Отечественная война 1812 г.

Совет Императорского Русского военно-исторического Общества внес в рукопись автора при ее печатании необходимые изменения и исправления.

Великое дело совершилось на Руси век тому назад. 1812 г. ознаменован в истории русского народа гигантской борьбой. С одной стороны ополчилась Западная Европа во главе с величайшим полководцем, Императором Франции, Наполеоном, с другой стороны стал одинокий, но великий русский народ. Как грозная туча, заволокла огромная вражеская армия нашу родину. От берегов Немана до матушки Москвы белокаменной докатилась волна вражеского нашествия. Ярким пламенем запылала древняя столица русских Царей и зарево пожара Московского осветило всю русскую землю. Со всех сторон на защиту родины поднялся русский народ. Испугались тогда враги гнева народного и потянулись из сгоравшей Москвы обратно на запад, а на них со всех сторон устремились русские бойцы, чтобы покарать за пожар московский. И понял тогда великий завоеватель, какую грозную силу таит в себе земля русская. Сокрыта эта сила великая в сердцах русских людей. Ничто не говорит об этой силе в обыденные годы мирной жизни: дремлет тогда эта великая сила. Но, если неосторожный враг осмелится затронуть Русь, заглянуть вглубь необъятной нашей родины, посмяться, надругаться над нашими святынями, тогда горе врагу. Проснется сокровенная сила русского народа и жестоко покарает дерзкого врага… Страшными ударами сражены были остатки «великой» армии Наполеона. Черная лента трупов растянулась от сгоревшей Москвы до широкого Немана. В диком ужасе бежали враги из страшной для них России, и те, кому посчастливилось вернуться к себе на родину, поведали миру о грозной силе народа русского.

Великим, изумительным событием в истории русского народа является война 1812 г., – война Отечественная. В этой войне яркими светочами вспыхнули несокрушимая сила русского народа, безграничная самоотверженная любовь его к Родине, преданность Престолу, единство духовное, сплоченность в годину испытаний.

Для врагов России страшно воспоминание о 12 годе страшно потому, что свидетельствует о могуществе нашего Отечества. Для славных же потомков героев 12 года воспоминание об этом событии должно быть драгоценным. В славных страницах нашей истории, запечатлевших событие 1812 г., мы можем найти успокоение в дни тревоги и невзгод, можем почерпнуть надежду на славное и счастливое будущее нашего Отечества.

В незабвенном 1812 г. весь русский народ совершил подвиг, все служили и Отечеству, все несли жертвы. Одинаковыми чувствами проникнуты были все сердца на Руси, одинаковыми мыслями наполнены были все умы. Эти чувства были – любовь к Отечеству, эти желания – сокрушение дерзкого врага. И воодушевляемой такими чувствами и мыслями, русский народ вышел победителем.

Целый век отделяет уже нас от потрясающих и славных событий Отечественной войны. Настала столетняя годовщина славного года русской жизни, настал великий исторический праздник на Руси. Достойно должны мы отпраздновать знаменательную годовщину. В благоговейном преклонении перед подвигами предков, изумившими и восхитившими весь мир век тому назад, должна ныне слиться вся русская земля.

Почтим же память тех, кто вписал славную страницу в книгу жизни русского народа.

Вспомним героя солдата Александровских времен, исходившего своими победными стопами всю Европу до Парижа; вспомним серого ополченца в сермяге, лаптях, с крестом на шапке, явившегося на бранный мир по Царскому зову; вспомним единодушный благородный, порыв и порыв всех слоев населения великой нашей родишь богатых и бедных, знатных и простых, молодых и старых, слившихся воедино, сплотившихся в одну могучую и несокрушимую силу, чтобы отстоять свою родину от врага. Воздадим должную дань восхищения бессмертным в памяти народной вождям русской армии, славным орлам, водившим к победам рать русскую. Преклонимся с благоговением перед светлою памятью Императора Александра I, Благословенного, принявшего на себя тяжкий крест, положившего много трудов и сил на дело освобождения от грозного врага, слившегося духовно с великим своим народом в дни тяжких испытаний, в дни напряженной борьбы.

Переживем, же мыслью и сердцем то, что совершилось на Руси век тому назад и в порыве радостного восхищения вознесем благодарственную молитву Творцу небес, излившему Свою благодать на землю русскую. Пусть, как и век тому назад, к престолу Господа Славы несется «торжественная песнь ликующего русского народа: «С Нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог».

В 1812 г. не в первый уже раз приходилось нам столкнуться с французами и с их гениальным полководцем Наполеоном Бонапартом.

Еще Император Павел, желая помочь Австрии в ее борьбе с могучей Францией в 1799 г., посылал свои войска под начальством нашего великого полководца Суворова в Италию и Швейцарию.

Целый ряд замечательных побед Суворова в этом году, покрыв бессмертной славой знамена доблестных наших полков, принес громадную пользу Австрии, но не дал ничего России. Недоброжелательство, зависть, коварство и двуличное поведение союзницы нашей заставили Императора Павла порвать с ней и отозвать свои войска.

Между тем, Наполеон Бонапарт, воспользовавшись смутою во Франции, захватил власть в свои руки, провозгласил себя Императором и, не зная себе опасных соперников в Западной Европе, стал распоряжаться в ней полновластным хозяином, покоряя ceбе разные земли и даже целые государства.

Россия не могла равнодушно смотреть на честолюбивое своеволие Наполеона, и Государь Александр Павлович признал необходимым положить предел захватам Императора французов и освободить Европу от насилия жестокого завоевателя.

В 1805 г. Россия в союзе с другими государствами вступила в борьбу с Наполеоном. Война этого года была для нас несчастлива и наши войска после неудачи в сражении под Аустерлицем в Богемии, покинутые своей союзницей, должны были временно прекратить военные действия.

В следующем 1806 г., мы вынуждены были бороться с Наполеоном один на один. На полях соседней с нами Восточной Пруссии произошло несколько упорных кровопролитных сражений, которые впервые не окончились полной победой Наполеона. Особенным упорством отличалось сражение при Прейсиш-Эйлау. Никогда еще в жизни Наполеон не встречал столь страшного сопротивления на поле битвы, никогда столь ужасные потери не несли руководимые им войска. Невольным чувством уважения проникся после боя великий полководец нашей армии. Перед ним во всей своей дивной красе предстал русский воин. «Его мало убить», сказал Наполеон о русском солдате, «его, убитого, надо повалить».

Упорная борьба в Восточной Пруссии не дала обычного успеха великому полководцу: перед ним был трудно уловимый и стойкий враг, с которым нельзя было покончить одним грозным ударом. Поэтому, не смотря на то, что в конце концов в этом же году в бою под Фридландом Наполеон одержал над нашими войсками бесспорную победу, он все же охотно согласился на мир, который и был заключен в Тильзите. Здесь же состоялось свидание Императора Александра с Наполеоном и на некоторое время между могущественнейшими в мире монархами установились дружеские отношения. Они пришли к полному соглашению и заключили между собою тесный союз.

Но русская армия и русский народ, привыкший видеть в Наполеоне опасного врага России, сурово отнеслись к Тильзитскому миру. В рядах нашей армии не могли примириться с мыслью, что понесенные поражения уже не будут искуплены новыми победами. Армия сознавала свою силу, свою способность к борьбе с опасным врагом и затаила в себе желание помериться еще с ним на поле битвы.

Тильзитский мир лишь на время прекратил кровавую борьбу между Россией и Францией. Было много причин, затруднявших искреннее соглашение между могущественнейшими государствами Европы.

У западной границы России Наполеон создал из земель, отнятых у Пруссии и Австрии, Варшавское герцогство, и, чтобы склонить поляков на свою сторону, поддерживал в них надежду на восстановление Польши, как независимого государства. Эти обещания, правда, были не искренни, но они возбуждали поляков и сильно препятствовали тесному слиянию бывших польских областей с коренными русскими землями, а ведь большая часть польских земель, отошедших к России, составляла в древние времена – русские области.

Заклятым врагом Наполеона была Англия. Страна эта, расположенная на островах, была неуязвима для победоносных полков Наполеона, так как сильный английский флот препятствовал переправе французской армии на английский берег. Тогда Наполеон, стремясь подорвать могущество Англии, потребовал, чтобы европейские государства отказались вести торговлю при посредстве коммерческого флота Англии. С таким же требованием Наполеон обратился также и к России, но оно для нас было крайне невыгодно: не имея своего коммерческого флота, Россия должна была сократить вывоз товаров за границу. Поэтому Император Александр повелел не считаться со стеснительными требованиями Императора французов. Это вызвало неудовольствие Наполеона.

Бесцеремонно хозяйничая в Западной Европе, Наполеон грубо нарушил права многих монархов, захватывая часто принадлежащая им земли. В числе таких обездоленных Наполеоном властителей был дядя нашего Государя, герцог Ольденбургский. Император Александр горячо протестовал против захвата владений герцога, но не получил удовлетворения.

Сделавшись государем великой страны, Наполеон желал закрепить трон Франции за своим родом. Между тем, от своей супруги, Жозефины, он не имел детей. Тогда Наполеон решил разойтись со своей женой и вновь жениться на особе царственного рода. Его выбор пал на Великую Княжну Анну Павловну, сестру Императора Александра. Государь, однако, отклонил предложение Наполеона, чем он весьма оскорбился.

Все эти обстоятельства подготовляли разрыв между союзниками. Но все же главнейшей причиной вооруженного столкновения было громадное властолюбие Наполеона, его неукротимое желание быть единственным хозяином в Европе, полновластным повелителем народов. Возвеличенный войной, великий полководец не сомневался в том, что и грядущие походы дадут ему новую славу и еще больше укрепят его на троне. Лишь временами смутно зарождалась в его уме мысль об опасности похода на Россию. Вспоминались железные полки русской армии, умевшие даже при самых ужасных обстоятельствах глядеть в глаза смерти, вспоминались минуты страшных схваток с русскими под Аустерлицем, при Прейсиш-Эйлау и в других боях. Но эти воспоминания не могли преодолеть страстного желания Наполеона победить Россию.

Уже с 1810 г. Наполеон начал готовиться к войне на востоке, но в это время он еще не порывает сношений с Россией. Лишь в 1811 г., когда обширные приготовления к намеченному походу были закончены, отношения между Францией и Россией принимают явно враждебный характер. Наполеон отзывает из Петербурга своего посланника, Коленкура, сторонника дружбы с Россией, и заменяет его генералом Лористоном, которому поручает разведать наши военные приготовления.

Для Императора Александра ясны были намерения Наполеона, и Государь предвидел уже неизбежность войны. Расставаясь с Коленкуром, Государь сказал ему следующие знаменательные слова: «У меня нет таких генералов, как ваши; я сам не такой полководец и администратор, как Наполеон, но у меня хорошие солдаты, преданный мне народ, и мы скорей умрем с оружием в руках, нежели позволим поступить с нами, как с голландцами и гамбургцами. Но уверяю вас честью, что я не сделаю первого выстрела. Я допущу вас перейти Неман, и сам его не перейду; будьте уверены, что я не объявлю вам войны, и я не хочу войны; мой народ, хотя и оскорблен отношениями ко мне вашего Императора, но так же, как и я, не желает войны потому, что он знаком с ее опасностями. Но если на него нападут, то он сумеет постоять за себя».

В этих знаменательных словах сказалось все величие русского Государя, отца своего народа, заботящегося исключительно о благоденствии своих подданных. Русский Царь дорожил жизнью каждого своего воина и принимал, поэтому, все зависящие от него меры, чтобы избежать войны, ненужной для России.

   Наполеон, Император Франции

Между тем, Наполеон летом 1812 г. решил начать военные действия.

Не равны были силы и средства враждующих сторон перед началом великой борьбы.

После покорения почти всей Западной Европы Наполеон мог привлечь под свои знамена сотни тысяч бойцов. В его полном распоряжении находились вооруженные силы Франции, Италии, государств Рейнского союза и Варшавского герцогства. Кроме того, Австрия, Пруссия, Дания и Швейцария принуждены были присоединить к армии Наполеона свои вооруженные силы. Таким образом, почти все народы запада должны были принять участие в задуманном походе на Россию. «Галлы и с ними двадесять язык» ополчились против одинокой нашей родины.

Только одна Англия, как заклятый враг Наполеона, готова была подать нам помощь, но, не имея большой армии, она ограничилась лишь оказанием денежной поддержки.

В средствах для ведения войны у Наполеона также был большой перевес. Удачные войны обогатили Францию. С побежденных государств Наполеон взимал огромные военные налоги и теперь, располагая большими денежными средствами, он задолго до начала войны собрал для армии, назначенной к походу в Россию, большие запасы продовольствия и военных припасов.

К лету 1812 г. к берегам Одера и Вислы собралось всего до 600 тысяч при 1.300 орудиях разноплеменных войск, из которых составилась так называемая «великая армия» Наполеона.

Неодинаково было настроение различных народов, составлявших многочисленную армию, собранную у западной границы русской земли. Французы, которых было только немного более половины, шли в поход с радостью, с гордым сознанием, что их ждет новая победная слава. Они верили в своего великого вождя, не сомневались, что он, как и в прежние годы, выйдет победителем из этой новой, задуманной им великой борьбы. Все иностранцы, притянутые Наполеоном для борьбы с Россией, шли без увлечения, неохотно покидая родные края. Многие из них питали даже враждебные чувства к тирану и лишь в силу роковой необходимости исполняли его повеления. Эту часть армии Наполеона можно было держать в руках лишь в дни боевых удач, но в дни невзгод вся эта масса, таившая недружелюбные чувства к Императору французов легко могла выйти из повиновения.

В конце апреля к своей армии прибыл Наполеон. Полный сил и энергии, он вникал во все подробности предстоящей войны: изучал по картам театр военных действий, собирал сведения о русской армии, делал смотры войскам, заботился о сборе продовольствия и обозов для своей огромной армии. Казалось, все было основательно продумано, все подготовлено и налажено и все-таки, не смотря на это, поход окончился неудачей. Мог ли великий полководец, пред которым преклонились все народы Европы, пред которым раскрылись ворота всех европейских столиц, предвидеть, какая страшная участь ждет его в неведомой России? Мог ли он знать, какая несокрушимая сила таится в недрах русской земли? Если бы все это наперед знал великий завоеватель, то не дерзнул бы он переступить через границу Русского Царства. Но мысли его были далеки от страшной действительности. Как баловень судьбы, не знавший отказа в своих честолюбивых замыслах, он и теперь был полон уверенности, что там, за Вислой и Неманом, с трепетом ждет его Россия, которую он легко подчинит своей железной воле.

  Рядовые и обер-офицер Гренадерских рот Л.-Гв. Егерского полка.

Готовилась и наша родина к предстоящей великой борьбе. С полным доверием относился русский народ к своей доблестной армии. Боевая работа нашей армии в течение целого века ее существования возвеличила и прославила нашу родину.

Перед Отечественной войной в рядах русской армии было еще очень много героев-ветеранов, участвовавших в завоевании турецких и польских земель, побывавших с Суворовым в Италии и Швейцарии. Гордилась русская армия недавними своими славными победами, но помнила, конечно, и о тех неудачах, которые пришлось испытать ей в последние годы. Воспоминания об Аустерлице и Фридланде возбуждали желание отомстить врагу. Позорного для русской армии ничего не случилось в этих боях, все же они были успешны для нашего врага, а поэтому ревнивая к своей славе, доблестная наша армия горела желанием снова встретиться с врагом и кровью смыть даже саму память о поражениях. Солдаты наши, всюду дравшиеся львами по-Суворовски, не признавали побед Наполеона. Наши с честью выходили из самых тяжких положений, – даже будучи окружены врагами, расчищали себе дорогу штыками и прикладами. Начальствующие лица нашей армии сознавали, какую трудную задачу придется разрешить в предстоящую войну русской армии. Кто же мог отрицать, что во главе 600-тысячной армии такой великий мастер военного дела, как Наполеон, являлся страшным, грозным противником. Ясно было, что победа над ним дастся не легко, но все же вера в успех жила в рядах наших войск. Настроение офицеров русской армии перед войной было приподнятое, бодрое. Все работали, не покладая рук, все стремились приобрести побольше познаний в военном деле, интересовались военными книгами, изучали походы великих полководцев.

В рядах нашей армии перед войной состояло 480 тысяч бойцов. Из этого числа, однако, лишь 220 тысяч можно было придвинуть к западной границе для встречи врага. Остальные наши войска частью находились на Дунае, где мы в это время вели войну с турками, частью занимали окраинные области нашего великого Отечества: Кавказ, Финляндию, Новороссию.

Не велика числом, но сильна духом и крепка боевым опытом была русская армия. В храбрости, выносливости и преданности Царю и родине русский солдат не знал себе соперников во всем мире.

Среди начальников русской армии много было опытных боевых генералов и офицеров. Были на лицо сподвижники великого Суворова, его любимые ученики. Во главе армии, корпусов и дивизий стояли выдающееся военачальники, которым по плечу оказалась борьба с величайшим полководцем мира и его блестящими помощниками. На веки памятными для нашей родины останутся имена славных незабвенных героев двенадцатого года.

Россия не располагала такими огромными средствами, как Наполеон, для подготовки к войне, но все же армия наша не испытывала ни в чем недостатка, а со временем, когда потекли на нужды войны обильный пожертвования всего русского народа, средства наши для ведения войны стали обильными.

Прибыв в апреле 1812 г. к своей армии, Наполеон двинул ее к Неману. Выяснив расположение наших сил, Наполеон разделил свои войска на три группы. Северная группа в 220 тысяч, под непосредственным начальством Императора, собралась против Ковно. Средняя группа в 85 тысяч, под начальством вице-короля Евгения, сосредоточилась между Ковно и Гродно. Южная группа в 75 тысяч, под командой Вестфальского короля, Иеронима, подходила к Гродно. Кроме этих сил, для прикрытия флангов оставлены были корпуса: на левом фланге – Макдональда, на правом – Шварценберга.

Первоначальный план Наполеона состоял, в том, чтобы овладеть Вильной и врезаться клином в расположение русских сил. Целью же всего похода было занятие Москвы. Наполеону полагал, что, потеряв свою древнюю столицу, Москву, упорная Россия униженно запросит пощады.

Перед войной долго рассуждали у нас о том, как действовать против Наполеона. Так как для наступательной войны сил у нас было не много, то решили завлечь врага вглубь России, изнурить сперва его тяжелым походом, а затем уже померяться силами с ослабленным противником. Вспомнили, что так действовал Петр Великий, когда воевал со шведами.

Расположение наших сил на западной границе накануне вторжения Наполеона было следующее: 1 западная армия (127 тысяч и 550 орудий) растянулась от Россиен до Лиды. Этой армией командовал военный министр, генерал Михаил Богданович Барклай-де-Толли. Не смотря на свое иностранное происхождение, Барклай всею душою был предан России. В предыдущих войнах с турками, шведами и французами Барклай выдвинулся знанием военного дела, храбростью и распорядительностью. Занимая с 1810 г. пост военного министра, Барклай деятельно готовился к войне с Францией. Государь вполне оценил его добросовестность и выдающиеся способности и в опасную для России минуту доверил ему первую армию.

2 западная армия (40 тысяч при 216 орудиях) расположилась между Неманом и Бугом. Командовал армией генерал князь Петр Иванович Багратион. Любимый ученик и сподвижник Суворова, князь Багратион, пользовался завидной, вполне заслуженной известностью и любовью в стране и в армии. Особенно выдающиеся подвиги совершил Багратион во время Итальянского и Швейцарского походов Суворова, когда великий полководец поручал любимцу наиболее трудные дела. Офицеры и солдаты обожали этого смелого и решительного вождя, умевшего водить войска к победам и славе.

3 западная армия (43 тысячи при 468 орудиях) расположена была на Волыни и в Подолии. Армией командовал генерал Тормасов, начальник опытный, осторожный и самостоятельный.

    Князь Михаил Богданович Барклай-де-Толли.

Кроме трех армий, находившихся в первой линии у границы, в тылу расположились резервные корпуса: у Торопца – Меллера Закомельского и в Мозыре – Эртеля, a в Москве формировалась дивизия Неверовского.

Предполагалось, что в случае вторжения Наполеона 1-ая армия начнет отходить через Свенцяны к городу Дриссе и здесь займет заранее укрепленный лагерь; 2-ая же и 3-я армии будут действовать в тыл французам.

Перед началом войны к армии в Вильну прибыль Император Александр.

Война была уже неминуема, но наш Государь, верный своему слову, не желал первым обнажить меч. Подготовивши армию к великой борьбе, он ждал появления врага, чтобы дать ему отпор, чтобы страшно покарать его за дерзкий поход на Россию.

С напряженным вниманием вся страна ждала грядущих событий. Имя Бонапарта с ненавистью повторялось повсюду. Россия видела в нем искателя приключений, нарушающего покой Европы, препятствующего мирному процветанию народов.

Все слои населения, одушевленные любовью к родине, серьезно готовились к борьбе. Нависшая опасность нашествия чужестранцев сплотила воедино весь русский народ. Смело можно сказать, что никогда еще в жизни русского государства не было такого единодушного слияния всего народа, охваченного одними и теми же чувствами и пожеланиями, как перед вторжением народов запада в Россию в 1812 г. И это единодушное настроение великого нашего народа не замедлило принести самые благотворные плоды. С первых же дней вторжения в пределы русской земли враг почувствовал, что имеет дело не только с доблестной русской армией, но и со всем русским народом.

Много волнений и забот было у всех русских людей накануне вторжения Наполеона, но ни у кого не было их столько, как у державного хозяина земли русской, у Богом данного ей Царя. Тяжко бремя власти царской в обычные годы мирной жизни, но в годы страшных испытаний, в годы боевых потрясений это бремя власти становится тяжелым крестом.

Император Александр I безропотно поднял этот крест. Проникновенным умом своим наш Государь видел, что доколе судьба народов Европы будет зависть от произвола и каприза честолюбивого завоевателя, до тех пор ни Европа, ни Россия не будут знать мирного процветания. Но все государства Западной Европы уже повержены в прах, все раболепствуют перед грозным Наполеоном. Таким образом, только одна Россия могла с корнем вырвать зло, захватившее Европу. Понял это Русский Царь и спокойно принял вызов гордого врага.

Император Александр ясно сознавал, какую страшную ответственность принимает он на себя, обнажая меч, но Русский Царь видел настроение своего народа, видел силу своей страны и верил в ее могущество; Русский Царь сознавал, что волею Всемогущего Творца народу русскому надлежит выступить, как грозному судье над ненасытным победителем Европы. В единодушии народа и армии наш Государь находил утешение перед великой борьбой. Огромные силы и средства, какими располагал противник, не смущали Русского Царя. Не в силе Бог, а в правде! Призывая армию исполнить свой долг перед родиной, Государь говорил: «Не остается нам ничего иного, как, призвав на помощь Свидетеля и Защитника правды – Всевышнего Творца небес, поставить силы наши против сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим об их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины, вы защищаете веру, отечество, свободу; Я с вами. На начинающего Бог».

Вынимая меч, Государь бесповоротно решил не вкладывать его до полной победы: «Я не положу оружия, доколе ни одного неприятельского воина не останется в Царстве Моем». И Русский Царь сдержал свое слово… Дерзкой самоуверенности Наполеона Император Александр противопоставлял спокойную веру в преданность Отечеству всего русского народа.

Без объявления войны России Наполеон подошел в начале июня к Неману.

Рано утром 11 июня Наполеон лично произвел разведку берега реки против Ковны и наметил очень удобное место для переправы у д. Понемуни.

Вечером, под покровом темноты, без шума, без огней, головные части великой армии начали переправу. Ночью прочные мосты уже соединяли оба берега, и неприятельские войска непрерывным потоком лились на русскую землю. Двое суток безостановочно продолжалась переправа главных сил великой армии. Наши войска не препятствовали переправе. Лишь казаки наблюдали за противником.

Спокойно принял Император Александр известие о вторжении врага. Он видел за собою великую Россию, знал ее неисчерпанные силы, верил в ее несокрушимое могущество.

Русская армия начала войну отступлением, но это было не бегство перед грозным врагом, а спокойное, строго обдуманное временное уклонение от боя. Для Наполеона выгодно было встретиться с русской армией на границе, когда силы его были велики и свежи, но для русской армии выгоднее было завлечь врага внутрь страны и принять решительный бой лишь после того, как силы противника будут изнурены тяжелым походом. Двинувшись после переправы через Неман на восток, Наполеон не мог настигнуть нашей армии. Она ускользнула из его цепких рук. Только одиночные, неуловимые казаки, как зловещие призраки, кружились вдали, прячась за пригорки и перелески, да разоренные села и опустошенные поля свидетельствовали, что здесь прошла русская армия.

16 июня Наполеон торжественно въехал в древнюю столицу Литвы – Вильну.

Между тем, наша 1-ая армия, сосредоточившись сперва у Свенцян, потянулась затем к Дриссе. Дрисса находилась в стороне от прямых путей к важнейшим русским городам – Петербургу и Москве, и противник мог легко отрезать нашу 1-ю армию от важнейших направлений. Но прежде, чем это случилось, в нашей главной квартире сознали всю невыгоду расположения армии у Дриссы и отказались от первоначального плана действий двумя армиями. На военном совете, собранном в Дриссе, принято было важное решение: 1-й и 2-й армиям возможно скорее соединиться и вместе стать на пути к Москве, чтобы заслонить от врага сердце России. Из неудобного для обороны дрисского укрепленного лагеря 1-ая наша армия потянулась к Витебску, где сначала и предполагала соединиться со 2-й армией.

С первых же дней войны положение нашей 2-й армии оказалось весьма тяжелым. С тыла против нее наступали корпуса короля Иеронима; после же занятия французами Вильны Наполеон направил против Багратиона еще 40-тысячный корпус маршала Даву, который перехватил все пути, ведущие от 2-й армии на север. Вследствие этого Багратион должен был отходить на восток, пытаясь соединиться с 1-й армией более кружными дорогами. Отступая на восток, Багратион удачно отражал атаки преследовавшей его французской конницы. В этом ему много помогали казаки под начальством Платова. Чтобы поскорее соединиться с 1-ой армией, Багратион совершал усиленные переходы. В его армии были закаленные в походах, втянутые в труды воины, и они, не смотря на страшный польский зной, на скудость питания, совершали без дневок в течение почти двух недель пятидесятиверстные переходы.

2 армия шла к Бобруйску, а севернее, на Минск-Могилев, наступал Даву. Между тем, Барклай благополучно достиг 11 июля Витебска и здесь остановился, ожидая подхода 2-ой армии. Наполеон пытался предупредить у Витебска нашу 1 армию, но это ему не удалось.

Положение Барклая под Витебском было ужасное. Известий от Багратиона не было, с запада подходили главные силы французов. С 80-тысячной армией Барклай не мог принять решительное сражение; но, не зная ничего об участи Багратиона, он не мог также и отступить на восток, что бы не подвергнуть опасности отдельного поражения 2 армию.

Чтобы выиграть время Барклай в течение трех дней, с 13 по 15 июля, выдвигает отряды к стороне противника. 13-го с передовыми частями противника ведет у д. Островно упорный бой корпус Остермана-Толстого; на следующий день его сменяет у д. Какувячино дивизия Коновницына и, наконец, 15-го близ Витебска армию заслоняет авангард графа Палена. Три дня доблестно сражаются наши войска, выигрывая время, отдавая лишь после упорного боя каждую пядь земли. Главные силы 1 армии, расположившись у Витебска за рекой Лучесой, укрепляли позиции, готовясь, в случае подхода армии Багратиона, принять решительный бой. Но 15 июля в Витебске было получено известие, что 2 армия, не имея возможности пробиться к Витебску через Могилев, идет теперь к Смоленску. Барклай решил немедленно двинуться также к Смоленску. Наполеон, уже рассчитывавший на победу над слабыми силами русских, 16 июля был поражен исчезновением русской армии. Искусно заметая следы, Барклай вечером 15 двинул свои войска к Смоленску. 20 июля наша 1 армия была уже под стенами Смоленска, а через два дня сюда прибыла и 2 армия. Опасного разделения сил больше не было: обе армии, слившись воедино, стояли на главном пути к сердцу России – Москве. Все замыслы великого полководца раздавить, разбить по частям наши силы – не удались. Обе наши армии, избегая совершенно еще нежелательного столкновения с более многочисленным противником, отходили вглубь необъятной России, увлекая за собою врага. Погоня за русскими армиями дорого обошлась Наполеону. Третья часть его сил, переправившихся через Неман, была уже потеряна. Отступая на восток, русские войска попутно уничтожали все запасы продовольствия, так что французам приходилось идти по опустошенному краю. Обозы французской армии сильно отстали, и войска принуждены были голодать. Дисциплина быстро падала в рядах армии Наполеона. От корпусов ежедневно откалывались большие партии беглецов. Внутренний червь уже разъедал гигантский организм «великой» армии. Только блестящая победа могла поправить дело, но русские упорно уклонялись от боя.

Дойдя до линии Сураж – Витебск — Могилев, Наполеон решил сделать продолжительную остановку для приведения в порядок расстроенной походом своей армии.

Приостановив движение вперед главной массы своей армии, Наполеон предписал фланговым корпусам перейти в решительное наступление.

Наша 1 армия, отступая от Дриссы, оставила для прикрытия дорог на Петербурге 1 корпус Витгенштейна силою в 25 тысяч. У Наполеона на левом крыле оставлены были корпуса Макдональда и Удино, всего около 80 тыс. Макдональд с большею частью своего корпуса двинулся против Риги; Удино же с остальными силами должен был наступать против Витгенштейна, стараясь отрезать его от Петербурга; но это французам не удалось. Витгенштейн, действуя весьма искусно, успешно отразил более значительные силы врага. Победами своими у Клястиц и у Головчиц он защитил огромный край к северу от р. Двины и прикрыл пути к столице Империи, Петербургу, и к древнему русскому городу, Пскову.

При отступлении двух наших армий от Немана на Волыни осталась 3 армия генерала Тормасова, которая должна была действовать в тыл войскам Наполеона, когда они углубятся внутрь России. В начале июля Тормасов двинулся из Луцка к Кобрину, где 15 июля совершенно уничтожил 4-х-тысячный отряд неприятеля. Наполеон предписал двинуться против 3 армии корпусам Ренье и Шварценберга. Тормасов расположился на сильной позиции у Городечны и здесь, имея 25 тысяч против 40, принял 31 июля бой. Все атаки врага были отражены. Но, опасаясь быть отрезанным от Волыни, Тормасов отошел за р. Стырь, ожидая подхода Дунайской армии адмирала Чичегова, которая в это время следовала от Дуная в Россию. После этих событий на Волыни надолго наступил перерыв в действиях. Итак, нашим слабым силам, оставленным на флангах, удалось привлечь на себя большие силы противника и тем значительно ослабить его ко времени решительного столкновения с главными силами русских.

После соединения наших армий под Смоленском по взаимному соглашению между Барклаем и Багратионом общее начальство над армиями принял Барклай.

Когда известно стало, что Наполеон приостановил движение своих сил, у нас стали обсуждать, что же предпринять дальше. Теперь, когда обе армии соединились, дальнейшее отступление могло вызвать неудовольствие, как в армии, так и во всей стране. Багратион, а за ним почти все старшие начальники, выражая общее настроение армии, высказывались за переход в наступление против остановившегося и разбросанного врага. Но Барклай не сочувствовал наступлению. Осторожный и опытный, он считал, что еще не назрело время для перехода в наступление и для решительной схватки с врагом. Дальнейшее отступление наших сил заставит врага потянуться еще дальше вглубь необъятной России, еще больше изнурит и ослабит великую армию. Но доводы Барклая заглушались горячими речами сторонников наступления. 25 июля Барклай собрал военный советь и здесь, после долгих споров, принято было решение перейти в наступление. 26 июля обе наши армии, покинув Смоленск, потянулись на запад. Для прикрытия же Смоленска к Красному выслан был отряд генерала Неверовского.

Сперва наше наступление шло успешно. 27 июля казачий корпус Платова разбил у Молева — Болота сильный отряд французской конницы, но этим и ограничился наш успех.

Узнав о предпринятом нами наступлении, Наполеон решил быстро стянуть свои войска к правому флангу и, перейдя па левый берег Днепра, захватить Смоленск в тылу у русских. Этот смелый и страшный для наших армий план не был выполнен лишь потому, что авангард французской армии был задержан на пути к Смоленску у Красного дивизией Неверовского.

27 дивизия состояла преимущественно из молодых солдат, еще не бывших в бою, но во главе ее был опытный боевой начальник!.. Узнав о подходе 2 августа к Красному неприятельских сил, Неверовский оставил в городе батальон егерей с 2 орудиями, а главные силы своего отряда расположил сзади города за оврагом. В 3 часа дня перед Красным показалась непрятельская конница Мюрата, за которой двигалась многочисленная пехота.

Огромные силы французов с фронта и флангов навалились на одинокий батальон егерей, занимавшей город, и оттеснили его, захватив 2 оруд1я. Затем! во главе 15-ти-тысячного отряда Мюрат помчался на боевой порядок русских. Конные фланги Неверовского быстро были смяты, драгуны потеряли 5 орудий. Оставшись с одной пехотой, Неверовский решил медленно отходить к Смоленску, отражая атаки врага. Он построил пехоту в батальонные каре и, объезжая ряды войск, говорил солдатам: «Ребята, помните, чему вас учили: поступайте так – и никакая кавалерия не победить вас; не торопитесь в пальбе, стреляйте метко во фронт неприятеля, третья шеренга, передавай ружья, не смутясь, и никто не смей начинать без моей команды». Бодрая речь начальника успокоила солдат. Каре взяли ружья «под курок» и стали ждать. Вот несется пестрая масса французской конницы. Казалось, ураган коней сметет застывшую пехоту. По сигналу «тревога» раздаются дружные залпы. Кони и всадники падают. Те, кто уцелел от пули, гибнет на штыках. Атака отбита. Медленно отходят наши батальоны по широкой дороге с канавами и деревьями по сторонам!.. Мюрат посылает один полк за другим вдогонку русским, но дружные залпы отражают вражеский натиск. Так с боем медленно отошла геройская дивизия Неверовского до моста у Смоленска, занятого заранее нашими егерями.

Стойкость отряда Неверовского оказала огромную услугу нашей армии. На целый день замедлился подход французов к Смоленску. Три корпуса неприятельской конницы не могли сломить сопротивления молодых солдат Неверовского. Наполеон раздосадован был замедлением наступления. Когда ему доложили о захвате русских орудий, он сказал: «Я ожидал всей дивизии русских, а не отбитых у нее орудий».

Как только Багратион узнал о наступлении французов к Смоленску и об опасном положении отряда Неверовского, он отдает приказание находящемуся ближе других к Смоленску корпусу Раевского двинуться на поддержку. Утром 3 августа Раевский, пройдя Смоленск, выдвинулся за Днепр навстречу врагу. Обе наши армии в это время находились в 30 40 верстах от Смоленска. К вечеру перед одиноким корпусом Раевского стали вырастать неприятельские силы. На утро бой был неизбежен. Тогда Раевский решил отойти к Смоленску и здесь упорно защищаться до подхода армии.

Древняя русская крепость, Смоленск, лежит на левом берегу Днепра. С востока и запада город окаймлен оврагами. На городских окраинах сохранились крепостные стены с бойницами. Со всех сторон к городу и крепостным стенам примыкали предместья. В центре города были каменные строения, на окраинах и в предместьях – деревянные.

На рассвете 4 августа Наполеон, полагая, что перед ним у Смоленска все тот же отряд Неверовского, приказал своим передовым частям немедленно обрушиться на русских.

Французская пехота лихо двинулась в атаку и подошла вплотную к нашей позиции, не взирая на огонь 70 орудий. Наши полки бросились в штыки на французов и заставили их отступить на всем фронте. Первый натиск врага был отражен, но к полю сражения подходили уже главные силы великой армии. Весь горизонт заволокли колонны пехоты и конницы. В 9 часов утра перед Смоленском выросли огромные батареи и стали громить старые стены города. Неприятельская пехота готовилась к штурму. Положение слабого корпуса Раевского было крайне тяжелое. Трудно было устоять против многочисленного врага. От Багратиона получено было известие, что он спешит на выручку. Действительно, часов около 11 показалась за Днепром пыль – это приближалась наша 2 армия. Сделав ночью 30-ти-верстный переход, войска Багратиона рвались теперь на выручку к своим товарищам под стены Смоленска.

Наполеон очень обрадовался, увидав подход русских подкреплений. Он считал теперь решительное сражение неизбежным. «Наконец, русские в моих руках», сказал он своим приближенным. Отменив уже налаженную атаку, он занялся сосредоточением своих сил к полю сражения. Только сотни орудий до наступления сумерек громили стены Смоленска. Утром 5 августа французская армия, готовая к бою, развернулась на равнине перед Смоленском.

Всю ночь к Петербургскому предместью подходили наши войска. Утром 5 августа обе армии сосредоточились за Днепром. Пылкий князь Багратион предлагал немедленно под стенами Смоленска принять решительное сражение, но холодный, расчетливый Барклай полагал, что еще не настала пора встречи с врагом в открытом поле. Он опасался, что Наполеон отрежет наши силы от путей на Москву, и предлагал заблаговременно двинуть войска по направлению к древней столице. По плану Барклая, 2 армия должна была двинуться немедленно; 1 же армия должна была одним корпусом занять самый Смоленск, чтобы удерживать здесь противника, остальными же силами временно, до отхода 2 армии, оставаться к северу от него. Багратион согласился исполнить этот план.

К утру 5 августа корпус Раевского был сменен в Смоленске корпусом Дохтурова с дивизиями Неверовского и Коновницына.

Видя, что русская армия не выходит в поле, Наполеон приказал в 8 часов утра штурмовать Смоленск. Около двух часов батареи противника непрерывно засыпали ядрами наши позиции. Затем в атаку двинулась пехота, но она была отражена меткими дружными залпами защитников Смоленска. Наполеон долго медлил вводить в бой всю армию, надеясь, что русские примут решительное сражение. Около полудня ему донесли, что русская армия отходит от Смоленска по направлению к Москве. Это была армия Багратиона. Наполеон хотел двинуть свои войска наперерез русским, но французам не удалось отыскать бродов через реку. Тогда рассерженный Император приказал штурмовать Смоленск. Густые колонны французской пехоты одновременно с трех сторон двинулись в атаку. Не смотря на большие потери, французы храбро шли вперед. Жаркая ружейная трескотня разлилась по всему фронту. Под натиском втрое превосходных сил французов наши войска очистили предместья и утвердились на стенах старинной крепости. Особенно жаркий бой кипел у Московских ворот. Маршал Даву упорно повторял атаки, но оборонявшаяся здесь дивизия Коновницына оказала геройское сопротивление. Начальник дивизии, раненый, оставался в строю и воодушевлял людей. Барклай, наблюдавший с правого берега Днепра за ходом боя, подкрепил Дохтурова дивизией принца Евгения Вюртембергского. Во главе со своим доблестным начальником дивизия эта бросилась на врага, засевшего за стенами у Малаховских ворот, и отбросила французов в поле. Молодецкая дивизия Неверовского на левом фланге стойко держалась под напором польского корпуса Понятовского. Уже день клонился к вечеру, а усилия трех французских корпусов не могли сломить упорства защитников Смоленска. Тогда Наполеон выдвигает вперед страшную 100-орудийную батарею. Снявшись с передков на близком расстоянии, эта огромная батарея стала засыпать ядрами и картечью стены и защитников города. Запылали деревянные строения окраин. Ветер разносил пламя. Но под страшный рокот боя в смоленских церквах, как в обычное время, совершались службы. С последними лучами заходящего солнца французы со всех сторон бросились на штурм. На стенах и среди пылающих строений окраин происходит жестокая рукопашная схватка. Стремительно бросаются вперед французы, но не могут одолеть храбрых защитников древнего Смоленска. Наконец, порыв врага надорван и он отхлынул. Наползает темная ночь. Лишь пожары, как костры, освещают места боя. Канонада гремит до полуночи и понемногу утихает. Ночью французы остались в предместьях, наши войска – на городских стенах. Бой 5 августа под стенами Смоленска дорого стоил французам: до 12 тысяч бойцов выбыло из строя; у нас же потери были втрое меньше.

Атака блестяще была отражена, но все же Барклай, верный своему решению, приказал очистить город и перейти за Днепр. Вместе с отступающими нашими войсками и многие жители покидали полуразрушенный родной город. Из Благовещенского собора вынесли высокочтимый чудотворный образ Смоленской Божьей Матери и передали его под защиту христолюбивых русских воинов.

Утром 6 августа французы вступили в покинутый нашими войсками Смоленск.

В этот же день вечером 1 наша армия стала отходить от Смоленска. Французы преследовали, но наши войска стойко отразили все натиски противника.

После боев у Смоленска Наполеон прекратил преследование наших армий и несколько дней задержался в Смоленске. Огромная убыль и расстройство великой армии внушали уже серьезное опасение Императору французов относительно дальнейшего хода войны. Неуловимая русская армия, не принимая решительного сражения, уходила из под ударов, а кругом уже закипела великим гневом русская земля: началась народная война, против которой бессильны были все гениальные планы великого полководца. Мысль о мире все чаще и чаще занимала Наполеона. Но Император Александр, видя патриотизм, проявленный всеми слоями населения его огромной державы, думал теперь не о мире, а о том, как бы покарать дерзкого врага, забравшегося в недра русской земли.

С первых же дней войны Государь увидел, что нашей малочисленной армии трудно справиться с сильнейшим втрое противником, и что необходимо призвать для борьбы с Наполеоном весь русский народ.

   Тверское ополчение в 1812–1813 гг.

6 июля Император подписал манифест о созыве всеобщего ополчения. В манифесте, между прочим, говорилось: «Да найдет враг на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретить он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном – Палицына, в каждом гражданине – Минина. Благородное дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем отечества. Святейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ русский! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют…».

Как искра зажигает пожар, так слова царские воспламенили сердца всех русских людей. Все готовы были жертвовать достоянием и жизнью. Миллионы рублей и многие тысячи бойцов собраны были в самый короткий срок.

Чтобы объединить стремления русского народа в борьбе с грозным врагом, Государь выехал 7 июля из Полоцка в первопрестольную столицу. Всюду на пути Монарха встречали с единодушным восторгом. В Смоленске дворяне поднесли прошение Государю, в котором просили разрешения вооружиться самим и вооружить своих крестьян в числе 20 тысяч человек. По пути в Москву всюду народ встречал Царя с горячею любовью, с невыразимым восторгом. Особенно же могуче сказалась сила народного духа в первопрестольной столице.

11 июля был обнародован москвичам манифест о всенародном ополчении и особое воззвание Государя к первопрестольной столице. Из уст в уста передавалась радостная весть о том, что в Москву едет Царь. «И вот Москва, – говорит современник – вышла из себя: ушла вся навстречу своему Царю. Без всякого уговора, мгновенно стали запираться всюду и торговые заведения, и мастерские, и дома; и волны народа, на минуту заходя в отпертые храмы, или только помолившись у них, устремились за заставу, на Смоленскую дорогу, навстречу Государю. На протяжении 15 верст за Москвой вся эта дорога залита была народом. Медленно сквозь густые толпы двигалась коляска Государя. На пути в селах навстречу к нему выходило в облачениях с крестами сельское духовенство. В полночь Государь подъехал к Москве. На Поклонной горе его встретило духовенство из ближней церкви. Государь остановил лошадей, вышел из коляски, положил земной поклон и с глубоким вздохом приложился к кресту. В ответ на этот вздох священник воскликнул: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его…». Окружающий народ, охваченный глубоким чувством, тихо заговорил: «Наполеону не победить нас… Для этого нужно всех нас перебить»».

С рассветом 12 июля народные волны залили Кремль и прилегающие к нему улицы. В 9 часов на Красном крыльце появился Государь и поклонился народу. Раздалось такое «ура», которое заглушило звон колоколов на Иване Великом. На каждой ступени знаменитого крыльца множество стоявших на коленях обнимали ноги Государя, целовали полы его одежды, обливая ее слезами. У подножия крыльца какой-то старик в крестьянской одежде сказал: «Не унывай, Государь, видишь, сколько нас в одной Москве. Веди нас, куда знаешь, отец наш родимый. Все отдадим тебе, все умрем или победим».

Растроганный Государь едва мог двигаться сквозь теснившийся народ. Свита пыталась расчищать путь, но Государь говорил: «Не троньте, я и так пройду». При входе в Успенский собор архиепископ Августин в глубоком прозрении сказал: «Господь сил с Тобою, Царь; Он обратит бурю в тишину и умолкнут волны потопные. С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог».

Помолившись у мощей святителей московских и у гробов своих державных предков, Государь отправился в Слободский дворец, где собраны были дворянство и городские сословия.

По прочтении манифеста среди дворян заговорили: «Теперь не время рассуждать, надобно скорее действовать; кипит война необычайная. Она требует мер чрезвычайных. Двинемся с крестьянами сотнями тысяч, вооружимся, чем можем. Дружинами своими отрежем Наполеону путь назад, покажем, что Россия восстает за Россию, на свою защиту».

Но вот прибыль Государь и мгновенно водворилась мертвая тишина. Вот он говорить дворянам: «Вы по примеру предков, не потерпите ига чуждого, и неприятель не восторжествует в своих дерзких замыслах. Этого ожидает от вас отечество и Государь».

«Готовы умереть. Все, что имеем, отдадим тебе», – раздавалось по залу и тотчас же стали говорить, сколько поскорее вооружить ратников за счет дворянства; в первую же очередь решено было снарядить 80 тысяч и пожертвовать 3 миллиона деньгами. Государь плакал от волнения; никто не мог удержать слез. Успокоившись несколько, он сказал: «Я много ожидал от московского дворянства, но оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас именем отечества». Затем Государь перешел в купеческую залу и здесь также до глубины души, был потрясен общим воодушевлением и многомиллионными пожертвованиями. С поразительной быстротой москвичи собрали между собою 10 миллионов на войну.

Взволнованный и умиленный Государь много раз повторял: «Этого дня я никогда не забуду»…

Вслед за Москвой и вся Россия откликнулась на царский призыв. Всюду, где прочитывался манифест, восставал народ и обильной рекой текли пожертвования. Все стремились стать в ряды войск; люди самых разнообразных занятий бросали службу, покидали дела и торопились записаться в ополчение. Женщины щипали корпию, готовили бинты. Матери посылали на войну детей, жены – мужей, невесты – женихов; девушки с завистью смотрели на мужчин, имеющих возможность сражаться за отечество.

Не было места в России, где бы не составлялись ополчения, не собирались пожертвования.

Россия, не смотря на несколько рекрутских наборов, произведенных накануне войны, и не смотря на разорение неприятелем многих областей Империи, выставила добровольно по призыву Царя 320 тысяч воинов и пожертвовала на нужды войны не менее 100 миллионов рублей. Иностранные писатели не хотели верить в огромные цифры этих народных пожертвований, считая такие пожертвования «невозможными для небогатой страны». Но в тревожный год Отечественной войны русским людям некогда было заниматься расчетами. Каждый думал тогда только о том, чтобы принести все свое достояние и себя самого в жертву матери-родине.

Едва лишь вступили французы в природные русские земли, миновав бывшие польские области, как почувствовали, что находятся во враждебной стране с озлобленным против них населением. Всюду пылали зловещие зарева пожаров, жители увозили или уничтожали припасы, нападали на одиночных, отбившихся от колонн людей. Уже в тот период войны, когда великая армия подошла к Смоленску, определился характер будущей народной войны. Вооруженные жители собирались в отряды, нападали на французских шпионов, мародеров, рыскавших по областям, захваченным противником. Многие помещики со своими крестьянами давали вооруженный отпор небольшим партиям и отрядам французов, посылаемым на фуражировку за поисками припасов, столь нужных для вражеской армии. Два смоленских помещика, Энгельгардт и Шубин, захваченные врагами, были приговорены к смертной казни. Перед приведением приговора в исполнение французы предложили пленникам служить Наполеону; тогда им будет дарована жизнь. Это предложение было отвергнуто с глубочайшим негодованием. Доблестные русские люди пали от вражеских пуль. Энгельгардт не пожелал даже перед казнью наложить повязку на глаза.

Просыпалась русская земля, и страшно было для зарвавшегося врага это пробуждение.

Избежав под Смоленском опасности быть отрезанными от пути на Москву, наши соединенные силы продолжали отступление к первопрестольной.

Стоял страшный зной. Речки пересохли. Облака пыли висели в воздухе над растянувшимися на десятки верст колоннами войск и обозов.

После четырехдневной остановки в Смоленске, сделав распоряжения о высылке новых подкреплений, Наполеон двинул свои войска на Москву.

Тяжел был поход в летний зной для наших отступающих войск, еще тяжелее было двигаться французам. При отступлении наши войска опустошали край, уничтожали все, что могло быть на пользу врагу.

Перед войсками Наполеона бесконечной лентой разворачивалась пустыня. Они проходили через покинутые жителями села и деревни, шли по скошенным полям.

Подойдя к Дорогобужу, Барклай приостановил на два дня армии. Как ни тверд был он в своем убеждении, что нужно продолжать отступление, что в этом отступлении спасение армии и России, все же он уже не мог бороться с настроением войск и народа. Все требовали битвы. Солдаты, обозленные долгим непонятным для них отступлением, сурово молчали и недружелюбно, хмуро встречали Барклая. Вся страна разделяла настроение армии. Уже отдана без боя врагу огромная западная полоса государства, уже враг попирает своими стопами исконные русские земли; отдан уже врагу Смоленск, близка Москва. После отдачи Смоленска впервые было произнесено в армии страшное слово «измена». Непонимавшие плана главнокомандующего хотели объяснить наше отступление, как соглашение Барклая с врагами.

Тяжело было положение главнокомандующего. Все были против него. Даже ближайшие его помощники и сотрудники сурово, не стесняясь, порицали его действия.

Твердая воля Барклая была надломлена, и он, наконец, склонился дать бой.

Стали искать подходящую позицию, где бы наша армия могла принять бой с грозным противником.

Такая позиция была найдена у Царева-Займища.

Приступили к укреплению позиций, но в разгаре работ к войскам прибыл новый главнокомандующий, Михаил Илларионович Кутузов, которому неисповедимым Промыслом Божьим суждено было изгнать врага из пределов священной земли русской.

Когда продолжительное отступление нашей армии сильно встревожило весь народ, то стало очевидным, что ни армия, ни народ русский не доверяют Барклаю. При столь серьезных и тяжелых обстоятельствах было необходимо передать власть над войсками в руки такого полководца, которому бы все верили. Таким вождем быль Кутузов, храбрый сподвижник Суворова, только что блистательно завершивший упорную, многолетнюю войну с Турцией.

Родился Кутузов в 1745 г. В юные годы служил он в артиллерии и инженерных войсках. В 1770 г. Кутузов получил назначение в действовавшую против турок армию Румянцева. Здесь Кутузову довелось стать участником знаменитых побед наших над турками при Ларге и Кагуле и отличиться в этих боях.

Затем Кутузов был переведен в Крымскую армию князя Долгорукого. В 1774 г. в бою с турками у д. Шумы близ Алушты Кутузов был тяжко ранен: пуля, пронзив левый висок, вышла у правого глаза.

Во 2 Турецкую войну Кутузов принимал участие в осаде Очакова. При отражении одной вылазки он снова был опасно ранен: пуля попала в щеку и вылетела в затылок. Едва оправившись от тяжкой раны, Кутузов становится опять в строй. В славный день Суворовского штурма Измаила Кутузов был в первых рядах взобравшихся на грозные стены турецкой твердыни. О нем Суворов писал: «Кутузов шел у меня на левом крыле, но был моей правой рукой». За подвиг под Измаилом он был награжден орденом св. Георгия 3 класса. Год спустя, Кутузов отличился в бою под Мачиным и получил Георгия 2 класса.

Вспыхнувшая в 1805 г. первая война России с Наполеоном выдвигает Кутузова на высокий пост командующего русской армией, а затем – главнокомандующего союзными войсками. Удачное победоносное начало кампании прославило имя Кутузова, но неудачный исход Аустерлицкого сражения вызвал обвинение его в том, что он, понимая, что план боя, составленный австрийскими генералами, не хорош, не высказал откровенно Государю, в каком опасном положении находится наша армия.

Перед Отечественной войной Россия в течение 6 лет вела на берегах Дуная борьбу с Турцией. Сменилось много главнокомандующих, но никто не мог принудить турок заключить выгодный для нас мир. Между тем, Наполеон готовился к походу на Россию, и нам нужно было поскорее покончить войну с Турцией. При таких обстоятельствах Государь назначил Кутузова главнокомандующим Дунайской армией. Кутузов заставил Турцию заключить очень выгодный для России мир, по которому мы получили цветущую, богатую Бессарабию. Успех в борьбе с турками прославил имя Кутузова. В тяжелые дни отступления наших армий в 1812 г. взоры всех обратились на престарелого вождя. Назначение его главнокомандующим было повсюду принято, как радостная весть.

 
   М.И. Кутузов.

Напутствуемый благословением всего русского народа, Кутузов 17 августа прибыль к армии в Царево-Займище. Солдаты ободрились: «Приехал Кутузов бить французов», передавалась из уст в уста кем-то придуманная удачная поговорка. Войска восторженно встречали нового вождя. Он появлялся перед войсками на маленькой казачьей лошадке в старом сюртуке без эполет, в фуражке и с нагайкой через плечо. Его простая, приветливая речь восхищала солдат; простым своим видом и обходительной речью он напоминал Суворова. Наполеон, узнав о назначении Кутузова, сказал про него, что это «старая лисица». «Постараюсь доказать великому полководцу, что он прав», заметил Кутузов, когда узнал об этом прозвище. Стремительности и порыву Наполеона Кутузов противопоставил уклонение по возможности от боя, медленное изнурение врага и, наконец, уничтожение его совместными усилиями армии и народа. Страшная картина вражеского нашествия не поколебала величавого спокойствия нашего вождя, и он в минуту торжества противника умел своим проницательным умом разгадать грядущую гибель врага.

Осмотрев позицию у Царева-Займища, Кутузов нашел ее неподходящей и приказал продолжать отступление. Новый главнокомандующий, как и Барклай, считал решительное сражение еще несвоевременным, но за плечами нашей армии уже близка была Москва. И в угоду всеобщему требованию Кутузов решил принять бой, чтобы нанести тяжкую рану торжествующему врагу. Подходящее место для боя было намечено близ села Бородино, на дороге из Смоленска в Москву. 22 августа Кутузов осмотрел и одобрил намеченную позицию.

Среди выдающихся событий незабвенной великой Отечественной войны особенно сильное впечатление производит Бородинская битва. Эта страшная схватка двух великих армий, это битва гигантов, кровавая, упорная, потрясающая. Из клубов дыма порохового вырастает во весь могучий свой рост несокрушимый русский воин. Грудью своей он заслонил сердце России, первопрестольную столицу, матушку-Москву белокаменную с ее блистающими златоглавыми церквами, с ее дорогими русскому сердцу святынями; и не мог сбить здесь враг русского бойца. Армия готова была лечь до последнего человека на бранном поле и отошла она не по принужденно врага, а по властному приказу своего мудрого вождя…

Бородинское поле, на котором произошла одна из кровопролитнейших битв, когда-либо бывших, находится в 108 верстах от Москвы. Позиция упиралась правым флангом в крутой берег Москвы реки, у д. Масловой, а левым – дотянулась до д. Утицы, у старой Смоленской дороги. Правый фланг прикрывался р. Колочей; перед центром протекал ручей Семеновский. Позиция тянулась на 7 верст. В центре ее возвышалась отдельная большая высота. К югу от этой высоты, за ручьем Семеновским, находились высоты, названные Семеновскими; за этими высотами лежал Семеновский овраг, а за ним – с. Семеновское. Самым опасным участком позиции был ее левый фланг, где лес и кусты затрудняли стрельбу и скрывали приближение противника. Наступая по проходившей здесь старой Смоленской дороге, противник легко мог выйти в тыл Бородинской позиции и отрезать нашу армию от Москвы.

Перед боем на позиции были построены земляные укрепления: у д. Масловой насыпали 3 флеши; В центре близ д. Горки, устроили две батареи на 3 и на 9 орудий; на центральной высоте возвели большую батарею на 18 орудий; она получила название батареи Раевского. На Смоленских высотах построены были 3 флеши, названные Семеновскими или Багратионовыми. Окраина с. Бородина была приспособлена для обороны. Все укрепления были малых размеров, с небольшими рвами, и не могли серьезно затруднить противника. В 2 верстах перед Семеновскими флешами, у д. Шевардино, находился большой курган, который временно был занят войсками, под начальством князя Горчакова, и на котором насыпали сильный редут.

При подходе к Бородинскому полю 22 августа русская армия насчитывала в своих рядах 120 тысяч бойцов и 640 орудий. В числе этих бойцов хорошо обученных, опытных солдат и казаков было 95 тысяч; кроме того, в строю находилось до 15 тысяч спешно обученных молодых солдат; что касается бывших в армии 10.000 ратников, то большинство из них вооружено было только пиками.

Согласно приказу, отданному 24 августа, войска расположились для боя так: от д. Масловой до с. Семеновского – 1 армия; от с. Семеновского до д. Утицы – 2 армия. В Утицком лесу расположились егерские полки князя Шаховского; 1 резервный кавалерийский корпус Уварова и 9 казачьих полков Платова стали за правым флангом 1 армии; на обоих концах позиций расположились казачьи полки. Два корпуса и две кавалерийские дивизии были поставлены в резерве у д. Князьковой; особый артиллерийский резерв до 300 орудий – у д. Псаревой.

Около полудня 24 августа появились перед нашими войсками у Шевардина передовые части французов. Завязался жестокий бой, окончившийся поздно ночью, благодаря численному превосходству врага, в пользу французов.

Упорная оборона нашими войсками Шевардинского редута произвела сильное впечатление на французов. Всем в армии Наполеона, от первого маршала до последнего солдата, ясно стало, какой небывалый по упорству и мужеству враг заслонил им путь к Москве. Трудно победить русскую армию. «Русские умирают, но не сдаются», говорили в рядах французских войск.

Настало 25 августа. Небольшая полоса местности, шириною в 2-3 версты, отделяла биваки враждующих армий.

От д. Валуевой при слабом свете загорающегося дня Наполеон увидел русские войска. Произведя в сопровождении нескольких генералов разведку позиций русских и убедившись, что на этот раз давно желаемое им общее решительное сражение неизбежно, Наполеон приступил к последним приготовлениям к бою.

В день Бородинского боя в рядах французской армии было около 130 тысяч бойцов при 587 орудиях. Подошедшие к Бородинскому полю войска составляли цвет армии; все ненадежное отпало во время долгого похода. Налицо были самые выдающиеся маршалы и генералы.

Чтобы поднять дух войск перед предстоящим тяжелым кровавым испытанием, Наполеон отдал замечательный приказ: «Воины, – взывал он к своим испытанным солдатам, – вот сражение, которого вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвой».

План Наполеона состоял в том, чтобы нанести главный удар в левый фланг русской позиции, на участке от Семеновских высот до д. Утицы.

К вечеру французские войска заняли назначенные им места. Настроение в стане врагов было радостное. Вокруг пылавших костров сошлись наполеоновские солдаты, чтобы потолковать о предстоящем великом дне. До глубокой ночи пели песни, весело беседовали и пировали солдаты Наполеона, из которых многих сторожила уже смерть на Бородинском поле, и почти всех ожидала суровая участь гибели в чуждой им стране.

   Бомбардир гренадерской артиллерийской бригады.

25 августа в стане русской армии также прошло в приготовлениях к бою. Шевардинский бой, за ходом которого внимательно наблюдал главнокомандующий, указал, что противник группирует крупные силы против левого фланга русской армии. Поэтому Кутузов сделал распоряжение о передвижении одного корпуса из общего резерва и 7000 Московского ополчения к д. Утице. Главная квартира армии расположилась в с. Горки.

Рыли укрепления, осматривали и приводили в порядок ружья, точили штыки, отпускали сабли. Солдаты были серьезны и сосредоточены. Перед полками, построенными в каре, служились молебны. По рядам войск обносили высокочтимую святыню: образ Смоленской Божьей Матери. Духовенство шло в ризах, кадила дымились, свечи теплились, воздух оглашался пением. Стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить досыта своею кровью. Везде творилось крестное знамение. Кутузов, окруженный штабом, встретил икону, поклонился ей до земли. После молебствия престарелый главнокомандующий объезжал полки и в простых, бесхитростных словах призывал русских солдат исполнить долг перед Царем и Родиной. По восторженным лицам воинов видно было, что каждый из них готов был принять смерть за дорогое Отечество. Врагу, привыкшему к победам, готовился страшный отпор.

Тихо было вечером в русском стане. Даже от обычной чарки вина отказались наши солдаты – «Не такой завтра день», говорили они. Воины, готовясь к смерти, надели с вечера чистое белье. Взоры благочестивых русских людей возносились к небесам, уста благоговейно шептали молитвы. Дорогою ценою крови продадут завтра эти люди первопрестольную столицу, изведает враг силу русского оружия, увидит, как умирают за Отечество русские бойцы. Темная, холодная августовская ночь окутала тихий стан русской армии, но мало кто спал в эту ночь. Как часовой на страже, стояла на пути к Москве доблестная русская армия.

Стало светать. По Бородинскому полю стлался туман. На биваках зашевелились. Полки строились на указанных местах. На востоке загоралась яркой полосой утренняя заря. У ставки Наполеона собралась свита в ожидании выхода Императора. Он вышел бледный, сосредоточенный. Лицо носило следы глубоких волнений, пережитых в почти бессонную ночь. На нем серый сюртук, свидетель славных побед. На востоке показался огромный огненный шар, золотя ласкающими лучами Бородинское поле. «Это солнце Аустерлица», – сказал окружающим Император, желая напоминанием о славной победе поднять дух сражающихся. Сев на коня, он направился к Шевардинскому редуту и, заняв удобное место, приготовился наблюдать картину кровавого боя.

В 6 часов первый орудийный выстрел нарушил покой утра. По этому сигналу зашевелились колонны французов. Одно за другим заревели орудия, извергая грузные ядра. На вызов ответили русские батареи. Канонада разгоралась. К глухим ударам орудий, к шипению ядер примешалась резкая трескотня ружей, свист пуль. Все поле заговорило страшным рокотом. Войска окутались пороховым дымом. Русская армия в ожидании врага застыла на своих позициях. Французы бодро шли вперед. Узкая полоса местности, разделявшая враждующие армии, быстро была пройдена головными частями французов. Вот они уже в 200–300 шагах от линии русских. Кипит оживленный стрелковый бой.

Войска вице-короля Евгения первыми обрушились на наших гвардейских егерей, занимавших селение Бородино. После упорного сопротивления егеря очистили селение. В 10 часов французы бросились в атаку на центральную батарею Раевского, но были отбиты огнем нашей артиллерии и пехоты. После этой неудачной атаки французы обстреляли нашу батарею убийственным артиллерийским огнем и в 11 часов снова бросились в атаку. На этот раз врагам удалось ворваться в укрепление. Защитники отступили. В столь опасную для нас минуту боя позади батареи Раевского проезжал начальник штаба 1 армии, генерал Ермолов. Видя, что французы ворвались на батарею Раевского, Ермолов бросается к находившемуся по близости батальону Уфимского полка, становится во главе его и ведет на батарею. К уфимцам пристраиваются егеря из резерва и по обе стороны нарастают отступившие, было, защитники батареи. Эта «толпа во образе колонны», как называл ее Ермолов, стремительно бросилась на французов. Новая штыковая схватка и противник, устлав густо трупами батарею и скат кургана, отошел к оврагу. Герой-предводитель колонны, генерал Ермолов, был ранен.

Снова был надломлен порыв врага. Опять пехота залегла и зарокотала его 100-орудийная батарея. К нашему укреплению прибыли свежие части: дивизия Лихачева и принца Евгения Вюртембергского. Подошедшие войска слились с остатками корпуса Раевского и, неся потери, готовились к отражению новых атак. Но противник не считал возможным после двойной неудачи идти на новый штурм страшного кургана. Он решил раньше засыпать его площадь чугунным дождем ядер.

Одновременно с боем у с. Бородино началось жаркое дело на Семеновских высотах. При грохоте 100-орудийной батареи французы подошли к Семеновским высотам. Неся огромные потери, они ворвались в находившиеся здесь флеши и завязали рукопашный бой. На помощь защитникам флешей подоспела дивизия Неверовского. Короткая штыковая схватка, и французы очистили флеши. Отойдя к лесу, французы устроились и снова пошли в атаку. Ни густая картечь, ни дружные залпы ружей не могут остановить испытанные в боях войска Наполеона. Они снова на высотах, и укрепления переходят в их руки. Но навстречу врагу со штыками наперевес бегут доблестные полки 2 гренадерской дивизии. Их натиска не могут сдержать французы и опять, густо покрывая павшими склоны Семеновских высот, отходят к лесу. Дорого обходится этот успех русским войскам. Полки растаяли. Дивизии напоминают батальоны. Совсем мало осталось защитников на Семеновских высотах.

За ходом боя у Семеновских высот зорко наблюдал также Кутузов, находясь у д. Горки. Заметив, что против Семеновских флешей собрались огромные силы противника, главнокомандующий приказал усилить 2 армию из резерва. Не успели еще собраться к опасному месту назначенные подкрепления, как около 9 часов утра последовала новая атака французов на Семеновские флеши.

Снова французы врываются в укрепления, но так же, как и при первых двух атаках, не могут выдержать могучего удара в штыки подоспевших русских резервов. Притянув к месту схватки на помощь пехоты конницу, упорные французы в 10 часов утра производят четвертый удар на флеши. Разъяренные вражеские колонны с громкими криками: «Да здравствует Император!» стремительно атакуют флеши. На этот раз защитников выручила дивизия Коновницына, ударившая в штыки в правый фланг французов. Четвертая атака отбита.

Тогда французы сосредоточили против флешей около 400 орудий, которые засыпали их сотнями снарядов С нашей стороны артиллерия энергично отвечала противнику. В 11 часов из клубов порохового дыма снова вырисовались колонны французской пехоты. Без выстрела, в ногу, как на параде, со штыками наперевес приближались французы. Картечь и ружейные пули рвут их сомкнутые ряды, но интервалы тотчас же пополняются позади идущими, и колонны плавно приближаются. Храбры французы, но не смутить им русских героев. На валах укреплений схватились враги. Страшен удар французов, но страшен и граненый русский штык. Отбита пятая атака. Подкрепившись новыми резервами, через полчаса в шестой раз бросились французы в атаку. Как снежная лавина с высоких гор, катится масса врагов на одинокие флеши. Мало бойцов осталось у нас. Но все же при подходе врага наши герои ринулись ему навстречу. Происходит ужасная долгая схватка. Бьются штыками, прикладами, камнями, кулаками, банниками. В страшной рукопашной схватке перемешались пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы. Вот ядро вражеское раздробило ногу командующему левым крылом, князю Багратиону. Льется алая кровь широкой струей. Побледнело благородное лицо, сомкнулись ясные очи. Унесли смертельно раненого князя, осиротели его храбрые солдаты. Мало уже осталось их, не сдержать врага.

В 11.30 после шестой атаки, флеши были заняты французами. Остатки русских войск, сражавшихся на Семеновских высотах, отошли в полном порядке к д. Семеновской и стали за Семеновским оврагом, снова готовые к бою. Прибыли последние резервы, назначенные главнокомандующим: лейб-гвардии Измайловский, Финляндский и Литовский полки и несколько полков конницы. В Командование войсками левого крыла вступил герой Смоленска, генерал Дохтуров.

Установив в занятых флешах артиллерию, французы стали в упор обстреливать ниши поиска за Семеновским оврагом. После недолгой, но чрезвычайно сильной артиллерийской стрельбы враги бросились через овраг в атаку на д. Семеновскую, занятую остатками гренадер Воронцова. Впереди французской пехоты двинулась их конница. Обходя с обоих концов дер. Семеновскую, неприятельская конница бросилась на нашу пехоту, стоявшую во 2-й линии за оврагом. Построившись в каре, гвардейские полки дружными залпами встречали врага.

Вид грозной, спокойной, ощетинившейся штыками пехоты производил такое страшное впечатление, что разгоряченная боем блестящая конница французов не могла дойти до нашей пехоты. Наша кавалерия, выручая свою пехоту, многократно бросалась в атаку на французскую конницу.

Французская пехота, следуя за своей конницей, ворвалась в д. Семеновскую и потеснила ее защитников. Наши войска левого крыла отошли вглубь позиций па полверсты от Семеновского оврага; только гвардейские полки, отразив атаки, остались на опушки леса, у оврага.

Французы, изнуренные шестичасовым упорным боем, не могли двинуться вперед за русскими. Для дальнейшего наступления необходимы были свежие силы. Маршалы обратились с просьбой к Императору поддержать их. Неохотно исполнил их просьбу Наполеон. Из своего последнего резерва своей любимой гвардии Наполеон приказал лишь одной дивизии двинуться к Семеновским высотам, но эта дивизия не дошла по назначению: внезапная атака казаков Платова и конницы Уварова на левый фланг французов заставила отменить приказ о движении гвардейской дивизии к д. Семеновской. Только сильная канонада продолжалась здесь непрерывно до наступления сумерек.

   Н.Н. Раевский.

   М.И. Платов.

Отброшенные Ермоловым с батареи Раевского, французы отошли к оврагу р. Колочи и здесь залегли. Вновь зарокотали сотни пушек: дождь ядер и гранат лился непрерывно, выстрелы сливались в непрерывный раскат грома. Колонны устраивались; конница примкнула к пехоте. К полудню явно обнаружился успех французов у Семеновских высот. Настало время для повторения удара на выдвинутую теперь вперед батарею Раевского.

У врага все было уже готово для повторения удара, а между тем наши резервы, назначенные главнокомандующим, не успели еще собраться к батарее; чтобы выиграть время, нужное для подхода резервов. Кутузов приказал Платову и Уварову броситься с нашей конницей на левый фланг французской армии. Эта лихая атака нашей конницы, понесшейся в тыл врага, переполошила французов. Вице-король, приостановив атаку на батарею Раевского, помчался на левый фланг, чтобы выяснить, в чем дело. Время было выиграно. К кургану Раевского успели подойти новые подкрепления.

Только в два часа дня приостановленная атака на батарею Раевского возобновилась. Вперед вынеслась французская конница, которая первою ворвалась на батарею.

   Штандарт Л.-Гв. Конного п.

За живой стеной конницы неслась бегом пехота и неудержимым потоком полилась внутрь батареи. Там произошла последняя страшная штыковая схватка. Пехота перемешалась с конницей. Солдаты и генералы дрались рядом в рукопашном бою. Защитники батареи не были выбиты, все они были убиты, все легли, защищая батарею. Горы трупов и несколько разбитых орудий, – вот, что досталось французам. К северу от батареи наши войска отбивали атаки вражеской конницы. Французы окружили наши пехотные каре и старались расколоть их. На выручку пехоте Барклай двинул из резерва Кавалергардский и Конный полки. Они стремительно атаковали французскую конницу и отбросили ее за батарею. По следам штурмующих колонн пехоты и конницы следовала многочисленная французская артиллерия. На кургане Раевского быстро выросла огромная батарея и стала громить центр русской армии. Наши войска, очистив курган, немного отошли назад и опять остановились в грозном выжидательном положении. Но у французов не было сил продолжать бой. Только орудия яростно гремели, как бы выражая бессильную злобу врага.

На старой Смоленской дороге у д. Утица против находившегося здесь корпуса Тучкова ранним утром обнаружилось наступление противника. Отбиваясь от превосходных сил врага, наш корпус отошел к высотам у д. Утица и, заняв здесь выгодную позицию, упорно держался на ней.

Когда из корпуса Тучкова была выделена к Семеновским флешам, по требованию Багратиона, дивизия Коновницына, французы потеснили наш левый фланг и овладели высотою у д. Утица. В полдень на подмогу к Тучкову прибыла дивизия из 2 корпуса и с нею командир корпуса, генерал Богговут. Доблестный Тучков перешел в наступление и снова овладел Утицкой высотой, но при этом был смертельно ранен. В командование войсками на крайнем левом фланге вступил генерал Богговут. Отряд его стойко держался на позиции, но когда Семеновская высоты были нами очищены, Богговут также отвел свои войска на версту назад и расположился на одной линии со всей армией, вправо и влево от старой Смоленской дороги.

К 4 часам пополудни французская армия по всей линии занимала примерно ту полосу местности, какую русская армия занимала в начале сражения. Наши войска отошли не более, как на версту, и здесь приостановились, вновь готовые к бою. С обеих сторон по всему фронту продолжали греметь сотни орудий, но ни та, ни другая сторона не готовилась уже к атаке Продолжительный бой в равной мере утомил врагов и нужен был хотя короткий отдых, чтобы собраться с силами. Наполеон, все время наблюдавший за ходом боя от Шевардинского редута, теперь подъехал к д. Семеновской. Его маршалы просят пустить в дело гвардию, чтобы решить участь боя. Слушая их, великий полководец проницательным взором глядит на восток. За дымчатой завесой он видит вытянувшуюся в линию русскую армию, не сломленную, не побежденную, готовую, как и утром, к бою.

Грустен великий полководец. Где же тысячи пленных, где сотни орудий, где залитые кровью, изрубленные, изорванные вражеские знамена? Где все это, что ласкало взор победителя столько раз во все предшествующие войны? Их нет теперь, их нельзя добыть от русских даже ценою потоков крови, ценою жизни целой трети армии. В руках Императора осталась еще гвардия, его последний резерв, но может ли она перетянуть удачу на сторону французов, может ли она до заката дня сделать то, чего не могла сделать вся армия за целый день. И глубокое сомнение закралось в душу полководца. «Нет, за три тысячи верст от Парижа нельзя рисковать последним резервом», сердито ответил он своим маршалам и поскакал к своей ставке.

На кургане у д. Горки, продолжая наблюдать за боем, сидел на складном стуле Кутузов. Лицо его спокойно и лишь хранит следы усталости. Весь день он отдавал распоряжения, выслушивал донесения. Нервная тревога ординарцев и начальников, прибывавших с мест ужасных схваток, не передается главнокомандующему, как будто он все, что ему говорят, предвидел раньше. Лишь известие о тяжком ранении Багратиона заставило его ахнуть. Отход армии на вторую позицию не огорчил Кутузова; он хвалил геройство частей, распорядительность начальников. После взятия французами батареи Раевского к главнокомандующему прибыл от Барклая полковник Вольцоген с тревожным докладом: «Войска отошли, они расстроены, потери огромны». Этот доклад рассердил Кутузова. «Передайте Барклаю, что мне лучше известен настоящий ход боя. Французы отбиты везде, за что я благодарю Бога и наше храброе войско. Неприятель побежден и завтра погоним его из священной русской земли». От имени главнокомандующего поскакали по фронту армии ординарцы с приказанием готовиться к атаке на следующий день. Это известие влило бодрость в ряды армии. Настроение главнокомандующего, спокойное и уверенное, передавалось всем до последнего солдата.

Спускались сумерки. Канонада постепенно стихала. Кое-где происходили еще небольшие стычки конницы. С последними лучами солнца бой затих.

Русская армия до глубокой ночи готовилась к новому бою. Лишь около полуночи, когда выяснились страшные потери, понесенные днем, главнокомандующий изменил свое решение. Его глубокий проницательный ум предвидел уже теперь ужасную участь, которая неминуемо настигнет врага в недрах русской земли. После страшного удара, нанесенного врагу на Бородинском поле, он не оправится. Пусть же продолжает свой путь туда, где уготована ему гибель.

На рассвете 27 августа русская армия тихо снялась с позиции и потянулась к Москве.

Поистине ужасны были потери, понесенные обеими сторонами в Бородинском бою. Из состава русской армии убитыми и ранеными выбыло около 42,5 тыс. бойцов; французы потеряли около 32 тыс. Трофеи были одинаковы. Мы взяли 13 французских орудий, французы – 15 наших.

Много лет спустя, Наполеон о Бородинской битве говорил: «Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано французами наиболее доблести и одержан наименьший успех».

Герой Бородина, Ермолов, сказал, что в этом сражении «французская армия расшиблась о русскую».

Главной причиной неудачи французов в этом беспримерном бою была стойкость нашей армии. Об нее, как о крепкую скалу, разбилась вражья сила.

Каждый русский воин на Бородинском поле был герой. От первого генерала до последнего рядового все соперничали в мужестве и упорстве. Трудно сказать, какая из войсковых частей наиболее отличилась, еще труднее назвать отдельных лиц, отличившихся в этом бою. Генералы бок о бок с рядовыми участвовали в рукопашных схватках; раненые, наскоро перевязав раны свои, возвращались в строй. Санитары, писаря, нестроевые, схватив ружья, бросались в передовые линии. Ратники с пиками неслись густыми толпами на врага, не взирая на рвавшую их картечь. Разгоряченные боем пехотинцы бросались в штыки на неприятельскую конницу и опрокидывали ее. В этом стремительном порыве русской армии отражалась и горячая любовь к родине, и жажда мести врагу, забравшемуся вглубь России.

Сильно обрадовался Наполеон, узнавши о добровольном отступлении русской армии. «Победа», возвестил он всей Европе; но великий полководец сознавал, что обманывает мир, называя великую битву под Москвой победой французского оружия.

Для доблестной русской армии Бородинское сражение было неизбежной искупительной жертвой за оставление Москвы. Понеся ужасные потери в бою, наша армия нанесла такие же потери своему противнику. Однако, наши потери могли быть быстро пополнены, так как армия находилась у сердца своей страны, потери же французов, заплывших на середину «океана» земли русской, были невознаградимы.

В героической нашей истории Бородинский бой запечатлен на вечные времена, как великий подвиг нашей армии, как яркий показатель несокрушимого могущества русского народа, питающего своими живительными соками грозную для врагов, доблестную русскую армию.

Чувствуя за собой такой великий подвиг в прошлом, русская армия и в будущем сумеет всегда исполнить свой долг перед родиной так, как исполнили его наши славные предки в день Бородинского боя.

Мы уже видели, каково было настроение Москвы в дни пребывания в ней Императора Александра. Древняя столица вполне оправдала надежды Государя. Вспышка народного патриотизма, освежившая Москву, озарила и всю русскую землю. Как и в давно прошедшие времена, в годы лихолетья, вся страна смотрела на Москву и прислушивалась к ее голосу, так и теперь Москва приковала к себе умы и сердца всех русских людей. После занятия французами Смоленска москвичи заволновались. Состоятельные люди стали покидать город и вывозить свое имущество. Чем ближе подходили к Москве французы, тем тревожнее становилось настроение жителей. В это тревожное время Московским генерал-губернатором был граф Ростопчин. Это был верный, преданный слуга Государя, умный, честный, но пылкий и увлекающийся человек. Он до последних дней был убежден, что Москва не будет достоянием врага. В тревожные дни он старался поддерживать в столице тишину, спокойствие и порядок. Энергия его была неиссякаема; он за всем лично наблюдал, Всех ободрял и поддерживал. В наступившие тяжелые дни он обращался к жителям с воззваниями, и эти воззвания вносили успокоение в народ. По мере развития военных действий в западных областях Москва наполнялась ранеными. Москвичи относились с большой предусмотрительностью к раненым. Масса пожертвований направлялась в госпитали. Купцы бесплатно предлагали раненым свои товары, говоря: «Вы проливали за нас кровь, нам грех брать с вас деньги».

   Граф Ф.В. Ростопчин.

Гул Бородинской битвы с порывами ветра доносился до Москвы. Население было в тревоге. Был совершен крестный ход от Сретенских ворот к Никольским. В этот день прибыл в Москву престарелый митрополит Платон и благословлял народ, собравшийся на молебен.

С Бородинского поля сперва пришло радостное известие об успешном отражении врага. Однако радость была непродолжительна: вскоре стали получаться тревожные вести об отступлении нашей армии, о приближении противника к Москве. Смятение в столице быстро распространялось.

Между тем, наша армия после Бородинского сражения отходила с надеждой, что перед Москвой еще раз будет дан отпор врагу. Действительно, перед самой Москвой была намечена позиция для боя. 1 сентября Кутузов осмотрел ее, но признал ненадежной.

В тот же день в подмосковной деревне, Филях, в избе крестьянина Андрея Севастьянова собрались наши военачальники, чтобы решить важный вопрос, принимать ли сражение под Москвой или очистить древнюю столицу Руси без боя. Мнения поделились: одни предлагали сражаться до последнего солдата, другие советовали отдать Москву без боя. Начались жаркие споры. Тогда престарелый вождь русской армии, долго хранивший молчание, обратился к присутствовавшим с такими словами: «Господа, я слышал ваши мнения… С потерею Москвы не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с теми войсками, которые идут к нам на подкрепление. Самым уступлением Москвы приготовим мы гибель неприятелю. Знаю, что ответственность обрушится на меня, но жертвую собою для блага Отечества. Приказываю отступать».

Тяжело было старому вождю принять это решение, но он был глубоко убежден, что теперь для России важнее сохранить армию, а не столицу. И это мудрое решение принесло благие результаты.

Поздно вечером Ростопчин получил уведомление от главнокомандующего, что армия оставляет Москву без боя.

Весть быстро распространилась повсюду. Все, кто имел еще возможность, покидали город. На приготовленных подводах вывозили остатки казенного и церковного имущества, а также тысячи раненых. Многие жители, чтобы не оставлять раненых на произвол врага, сбрасывали с нагруженных подвод и экипажей ценное имущество и заменяли его ранеными.

С тяжелым чувством проходили наши войска рано утром 2 сентября по улицам опустевшей столицы.

Отступление происходило в порядке и унылой тишине. Воины с сокрушенным сердцем взирали на оставляемые врагу Кремль с его башнями и высокими палатами древних царей русских, златоглавый Иван Великий, и другие святыни московские…

Около полудня 2 сентября авангард великой армии подошел к Москве. Перед взорами восхищенных французов расстилался величественный город, блиставший золотыми маковками своих церквей. «Москва, Москва», закричали восторженно французы и ускорили шаг, чтобы поскорее достигнуть этой заветной цели великого похода.

Наполеон со свитой въехал па Поклонную гору. Перед ним, как на ладони, раскинулась Москва с древним Кремлем, со златоглавыми соборами, с каменными палатами, «Вот он, наконец, этот знаменитый город», – воскликнул Император французов. Вот перед ним его заветная мечта – столица необъятного русского царства. Теперь наступит конец лишениям, конец небывало-трудному походу. Не станут же русские больше упорствовать и продолжать с ним борьбу. Униженно попросит Император Александр пощады у него, великого победителя. Так думал Наполеон, потому что до сих пор так именно случалось при занятиях столиц тех государств, с которыми приходилось ему вести борьбу. Но на этот раз ошибся великий полководец. Перед ним был необыкновенный враг. Перед ним был русский народ, иначе умевший защищать свою родину, чем прежние враги Наполеона.

Подъехав при ликующих криках солдат к Камер-Коллежскому валу, Наполеон сошел с коня и, ходя взад и вперед, ожидал депутации с ключами города. Время шло, но никто не являлся. Гнев и досада исказили лицо Императора. Посланные за депутацией вернулись и доложили, что Москва покинута жителями, что присутственные места закрыты, а власти выехали из города. Это известие поразило и взволновало Наполеона. Он отказался в этот день ехать в город и остановился на ночлег в трактире Дорогомиловской слободы.

Между тем, вступление великой армии в Москву продолжалось. Сначала колонны стройно проходили по пустынным улицам города. Выставленные всюду караулы поддерживали порядок. Но лишь спустились вечерние сумерки, как повсюду начался грабеж. Голодные французы с жадностью набрасывались на все, покинутое русскими в Москве. Стройные полки, еще так недавно поражавшие своею доблестью на Бородинском поле, теперь превратились в отвратительные шайки мародеров. Солдаты врывались в дома и искали пищи, а, насытившись, приступали к грабежу. В разгар грабежа в двух-трех местах вспыхнули пожары, то были грозные предвестники грядущего страшного пожара московского.

Утром 3 сентября Наполеон въехал в Москву. Пустынность города поразила его. «Ни одного человека. Что за народ? Это невероятно», повторял он. Лишь при въезде в Кремль Император повеселел: «Вот эти гордые стены, наконец, я в древнем дворце Царей, в Кремле», – воскликнул он. Великая армия была подавлена безлюдной и гробовой тишиной. Как это все не походило на триумфальные вступления французов в столицы Западной Европы, когда жители их восторженно приветствовали победителей.

Начавшийся ночью пожар все более и более разгорался. Утром 3 сентября огромный город пылал уже в нескольких местах. Горел гостиный двор, занялись на берегу Москвы реки казенные магазины с хлебом, разливалось пламя но всему Замоскворечью. Свежий ветер раздувал пламенные потоки. Тушить пожар было нечем и некому. Французы поглощены были грабежом, а оставшиеся в Москве жители безучастно смотрели на свои горевшие дома. Многие, видя разграбление имущества, предпочитали лучше уничтожить его, чем оставить на пользу врагам. К ночи пожар уже принял громадные размеры, а к утру 4 сентября вся Москва представляла сплошное огненное море. Огонь угрожал Кремлю. Спокойный сон Наполеона был прерван. Подойдя к окну, Наполеон в оцепенении остановился перед потрясающей картиной московского пожара. Все Замоскворечье пылало, как гигантский костер. Волны пламени, окутанные черным дымом, подобно волнам бушующего моря, подступали со всех сторон к Кремлю. Огненные языки лизали побагровевшее небо. Мириады искр бороздили воздух. Треск рушащихся зданий сливался с яростным свистом ветра. Картина пожара поразила Наполеона, – «Какое ужасное зрелище!», – воскликнул он. – «Это сами они поджигают. Сколько прекрасных зданий! Какая необычайная решимость! Что за люди: это скифы!»

Пожар разрастался и угрожал Кремлю, где находились зарядные ящики артиллерии. Наполеон, однако, медлил покидать Кремль. Наконец, приближенным удалось уговорить Императора оставить Кремль. С большим трудом и опасностью для жизни удалось Наполеону пробраться сквозь море огня в загородный Петровский дворец. Тревожную ночь провел Император французов в Петровском дворце. Тяжкие думы давили его. Молча смотрел он из окна на бушевавшее огненное море и, наконец, произнес: «Это предвещает нам великие бедствия». 7 сентября, после страшного ливня, пожар угас и Наполеон решил вернуться в Кремль. Попутно он созерцал отвратительные сцены распущенности своих войск. Биваки войсковых частей были расположены на полях, покрытых липкою и холодною грязью; повсюду горели костры, в которых огонь поддерживался мебелью из красного дерева, оконными рамами и позолоченными дверьми из богатых домов. Вокруг огней, на подстилках из мокрой соломы толпились солдаты, а офицеры, покрытые грязью и закоптелые от дыма, сидели на креслах или лежали на роскошных, покрытых шелковыми материями диванах. Ноги у них были закутаны кашемировыми шалями, дорогими сибирскими мехами и персидскими дорогими материями. На серебряных блюдах они ели какую-то черную похлебку, пересыпанную золою, с кровью и полуизжаренную конину. Странная смесь обилия и недостатка, богатства и грязи, роскоши и бедности!

В последующее дни грабежи и насилия продолжались. Особенной алчностью, жестокостью и бесчеловечностью отличались многочисленные немецкие союзные войска, завлеченные Наполеоном вглубь России. Безучастные к славе своего предводителя, они жаждали вознаградить себя богатствами Москвы за перенесенные в походе лишения.

Дисциплина страшно расшаталась в рядах великой армии. Власть начальников и даже власть Императора уже не могла обуздать опьяненных грабежом и неистовствами разнузданных солдат.

Положение жителей, оставшихся в Москве, было поистине ужасно. Имущество их было разграблено или уничтожено пламенем. Грабители-солдаты срывали с москвичей одежды, снимали сапоги, у женщин срывали шали, платки, платья, вырывали из ушей серьги, отнимали последний кусок хлеба, выгоняли на улицы, заставляли носить тяжести и работать ни себя.

Озлобленные жестокостью врага, москвичи мстили злодеям. Много неприятельских солдат погибало по ночам в колодцах, подвалах, прудах и погребах. На утренних перекличках многих товарищей не досчитывали французы.

Наслышавшись о богатствах московских церквей и монастырей, враги, заняв столицу, приступили к грабежу церковного имущества. Грабители не верили, что значительная часть церковных вещей вывезена из города, и жестокими пытками терзали оставшихся священнослужителей, чтобы узнать, где запрятаны драгоценности. Врываясь шайками в церкви и монастыри, святотатцы набрасывались на все ценное: срывали ризы и венчики с икон, захватывали священные сосуды.

Жестоко пострадали московские святыни от вражеского неистовства.

Насилия, грабежи и опустошения происходили не только в Москве, но и в окрестностях, так как все подмосковные села и богатые усадьбы заняты были армией Наполеона.

Жестокости неприятельских фуражиров, рыскавших повсюду в окрестностях Москвы, вызвали озлобление крестьян. С первых дней пребывания французов в Москве в окрестностях столицы появились крестьянские дружины, вступившие в борьбу с мародерами и фуражирами. Нападая на небольшие партии французов, крестьяне преследовали их и уничтожали. Французы, в свою очередь, ловили десятками подмосковных крестьян, расстреливали их в Москве. Однажды французский отряд послан был в деревни за припасами и получил приказание привести несколько крестьян. Захватив человек 20 неповинных крестьян, отряд доставил их в Москву. Полевой суд приговорил их к смерти, что было сделано для острастки окрестного населения. Несчастные спокойно выслушали приговор и отправились к месту казни. Их поставили рядом у СТЕНЫ и расстреливали по одиночке. Каждый, видя, что очередь дошла до него, перекрестившись, говорил: «Помилуй меня, Господи! Простите, добрые люди». Без жалоб и стонов падали жертвы к ногам палачей. Такое изумительное спокойствие русских людей перед лицом смерти произвело страшное впечатление на присутствующих врагов. Здесь чувствовалась сокровенная несокрушимая сила духа русского народа.

Переживая тяжелые дни в сгоревшей Москве среди грабежа, насилия, дикого разгула, ожесточения, Наполеон понял, наконец, какая страшная участь ждет его армию, завлеченную вглубь России. При зареве московского пожара он увидел, наконец, Россию, великую, необъятную, грозную, карающую. Что может он предпринять против разрастающегося всесокрушающего народного гнева? Его армия, расшатанная, сильно поредевшая, казалась теперь ему небольшим суденышком среди волн бушующего океана. Только мир, немедленный мир во что бы то ни стало может спасти от крушения остатки его армии. И с первых же дней пребывания в Москве назойливая неотступная мысль о мире начала сверлить мозг великого завоевателя.

Когда торжествующий враг 2 сентября вступил в первопрестольную столицу, наша армия отходила по Рязанской дороге. После двухдневного движения по этому направлению армия повернула на запад и, прикрываясь рекой Пахрой, перешла на старую Калужскую дорогу, к Красной Пахре. Французы на некоторое время потеряли след русской армии. Конница доносила Наполеону, что русская армия рассеялась, и что она состоит из одних лишь казаков. Лишь 14 сентября французы обнаружили, что русская армия находится у с. Тарутина. Тогда в 4-х верстах к Северу от наших сил расположился за р. Чернишней неприятельский авангард под начальством Мюрата.

Страшная весть о занятии Москвы Наполеоном была получена в Петербурге 8 сентября и вызвала всеобщее волнение. Кутузов, донося об этом горестном событии Государю, говорил, что «вступление неприятеля в Москву не есть еще покорение России… Теперь, в недалеком расстоянии от Москвы, собрав свои войска, твердою ногою могу ожидать неприятеля, и, пока армия Вашего Императорского Величества цела и движима известной храбростью и нашим усердием, дотоле еще возвратная потеря Москвы не есть еще потеря Отечества»…

Узнав, что Москва оставлена и превращена в груду пепла и развалин, Государь не мог удержаться от слез.

Однако, печальное известие о гибели Москвы не поколебало решения Императора Александра продолжать борьбу. Чем тягостнее становилось положение дел, тем более возрастали энергия и решимость русского Царя. Тяжкие испытания закаляли его, и он находил в себе все новые и новые силы для дальнейшего несения креста.

В Тарутине наши войска оправились от пережитых потрясений, отдохнули, стали получать новые подкрепления.

Бодрость и уверенность в успехе вернулись в ряды наших войск. К армии тянулись обозы с разными припасами, спешили отряды ополченцев. С Дона пришли 30 казачьих полков, пополненные старыми казаками, выслужившими уже законный срок службы и поднявшимися теперь на выручку сыновей и внуков.

Сознавая, что с каждым днем неприятельская армия все больше и больше разлагается в сгоревшей Москве, Кутузов хотел продлить пребывание в ней остатков войск Наполеона. Для достижения этого он распускал слух о бедственном положении нашей армии, о нежелании войск померяться с грозным противником, о возрастающих волнениях среди войск и народа. Курьеры с такими тревожными донесениями от главнокомандующего к Государю умышленно попадались в руки французов, донесения становились известными Наполеону и поддерживали в нем надежду, что вот-вот русский Царь обратится к нему с мирными предложениями.

Наконец, терпение Наполеона истощилось, и он сам решил начать переговоры о мире. В стан русской армии прибыл генерал Лористон с собственноручным письмом Императора к Кутузову. Фельдмаршал принял Лористона и долго беседовал с ним, но когда Лористон заговорил о желании Наполеона положить конец несогласиям между двумя великими и благородными народами, то Кутузов сказал: «Меня прокляло бы потомство, если бы узнало, что я подал первый повод к какому бы то ни было примирению».

Попытка Наполеона вызвать на переговоры о мире Императора Александра окончилась неудачей. Государь не ответил даже на письмо, присланное ему Наполеоном из Москвы. Гордости великого завоевателя нанесен был страшный удар. Наполеон понял, что дело бесповоротно проиграно. Проводя томительные осенние дни в сгоравшей Москве, он мечтал потрясти до основ огромную русскую империю; раздробить Русь на прежние удельные княжества. Но все козни, замышляемые врагом против нашей родины, не могли осуществиться; русский народ готовился жестоко покарать врага за все великое зло, за поругание над святынями, за истребление имущества, за потоки пролитой крови. Проснулся грозный богатырь – русский народ – и страшно было для врага, забравшегося вглубь необъятной русской земли, это пробуждение.

Чем глубже проникал Наполеон в заповедные недра русской земли, тем сильнее разгорался гнев русского народа. Со всех сторон на защиту отечества подымались жители, формировались повсюду отряды ополченцев. Число желающих стать на защиту родины было так велико, что всех нельзя было влить в формируемые отряды. Вооружившись чем попало, русские люди, обыватели наших сел и деревень, вступили в ожесточенную борьбу с многочисленными мародерами, отбившимися от великой армии и грабившими страну. Первою встрепенулась Смоленская губерния, захваченная противником при его стремительном движении. Крестьяне на пути врага уничтожали свое имущество и скрывались в леса и глухие места, удаленные от пути следования неприятельской армии. Города, незанятые противником: Рославль, Юхнов, Сычевка, Белой, стали очагами народного восстания. В Бельском уезде жители восстали на врага под начальством предводителя дворян, Коленова, и городничего Адамовича. Сычевский уезд ополчился во главе с предводителем дворян, Нахимовым, и исправником Богуславским. Смолян собрал для борьбы с врагом отставной подполковник Дибич. Особенно в этих местах прославился отставной майор Емельянов.

Иногда партии восставшего народа внезапно нападали даже на крупные отряды врага. 30 августа жители села Тесова, и Сычевского уезда, разгромили совершенно неприятельский отряд в 200 человек. Между сычевскими воинами-поселянами особенно выделялся смелостью и необыкновенной силою бургомистр села Левшина. Однажды неприятельская партия в числе 30 человек вошла в это село и расположилась в избе на отдых. Узнав об этом, бургомистр послал созвать народ, а сам с помощью одного крестьянина подошел к избе, занятой французами, и припер двери. Враги открыли огонь и смертельно ранили бургомистра, но в это время крестьяне окружили избу и заставили французов сдаться. Чувствуя близкую свою кончину, бургомистр завещал своим товарищам не мстить за его смерть и пощадить пленных французов.

В Юхновском уезде предводитель дворянства Храповицкий собрал двухтысячный отряд и с ним все время прикрывал Калугу от крупных сил врага.

Жители города Рославля составили конное ополчение в числе ста человек и, действуя под предводительством городского головы Полозова, истребили множество мародеров в своем и в соседнем, Ельнинском, уезде. Рославльский исправник Семичев, преградивший врагам доступ в Брянск, был убит. Князь Тенишев, избранный кордонным начальником, переловил до 400 мародеров и пожертвовал всем своим достоянием на учреждение госпиталя для раненых.

В Гжатском уезде появился замечательный предводитель, гусар Елисаветградского полка, Самусь. Составленный им отряд, действуя с необыкновенным успехом, истребил до 3 тысяч врагов.

В тяжелую годину вражеского нашествия Смоленская губерния, как первая область с коренным русским населением захваченная врагом, показала величественный пример самоотвержения и преданности заветам родной земли. Достойный пример смолян не остался без подражания. Как только вступили французы в пределы Московской губернии, и здесь началась народная война. Крестьяне и мещане оставляли дома и уничтожали все, что могло стать добычей неприятеля; в лесах устраивали засады и истребляли мелкие партии противника. Малейшая угодливость противнику считалась изменой. Случилось однажды, что крестьяне подмосковной деревни, устрашенные прибывшим к ним неприятельским отрядом, встретили его с хлебом и солью. Когда после этого случая крестьяне, оказавшие почет врагу, явились в ближайшую церковь на богослужение и стали с прочими прихожанами подходить к кресту, священник встретил их строгим укором: «Зачем вы пришли сюда? – сказал он. – Вы не наши. Вы, предав православных, приняли, как желанных гостей, врагов наших».

По занятии противником Звенигородского уезда жители Воскресенска сформировали большой отряд и отражали успешно неприятеля, пытавшегося пробраться в их город. Среди предводителей этого отряда особенно отличались: голова Вельяминовской волости, Иван Андреев, и сотенный села Лучинского, Павел Иванов, сражавшийся вместе со своими сыновьями.

Не отстала от соседей и Тверская губерния. Жители Зубцова, Кашина и Осташкова выставили особые вооруженные отряды. Зубцовское ополчение возросло до 2,5 тысяч пеших и конных ратников. Этим отрядом командовал помещик Цызырев, который придал своему отряду шесть небольших пушек.

Волна народного гнева, всколыхнувшись от Смоленска к Москве, по пути следования неприятельской армии теперь после пожара московского, после надруганий над святынями, грабежей и насилия разливалась во все стороны, захватывала не только ближайшие к Москве, по и самые отдаленные области. Пожар Москвы был одной из самых главных причин развития народной войны. Народ, убежденный в том, что французы сожгли нашу столицу, жаждал отомстить нечестивым врагам, не пощадившим московских святынь. Вся земля русская уподобилась огромному военному стану. Никто не заботился о своем имуществе, никто не предавался своим обычным занятиям, все стремились принять какое-либо участие в священном деле освобождения родины. Женщины смотрели с презрением на тех, кто колебался жертвовать удобствами жизни на пользу общую. Общая опасность и общая надежды сделали всех русских людей членами одной семьи: люди, совершенно незнакомые между собой, при получении из армии благоприятных известий обнимались, как братья, и поздравляли друг друга. Личные и семейные несчастья были незаметны. Многие жертвовали всем своим достоянием, не видя в этом никакого подвига. В Петербурге часто встречались люди, потерявшие в Москве сотни тысяч и пришедшие оттуда пешком в сермягах и лаптях; люди эти радовались, что их имущество погибло в огне, а не досталось ненавистному врагу.

Русские могут гордиться тем, что в тяжкую годину испытаний не унизили себя малодушием и что неприятель нигде не находил себе сообщников. Ни один из известных людей не прославил себя угодливостью врагу; никто из московского духовенства не молился за Наполеона. Несколько деревенских старост было расстреляно за то, что они не хотели повиноваться французам; крестьяне, принуждаемые служить неприятелям проводниками, нарочно заводили врагов в дебри лесов и болот и гибли, свято соблюдая свой долг перед отечеством. Русское духовенство, следуя высокому святительскому примеру митрополита московского, Платона, поддерживало среди своей духовной паствы высокий порыв к самоотверженному служению родине. Великой армии Наполеона пришлось, вместо борьбы с нашими армиями, сражаться с народом, охваченным великим гневом. Французы пытались, было, жестокими мерами подавить взрыв народного гнева. Они расстреливали десятками поджигателей и захваченных вооруженных жителей, но это лишь подливало масла в огонь. Вместо десятков казненных появлялись сотни и тысячи новых добровольцев, охваченных жаждой мести.

Море народного гнева бушевало все сильней и сильней. Настал страшный час возмездия.

Неоценимую услугу России в тяжкую годину Отечественной войны оказали наши партизаны – небольшие отряды, составленные преимущественно из конницы. Отряды эти выделены были из состава армии, но действовали вполне самостоятельно. Их главное назначение заключалось в том, чтобы тревожить постоянными нападениями неприятельскую армию, забравшуюся далеко вглубь необъятной нашей родины; нападать на неприятельские обозы, истреблять мелкие отряды противника, высылаемые для сбора продовольствия из опустошенной Москвы. Во главе партизанских отрядов стали предприимчивые офицеры, проникнутые стремлением принести как можно больше вреда противнику.

   Д.В. Давыдов.

Счастливая мысль начать партизанскую войну принадлежала подполковнику Ахтырского гусарского полка, Денису Васильевичу Давыдову. Явившись перед Бородинским сражением к князю Багратиону, Давыдов нарисовал ему картину работы небольшого конного отряда в тылу неприятельской армии. Багратиону мысль понравилась; одобрил ее и Кутузов и приказал выделить Давыдову отряд из 80 казаков и 50 гусар. С этим крошечным отрядом смелый гусар не задумался броситься в тыл великой армии, где всюду сновали большие неприятельские силы. С помощью местного населения Давыдов приступил к боевой работе, нападая сначала на небольшие отряды противника. Вскоре маленький отряд его усилился примыкавшими к нему добровольцами. У Юхнова он присоединил к себе отбившиеся от нашей армии остатки двух казачьих полков. Усилившись, Давыдов сталь действовать смелее. Он нападал уже на крупные неприятельские отряды, отбивал транспорты, захватывал сотнями пленных. Кутузов, довольный работою Давыдова, усилил его отряд двумя казачьими полками. Тогда лихой партизан стал действовать еще отважнее и решительнее. Скоро о нем заговорили в армии и во всей стране. Имя Дениса Давыдова стало дорогим каждому русскому сердцу, стало дорогим не только для современников, но и для потомства, вспоминающего с гордостью наравне с выдающимися вождями 1812 года лихого партизана.

Кутузов, убедившись на опыте Давыдова, какую пользу может принести боевая работа малых отрядов в тылу противника, отправил после занятия Наполеоном Москвы небольшие партизанские отряды во все стороны, приказав им нападать вместе и порознь на небольшие отряды и партии противника, истреблять и отбивать обозы, причинять противнику всевозможный вред. Отряды эти тесным кольцом окружили Москву и заняли все дороги между Москвой и Смоленском. Во главе их стояли: князь Кудашев, Ефремов, князь Вадбольский, фон-Визин, Винценгероде, Чернозубов и Прендель.

   А.С. Фигнер.

Среди славных героев партизанов Отечественной войны, наряду с Давыдовым особенно выделяются: Александр Самойлович Фигнер и Александр Никитич Сеславин. По занятии неприятелем Москвы Фигнер, прекрасно владея французским языком, отправился в стан врагов. Возвратившись оттуда, он доставил главнокомандующему интересные сведения о неприятеле.

Главнокомандующий, оценив предприимчивость Фигнера, дал ему отряд из 150 гусар и казаков. Тогда началась изумительная деятельность Фигнера. Подвиги его возбуждали всеобщий восторг. Приютившись у самой Москвы, Фигнер то и дело нападал на небольшие отряды противника, захватывал орудия, снаряды, истреблял провиант и фураж.

Переодеваясь французским офицером, он неоднократно посещал Москву и неприятельские биваки, беседовал с французами и узнавал от них все нужные сведения. Затем ночью нападал на оплошного врага и десятками истреблял солдат великой армии. Имя Фигнера со страхом произносилось в неприятельском стане. Голова его была оценена в крупную сумму.

Светлый образ этого неутомимого героя партизана на веки запечатлен в памяти потомства.

Сеславин отличался отважностью и предприимчивостью. Он брался за выполнение самых трудных поручений и не знал неудачи, истребляя целые отряды врага, захватывая тысячи пленных.

   А.Н. Сеславин.

Заодно с партизанами действовал в окрестностях Москвы отряд генерала Ивана Семеновича Дорохова. Главнокомандующий, при отступлении к Тарутину, отрядил Дорохова с 2 тысячами гусар, драгун и казаков на Московскую дорогу, предписав производить поиски в тыл врагу. Храбрый и предприимчивый Дорохов прекрасно справился с трудной задачей. 10 сентября он истребил при Перхушкове большой неприятельский обоз, взорвал 80 зарядных ящиков, перехватил курьеров с важными депешами. С этого дня начались его смелые набеги на Московскую дорогу. Имя Дорохова скоро стало страшным для врагов. Наполеон выслал против него крупные отряды, но Дорохов был неуловим.

Не только опытные лихие офицеры становились во главе легких отрядов, действовавших против врага, случалось, что и низшие чины, отбившиеся почему-либо от своих частей, формировали дружины и с ними громили мародеров и мелкие неприятельские партии.

Иногда среди восставших крестьян выдвигались талантливые и отважные предводители, которые, подражая партизанам, формировали крупные отряды и громили противника. Из таких предводителей громкую известность и славу приобрел крестьянин Герасим Курин.

Великая услуга Отечеству оказана была партизанскими отрядами. Охватив тесным кольцом вражескую армию, забравшуюся в Москву, партизаны ни на минуту не давали врагу покоя.

Здесь названо лишь несколько славных имен предводителей партизанов и восставшего народа. Нет возможности нарисовать во всех подробностях потрясающую картину народной войны, описать все подвиги отдельных лиц обществ: как звезды на небе, сияли эти подвиги всюду по земле русской, грозной, карающей дерзкого врага. Мы можем гордиться тем, что в великом деле спасения России участвовали все русские люди.

В начале октября наш главнокомандующий решил, наконец, возобновить военные действия главными силами русской армии.

6 октября наши войска атаковали внезапно неприятельский отряд у с. Тарутино и нанесли ему поражение, Наполеон, получив об этом известие, решил, наконец, покинуть Москву, где дальнейшее пребывание его армии стало невозможным.

В ночь с 6 на 7 октября великая армия начала выступать из Москвы. В рядах ее было около 107 тысяч. Странное зрелище представляло движение великой армии из Москвы. Обносившиеся солдаты кутались в награбленные одеяния, в женские салопы, кофты, церковные ризы, в попоны, одеяла. Измученные голодухой, лошади падали поминутно; большая часть конницы была без лошадей; за армией тянулись бесконечные обозы с награбленным добром. Каждый француз, от Императора до последнего солдата, стремился увезти или унести как можно больше сокровищ из Москвы. В обозе было множество экипажей, карет; не только обозные фуры, но даже артиллерийские повозки и зарядные ящики завалены были добычей. Между этими огромными сокровищами не было лишь хлеба, столь необходимого французам в это время. За армией потянулись многие больные и раненые, напрягая свои истощенные силы.

Трудно вообразить себе тот беспорядок, который охватил армию Наполеона с первых же дней отступления. Мрачно глядел Наполеон на разношерстную толпу людей, в которую обратились его войска, на подводы с награбленным добром, но у него не хватило решимости приказать бросить всю эту добычу, так как этой добычей он сам манил своихъ солдат в далекую Москву.

8 октября из села Троицкого Наполеон, охваченный жаждой мщения, послал приказ маршалу Мортье взорвать Кремль и сжечь все общественные здания за исключением Воспитательного дома. Всюду в Кремль заложены были мины, и было приготовлено все, чтобы обратить Москву и ее уцелевшие еще святыни в груду развалин. Но всемогущей Господь не допустил совершиться злодеянию. Страшные взрывы потрясли старинный Кремль московский, наследие древней Руси, но стены его не разрушились. Тем не менее, однако, на другой день Наполеон объявил Европе, что «Кремль, арсенал и магазины, – все разрушено, что древняя столица России и древнейший дворец ее Царей не существует более, что Москва превращена в груду развалин, в нечистую и зловонную клоаку, что она утратила всякое значение военное и политическое».

Покинув Москву, Наполеон двинулся на юг по новой Калужской дороге, желая, очевидно, обойти слева нашу армию, находившуюся у Тарутина, чтобы затем отходить на запад по местам, не разоренным еще войною.

Но наш главнокомандующий своевременно получил сведение об истинном направлении движения врага и успел, передвинув свою армию к г. Малоярославцу, стать на пути Наполеона.

12 октября произошел упорный бой у Малоярославца. Несколько раз город переходил из рук в руки. Сражение было нерешительное.

После боя Наполеон расположился на ночлег в Городне. Усевшись у грязного стола перед разложенной картой России, опершись руками на стол, Наполеон погрузился в глубокое раздумье о том, что ему предпринять: атаковать ли собравшуюся перед ним русскую армию или отступить перед нею и отойти на разоренную войною Смоленскую дорогу. Не приняв никакого решения 12 октября, Наполеон на следующий день два раза производит личную разведку нашей позиции и после совета с маршалами 14 октября приказывает своим войскам отходить на Смоленскую дорогу. Началось роковое для французов отступление.

Между тем, и нашему главнокомандующему нужно было решить важный вопрос, что делать дальше, ринуться ли с армией на французов и в решительной схватке сразу покончить с войною, или продолжать войну, медленно, по капле, изнуряя противника. Многие из окружавших фельдмаршала советовали ему атаковать врага, но старый вождь решил держаться и впредь своего мудрого плана. «Все это развалится и без меня», говорил он горячившимся советникам.

Выяснив, что Наполеон отходить по Смоленской дороге, Кутузов принимает меры для преследования отступающего врага. Платову с казаками приказано было преследовать французов по Смоленской дороге с тыла; главные силы армии двинулись наперерез неприятельской армии к Вязьме; авангард Милорадовича пошел между Смоленской дорогой и путем следования главных сил. Партизанские отряды тесным кольцом окружили французов, тревожа их на походе и во время ночлегов.

В первые дни отступления погода благоприятствовала французам. Стояли ясные дни. Солнце золотило увядающую природу; только по ночам холода давали себя чувствовать.

Настроение отступающей армии было мрачное, подавленное.

Солдаты, видевшие прежде славные дни побед, шли теперь, понуря голову, сознавая неслыханное унижение, обрушившееся на них и на их вождя. Беспорядок, начавшийся при выступлении из Москвы, возрастал. Дисциплина расшатывалась. Наполеон был сумрачен. Он равнодушно относился теперь к своим войскам, редко садился на коня и все торопил своих генералов.

Страшная картина разорения развертывалась перед отступающей французской армией. Всюду следы насилия, всюду царство смерти. Города и села в развалинах, покинутые жителями, поля и нивы вытоптаны, выжжены. Нигде нельзя было достать никаких запасов.

При армии были еще продовольственные припасы, захваченные из Москвы, но они неравномерно были разделены между войсковыми частями. Одни роты испытывали уже страшную нужду, у других же всего было еще много. Солдаты грабили и отбивали друг у друга запасы, причем дело доходило до вооруженных столкновений между частями войск. Лошади массами падали на каждом переходе. Приходилось взрывать зарядные ящики и бросать фуры с награбленным добром. Пришлось бросать раненых на произвол судьбы. Эти несчастные взывали к товарищам, умоляя не оставлять их, но за недостатком повозок помощь была невозможна.

На первых же переходах среди отступающей армии появились безоружные. Первыми побросали оружие оставшиеся без лошадей, их примеру последовали другие солдаты. Толпы безоружных с каждым днем возрастали и затрудняли движение армии.

В Вязьме и Дорогобуже французы были атакованы нашими войсками и понесли большой урон.

Наполеон продолжал безостановочно отступление к Смоленску, а южнее его следовала русская армия, угрожая постоянно перехватить путь отступления французов.

   Знамя Л.-Гв. Драгунского п.

После Вязьмы расстройство остатков великой армии с каждым днем возрастало. Настали холодные дни; начались метели. У Дорогобужа враги были захвачены страшной вьюгой. Легко одетые, в изодранной обуви, беглецы быстро коченели. Жестокий ветер захватывал дыхание. Гонимые ветром солдаты падали в канавы, окаймляя дороги, и не в состоянии будучи подняться более, умирали.

Страшный след указывал на путь бегства великой армии. Всюду трупы людей и лошадей, брошенные орудия, повозки. Лютая смерть от лишений косила неприятельские ряды по Смоленской дороге, но ужасная участь ожидала тех, кто бросался в стороны. Стоило лишь немного уклониться беглецам от большой дороги в поисках тепла и пищи, как вдруг перед ними, точно из земли, вырастали дружины разъяренного русского народа. Пускались в ход страшные косы, рогатины, дубины, и жестокая смерть прекращала ужасные страдания беглецов. А вдали не скрывались из глаз припавшие к седлам фигуры казаков, стороживших добычу… От ужасных страданий, холода и голода многие неприятельские солдаты сходили с ума, и по ночам дикий хохот безумцев оглашал унылые биваки французской армии.

Французы надеялись в Смоленске облегчить свои страдания, надеялись здесь получить запасы, утолить мучительный голод. 28 октября головные части французской армии достигли Смоленска, но все надежды французов на отдых рушились. Разоренный и сожженный французами при наступлении, Смоленск не мог дать им приюта при бегстве. К тому же армия Кутузова двигалась на Красный и могла отрезать путь отступления французам, поэтому Наполеон решил не задерживаться долго в Смоленске и продолжать движете на Оршу.

31 октября началось выступление французской армии из Смоленска. Она выступала из Смоленска частями. Это необходимо было, чтобы дать возможность войскам становиться по ночам на квартирах, так как ночлеги на биваках в поле были гибельны для солдат. Но такая мера привела французов к разброске их сил на протяжении многих верст.

Между тем, армия Кутузова, как грозный молот, вновь повисла над беглецами. 27 октября в Ельне главнокомандующий получил радостные известия от неутомимого бойца вихорь-атамана Платова о победе над корпусом вице-короля Итальянского при переправе через р. Вопь, о пленении бригады Ожеро. Готовясь к решительным действиям против врага, Кутузов ободрил войска свои следующим приказом: «После таких чрезвычайных успехов, одерживаемых нами ежедневно и повсюду над неприятелем, остается только быстро его преследовать, и тогда, может быть, земля русская, которую мечтал он поработить, усеется костьми его. Итак, мы будем преследовать неутомимо. Настают морозы, но вам ли бояться их, дети севера?! Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злости врагов: она есть надежная стена отечества, о которую все сокрушается. Вы будете уметь переносить и кратковременные недостатки, если они случатся. Добрые солдаты отличаются твердостью и терпением, старые служивые дадут пример молодым. Пусть всякий помнит Суворова, который научил сносить холод и голод, когда дело шло о победе и славе русского народа. Идем вперед. С нами Бог. Перед нами разбитый неприятель. За нами да будет тишина и спокойствие».

У Красного русская армия подошла к пути следования французов и обрушилась на них. С 4 по 6 ноября происходят здесь бои.

За дни этих боев под Красным французы потеряли 6 тысяч убитыми, 26 тысяч пленными (в том числе 7 генералов и 300 офицеров); нами взято 228 орудий, несколько орлов и жезл маршала Даву. Корпус маршала Нея был почти совершенно уничтожен. За бои под Красным фельдмаршалу Кутузову всемилостивейше было пожаловано звание светлейшего князя Смоленского, а неутомимый доблестный вождь донских казаков, Платон, возведен в графское достоинство.

7 ноября остатки армии Наполеона прибыли в Оршу. Здесь нашлись кое-какие запасы и несколько сот свежих лошадей. Корпуса великой армии были переформированы в полки и батальоны. Конница уже почти вся погибла.

Пока французская армия совершала бедственный переход из Москвы на запад, наши войска, разбросанные на обширном театре войны, приводили в исполнение мудрый план Императора Александра I, предусматривавший полное окружение Наполеона. Предположено было, что в то время, как главный силы наши будут теснить врага на запад, наши фланговые армии должны стать на путях отступления остатков Наполеоновских войск.

Когда Наполеон достиг Орши, дальнейший путь его следования был уже захвачен нашей армией адмирала Чичагова, расположившейся по течению р. Березины. С севера же приближался корпус Витгенштейна, оттеснивший находившихся против него французов.

После короткой остановки в Орше, Наполеон продолжал движение на Борисов.

10 ноября, на пути к Борисову Наполеон получил страшное известие о занятии Чичаговым пути следования великой армии. Ужасно было положение Наполеона. Опасность плена или гибели повисла над ним и над всеми его уцелевшими сподвижниками, но великий полководец не потерялся. Он решительно бросился вперед, чтобы прорвать тиски, готовые раздавить его. Маршалу Удино приказано было двинуться на Борисов и постараться отбросить Чичагова за Березину. Удино почти врасплох атаковал наш отряд, занимавший город, и отбросил его за реку. Отступая, русские успели уничтожить мост.

На Березине было очень мало бродов и мест, удобных для переправы, а благодаря наступившей оттепели и дождям вода в реке поднялась до большой высоты. Ширина реки у Борисова доходила до 50 сажен.

Удино наметил переправу у д. Студянки в 16 верстах выше Борисова, но, чтобы отвлечь внимание Чичагова от этого места, маршал принял весьма искусный меры. Приготовления для наводки мостов у Студянки производились очень скрытно, зато ниже Борисова у д. Ухалода появились массы французов и стали здесь рубить лес, вязать плоты и открыто готовиться к переправе. Через Борисовских евреев Удино распространил слух, что французская армия намерена идти на Минск. Чичагов поддался на обман и передвинул свои главный силы вниз от Борисова верст на 30 к м. Шабашевичи; у Борисова же и Студянки остались лишь неболыше наши отряды. Тогда французы приступили к наводке мостов.

Утром 14 ноября к Студянке прибыл Наполеон. Ободряемые присутствием Императора, французские понтонеры работали с нечеловеческими усилиями. Погружаясь по грудь в воду, они ворочали бревна среди плавающих льдин. После наводки моста войска Удино перешли на правый берег и оттеснили слабый наш отряд генерала Корнилова, бывший на правом берегу Березины. Всю ночь продолжалась переправа. Под тяжестью обозов и артиллерии мост дважды ломался, но его быстро чинили. На следующий день переправа продолжалась беспрепятственно. В час дня Наполеон со старой гвардией был уже на правом берегу вне опасности. К вечеру на левом берегу остался лишь корпус Виктора, прикрывавший переправу, да толпы безоружных, раненых, женщин и детей, следовавших за армией.

Утром 16 ноября наши войска на обоих берегах подоспели, наконец, к месту переправы. На левом берегу Витгенштейн атаковал корпус Виктора, на правом – Чичагов обрушился на переправившиеся корпуса Удино и Нея. Целый день продолжался упорный бой. Под грохот орудий продолжалась переправа обозов и безоружных. Атаки Чичагова не могли сбить с позиции крепкий заслон, выставленный Наполеоном, и переправившиеся части беспрепятственно отходили на запад к Зембину. Витгенштейну к вечеру удалось притиснуть Виктора к самой реке. Видя невозможность дальнейшего сопротивления, Виктор ночью перешел на правый берег, расчищая с оружием в руках путь к мостам через густую толпу безоружных. Утром 17 ноября, когда еще множество безоружных толпились на левом берегу, ожидая очереди для переправы, мосты были зажжены. Дикие вопли отчаяния огласили левый берег. Многие из оставшихся бросились сквозь пламя и погибли в огне, другие пытались спастись вплавь, но утопали или замерзали. Берег Березины представлял ужасное зрелище. Все пространство у мостов было покрыто разломанными экипажами, повозками, грудами вещей, награбленных в Москве. Грудами лежали тела убитых и раздавленных, между ними ползали раненые, бродили голодные полузамерзшие люди. Река была запружена огромным количеством утонувших. «Тут, на берегах Березины, завершилась судьба великой армии, заставившей трепетать Европу; она прекратила свое существование в воинском смысле; ей более не оставалось другого пути, как бегство». При Березине Наполеон потерял 25 тысяч из 36, теперь у него осталось 9 тысяч вооруженных людей, да тысяч 20 безоружных дикой толпой бежали за вооруженными. Но Император, его маршалы и генералы избежали плена.

Кутузов не подоспел к месту переправы с главными силами. Наш вождь по-прежнему считал, что все должно разрушиться без него. Действительно, для великой армии после Березинской переправы настали последние ужасные дни. Наступили сильные холода. Морозы достигали 25 градусов. В беспорядке бежали французы по дорогам, снежным полям, побросав оружие и добычу.

Сознавая невозможность дальнейшей борьбы с русской армией, Наполеон решил покинуть жалкие остатки своих сил и мчаться в Париж, чтобы там собрать новую армию для продолжения борьбы со страшным для него врагом. 23 ноября в Сморгони он простился со своими маршалами и генералами, сдал командование над остатками войск зятю своему Мюрату и с небольшой свитой помчался в Париж.

С ужасом узнали солдаты о бегстве своего Императора. С этих пор каждый стал думать только о своем спасении; армии уже не существовало: она распалась на массу беглецов. Наши легкие отряды неотступно преследовали остатки великой армии; за передовой конницей шли армии Чичагова, Витгенштейна, а далее – главные силы Кутузова.

По достижении Вильны остатки наполеоновской армии не превышали уже 4.300 человек. Здесь французы пытались оказать сопротивление, но, узнав о движении наших войск в обход на Ковенскую дорогу, бежали. 28 ноября наши войска заняли Вильну. Кутузов решил остановить здесь главные силы, также страшно изнуренные походом и возложил дальнейшее преследование врага на казаков и авангарды армии Чичагова и Витгенштейна.

2 декабря в Ковне произошла последняя схватка между нашими казаками и французским арьергардом под начальством Нея. Французы, сделав несколько выстрелов по казакам, побросали пушки и побежали из города; за ними гнались казаки, рубили и кололи бегущих.

Рассеянные в широкой пограничной полосе остатки великой армии беспорядочными толпами в разных местах перешли Неман. Не более 30 тысяч из вторгнувшихся в пределы России пробралось обратно заграницу.

3 декабря в пограничной Ковне, там, где полгода тому назад солдаты великой армии восторженно приветствовали властелина Европы, теперь возносились к небесам горячие молитвы русских воинов, изгнавших последнего врага из России, гремели выстрелы, и разносилось в морозном воздухе могучее русское «ура» в честь Государя и его сподвижников.

Заняв Вильну, Кутузов доносил Государю: «Исполнились слова Вашего Императорского Величества: усеяна дорога костями неприятельскими. Да вознесет всякий россиянин благодарственные молитвы к Всевышнему, а я почитаю себя счастливейшим из подданных, что был избран благодетельной судьбой, исполнителем воли Вашего Императорского Величества».

2 декабря Вильна с восторгом встретила прибывшего к армии Государя.

Для солдат, испытавших всю тяжесть небывало-сурового похода, настал счастливый день, когда они увидали перед своими рядами Того, Кто вдохновил их на брань, Кто непреклонной волей своей привел к победному торжеству великий русский народ. Князь Кутузов, окруженный своими славными сподвижниками, встретил у порога виленского замка Государя. Крепко обнял Царь старого фельдмаршала и осчастливил его продолжительной милостивой беседой. Наивысшая воинская награда – орден св. Георгия 1 степени – украсил грудь героя.

12 декабря, в день рождения Государя, все генералы собрались в замке, и верховный вождь от имени отечества благодарил в их лице доблестную, многострадальную армию, совершившую великий подвиг. «Господа, – сказал Император начальникам, – вы спасли не одну Россию, вы спасли Европу».

Оставшись в Вильне, Государь подготовлял все к заграничному походу нашей армии, так как твердо и бесповоротно решил продолжать борьбу до низложения Наполеона.

Настал великий праздник Рождества Христова. Ни единого врага не оставалось уже в пределах русского царства. Об этом радостном событии Государь особым манифестом возвестил своему народу.

Широкой волной катилась с запада на восток радостная весть об изгнании врага, о полном торжестве России. Залетала весть эта в самые глухие углы необъятной нашей родины, и всюду вызывала всеобщее торжество. И в почти сгоревшей Москве, и во всех городах и селах по широкому лону земли русской торжественно гудели колокола церковные, призывая православных помолиться в храмах Божьих, возблагодарить Всевышнего за спасение отечества от нашествия французов и с ними «двадесять язык».

И повсюду в залитых огнями церквах раздавалась возбужденно радостная песнь ликующего народа: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог».

В этой радостной молитве слилась вся необъятная русская земля в один величественный хор, бодрящий… могучий. В волнах звуков чувствовалась та несокрушимая сила, о которую разбился натиск вражеского нашествия.

Окончилась война, великая Отечественная война, взволновавшая, всколыхнувшая всю Россию. На обширных равнинах нашей родины погибли сотни тысяч бойцов, приведенных сюда со всей Европы великим завоевателем, не знавшим до сих пор запрета своим желаниям, не испытавшим до рокового 1812 г. горечи поражения. Ни грандиозные силы ополченной Европы, ни богатейшие средства, ни глубокомысленные расчеты не спасли Наполеона от страшного крушения.

   Знамя Л.-Гв. Егерского п.

Полный надежды, полный уверенности в новых победах и славе, вступал он в пределы русской земли летом 1812 г. и… полный тяжких, горьких дум бежал, полгода спустя, из пределов страшной для него России. От Hемана до Москвы влекла его за собой неуловимая, несокрушимая русская армия; и от Москвы до Немана гнали остатки его войск эта же армия и весь русский народ. Во всю мощь свою дивную, богатырскую размахнулась Русь на врага. Жестоко покарала она гостей самозваных, непрошенных. Кровавый пир шумел на Руси. Рекою лилась алая кровь вместо вина, бранные крики, страшные стоны и проклятия раздавались вместо речей застольных, пуховым снежным покровом застланы постели для гостей. Немного осталось от сотен тысяч бойцов, вторгнувшихся в Россию, чтобы поведать миру, как чествует русский народ гостей незваных

Среди бушующих волн Атлантического океана, на унылом пустынном островке Св. Елены, доживал последние годы своей жизни великий полководец Наполеон. Что привело его сюда? Что заставило властителя Европы, перед которым трепетали монархи, коротать здесь в глуши, в одиночестве, среди бессердечных тюремщиков последние дни угасающей жизни? Да ведь это поход на Россию привел его к печальному концу! И вспоминая свои блестящие войны, вспоминая свои изумительные победы, Наполеон с грустью переживал мысленно и свой роковой поход в далекую, холодную, страшную Россию.

И не раз впоследствии перед взором Наполеона вырастала необъятная Россия, несокрушимая русская армия и грозный карающий русский народ.

Успех, достигнутый Россией в борьбе с великим полководцем, не был простою случайностью, – успех этот явился результатом многих причин, многих условий, сопровождавших грандиозную борьбу 1812 г.

В основу борьбы с Наполеоном положен был мудрый план завлечения врага вглубь необъятной нашей родины: это повлекло к истощенно сил врага. Огромная армия, растянувшись на многие сотни верст, оказалась недостаточной; океан земли русской поглотил ее.

   Знамя С.-Петербургского ополчения.

Окончилась война, великая Отечественная война, взволновавшая, всколыхнувшая всю Россию. На обширных равнинах нашей родины погибли сотни тысяч бойцов, приведенных сюда со всей Европы великим завоевателем, не знавшим до сих пор запрета своим желаниям, не испытавшим до рокового 1812 г. горечи поражения. Ни грандиозные силы ополченной Европы, ни богатейшие средства, ни глубокомысленные расчеты не спасли Наполеона от страшного крушения.

Замечательна та выдержка, с которой вожди русской армии провели войну. Наши полководцы, Барклай и Кутузов, сумели до конца провести мудрый план борьбы с врагом, уничтожили врага, сохранив России ее доблестную армию. Барклая не смутили резкие укоры за безостановочное отступление, а Кутузов не остановился перед отдачей врагу Москвы, когда счел это нужным для спасения армии и России.

Во всей своей дивной красе блеснула в годину Отечественной войны доблестная русская армия. Не смутили ее дни невзгод в начале кампании. При грозных обстоятельствах, она, сильная духом, сохранила самообладание, сохранила готовность до конца глядеть в глаза смерти. Ни зной, ни холод, ни яростные атаки врага в дни боевых столкновений не могли надорвать сил наших героев. В этой, исключительно тяжкой, войне сказались ярко и выпукло все отличительные свойства русской армии: ее терпеливость в беде, безграничная выносливость, способность к беззаветному самопожертвованию, отвага без задора и смелость без бахвальства, – те именно свойства, которые в течение многих веков счастливо отличали русского воина от его соперников и украсили его имя победной славой. Семья русских военачальников блистает славными именами героев, умевших водить войска в бой, готовых всегда на самопожертвование, способных в нужном случае проявить свой почин, принять на себя ответственность.

   Медаль в память войны 1812 г.

Гибели врага способствовала не одна только армия, но и весь народ русский. Движимым любовью к родине, народ жертвовал всем для блага страны. Русское дворянство в годину тяжких испытаний до конца исполнило свой долг перед Отечеством, жертвуя своим достоянием, становясь в ряды армии и выдвигая из своей среды предводителей восставшего народа. Славные, незабвенные имена Давыдова, Дорохова, Фигнера, Сеславина, Энгельгардта и Шубина, – вот показатели самоотверженного настроения русского дворянства в годину Отечественной войны. Русское православное духовенство, проникнутое глубоким патриотизмом, напутствовало с амвонов церковных сынов России на борьбу с врагом. От старца Платона, митрополита московского, до скромного сельского иерея, благословлявшего крестьян на борьбу за Отечество, все пастыри церковные являлись вдохновителями народа в деле служения родине. Купечество и граждане обильными пожертвованиями и личным трудом способствовали успеху борьбы с врагом. Простой же русский народ серой сермяжной толпой не побоялся выйти против врага, раздавить и рассеять его. В величественно-потрясающей картине войны Отечественной видна Россия единая, страшная врагам, предания заветам своей старины.

Подвиг русского народа в славную годину отечественной войны увенчан подвигом Русского Царя, незабвенного Императора Александра I. Как тяжкий крест, нес Государь на себе бремя войны, принося в жертву всё для блага народа, готовый перенести какие угодно лишения во имя спасения Богом вверенной Ему державы. Торжество России было следствием непоколебимой решимости Государя. Ничто не могло сломить его непреклонной воли: ни продолжительное отступление армии, ни захват врагом огромной полосы Империи, ни вступление его Москву. Пожар московский жег мучительным пламенем любвеобильное сердце Монарха, разорение отечества причиняло Государю невыразимые страдания, но он, уповая на Бога, на милость Его, не склонился на лукавые предложения врага и не заключил мира до полного торжества своей родины. Вынув меч по принуждению, Государь не вложил его без славы. И эта слава спасителя Отечества от грозного завоевателя ярким ореолом и на вечные времена окружила имя Александра Благословенного.

Победа России над Наполеоном выдвинула нашу родину на первое место среди великих держав, решающих судьбу человечества.

Многие ли народы могут, оглянувшись на пройденную ими их жизнь, увидеть столь великое дело, как подвиг русского народа в годину Отечественной войны? Этот подвиг должен и в будущем, неведомом и туманном, в дни невзгод и потрясений служить для нас путеводной звездой, быть источником духовной силы и уверенности в победе.

Век тому назад Россия, совершив великое дело, сплотившись воедино вокруг престола своего Царя, возносила молитвы к престолу Господа Сил за дарованную победу, за избавление от нашествия врагов.

Пусть же и ныне, в славную юбилейную годину, великий русский народ, потомок героев 1812 г., сплотившись в одну могучую тесную семью вокруг престола возлюбленного своего Царя, вознесет благодарственную молитву Господу Богу, Защитнику и Покровителю нашему, и в умилении сердечном воскликнет: «Кто Бог велий, яко Бог наш, Ты еси Бог, творяй чудеса!»