдмаршал Манштейн разработал и представил главному командованию подробный так называемый «план ответного удара».

«…Командование группы армий «Юг», — пишет фельдмаршал Манштейн,— ожидало, что противник сначала будет наступать на «донецкий балкон» (т.е. Донбасс, где фронт, проходя по pp. Северный Донец и Миус, выступал далеко на восток. — И. М.) с востока через Миус, а с севера — через Донец в его среднем течении, чтобы сковать находившиеся там наши армии или оттеснить их к побережью. Это наступление потом, вероятно, должно было бы быть дополнено наступлением из района Харькова или севернее в направлении на Днепр»

Исходя из этого предполагаемого плана действий Советской Армии, Манштейн предлагал заранее подготовить отход немецких войск на запад; в тылу северного фланга группы армий «Юг» сосредоточить крупные ударные силы и, как только советские войска перейдут в наступление на Донбасс, с боями отвести немецкие войска до линии Мелитополь — Днепропетровск; заманить советские армии в ловушку, а затем, когда советские войска полностью втянутся в эту ловушку и израсходуют свои наступательные возможности, стремительным ударом крупных сил на юго-восток или на юг окружить и уничтожить их на побережье Азовского моря.

Манштейн всесторонне развивал и обосновывал этот план, неоднократно представляя его главному немецкому командованию.

В марте 1943 года Гитлер прибыл в Запорожье, в штаб группы армий «Юг», где Манштейн подробно доложил ему «план ответного удара».

Выслушав Манштейна, Гитлер отверг этот план. Он не допускал даже мысли, что после добровольного отхода на большое расстояние можно перейти к решающим наступательным операциям, а потерю территории, хотя бы и временно, считал слишком большим риском. Гитлер заявил, что отдать Донбасс противнику даже временно совершенно невозможно: «Если бы мы потеряли этот район, то нам нельзя было бы обеспечить сырьем свою военную промышленность, а потеря никопольского марганца будет означать конец войны… Потеря Никополя означала бы конец войны. Как Никополь, так и Донбасс не могут обойтись без электростанции в Запорожье».

Одновременно с командующим группой немецких армий «Юг» фельдмаршалом Манштейном начальник германского генерального штаба генерал-полковник Цейтцлер разработал и представил Гитлеру другой план, так называемый план операции «Цитадель».

Главная цель этой операции: одновременным наступлением с севера и с юга окружить и уничтожить советские войска, сосредоточенные на Курском выступе, еще до того, как они сумеют оправиться от зимнего наступления и полностью восстановить свою боевую готовность, особенно танковых частей. После того как советские войска будут окружены в районе Курска, ударом танковых масс на восток предполагалось разгромить все подходящие к Курску резервы, а затем нанести новые удары в районе Донбасса или в каком-либо другом районе.

Проведение операции «Цитадель» было возложено на группу армий «Центр» под командованием фельдмаршала фон Клюге и группу армий «Юг» под командованием фельдмаршала Манштейна. Общее руководство операцией осуществлялось главным немецким командованием и лично Гитлером.

Группа армий «Центр» силами 9-й армии под командованием любимца Гитлера генерал-полковника Моделя должна была (см. схему 1) нанести главный удар между железной и шоссейной дорогами Орел—Курск с севера на юг, прорвать советскую оборону на участке в 50 км и выйти в район Курска. Этот удар должны были наносить три танковых корпуса (46, 47 и 4-й) в составе шести танковых, двух моторизованных и семи пехотных дивизий. Фланги ударной группировки обеспечивали два армейских корпуса в составе семи пехотных дивизий, которые должны были также перейти в наступление и расширить фронт прорыва. Всего группа армий «Центр» для наступления в сторону Курска выделяла шесть танковых, две моторизованные и четырнадцать пехотных дивизий, объединенных в пять корпусов.

Группа армий «Юг» получила задачу мощным ударом крупных танковых масс вдоль шоссе Белгород — Курск прорваться навстречу 9-й армии с юга и совместно с ней окружить и уничтожить советские войска на Курском выступе, одновременно с этим нанося встречные удары по подходящим с востока советским резервам.

Главный удар вдоль шоссе на Обоянь наносила 4-я танковая армия под командованием генерал-полковника Гота в составе двух танковых (2 тк СС и 48 тк) и 52-го армейского корпусов, в которые входили четыре пехотные и шесть танковых дивизий, в том числе танковые дивизии СС «Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова» и «Райх».

Вспомогательный удар с целью обеспечения наступления главной ударной группировки и борьбы с подходящими с востока советскими резервами наносила армейская группа «Кемпф» в составе 3-го танкового и 11-го армейского корпусов (три танковые и пять пехотных дивизий). В последующем в состав армейской группы «Кемпф» должен был войти 24-й танковый корпус (танковая дивизия ОС «Викинг» и 17-я танковая дивизия).

Начав наступление на участке Волчанск—Белгород в общем направлении на северо-восток, армейская группа «Кемпф» должна была 52-м армейским корпусом вдоль реки Короча последовательно развертываться фронтом на восток, а 3-м танковым корпусом (а впоследствии и 24-м танковым корпусом) развивать наступление в направлении Скородное и массированным ударом танков (пять танковых дивизий, в том числе танковая дивизия СС «Викинг») на открытой местности разгромить подходившие с востока советские резервы.

Всего для проведения наступления на белгородско-курском направлении группа армий «Юг» выделяла четыре танковых и два армейских корпуса в составе восьми пехотных и одиннадцати танковых дивизий, в том числе танковые дивизии СС «Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Райх» и «Викинг».

В общем итоге непосредственно для проведения операции «Цитадель» гитлеровское командование привлекало семь танковых и четыре армейских корпуса, в состав которых входили семнадцать танковых, две моторизованные и двадцать две пехотные дивизии. Кроме того, между главными ударными группировками на фронте Сумы, Дмитровск-Орловский оборонялась 2-я немецкая армия, имея в своем составе девять пехотных и одну охранную дивизию. 2-я армия находилась в готовности всеми своими силами содействовать наступлению главных ударных группировок.

Во второй половине марта планирование операции «Цитадель» было закончено, и началась подготовка большого наступления в районе Курского выступа.

Начало операции «Цитадель» было назначено на самые ранние сроки, на первые числа мая, с тем, чтобы наступление развернуть сразу же после весенней распутицы и застать советские войска врасплох.

Напомним, что в начале апреля 1943 года советское Верховное Главнокомандование приняло решение на летнюю кампанию 1943 года и поставило фронтам конкретные задачи.

Для создания прочной обороны Курского выступа советское командование решило подготовить несколько оборонительных рубежей общей глубиной до 300 км, проходящих от линии фронта на Курском выступе до реки Дон в района Воронежа, севернее и южнее Воронежа.

Главные усилия Советской Армии сосредоточивались в районе Курской дуги. Непосредственная оборона Курского выступа была возложена на войска Центрального фронта под командованием генерала К.К. Рокоссовского и Воронежского фронта под командованием генерала Н.Ф. Ватутина.

Командующий войсками Центрального фронта генерал армии К.К. Рокоссовский и начальник штаба фронта генерал-лейтенант М.С. Малинин

Центральный фронт свои основные усилия сосредоточивал на участке между шоссейной и железной дорогами Орел—Курск, как раз там, где 9-я немецкая армия начала подготовку главного удара.

На этом направлении оборону заняла 13-я армия (командующий армией генерал Пухов), справа от 13-й армии оборонялись соединения 48-й армии, слева — 70-й армии.

13-я армия, занимая полосу шириной в 32 км, в первом эшелоне развернула 29 и 15-й стрелковые корпуса, которые по две стрелковые дивизии имели в первом эшелоне (15, 81, 148 и 8-я стрелковые дивизии) и по одной — во втором (307 и 74-я стрелковые дивизии).

Во втором эшелоне 13-й армии располагались 17 и 18-й гвардейские стрелковые корпуса, имея в своем составе шесть стрелковых дивизий и три танковых полка.

48-я армия, занимавшая оборону правее 13-й армии, свои основные усилия сосредоточивала на левом фланге, создав рядом с 13-й армией такую же сильную и глубоко эшелонированную оборону.

70-я армия соответственно основные силы сконцентрировала на своем правом фланге, непосредственно примыкая к войскам 13-й армии.

Все занявшие оборону войска подготовили пять оборонительных полос, состоявших из глубоко эшелонированных позиций.

Воронежский фронт наиболее сильную оборону создавал на направлениях главных ударов немецкой группы армий «Юг» — на обоянском и корочанском направлениях.

На обоянском направлении оборону заняла 6-я гвардейская армия (командующий армией генерал Чистяков). Эта армия, занимая полосу в 64 км, в первом эшелоне развернула четыре стрелковые дивизии (71, 67, 52-я гвардейские и 375-я стрелковая дивизии), усиленные 245 и 230-м танковыми полками и 96-й танковой бригадой. Во втором эшелоне были развернуты 90, 51 и 89-я гвардейские стрелковые дивизии и 49-я танковая бригада.

Правее 6-й гвардейской армии занимала оборону 40-я армия, которая свои основные усилия сосредоточивала на левом фланге.

На корочанском направлении оборону заняли войска 7-й гвардейской армии (командующий армией генерал Шумилов). Эта армия в полосе шириной 50 км в первом эшелоне развернула 81, 78, 72 и 36-ю гвардейские стрелковые дивизии и 262-й танковый полк. Второй эшелон составляли 73 и 15-я гвардейские и 213-я стрелковые дивизии, 167 и 148-й танковые полки, 27-я гвардейская и 201-я танковые бригады.

Помимо создания прочной обороны силами общевойсковых армий в составе Центрального и Воронежского фронтов, были созданы сильные фронтовые резервы. Центральный фронт в резерве имел 2-ю танковую армию (3 и 16-й танковые корпуса), 19 и 9-й танковые корпуса, 11-ю гвардейскую танковую бригаду и несколько артиллерийских и истребительно-противотанковых и минометных частей.

Воронежский фронт в своем резерве имел 1-ю танковую армию (6-й танковый и 3-й механизированный корпуса), 5 и 2-й гвардейские танковые корпуса и артиллерийско-минометные части.

Все резервы и вторые эшелоны были подготовлены для нанесения контрударов на угрожаемых направлениях.

Командующий войсками Воронежского фронта генерал армии Н.Ф. Ватутин, член Военного совета фронта Н.С. Хрущев и начальник штаба генерал-лейтенант С.П. Иванов

Кроме создания сильной группировки войск, непосредственно на Курском выступе, советское командование на курском направлении сосредоточило крупные стратегические резервы, в состав которых входили 4 и 5-я гвардейские, 27, 47, 53-я и 5-я гвардейская танковая армии, 4-й гвардейский и 10-й танковые корпуса, которые располагались восточнее Курского выступа и подготавливали несколько оборонительных рубежей, последним из которых был оборонительный рубеж на реке Дон.

Все войска подготавливали и занимали соответствующие оборонительные полосы и рубежи.

Наиболее сильной и всесторонне оборудованной была главная полоса обороны, окаймлявшая огромной дугой весь Курский выступ. Эта полоса состояла из батальонных районов обороны, противотанковых опорных пунктов и системы инженерных заграждений, расположенных на глубине до 5—6 км от переднего края. К началу наступления противника в главной полосе обороны было оборудовано 2593 км траншей и ходов сообщения, 30 673 стрелковых и пулеметных окопа, 10 049 окопов для истребителей танков, 4983 командных и наблюдательных пункта, 604 противотанковых препятствия. Установлено 434 667 противотанковых мин, 300 000 зажигательных бутылок и 700 км проволочных заграждений.

Позади главной полосы обороны были оборудованы вторая и третья армейские полосы обороны, увеличивавшие общую глубину обороны до 40—45 км. Эти полосы также состояли из системы районов обороны и опорных пунктов, связанных траншеями и ходами сообщения и прикрытых инженерными заграждениями.

Позади армейских полос обороны были подготовлены три фронтовых оборонительных рубежа, на которых располагались фронтовые резервы.

Общая система обороны завершалась оборонительными рубежами стратегических резервов.

Исключительно большое значение советское командование придавало авиационному обеспечению действий войск и их противовоздушной обороне.

Подготавливая операцию «Цитадель», гитлеровское командование против Курского выступа сосредоточило до 80% всей своей авиации, действовавшей на советско-германском фронте. В конце июня 1943 года на аэродромах против Курского выступа было более 1200 бомбардировщиков, 600 истребителей, 100 штурмовиков, 150 разведчиков, входивших в состав 4-го воздушного флота (1, 4 и 8-й авиационные корпуса).

Советское командование этим воздушным силам врага противопоставило 2, 16 и 17-ю воздушные армии, имевшие и споем составе более 3500 самолетов, из них более 2000 истребителей, около 800 штурмовиков и около 700 бомбардировщиков.

Кроме того, на Курском выступе была создана мощная ИПТПО артиллерийская группировка. Свыше 60% всей занятой советскими войсками площади бlibr /ыло прикрыто многослойным зенитным огнем.

В целом вся система обороны советских войск на Курском выступе готовилась с расчетом не только отражения массированных ударов противника на земле и с воздуха, но и немедленного перехода к активным действиям против ударных группировок врага.

Таким образом, с самого начала подготовки Курской битвы советское командование совершенно точно и своевременно определило замыслы противника и соответственно этому начало подготовку не только срыва его наступления, но и разгрома всей его главной группировки войск.

Упреждающему удару гитлеровцев, рассчитанному на окружение и разгром советских войск на Курском выступе и на последующее развитие операций в выгодных направлениях, советское командование противопоставило заблаговременно подготовленную оборону, предназначенную для изматывания противника, и последующее решительное контрнаступление с целью полного разгрома главной группировки врага.

<<< Назад Вперёд >>>

Оглавление