Страшна смерть для всех нас! Не одна цветущая юность страшится прекращения жизни, содрогается и дряхлая старость. Все смелые суждения и все наше геройство относительно ужасов смерти продолжается только до ее приближения. При появлении смерти и самые великие души приходят в смущение.
Преподобный Агафон, видя приближающуюся смерть, трое суток смотрел неподвижными очами на небо. Один из сидящей вокруг одра его братии, удивляясь этому, спросил у него:
— Что так смотришь, авва?
— Стою пред судилищем Христовым.
— Неужели и ты, человек Божий, страшишься суда?
— Насколько мог, я соблюдал заповеди Господни, но, как человек, могу ли знать, что совершенно угодил Богу?
— Авва, тебе можно надеяться на добрые дела твои.
— Не надеюсь, доколе не увижу Самого Господа, — вздохнув, отвечал инокам святой Агафон, — ибо суд Божий не таков, как суд человеческий. (Четьи-Минеи, 2 марта).
Жизнь наша подвержена столь многим искушениям, а разум обычно так слаб и сердце столь поползновенно, что и праведник едва спасается.
Впрочем, есть люди, для которых, можно сказать, ужасов смерти не существует. Эти люди без боязни взирают на приближающуюся кончину дней своих, оставляют землю с веселием духа и умирают спокойно. Не только праведные, но и грешники, принесшие искреннее раскаяние во грехах своих, сподобляются милости Божией и отходят от жизни сей, как солнце во время заката. А кончина избранников Божиих бывает даже и славы преисполнена. Когда настало время умирать Великому Сисою, лицо его просветилось, и он сказал сидевшим у него отцам:
— Вот пришел авва Антоний.
Помолчав немного, опять сказал:
— Вот лик Пророческий пришел.
Потом просветился более и сказал:
— Вот пришел лик Апостольский.
И еще более просветилось лицо его, и он начал с кем-то беседовать. Старцы упрашивали его сказать, с кем он беседует. Он отвечал:
— Ангелы пришли взять меня, но я умоляю их, чтобы они оставили меня на короткое время для покаяния.
Старцы сказали ему:
— Отец, ты не нуждаешься в покаянии.
Он отвечал им:
— Поистине не знаю о себе, положил ли я начало покаянию.
(А все знали, что он совершен: воскрешал мертвых единым словом и был исполнен даров Святого Духа.) И еще более засияло лицо его, засияло как солнце. Все убоялись. Он сказал им:
— Смотрите, Господь пришел и изрек: «Принесите Мне избранный сосуд из пустыни».
С этими словами он испустил дух. Все увидели молнию, и храмина исполнилась благоухания. (Четьи-Минеи, 6 июля).
Врата смерти торжественны для сынов славы, и венчаются избранники венцом славы бесконечной. Но ужасны врата смерти для сынов отвержения, ибо их ожидает чаша небесного гнева. Праведник входит в них, как победоносный воин, а нераскаянный грешник — как обреченный на казнь, как жертва на заколение, как враг Божий, который должен предстать пред Судиею раздраженным и неподкупным, как раб, обязанный дать отчет Господу своему и не способный сказать ни одного слова во оправдание свое. Поистине горька смерть грешника! Страшна смерть для всех людей, и немалого она требует к себе приготовления, приготовления постоянного и, притом, сердечного. Если к обычному путешествию земному люди готовятся, то тем более необходимо готовиться к дороге, ведущей нас в Вечность. Недаром же великий между святыми иноками Арсений, приготовляясь к вечности, так много плакал! А святой Иоанн Милостивый, — истинный сын неба, непоколебимый поборник Православия, пример всех добродетелей, — страшась, чтобы какие-нибудь суетные мысли не коснулись его сердца, всегда имел при себе твердый щит — «память смертную». Он велел приготовить себе гроб, до половины сделанный, и мастерам приказал, чтобы они всякий праздник приходили к нему и пред собравшимися посетителями объявляли:
— Гроб твой, владыко, еще не доделан; прикажи окончить его, ибо смерть приходит как тать, не знаешь в который час.
Таким образом, св. Иоанн Милостивый и сам имел всегда смерть пред очами, и других назидал.
О, если бы мы чаще в мыслях своих ложились на одр смерти! Если бы чаще воображением своим переносились в то ужасное мгновение, когда настоящему придет конец и наступит будущее; тогда бы мы смотрели на все вещи другими глазами. Мы ужасались бы тех дел, в которых сейчас себя нисколько не укоряем. Поистине, благо тому, кто непрестанно помнит о своем часе смертном, но горе тому, кто вовсе не думает о смерти, а тем более тому, кто вообще не верит в будущее воздаяние. Не льстите себе, вcе забывающие Бога, — взывает св. Апостол Павел к Галатам, — Бог поругаем не бывает (Гал. 6:7; Пс. 9:18). Аще не покаетесь, — вещает Господь устами св. Евангелиста Луки, — вcе такожде погибнете (Лук. 13:5).
1. ИЗ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ:
Пресвитер Севир жил в VI веке в средней Италии, близ города Тудерта. Он служил в церкви Пресвятой Богородицы и отличался добродетельной, богоугодной жизнью. Однажды, когда святой работал в саду, обрезая грозди винограда, его позвали для напутствия Святыми Тайнами умирающего. Святой Севир сказал: «Идите, я сейчас вас догоню». Оставалось срезать совсем немного гроздьев, и святой Севир немного задержался, чтобы закончить работу. Когда он пришел к больному, ему сказали, что тот уже умер. Святой Севир, считая себя виновным в смерти человека без покаяния, пришел в трепет и начал горько плакать. Он повергся перед одром умершего, сетуя, называя себя убийцей и слезно моля Господа об отпущении грехов скончавшегося. Внезапно умерший ожил и рассказал всем предстоявшим, что демоны завладели было его душой, но явившиеся Ангелы освободили его, сказав, что Севир, пресвитер, плачет о нем, и Господь, внимая этой слезной молитве, возвращает к жизни умершего. Святой Севир возблагодарил Господа, исповедал и причастил воскресшего Святых Тайн. Пребывая в постоянной молитве, тот прожил еще семь дней, а затем радостно преставился ко Господу.
2. РАССКАЗЫВАЕТ АРХИМАНДРИТ ПАНТЕЛЕЙМОН, ДЖОРДАНВИЛЛЬ:
Моя матушка родимая, до сих пор здравствующая, рассказала следующий случай. Когда она была молодой, в доме их умерла тетушка, женщина пожилых лет. Она уложена была во гроб, и на другой день по смерти назначен был вынос тела в церковь с последующим погребением. Топилась печка, матушка моя принимала участие в обычной стряпне для поминок. «Только вдруг смотрим, — говорила матушка, — умершая раскинула сложенные на груди руки, открыла глаза и, приподнимая голову, как бы силится приподняться, но не может. Это сильно поразило всех нас, мы были ни живы, ни мертвы — страсть как испугались!»
— Подойдите, родимые! — вдруг слабым голосом заговорила ожившая. — Не бойтесь, ведь я живая! Подойдите ко мне!
Что делать? Все на цыпочках подошли ко гробу, а ожившая уже и руки подняла и снова просит помочь ей вылезти из гроба. Уже и не помню — как мы осмелились и вынесли ее из гроба. Она тотчас же велела позвать священника:
— Забыла грех, родимые, поскорее зовите батюшку — покаяться нужно.
Осмелившись и придя мало-помалу в себя, мы не утерпели, чтобы не спросить воскресшую: каково на том свете? Что она там видела?
— Горе грешникам, родимые мои! Батюшки мои — горе! Живите — Бога бойтесь и друг друга не обижайте, да усерднее молитесь и во грехах кайтесь. В особенности не забывайте: раньше исповеди у духовника просите прощения у обиженных вами. При этом она усиленно вскрикнула:
— О горе, горе грешникам — беда им там страшная!..
Больше она ничего не сказала и такой страх навела на всех, что мы и расспрашивать ее более уж боялись.
Священник тотчас пришел к ней, поисповедал, причастил, о чем-то они потолковали. После него она сказала только:
— Простите меня все, мои родимые, Христа ради! — и тут же отдала Богу душу свою.
Поминки наши в тот день нарушились, не до того уж всем было… Такой страх напал на всех! Не помню, как и время коротали. Похоронили ее уже на третий день после этого происшествия…
3. ИЗ КЕЛЕЙНЫХ ЗАПИСОК ИЕРОМОНАХА АРСЕНИЯ, ОДЕССА, 1889 Г.:
Свидетельство А. Т. Б. Возвратясь от великой заутрени в первый день св. Пасхи 1875 г., легла спать и едва забылась, как услышала у самого изголовья моего стон и рыдания; кто-то склонился ко мне и горько плакал. Сердце сжалось во мне от жалости; не смея открыть глаз, я робко спросила:
— Надя! это ты, моя родная? — и боялась услышать ответ, ибо мне пришло в голову, что может быть, сестра моя, Надя, давно скончавшаяся, не получив блаженства в вечной жизни, является ко мне для испрошения молитв; но на мой робкий вопрос, нежным, грустным девическим голосом, дрожащим от рыданий, послышался ответ:
— Нет, я не Надя.
— Кто же вы? Скажите, что вам нужно? — я все сделаю.
Тогда рыдания усилились и плачущая отвечала:
— Я Варвара П., ради Бога, помолитесь обо мне, помяните меня за литургией.
И когда я обещалась, рыдания утихли. Я открыла глаза, в комнате было уже светло, пять часов утра, тихо, нет никого. Когда приехали к нам П., я спросила зятя мужа моего П. Н., как звали его сестру, скончавшуюся недавно в Москве, он ответил:
— Варварой Николаевной.
Тогда я передала ему мое видение; он был поражен и немедленно озаботился о поминовении сестры своей.
4. ИЗ КЕЛЕЙНЫХ ЗАПИСОК ИЕРОМОНАХА АРСЕНИЯ, ОДЕССА, 1889 Г.:
Сын богатого и знаменитого человека Л. свел тесное знакомство с одним развратным сверстником своим, который вовлек его во все пороки и распутства. Для них не было ничего священного; религия у них признавалась суеверием, а честность — слабоумием. Само собою разумеется, что они не верили в Бога и в бессмертие души, ад и рай считали вымыслом слабых душ. Еще в самых молодых годах, шутя, дали они друг другу клятвенное обещание, что тот, кто из них первый умрет, — должен явиться другому, оставшемуся в живых, и возвестить ему: есть ли ад и рай. Клятву эту они утвердили, подписав своей кровью. После этого прошло немало времени, которое они провели в пороках и злодеяниях. Наконец друг Л. умер как жертва распутства. Теперь послушаем самого Л., рассказывающего, что с ним случилось.
«В одну ночь, сидя в своем кабинете и перебирая бумаги, нашел я нечаянно то кровавое рукописание. В эту же минуту пламя осветило меня; я увидел образ умершего друга моего пред собою весь в пламени. С ужасом вскочил я и хотел бежать, но услышал такие слова:
— Я пришел исполнить священный обет, утвержденный моей кровью: есть ад, страшный ад развратителям, есть ад притеснителям невинности, есть ад безбожникам!
Стенания эти мой несчастный друг произнес таким болезненным голосом, что я, упав на колени и подняв руки к небу, воскликнул:
— Господи! Господи! Милостив буди мне грешному!
Слуга, услышав мои вопли, вбежал в кабинет и увидел меня от ужаса лежащим на полу, а стол мой, на который друг мой наложил свою руку, пылал огнем. Слуга бросился тушить его, но я закричал ему:
— Не тронь! Это адское пламя!
Но он, перекрестясь, затушил. Знак же тот пламенной руки ничем нельзя было изгладить — так он и остался».
После этого происшествия Л. совершенно переменил образ жизни и до самой смерти оставался задумчивым.
______________________________________
Что есть адские мучения
Были два друга, — рассказывается в одной священной повести, переданной Святогорцем, — один из них, тронутый словом Божиим, вступил в монастырь и проводил жизнь в слезах покаяния; другой остался в мире, проводил жизнь рассеянную и, наконец, пришел в такое ожесточение, что начал дерзко насмехаться над Евангелием.
Среди такой жизни мирянина постигла кончина. Узнав о его смерти, монах, по чувству дружбы, начал молить Бога, чтобы ему была открыта загробная участь почившего.
По прошествии некоторого времени, в тонком сне является иноку друг его.
— Что, каково тебе? Хорошо ли? — спросил монах явившегося.
— Горе мне злосчастному! Неусыпающий червь точит меня, не дает и не даст мне покоя целую вечность!
— Какого рода это мучение? — продолжал вопрошать монах.
— Это мучение невыносимо! — воскликнул умерший. — Но нет возможности избежать гнева Божия. Ради молитв твоих дана мне свобода, и, если хочешь, я покажу тебе мое мучение. Тебе не вынести, если я открою его так, как оно есть, полностью, но хоть отчасти узнай его.
При этих словах почивший приподнял одежду свою до колена. И — о ужас! — вся нога была покрыта страшным червем, снедавшим ее, и от ран исходил такой зловонный смрад, что потрясенный монах в ту же минуту проснулся. Но адский смрад наполнил всю его келью, и так сильно, что монах в испуге выскочил из нее, забыв затворить за собою двери, отчего смрад проник далее и распространился по монастырю, все кельи переполнились им, а так как и самое время не уничтожило его, то иноки должны были совершенно оставить монастырь и переселиться в другое место; а монах, видевший адского узника и его ужасную муку, во всю жизнь свою не мог избавиться от прилепившегося к нему зловония, ни отмыть его от рук, ни заглушить никакими ароматами.
(Из книги «Вечные загробные тайны». Издание Свято-Пантелеймоновского монастыря на Афоне)