«Русская песня полна лирической глубины и поэтичности. Народ шлифовал ее веками, и поэтому в ее мелодических и поэтических образах не осталось ничего случайного, поверхностного, дешевого.В красоте ее мелодий откристаллизовались чистые, высокие человеческие чувства, и она требует от певца такой же чистоты, масштабности и искренности исполнения. Вот почему народная песня не совместима с вульгарной разухабистой манерой, кабацкой «слезой» и разнузданным весельем. Но песня не терпит и сухости, безразличного, равнодушного исполнения.
Я теперь припоминаю, что почти не было случая, чтобы в юности я не заплакал, когда пел песни. Может быть, потому что я никогда не пел «вообще», даже когда был один, то обязательно к кому-то адресовался… Ведь в русской песне пейзажи, образы природы всегда соединялись с судьбами людей, с жизнью человека, его душевными переживаниями, а красота мелодии неизбежно поднимала обыденные, казалось, чувства до поэзии. И мне думается, что именно песня, впервые пробудившая в моей душе чувство прекрасного, ощущение поэтического начала, породила смутное стремление к какой-то иной, новой, красивой жизни. Ведь с детства окружавшая меня обстановка говорила лишь о нищете, изнурительном, тяжелом труде, голоде. И песня была единственной отдушиной, через которую прорывался человек к каким-то необходимым для него возвышенным чувствам, к мечте о прекрасном.
Ведь в тех песнях, которые веками живут в народе или слагаются заново, вы не найдете и намека на сентиментальность, дешевку, грубость и прямолинейность чувства. Это противопоказано песне, потому что она представляет самую распространенную в народе форму поэтического обобщения. Столетиями она была для него единственным проявлением эстетического начала. Поэтому-то целомудренность, незамутненная чистота чувства отличает почти все народные песни. Песня сгущает переживания народа, я бы сказал, конденсирует опыт его ума и сердца. И поэтому исполнитель должен очень много думать, передумать, вспомнить, прежде чем дать простор своей фантазии. Опыт мне подсказал, что как только правильно определишь исходную мысль-чувство, так и голос сам настраивается, приобретает соответствующие краски, светлеет тембр. Песни народные сейчас стали петь многие, но, к сожалению, привкус эстрадности искажает народные образы, опошляет содержание песни.
Вот «Песня бобыля» на слова Никитина. Ее тоже иной раз поют на манер разухабистой плясовой. А ведь это горькая песня! В ней отражены переживания человека, которого нищета и одиночество толкают к бесшабашному разгулу; это удаль от отчаяния:
Уж ты плачь ли, не плачь,
Слез никто не видит,
Оробей, затоскуй,
Курица обидит.
Уж ты сыт ли, не сыт,
Шути, улыбайся.
Причешись, распахнись,
В печаль не вдавайся.
Ведь все здесь овеяно горькой иронией, тоской одиночества, печальной улыбкой от сознания неизбежности судьбы. Одна фраза только имеет прямое значение:
Сторонись, богачи,
Беднота гуляет!
Этот разгул, как протест, как неприятие жизни, типичен в прошлом для русской бедноты. Это смех сквозь слезы…
А сколько в народе подлинно веселых, шуточных песен, полных искрящегося разудалого юмора. В песне «У ворот, ворот», как и в других, мне всегда хочется показать эту черту русского характера, безграничную широту натуры русского человека, великого и в своем горе и в своем веселье.
Самым сильным впечатлением, свежо сохранившимся в памяти и по сей день, осталась встреча с Шаляпиным. Особенно потряс меня Шаляпин своими русскими народными песнями. В те годы, да и значительно позже, народные песни на эстраде чаще всего исполнялись на манер «цыганских», с подъездами, с надрывом, разухабисто, вульгарно. Меня это всякий раз коробило. Казалось, что внешние эффекты, преувеличенность эмоций оскверняли песню, и мне потом трудно было заставить себя прикоснуться к ней вновь. В народе ведь живет целомудренное отношение к песне, такое примерно, как у любителей классики к музыке Баха или Моцарта. И вот впервые у Шаляпина я услышал эту благородную и строгую простоту, эту подлинную н а р о д н о с т ь песни. Он не позволял себе никаких ритмических нарушений, никаких несвойственных песне эффектов. Казалось бы, ничего не меняя в ритме и мелодии, он умел вскрыть в песне всю глубину чувства, острый драматизм породившего ее переживания.
Поступив в Большой театр, я примерно с 1934 года стал уже серьезно пополнять свой песенный репертуар. А в конце 30-х годов начал посвящать свои концерты иногда целиком народной песне. Особенно интенсивно шла работа над песней в военные и послевоенные годы, когда я часто выступал с русским народным оркестром под управлением Н.П. Осипова, затем его братом Дм.П. Осиповым, или с трио баянистов, секстетом домр. Участвовал в заключительном концерте смотра исполнителей русской песни в 1943 году. За все это время я много перерыл литературы, просмотрел много фольклорных сборников, слушал записи по радио, выспрашивал стариков на деревне. В результате у меня откристаллизовался репертуар десятка в три а то и более народных песен, над которыми я проработал ничуть не меньше, чем над классической музыкой. В конце концов мне стало особенно приятно сознавать, что люблю песни не только потому, что вырос с ними в деревне, но и потому, что понял их красоту, их поэтическую душу.»
(по материалам книги: С. Лемешев. «Путь к искусству». М., 1968).
Оркестр русских народных инструментов им. Н. Осипова
Дирижёр — Д. Осипов
Год записи: 1951 (1-16), 1952 (17-18).
________________________________
Год выпуска: 2006
Формат: MP3
Продолжительность: 01:06:30
Битрейт аудио: 320 kbps
Размер: 152 Mb
Содержание:
1. У зари-то, у зореньки
2. Хуторок
3. Волга-реченька глубока (Н. Нолинский — М. Зубов)
4. Песня бобыля (сл. И. Никитина)
5. Ах ты, душечка
6. Как на той ли на долине
7. Эх ты, Ваня
8. Коробейники (сл. Н. Некрасова)
9. Лучинушка
10. Как ходил-гулял Ванюша
11. Выхожу один я на дорогу (Е. Шашина — М. Лермонтов)
12. В деревне было Ольховке
13. У ворот, ворот
14. Метелица (обр. А. Варламова)
15. Вниз по Волге-реке
16. Не одна во поле дороженька
17. Липа вековая
18. Вот мчится тройка удалая
Скачать для ознакомления: У зари-то, у зореньки…
Если ссылка устарела, пишите — постараемся восстановить.