Князь Сергей Николаевич Трубецкой (1862-1905) — крупный религиозный мыслитель, большой русский патриот и видный общественный деятель.Он представлял (хотя эту сторону его облика далеко не все понимали) ту линию, следуя которой Россия могла бы избежать революции: линию мирного и свободного строительства, творческой традиции, черпающей силу из исконных духовных начал. С. Н. Трубецкой был одним из тех немногих людей, которые в политике мыслили не партийно, а объективно, которые несли в себе силу примирения. Было время, когда взоры, можно сказать, всей России были устремлены на Трубецкого. Но все оборвалось его внезапной, трагической смертью.
С. Н. Трубецкой был не только либерал, но и охранитель нравственных и культурных исторических устоев страны. Он внушал доверие царю, им восхищалась свободолюбивая часть русского общества и русской молодежи, его не любили революционеры, стремившиеся к ниспровержению исторических основ жизни страны, попирая ее святыню. Эту святыню Трубецкой горячо чтил. Он был убежденный христианин, который в своей вере черпал вдохновение и для своей педагогической работы среди молодежи, и для всего своего общественного служения.
Это понимали многие выдающиеся его современники. Его друг и коллега по Московскому университету профессор П. И. Новгородцев вскоре после его смерти пишет о нем: революционный путь, путь ненависти — будь то справа или слева — был глубоко неприемлем для Трубецкого. Он верил в завоевательную, победную силу добра. Он — «всей душой верил в возможность мирного исхода, и сила его была в том, что его горячее, искреннее слово и в других умело зажигать ту же веру. Верил и в то, что он найдет и скажет такие слова, которые всех убедят, перед которыми смирится и всемогущая власть, и бушующая народная стихия. Это была иллюзия, скажут нам. Может быть. Но ведь иллюзией часто называется не только то, что никак не могло сбыться, но также и то, что просто не сбылось и что на самом деле было близко и возможно… Пусть это была иллюзия, но отчего же после его смерти все почувствовали, что в русской жизни что-то оборвалось и ушло безвозвратно, что какая-то лучшая возможность стала немыслимой, что у сторонников «мира» вырвано знамя из рук»).
И в другом месте той же статьи Новгородцев пишет: «Пусть это была иллюзия, но летописец наших дней должен написать на страницах истории, что во время русской революции с именем Сергея Трубецкого связана была вера русского народа в превозмогающую силу правды и возможность общего примирения». И то же приблизительно пишет интимный друг Трубецкого, философ Лев Михайлович Лопатин, в брошюре, посвященной его памяти: «…кончина князя С. Н. Трубецкого без преувеличения может быть названа национальным горем,… Что важно — он умел быть собою, умел остаться на своих ногах в такую эпоху, когда это было особенно трудно. Ведь при массовых движениях отдельная личность невольно тускнеет и растворяется в перекрестных внушениях сталкивающихся настроений. Между тем личность князя С. Н. Трубецкого никогда не раскрывалась с таким своеобразным блеском и с такою моральною красотою, как в эти последние, страдные месяцы его короткой жизни. Только тут он стал перед нами во весь свой могучий рост и в своей духовной непоколебимости. Он высоко держал знамя мирного и законного освобождения страны, и оно ни разу не покачнулось в его руке среди бушующей вокруг него нравственной бури».
После того, как Николай II указом от 27 августа 1905 года ввёл «Временные правила об управлении высшими учебными заведениями Министерством народного просвещения», Совет университета 2 сентября избрал ректором 43-летнего князя С. Н. Трубецкого. Это было ярким выражением того авторитета, которым пользовался он в коллективе университета. Однако это не остановило студенческих волнений, лишавших возможности вести нормальные занятия и 22 сентября Трубецкой принял решение закрыть университет, чем, однако, ещё более накалил обстановку.
28-го сентября в связи с непрекращавшимися студенческими волнениями Трубецкой выехал в С.-Петербург. 29 сентября в помещении Министерства народного просвещения у него произошло кровоизлияние в мозг, от которого он скончался. Похоронен Сергей Николаевич Трубецкой в Москве на кладбище Донского монастыря.
Трубецкой стоял на перепутье русской истории и зорко всматривался в бурно мятущееся будущее России и видел то, чего не видело большинство тогдашних либеральных и радикальных деятелей — надвигающийся ужас, кровь, разруху и гибель.
«Помню, — пишет его сестра, — как однажды, вернувшись из Москвы, утомленный и измученный, он в какой-то тоске метался по комнате, кидаясь то на диван, то на кресло, с какими-то стонами. На мой вопрос: «что с тобой?» он, с ужасной тоской во взгляде, отвечал: «я не могу отделаться от кровавого кошмара, который на нас надвигается».
