Стефан Жеромский. Непреклонная (1958)

Студенческий быт изображен в рассказе по воспоминаниям писателя. О нужде Обарецкого, когда тот был еще “бедным студентом четвертого курса”, Жеромский пишет с тем же легким юмором, с которым когда-то записывал в дневнике о себе: “Иду я по Трэмбацкой улице, стараясь так искусно ставить ноги, чтобы не все хотя бы видели, что подошвы моих ботинок перешли в область иллюзии”. Или: “Голодный, ослабевший, в одолженном пальтишке, тесном, как смирительная рубашка, я иду по Краковскому предместью…”
Прототипом салона, в котором Обарецкий встретился с “молодой дарвинисткой”, был дом товарища Жеромского Леона Васильковского и его жены. “Богато живет эта чета, – читаем мы в дневнике от 25.IX.1889 г., – имеют они две комнатушки и кухню, где угощают гостей чаем и сосисками. Служанки у них нет, дома они не обедают – он вовсе не ест мяса, она бегает по урокам и там обедает. Меня по причине особой симпатии они угощают холодным кофем (угля уже нет) и булками, купленными на взятые у меня же взаймы десять грошей… Приходят туда будущие знаменитости, всякие “общественники”, какие-то личности в поношенных сюртуках… Оригинальное общество… В доме Леона собираются все фанатики, чтобы наговориться, посидеть в кресле, рассказать все, что прочел интересного в журналах за прошедшую неделю, и “поволочиться” за “эмансипантками”. Иногда там можно познакомиться кое с кем, в том числе с какой-нибудь новой “эмансипанткой”, иногда можно даже занять 40 грошей…”
Рассказ “Непреклонная” вызвал живой отклик в среде прогрессивной польской общественности. “Вскоре после появления “Непреклонной”, – свидетельствует современник Жеромского А. Потоцкий, – в том же “Голосе” развернулась полемика вокруг образа доктора Обарецкого из Обжидлувека…
Для выезжающей в провинцию университетской молодежи “Обжидлувек” стал синонимом глухой дыры…”