Народные говоры Курской губернiи отличаются значительнымъ разнообразiемъ, объясняемымъ историческими условiями заселенiя Курскаго края. Наиболѣе давнее населенiе, относящееся еще къ удѣльно-вѣчевой эпохѣ, по всей вѣроятности (Багалѣй, Очерки изъ исторiи колонизацiи степной окраины Московскаго государства. М. 1887 г., стр. 119. И. Н. Миклашевскiй, Къ исторiи хозяйственнаго быта Московскаго государства. М. 1894 г., стр. 94-96), можно встретить въ юго-западной части губернiи, въ у. Путивльскомъ. Эта часть территорiи, занимаемой Курской губернiей, имела значительно населенные нѣкоторые пункты въ то время, когда восточныя части Курскаго края составляли Дикое поле (И. Н. Миклатевскiй, Къ исторiи хозяйств. б., стр. 96). Села Лино́въ и Кали́щи, въ которыхъ живутъ теперь описываемые ниже «Горюны», упоминаются въ Актахъ Молченскаго монастыря за 1615 годъ. Отсюда — научный интересъ этого послѣдняго говора для вопроса объ отношенiяхъ между великорусскимъ и бѣлорусскимъ наречiями русскаго языка.
Наибольшая часть губернiи, именно, сѣверныя и центральныя ея части, занята великороссами — южно-великорусской, то болѣе, то менѣе сильно акающей, дiалектической вѣтви русскаго языка, уѣзды: Дмитрiевскiй, Фатежскiй, Щигровскiй, Тимской, Курскiй, Льговскiй, Обоянскiй и части Суджанскаго (больш. ч.), Бѣлгородскаго, Корочанскаго и Рыльскаго. Спорадически, въ перемежку съ малороссами, живутъ великороссы и въ другихъ уѣздахъ Курской губернiи: Старо- и Новооскольскомъ, Грайворонскомъ и Путивльскомъ. Появленiе великорусскихъ переселенцевъ изъ Московскаго государства въ Курскомъ краѣ восходитъ къ XVI в. и стоитъ въ тѣсной связи съ правительственной колонизацiей и охраной юго-восточной окраины Московскаго государства XVI—XVII в.
Южныя части Курской губернiи заняты малороссами, начавшими переселяться въ Московскую Украйну изъ Литвы и Польши съ конца XVI и начала XVII в. Въ Путивльскомъ и Рыльскомъ уу. границей между малорусскими и великорусскими поселенiями является р. Семь или Сеймъ (народъ называетъ: Семъ, но косвенные падежи: на Сями, за Се́мъю и друг.).
Мои личныя наблюденiя относятся главнымъ образомъ къ великорусскимъ говорамъ Курской губернiи (относимъ къ нимъ условно и говоръ «Горюно́въ» Путивльскаго у., содержаний въ себѣ нѣкоторыя черты малорусско-бѣлорусскiя), съ однимъ изъ которыхъ (Щигровскимъ) я знакомъ съ дѣтства, а другiе я имѣлъ возможность изучать во время своихъ неоднократныхъ поѣздокъ по Курской губернiи, предпринимавшихся ранѣе по собственному почину, а въ послѣднiе три лѣта (1900—1902 г.) по порученiю Московскаго Археологич. Общества и Отдѣленiя русскаго языка и словесности Императорской Академiи Наукъ (лѣто 1902 г.). Хотя я далекъ отъ мысли считать свои наблюденiя надъ курскими говорами доведенными до желательной степени полноты и законченности, однако, нахожу своевременнымъ обнародовать собранные мною матерiалы для того, чтобы подготовить почву для болѣе детальныхъ обслѣдованiй нѣкоторыхъ очень интересныхъ говоровъ, представители которыхъ, разбросанные по разнымъ концамъ Курской губернiи, остаются мало известными въ этнографiи и дiалектологiи русской.
Всѣ вообще великорусскiе говоры Курской губернiи (вмѣстѣ съ говоромъ «Горюно́въ»), по различiю употребленiя въ род. п. ед. ч. прилагательныхъ и мѣстоименiй окончанiй ого, его (ага, ига, яго, чиго, туго) и ово, ево (ава, ява, ива, яво́, иво́, чяво́, таво́) разделяются на двѣ большiя группы: а) удерживающихъ г = h въ род. п. прилагательныхъ и местоименiй и b) замѣняющихъ здесь г посредствомъ в. Первую группу москвичи уже въ нач. XVIII в. называли егуньёмъ, т. е. егуна́ми (Путешествiе въ Св. Землю московск. свящ. I. Лукьянова. М. 1862 г., стр. 8); въ настоящее время это названiе въ смыслѣ I. Лукьянова употребляется въ Воронежской губ. (Филатовъ, Великорусскiе говоры Воронежской губ., Русс. Филол. Вѣстникъ, т. XXXII, стр. 172); въ Курской губ. слова егуны́ я не слышалъ; вместо него въ Тимскомъ у. употребляется названie кагаи́ (отъ употребленiя ф. каго́ въ род. пад.)
Егуны тянутся широкой полосой отъ СѢвскаго уѣзда Орловской губернiи по направленiю къ юго-востоку по западнымъ, центральнымъ и юго-западнымъ уѣздамъ Курской губернiи и выходятъ изъ области Курской губ. въ губернiи Воронежскую и Харьковскую. Упомянутый свящ. I. Лукьяновъ обозначилъ границу егуновъ или, какъ онъ назвалъ ихъ презрительно, «егунья» («терешъ наго́льный»), приблизительно около г. Кромъ Орловской губ. (Комарицкая волость).
Говоры, измѣняющiе г въ в въ род. п. прилагат. и мѣстоименiй, какъ въ русскомъ литературномъ языкѣ, слышатся въ сѣверныхъ и сѣверо-восточныхъ уѣздахъ Курской губернiи, спорадически и между егунами въ уѣздахъ, занятыхъ этими послѣдними (напр. въ Путивльскомъ). Какъ тѣ, такъ и другiе говоры одинаково замѣняютъ неударяемое о посредствомъ я, ѣ отождествили съ е и оба эти звука произносятъ большею частiю очень узко, склонно къ i (этотъ звукъ мы обозначаемъ посредствомъ значка є), неударяемое е измѣнили или въ и или въ а́ (я), ударяемое е — въ ё въ тѣхъ же положенiяхъ, что и въ литературномъ языкѣ, съ нѣкоторыми исключенiями, и звукъ г, за небольшими исключенiями въ говорѣ Горюновъ, произносятъ какъ h. Звукъ а, какъ основной такъ и замѣнившiй неударяемое о, звучитъ открыто, ясно, во всѣхъ говорахъ, исключая говоръ «Саяновъ», гдѣ есть глухой звукъ ы, на мѣстѣ неударяемаго основного, общерусскаго о, предшествующаго ударяемому и слѣдующаго непосредственно за ударяемымъ, и нѣкоторые случаи бо́льшей краткости а изъ о неударяемаго, слѣдующаго непосредственно за ударяемымъ въ другихъ говорахъ.
По различiю измѣненiй неударяемаго е, стоящаго въ общерусскомъ языкѣ въ слогѣ, непосредственно предшествующемѣ ударяемому и непосредственно слѣдующемъ за ударяемымъ, всѣ великорусскiе говоры Курской губ., какъ егуны, такъ и не-егуны, раздѣляются также на двѣ группы: въ одной это е измѣняется въ а́ (я), — это говоры сильно-акающiе, или я́кающiе; въ другой это е большею частiю измѣняется въ и, — говоры умѣренно-акающiе или и́кающiе.
Подъ влiянiемъ регрессивной ассимиляцiи, а равно говора купечества, мѣщанства и вообще городского, въ я́кающiхъ говорахъ не всегда послѣдовательно происходятъ указанныя измененiя звука е: именно, е, стоящее непосредственно передъ ударяемымъ слогомъ и непосредственно вслѣдъ за нимъ и передъ слогомъ съ мягкой гласной, звучитъ не вездѣ какъ чистый а́, изображаемый нами посредствомъ я, скорѣе похоже на и, хотя тоже не вполнѣ чистый и (напр. вм. зелёный слышно не везде въ якающихъ говорахъ зялёнай, а иногда зилёнай или зелёнай), но тѣмъ не менѣе можно найти болѣе типичные я́кающiе говоры (напр. говоръ дер. Сидѣлёвки въ Щигровскомъ у., Линова въ Путивльскомъ у.), равно какъ и болѣе типичные и́кающiе говоры (напр. говоръ Заломнаго Суджанскаго у. и части Болховца Бѣлгородскаго у.), хотя и въ этихъ послѣднихъ встрѣчаются случаи замѣны е посредствомъ я въ слогахъ, предшествующихъ ударяемому и слѣдующихъ за нимъ — все это явленiя аналогичныя отмѣченнымъ г. Чернышевымъ въ говорахъ Московской губ., въ этомъ отношенiи сходныхъ съ говорами Курской губ. (Чернышевъ, Свѣдѣнiя о говорахъ Московской губ. Сборн. II Отд. Имп. Акад. Наукъ, т. 68, стр. 9).
Отдѣльную группу разнорѣчiй составляютъ шепелеватые говоры (какъ егуны, такъ и не-егуны, какъ икающiе, такъ и якающiе), измѣняющiе ц въ цс или с, с въ ш, ч въ ч ш или ч ц и з въ ж, называемые кое-гдѣ въ сѣверной и центральной частяхъ Курской губернiи Саяна́ми.
. . . . . . . . . . . . . . .
Читать полное издание: В формате PDF: Ссылка