Оглавление:
Песни памяти
РАСТЕТ В ВОЛГОГРАДЕ БЕРЕЗКА
Сл. М. Агашиной, муз. Г. Пономаренко
Ты тоже родился в России —
краю полевом и лесном.
У нас в каждой песне — береза,
береза — под каждым окном.
На каждой весенней поляне
их белый живой хоровод.
Но есть в Волгограде березка:
увидишь — и сердце замрет.
Ее привезли издалека
в края, где шумят ковыли.
Как трудно она привыкала
к огню волгоградской земли,
как долго она тосковала
о светлых лесах на Руси, —
лежат под березкой ребята —
об этом у них расспроси…
Трава под березкой не смята —
никто из земли не вставал.
Но как это нужно солдату,
чтоб кто-то над ним горевал
и плакал — светло, как невеста,
и помнил — навеки, как мать!
Ты тоже родился солдатом —
тебе ли того не понять…
Ты тоже родился в России —
березовом, милом краю.
Но где ты ни встретишь березу,
ты вспомнишь березку мою,
ее молчаливые ветки,
ее терпеливую грудь.
Растет в Волгограде березка!
Попробуй ее позабудь.
НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ ТИШИНА
Сл. В. Бокова, муз. А. Пахмутовой
На Мамаевом кургане тишина,
За Мамаевым курганом тишина,
В том кургане похоронена война,
В мирный берег тихо плещется волна.
Перед этою священной тишиной
Встала женщина с поникшей головой,
Что-то шепчет про себя седая мать,
Всe надеется сыночка увидать.
Заросли степной травой глухие рвы,
Кто погиб, тот не поднимет головы,
Не придет, не скажет: «Мама, я живой!
Не печалься, дорогая, я с тобой!»
Вот уж вечер волгоградский настает,
А старушка не уходит, сына ждет,
В мирный берег тихо плещется волна,
Разговаривает с матерью она.
1965
СНЕГ СЕДИНЫ
Cл. И. Бокова, муз. Г. Пономаренко
Снег на ромашке, снег на рябине,
Снег на черемухе, снег на калине,
Снег на висках ветеранов войны,
Снег пережитого, снег седины.
Не позабыты печальные списки,
Как часовые стоит обелиски,
Около настежь открытых дверей
Лица скорбящих, седых матерей.
Над камышами, над ковылями
Вдовья печаль говорит с журавлями.
Просит: — Возьмите меня в дальний путь,
Чтоб на могилы погибших взглянуть!
Лето проходит, краснеют рябины,
Но никогда не уходят седины,
Незабываемо горе войны,
Снег пережитого, снег седины!
1970
МЫ ВАС ПОДОЖДЕМ
Сл. К. Ваншенкина, муз. Э. Колмановского
Мы вдоль спящих домов проходили,
До утра не сомкнули мы глаз.
Вот мы в армию вас проводили,
Стало грустно, ребята, без вас.
Не забудем, как с вами прощались
На перроне под теплым дождем.
Будем ждать, если мы обещались.
Вы служите, мы вас подождем.
Вы служите спокойно, ребята,
Будем ждать вас, отважных бойцов.
Так вот матери наши когда-то
Ждали в юности наших отцов.
Знаем мы, что трудна ваша служба:
Все ученья да ранний подъем.
Только вам сомневаться не нужно.
Вы служите, мы вас подождем.
К нам разлука приходит впервые,
В первый раз вы от нас далеко.
Нет войны. Вы вернетесь живые,
Но без вас все равно нелегко.
Будут наши свидания сладки,
Будет весел родительский дом.
Вы солдаты, мы ваши солдатки.
Вы служите, мы вас подождем.
1963
АЛЁША
Сл. К. Ваншенкина, муз. Э. Колмановского
Белеет ли в поле пороша,
Пороша, пороша,
Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алеша,
Алеша, Алеша,
Стоит над горою Алеша,
В Болгарии русский солдат.
И сердцу по-прежнему горько,
По-прежнему горько,
И сердцу по-прежнему горько,
Что после свинцовой пурги
Из камня его гимнастерка,
Его гимнастерка,
Из камня его гимнастерка,
Из камня его сапоги.
Немало под страшною ношей,
Под страшною ношей,
Немало под страшною ношей
Легло безымянных парней,
Но то, что вот этот — Алеша,
Алеша, Алеша,
Но то, что вот этот — Алеша,
Известно Болгарии всей.
К долинам, покоем объятым,
Покоем объятым,
К долинам, покоем объятым,
Ему не сойти с высоты.
Цветов он не дарит девчатам,
Девчатам, девчатам,
Цветов он не дарит девчатам,
Они ему дарят цветы.
Привычный, как солнце, как ветер,
Как солнце и ветер,
Привычный, как солнце и ветер,
Как в небе вечернем звезда,
Стоит он над городом этим,
Над городом этим,
Как будто над городом этим
Вот так и стоял он всегда.
Белеет ли в поле пороша,
Пороша, пороша,
Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алеша,
Алеша, Алеша,
Стоит над горою Алеша,
В Болгарии русский солдат.
1967
ПОМНИ ВОЙНУ
Cл. и муз. Ю. Визбора
Помни войну! Пусть далека она и туманна.
Годы идут. Командиры уходят в запас.
Помни войну! Это, право же, вовсе не странно —
Помнить все то, что когда-то касалось всех нас.
Гром поездов. Гром лавин на осеннем Кавказе.
Падает снег. Ночью староста пьет самогон.
Тлеет костер. Партизаны остались без связи.
Унтер содрал серебро со старинных икон.
Помни войну! Стелет простынь нарком в кабинете.
Рота — ура! Коммунисты — идти впереди!
Помни войну! Это мы — ленинградские дети
Прямо в глаза с фотографий жестоких глядим!
Тихо, браток! В печку брошены детские лыжи.
Русский народ роет в белой земле блиндажи.
Тихо, браток! Подпусти их немного поближе —
Нам-то не жить, но и этим подонкам не жить.
Помни войну! Пусть далека она и туманна.
Годы идут. Командиры уходят в запас.
Помни войну! Это, право же, вовсе не странно —
Помнить все то, что когда-то касалось всех нас.
1970
ВОСПОМИНАНИЕ О ПЕХОТЕ
Cл. и муз. Ю. Визбора
Нас везут в медсанбат — двух почти что калек,
Выполнявших приказ не совсем осторожно.
Я намерен еще протянуть пару лет,
Если это, конечно, в природе возможно.
Мой товарищ лежит и клянет шепотком
Агрессивные страны, нейтральные тоже.
Я ж на чутких врачей уповаю тайком,
Если это, конечно, в природе возможно.
Перед нами снега — лесотундра лежит,
Медицинская лошадь бредет осторожно,
Я надеюсь еще на счастливую жизнь,
Если это, конечно, в природе возможно.
Так и еду я к вам в этих грустных санях,
Что же вас попросить, чтоб вам было несложно?
Я хочу, чтобы вы не забыли меня,
Если это, конечно, в природе возможно.
ПЕСНЯ О ГОСПИТАЛЕ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Жил я с матерью и батей
На Арбате — здесь бы так.
А теперь я в медсанбате —
На кровати, весь в бинтах…
Что нам слава, что нам Клава —
Медсестра — и белый свет!..
Помер мой сосед, что справа,
Тот, что слева, — еще нет.
И однажды, как в угаре,
Тот сосед, что слева, мне
Вдруг сказал: «Послушай, парень,
У тебя ноги-то нет».
Как же так? Неправда, братцы, —
Он, наверно, пошутил!
«Мы отрежем только пальцы» —
Так мне доктор говорил.
Но сосед, который слева,
Все смеялся, все шутил.
Даже если ночью бредил —
Все про ногу говорил.
Издевался: мол, не встанешь,
Не увидишь, мол, жены!..
Поглядел бы ты, товарищ,
На себя со стороны!
Если б был я не калека
И слезал с кровати вниз,
Я б тому, который слева,
Просто глотку перегрыз!
Умолял сестричку Клаву
Показать, какой я стал…
Был бы жив сосед, что справа, —
Он бы правду мне сказал!..
1964
ПЕСНЯ О ПОГИБШЕМ ЛЕТЧИКЕ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Дважды Герою Советского Союза
Николаю Скоморохову
и его погибшему другу
Всю войну под завязку
я все к дому тянулся
И, хотя горячился —
воевал делово, —
Ну а он торопился,
как-то раз не пригнулся —
И в войне взад-вперед обернулся —
за два года — всего ничего.
Не слыхать его пульса
С сорок третьей весны, —
Ну а я окунулся
В довоенные сны.
И гляжу я дурея,
Но дышу тяжело:
Он был лучше, добрее,
Добрее, добрее, —
Ну а мне — повезло.
Я за пазухой не жил,
не пил с Господом чая,
Я ни в тыл не просился,
ни судьбе под подол, —
Но мне женщины молча
намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался —
может, мой бы обратно пришел?
Для меня — не загадка
Их печальный вопрос,—
Мне ведь тоже несладко,
Что у них не сбылось.
Мне ответ подвернулся:
«Извините, что цел!
Я случайно вернулся,
Вернулся, вернулся, —
Ну а ваш — не сумел».
Oн кричал напоследок,
в самолете сгорая:
«Ты живи! Ты дотянешь!» —
доносилось сквозь гул.
Мы летели под Богом
возле самого рая, —
Он поднялся чуть выше и сел там,
ну а я — до земли дотянул.
Встретил летчика сухо
Райский аэродром.
Он садился на брюхо,
Но не ползал на нем.
Он уснул — не проснулся,
Он запел — не допел.
Так что я вот вернулся,
Глядите — вернулся, —
Ну а он — не сумел.
Я кругом и навечно
виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться
я почел бы за честь, —
Но хотя мы живыми
до конца долетели —
Жжет нас память и мучает совесть,
у кого, у кого она есть.
Кто-то скупо и четко
Отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой,
Как бетон полосы, —
И на ней — кто разбился,
Кто взлетел навсегда…
Ну а я приземлился,
А я приземлился, —
Вот какая беда…
1975
РАЗВЕДКА БОЕМ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Я стою, стою спиною к строю.
Только добровольцы — шаг вперед.
Нужно провести разведку боем.
Для чего — да кто ж там разберет.
Кто со мной, с кем идти?
Так — Борисов, так — Леонов,
И еще один тип
Из второго батальона.
Мы ползем, к ромашкам припадая,
Ну-ка, старшина, не отставай!
Ведь на фронте два передних края —
Наш, а вот он — их передний край.
Кто со мной, с кем идти?
Так — Борисов, так — Леонов,
И еще один тип
Из второго батальонa.
Проволоку грызли без опаски.
Ночь. Туман. И не видать ни зги.
В двадцати шагах чужие каски
С той же целью — защитить мозги.
Кто со мной, с кем идти?
Так — Борисов, так — Леонов,
И еще один тип
Из второго батальона.
Скоро будет «Надя с шоколадом»:
В шесть они подавят нас огнем.
Хорошо! Нам этого и надо.
С Богом! Потихонечку начнем.
Ну! Кому пофартит?
Вот — Борисов, вот — Леонов.
Да! Еще этот тип
Из второго батальона.
Пулю для себя не оставляю!
Все нормально, рассекречен дзот.
Этот тип, которого не знаю,
Очень хорошо себя ведет.
С кем обратно ползти?
Где Борисов? Где Леонов?
Правда, жив этот тип
Из второго батальона.
Ha НП, наверное, в восторге,
Но фуражки сняли из-за нас.
Правильно, считай, что двое в морге
Двое остаются про запас.
С кем еще раз идти?
Где Борисов? Где Леонов?
Ранен в голову тип
Из второго батальона.
Я стою спокойно перед строем.
В этот раз стою к нему лицом.
Кажется, чего-то удостоен,
Награжден и назван молодцом.
С кем в другой раз идти?
Где Борисов, где Леонов?
И парнишка затих
Из второго батальона.
1971
ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Я вам мозги не пудрю —
Уже не тот завод.
В меня стрелял поутру
Из ружей целый взвод.
За что мне эта злая
Нелепая стезя,—
Не то чтобы не знаю, —
Рассказывать нельзя.
Мой командир меня почти что спас,
Но кто-то на расстреле настоял;
И взвод отлично выполнил приказ,
Но был один, который не стрелял.
Судьба моя лихая —
Давно наперекос, —
Однажды «языка» я
Добыл, да не донес.
И «особист» Суэтин,
Неутомимый наш,
Еще тогда приметил
И взял на карандаш.
Oн выволок на свет и приволок
Подколотый, подшитый матерьял.
Никто поделать ничего не смог.
Нет. Смог… один, который не стрелял.
Рука упала в пропасть
С дурацким звуком: «Пли!»
И залп мне выдал пропуск
В ту сторону земли.
Но слышу: — Жив, зараза!
Тащите в медсанбат!
Расстреливать два раза
Уставы не велят.
А врач потом все цокал языком
И, удивляясь, пули удалял,
А я в бреду беседовал тайком
С тем пареньком, который не стрелял.
Я раны, как собака, лизал, а не лечил.
В госпиталях, однако,
В большом почете был.
Ходил в меня влюбленный
Весь слабый женский пол:
— Эй ты, недостреленный!
Давай-ка на укол!
Наш батальон геройствовал в Крыму,
И я туда глюкозу посылал,
Чтоб было слаще воевать ему.
Кому? Тому, который не стрелял.
Я пил чаек из блюдца.
Со спиртиком бывал.
Мне не пришлось загнуться,
И я довоевал.
В свой полк определили.
«Воюй,— сказал комбат, —
А что недострелили,
Так я, брат, даже рад!..»
Мне быть бы радым, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял, —
Немецкий снайпер дострелил меня,
Убив того, который не стрелял.
1973
ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БОЯ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Почему все не так, вроде все, как всегда,
То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять — кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя,
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь, — не про то разговор,
Вдруг заметил я — нас было двое.
Для меня словно ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалась будто из плена весна.
По ошибке окликнул его я:
— Друг! Оставь покурить! — А в ответ — тишина:
Ом вчера не вернулся из боя.
Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие — как часовые.
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые.
Нам и места в землянках хватало вполне,
Нам и время текло для обоих,
Все теперь — одному. Только кажется мне,
Это я не вернулся из боя.
1969
БРАТСКИЕ МОГИЛЫ
Сл. и муз. В. Высоцкого
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов
И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы,
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов,
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?
1964—1965
ПЕСНЯ САМОЛЕТА-ИСТРЕБИТЕЛЯ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Я — «ЯК» — истребитель, мотор мой звенит.
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
В этом бою мною «юнкерс» сбит, —
Я сделал с ним, что хотел.
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.
Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал,
Но тот, который во мне сидит,
Опять заставляет — в «штопор».
Из бомбардировщика бомба несет
Смерть аэродрому,
А кажется, стабилизатор поет:
«Мир вашему дому!»
Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт».
Уйду — я устал от ран,
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу — решил на таран!
Что делает он? Вот сейчас будет взрыв!
Но мне не гореть на песке —
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике.
Я — главный, а сзади, ну чтоб я сгорел! —
Где же он, мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул и запел:
«Мир вашему дому!»
И тот, который в моем черепке,
Остался один и влип.
Меня в заблужденье он ввел и в пике —
Прямо из «мертвой петли».
Он рвет на себя, и нагрузки — вдвойне,
Ох, тоже мне летчик-ас!
И снова приходится слушаться мне,
Но это в последний раз.
Я больше не буду покорным, клянусь!
Уж лучше лежать на земле.
Ну что ж он не слышит, как бесится пульс!
Бензин — моя кровь — на нуле.
Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло.
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу. Но… что это, что?
Я в глубоком пике
И выйти никак не могу!
Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит, и я напоследок спел:
«Мир вашему дому!»
1968
ШТРАФНЫЕ БАТАЛЬОНЫ
Cл. и муз. В. Высоцкого
Всего лишь час дают на артобстрел.
Всего лишь час пехоте передышки.
Всего лишь час до самых важных дел:
Кому — до ордена, ну а кому — до «вышки».
За этот час не пишем ни строки.
Молись богам войны — артиллеристам!
Ведь мы ж не просто так, мы — штрафники,
Нам не писать: «Считайте коммунистом».
Перед атакой — водку? Вот мура!
Свое отпили мы еще в гражданку.
Поэтому мы не кричим «ура!»,
Со смертью мы играемся в молчанку.
У штрафников один закон, один конец —
Коли-руби фашистского бродягу!
И если не поймаешь в грудь свинец,
Медаль на грудь поймаешь «За отвагу».
Ты бей штыком, а лучше бей рукой —
Оно надежней, да оно и тише.
И ежели останешься живой,
Гуляй, рванина, от рубля и выше!
Считает враг — морально мы слабы.
За ним и лес, и города сожжены.
Вы лучше лес рубите на гробы —
В прорыв идут штрафные батальоны!
Вот шесть ноль-ноль, и вот сейчас — обстрел.
Ну, бог войны! Давай — без передышки!
Всего лишь час до самых главных дел:
Кому — до ордена, а большинству — до «вышки».
1964
ВОЕННАЯ ПЕСНЯ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Мерцал закат, как сталь клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там…
Ведь это паши горы,
Они помогут нам!
А до войны — вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасен, —
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там…
Ведь это паши горы,
Они помогут нам!
Ты снова здесь, ты собран весь, —
Ты ждешь заветного сигнала.
И парень тот — он тоже здесь,
Среди стрелков из «Эдельвейс», —
Их надо сбросить с перевала.
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там…
Ведь это наши горы,
Они помогут нам!
Взвод лезет вверх, а у реки —
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждем атаки от тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе.
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там…
Ведь это наши горы,
Они помогут нам!
1966
СЫНОВЬЯ УХОДЯТ В БОЙ
Сл. и муз. В. Высоцкого
Сегодня не слышно биенья сердец —
Оно для аллей и беседок.
Я падаю, грудью хватая свинец,
Подумать успей напоследок:
«На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу — придет другой!»
Мы не успели оглянуться,
А сыновья уходят в бой.
Вот кто-то, решив: «После нас — хоть потоп»,
Как в пропасть шагнул из окопа.
А я для того свой покинул окоп,
Чтоб не было вовсе потопа.
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землей.
Мы не успели оглянуться,
А сыновья уходят в бой.
Кто сменит меня, кто в атаку пойдет,
Кто выйдет к заветному мосту?
И мне захотелось: пусть будет вон тот,
Одетый во все не по росту.
Я успеваю улыбнуться,
Я видел, кто придет за мной.
Мы не успели оглянуться,
А сыновья уходят в бой.
Разрывы глушили биенье сердец,
Мое же — мне громко стучало,
Что все же конец мой — еще не конец:
Конец — это чье-то начало.
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я ухожу — придет другой.
Мы не успели оглянуться,
А сыновья уходят в бой.
1969
СЕРДЦЕ, МОЛЧИ
Сл. А. Галича, муз. К. Молчанова
Сердце, молчи
В снежной ночи…
В поиск опасный
Уходит разведка…
С песней в пути
Легче идти,
Только разведка
В пути
Не ноет,
Ты уж прости.
Где-то сквозь снег —
Песни и смех…
Здесь лишь гудит
Новогодняя вьюга…
В дальнем краю
Тех, кто в бою,
Вспомни и тихо
Пропой про себя
Песню свою.
1962
ОШИБКА
Сл. и муз. А. Галича
Мы похоронены где-то под Нарвой,
Под Нарвой, под Нарвой,
Мы похоронены где-то под Нарвой,
Мы были — и нет.
Так и лежим, как шагали, попарно,
Попарно, попарно,
Так и лежим, как шагали, попарно,
И общий привет!
И не тревожит ни враг, ни побудка,
Побудка, побудка,
И не тревожит ни враг, ни побудка
Померзших ребят.
Только однажды мы слышим, как будто,
Как будто, как будто,
Только однажды мы слышим, как будто
Вновь трубы трубят.
Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Такие-сякие,
Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Ведь кровь — не вода!
Если зовет своих мертвых Россия,
Россия, Россия,
Если зовет своих мертвых Россия,
Так значит — беда!
Вот мы и встали, в крестах да в нашивках,
В нашивках, в нашивках,
Вот мы и встали, в крестах да в нашивках,
В снежном дыму.
Смотрим — и видим, что вышла ошибка,
Ошибка, ошибка,
Смотрим и видим, что вышла ошибка,
И мы — ни к чему!
Где полегла в сорок третьем пехота,
Пехота, пехота,
Где полегла в сорок третьем пехота,
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота,
Охота, охота,
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря!
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря…
1967
ЖУРАВЛИ
Сл. Р. Гамзатова, муз. Я. Френкеля
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса.
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле…
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Пер. с аварского Н. Гребнева
1964
РУССКОЕ ПОЛЕ
Сл. И. Гофф, муз. Я. Френкеля
Поле, русское поле…
Светит луна или падает снег —
Счастьем и болью имеете с тобою,
Нет, не забыть тебя сердцу вовек.
Русское поле, русское поле…
Сколько дорог прошагать мне пришлось!
Ты моя юность, ты моя воля, —
То, что сбылось, то, что в жизни сбылось.
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.
Ты со мной, мое поле, студит ветер висок.
Здесь отчизна моя, и скажу не тая:
— Здравствуй, русское поле, Я твои тонкий колосок.
Поле, русское поле…
Пусть я давно человек городской, —
Запах полыни, вешние ливни
Вдруг обожгут меня прежней тоской.
Русское поле, русское ноле…
Я, как и ты, ожиданьем живу, —
Верю молчанью, как обещанью,
Пасмурным днем вижу я синеву.
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.
Ты со мной, мое поле, студит ветер висок.
Здесь отчизна моя, и скажу не тая:
— Здравствуй, русское поле,
Я твой тонкий колосок.
Поле, русское поле…
1965
БАЛЛАДА О МАТЕРИ
Сл. Л. Дементьева, муз. Е. Мартынова
Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она все продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война.
Много лет, как все пришли назад,
Кроме мертвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село,
Мальчиков безусых, не пришло.
…Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино — и стар и мал.
Кто познал войну и кто не знал,
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно было это вспоминать.
Вдруг с экрана сын взглянул па мать.
Мать узнала сына в тот же миг,
И пронесся материнский крик:
— Алексей! Алешенька! Сынок! —
Словно сын ее услышать мог.
Он рванулся из траншеи в бой,
Встала мать прикрыть его собой.
Все боялась — вдруг он упадет.
Но сквозь годы мчался сын вперед.
— Алексей! — кричали земляки.
— Алексей! — просили. — Добеги!
Кадр сменился! Сын остался жить
Просит мать о сыне повторить.
И опять в атаку он бежит.
Жив-здоров, не ранен, не убит.
— Алексей! Алешенька! Сынок!
Словно сын ее услышать мог.
Дома все ей чудилось кино…
Все ждала, вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын ее с войны.
1967
БЕЛОРУССИЯ
Сл. Н. Добронравова, муз. А. Пахмутовой
Белый аист летит,
Над белесым Полесьем летит…
Белорусский мотив
В песне вереска, в песне ракит…
Все земля приняла —
И заботу, и ласку, и пламя.
Полыхал над землей небосвод,
Как багровое знамя.
Припев:
Молодость моя,
Белоруссия.
Песня партизан,
Сосны да туман…
Песня партизан,
Алая заря…
Молодость моя,
Белоруссия!
Наша память идет
По лесной партизанской тропе,
Не смогли зарасти
Эти тропы в народной судьбе.
Боль их давних годин
В каждом сердце живет и поныне,
В каждой нашей семье
Плачут малые дети Хатыни…
Припев.
Белый аист летит
Над Полесьем, над тихим жнивьем.
Где-то в топи болот
Погребен остывающий гром.
Белый аист летит,
Все летит над родными нолями,
Землю нашей любви
Осеняя большими крылами…
Припев:
Молодость моя,
Белоруссия.
Песня партизан,
Сосны да туман.
Песня партизан,
Алая заря…
Молодость моя,
Белоруссия!
ПЕСНЯ О МАРШАЛЕ ЖУКОВЕ
Cл. E. Долматовского, муз. Э. Колмановского
На нашем фронте самым старшим
Был сын калужского села,
Неулыбающийся маршал,
Чья слава грозною была.
Всех полководцев был он строже,
Пред ним дрожал заклятый враг.
И мы его боялись тоже,
Теперь признаюсь — было так.
Всегда на главном направленье
Он появлялся в трудный час.
От обороны в наступлепье
Он вел войска и верил в нас.
Известно всем, какие бури
Мы одолели в те года.
Над картой маршал брови хмурил,
Не улыбаясь никогда.
Но этот самый маршал грозный
Был наш товарищ, друг большой,
Не из гранита, не из бронзы,
С широкой русскою душой.
В Берлине дымном после боя,
С победой поздравляя нас,
Явился маршал перед строем
И улыбнулся в первый раз.
1985
НА КУРГАНЕ
Сл. Ю. Друниной, Муз. А. Петрова
Пахнет летом, пахнет мятой,
И над Волгой расстилается туман…
В час свиданий, в час заката
Приходи, мой дорогой, на курган.
Над курганом ураганом,
Все сметая, война пронеслась.
Здесь солдаты умирали,
Заслоняя сердцем нас.
У подножья обелиска
В карауле молодые деревца…
Сядем рядом, сядем близко,
Так, чтоб слышать друг друга сердцам.
Мне милее и дороже
Человека нигде не сыскать.
Разве может, нет, не может
Сердце здесь, на кургане, солгать!..
1964
СНЕГИРИ
Сл. М. Дудина, муз. Ю. Антонова
Это память опять от зари до зари
Беспокойно листает страницы.
И мне снятся всю ночь на снегу снегири,
В белом инее красные птицы.
Белый полдень стоит над Вороньей горой,
Где оглохла зима от обстрела,
Где на рваную землю, на снег голубой
Снегириная стая слетела.
От переднего края раскаты гремят.
Похоронки доходят до тыла.
Под Вороньей горою погибших солдату
Снегириная стая накрыла.
Мне все снятся военной поры пустыри,
Где судьба нашей юности спета.
И летят снегири, и летят снегири
Через память мою до рассвета.
1969—1975
НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ
Сл. Е. Евтушенко, муз. А. Пахмутовой
Неизвестный солдат — он всегда неизвестный
Там, где столько лет народ рос в избушке тесной.
И его, как дитя, помнит мать в избушке,
Помнят ходики, грустя, все его веснушки…
Неизвестный солдат, он всегда с родными,
Там, где столько лет подряд шепчут его имя.
Но погибший герой даже для невесты
И для матери порой в чем-то неизвестный.
Припев:
Пусть нам женщины платками машут,
Но пусть знают, хоть о том не говорят,
Каждый самый известный маршал
В чем-то тоже неизвестный солдат.
Неизвестный солдат глубоко-глубоко,
Но глаза его глядят ночью в наши окна.
Что-то хочет узнать, что-то его гложет,
Что-то хочет он сказать, но сказать не может.
Неизвестный солдат — это все солдаты,
Что в земле сырой хранят свои тайны свято.
Заслонил всем собой всю Россию каждый.
Кто единожды Герой, значит, втайне — дважды.
Припев:
Пусть нам женщины платками машут,
Но пусть знают, хоть о том не говорят, —
Каждый самый известный маршал
В чем-то тоже неизвестный солдат.
1971
ХОТЯТ ЛИ РУССКИЕ ВОЙНЫ
Сл. Е. Евтушенко, муз. Э. Колмановского
Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
Над ширью пашен и полей
И у берез и тополей.
Спросите вы у тех солдат,
Что под березами лежат,
И вам ответят их сыны,
Хотят ли русские,
Хотят ли русские,
Хотят ли русские войны.
Не только за свою страну
Солдаты гибли в ту войну,
А чтобы люди всей земли
Спокойно ночью спать могли.
Спросите тех, кто воевал,
Кто вас на Эльбе обнимал
(Мы этой памяти верны),
Хотят ли русские,
Хотят ли русские,
Хотят ли русские войны.
Да, мы умеем воевать,
Но не хотим, чтобы опять
Солдаты падали в бою
На землю горькую свою.
Спросите вы у матерей,
Спросите у жены моей.
И вы тогда понять должны,
Хотят ли русские,
Хотят ли русские,
Хотят ли русские войны.
1961
ОБЛАКА
Сл. и муз. В. Егорова
Над землей бушуют травы,
облака плывут, как павы,
а одно — вон то, что справа,
это я…
это я…
это я…
и мне не надо славы.
Ничего уже не надо
мне и тем, плывущим рядом,
нам бы жить — и вся награда —
нам бы жить…
нам бы жить…
нам бы жить…
а мы плывем по небу.
Эта боль не убывает.
Где же ты, вода живая?
Ах, зачем война бывает,
ах, зачем…
ах, зачем…
ах, зачем…
зачем нас убивают?
А дымок над отчей крышей
все бледней, бледней и выше.
Мама, мама — ты услышишь
голос мой…
голос мой…
голос мой?
Все дальше он и тише.
Мимо слез, улыбок мимо
облака плывут над миром,
войско их не поредело —
облака…
облака…
облака…
И нету им предела.
1976
БЛОКАДНАЯ КИНОХРОНИКА
Сл. и муз. Егорова
На полянке детский сад —
чьи-то внучки, чьи-то дочки.
И панамки их торчат,
словно белые грибочки.
Ах, какая благодать!
Небеса в лазурь оделись,
до реки рукой подать…
До войны — одна неделя.
Вой сирены. Ленинград.
Орудийные раскаты.
Уплывает детский сад
от блокады, от блокады.
А у мам тоска-тоской
от Илюшки и от Нанки,
от единственной такой
уплывающей панамки.
… Кораблю наперерез
огневым исчадьем ада
«мессершмитта» черный крест
воспарил над детским садом.
На войне как на войне —
попаданье без ошибки,
и панамки на волне,
словно белые кувшинки…
Боже правый — неужель
это снова повторится?
Боже правый — им уже
было б каждому за тридцать!
Тот же луг и та река,
детский щебет на полянке,
и несутся облака,
словно белые панамки.
1981
ПОСЛЕДНИЕ
Сл. В. Кострова, муз. А. Пахмутовой
Мы — последние этого века.
Мы великой надеждой больны.
Мы — подснежники.
Мы из-под снега,
Сумасшедшего снега войны.
Доверяя словам и молитвам
И не требуя блага взамен,
Мы по битвам прошли,
Как по бритвам,
Так, что ноги в рубцах до колен.
И в конце прохрипим не проклятья —
О любви разговор поведем.
Мы последние века. Мы братья
По ладони, пробитой гвоздем.
Время быстро идет по маршруту,
Бьют часы, отбивая года.
И встречаемся мы на минуту,
А прощаемся мы навсегда.
Так обнимемся.
Путь наш недолог
На виду у судьбы и страны.
Мы — подснежники,
Мы из-под елок,
Мы — последняя нежность войны.
1985
А ГОДЫ УХОДЯТ В ЗАПАС
Сл. Д. Костюрина, муз. Б. Фиготина
Легенды слагают о нас,
В них жизнь повторяется снова,
А годы уходят в запас,
Идя по-солдатски сурово.
Припев:
Уходят в запас, оставаясь в строю,
Но если трубач заиграет тревогу,
Они, как и прежде, шеренги сомкнут,
Готовясь в дорогу.
Порой не смыкали мы глаз,
Бывало, в пути уставали.
Пусть годы уходят в запас
Чуть-чуть отдохнуть на привале.
Припев.
Мы вспомним, товарищ, не раз
Далекие наши походы,
Ведь мы не уходим в запас,
Как наши минувшие годы.
Припев:
Уходят в запас, оставаясь в строю,
Но если трубач заиграет тревогу,
Они, как и прежде, шеренги сомкнут,
Готовясь в дорогу.
ПЕСНЯ О МАЛЕНЬКОМ ТРУБАЧЕ
Сл. С. Крылова, муз. С. Никитина
Кругом война, а этот маленький…
Ему толкуют все врачи:
«Куда такой годится маленький?
Ну разве только в трубачи!»
А что ему? Всё нипочём:
«Ну трубачом, так трубачом!»
Как хорошо, не надо кланяться,
Свистят все пули над тобой.
Везде пройдёт, но не расстанется
С своей начищенной трубой.
А почему, да потому
Что так положено ему.
Вот как-то раз в дожди осенние,
В чужой степи, в чужом краю
Полк оказался в окружении
И командир погиб в бою.
Ну как же быть, ну как же быть?
«Ну что, трубач? Тебе трубить!»
И встал трубач в дыму и пламени,
К губам трубу свою прижал,
И за трубой весь полк израненный
Запел «Интернационал».
И полк пошёл за трубачом,
Обыкновенным трубачом!
Солдат, солдат, нам не положено…
И верно, что тут — плачь, не плачь.
В чужой степи в траве не скошенной
Остался маленький трубач.
А он, ведь он, всё дело в чём,
Был настоящим трубачом!
1963
СИДЯТ В ОБНИМКУ ВЕТЕРАНЫ
Сидят в обнимку ветераны,
Немного выпили… не пьяны…
А за спиной — чужие страны…
А в сердце — раны… в сердце раны…
Живые мертвых вспоминают,
С тоской и болью вспоминают,
Но только мертвые не знают,
Что их живые не забывают.
Им не услышать голос милых,
Им не обнять своих любимых…
Ничем помочь друзьям не в силах,
Живые плачут на их могилах.
Сидят в обнимку ветераны,
Солдаты, сестры, партизаны…
Сидят, поют, а в сердце раны,
Не заживают такие раны.
1968
ПОКЛОНИМСЯ ВЕЛИКИМ ТЕМ ГОДАМ
Сл. М. Львова, муз. А. Пахмутовой
Не забывай те грозные года,
Когда кипела волжская вода,
Земля тонула в ярости огня
И не было ни ночи и ни дня.
Сражались мы у волжских берегов,
На Волгу шли дивизии врагов,
Но выстоял великий наш солдат,
Но выстоял бессмертный Сталинград.
Припев:
Поклонимся великим тем годам,
Тем славным командирам и бойцам,
И маршалам страны, и рядовым,
Поклонимся и мертвым, и живым —
Всем тем, которых забывать нельзя,
Поклонимся, поклонимся, друзья.
Всем миром, всем народом, всей землей —
Поклонимся за тот великий бой!
За годом год — из боя снова в бой!
Взлетали вновь салюты над Москвой,
И, завершив Победою войну,
Планете всей вернули мы весну.
Окончен тот великий смертный бой,
Сияет мирно небо над тобой,
Над вечной нашей матушкой-рекой,
Над славною солдатской головой.
Припев:
Поклонимся великим тем годам,
Тем славным командирам и бойцам,
И маршалам страны, и рядовым,
Поклонимся и мертвым, и живым —
Всем тем, которых забывать нельзя,
Поклонимся, поклонимся, друзья.
Всем миром, всем народом, всей землей —
Поклонимся за тот великий бой!
1985
ЛЮБИТЕ РОССИЮ
Сл. О. Милявского, муз. С. Туликова
Колышет березоньку ветер весенний,
Веселой капели доносится звон…
Как будто читает поэму Есенин
Про землю, в которую был он влюблен.
Про белые рощи и ливни косые,
Про желтые нивы и взлет журавлей.
Любите Россию, любите Россию,
Для русского сердца земли нет милей.
Нам русские песни с рождения пели.
Нас ветер России в пути обнимал.
Когда вся Россия надела шинели,
Нередко, бывало, солдат вспоминал:
И белые рощи, и ливни косые.
И мысленно детям своим завещал:
Любите Россию, любите Россию —
Россию, которую я защищал.
Кто Русью рожденный, в Россию влюбленный,
Тот отдал ей сердце и душу свою.
Пред ней, величавой, склоняюсь в поклоне,
О ней, о России, я песню пою.
Про белые рощи и ливни косые,
Про желтые нивы и радость весны.
Любите Россию, любите Россию!
И будьте России навеки верны!
В ОСЕННЕМ ПАРКЕ ГОРОДСКОМ
Сл. и муз. О. Митяева
В осеннем парке городском
Вальсирует листва берез,
А мы лежим перед броском,
Нас листопад почти занес.
Занес скамейки и столы,
Занес пруда бесшумный плес,
Занес холодные стволы
И бревна пулеметных гнезд.
А на затвор легла роса,
И грезится веселый май,
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай!
«Не закрывай! — кричат грачи. —
Там сквозь березовый конвой
Ползет лавина саранчи
На город за твоей спиной!»
И ахнет роща, накренясь,
Сорвутся птицы в черный дым,
Сержант лицом уткнется в грязь,
А он таким был молодым!
И руки обжигает ствол —
Ну сколько можно лить свинец?!
Взвод ни на пядь не отошел
И вот он, вот уже конец!
Развозят пушки на тросах,
Все говорят: «Вставай! Вставай!»
И хочется закрыть глаза.
Но ты глаза не закрывай!
«Не закрывай! — кричат грачи. —
Ты слышишь? Потерпи, родной!»
И над тобой стоят врачи,
И кто-то говорит: «Живой!..»
В осеннем парке городском
Вальсирует листва берез,
А мы лежим, упав ничком,
Нас листопад почти занес…
1982
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Сл. и муз. М. Ножкина
Мы так давно, мы так давно не отдыхали.
Нам было просто не до отдыха с тобой.
Мы пол-Европы по-пластунски пропахали,
И завтра, завтра, наконец, последний бой.
Припев:
Еще немного, еще чуть-чуть,
Последний бой, он трудный самый.
А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму!
Четвертый год нам нет житья от этих фрицев,
Четвертый год соленый пот и кровь рекой,
А мне б в девчоночку в хорошую влюбиться,
А мне б до Родины дотронуться рукой.
Припев.
Последний раз сойдемся завтра в рукопашной,
Последний раз России можем послужить,
А за нее и помереть совсем не страшно,
Хоть каждый все-таки надеется дожить!
Припев:
Еще немного, еще чуть-чуть,
Последний бой, он трудный самый.
А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму!
А МЫ С ТОБОЙ, БРАТ, ИЗ ПЕХОТЫ
Сл. и муз. В. Окуджавы
А мы с тобой, брат, из пехоты.
А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счеты…
Бери шинель —
пошли домой.
Война нас гнула и косила.
Теперь конец и ей самой.
Четыре года мать без сына…
Бери шинель —
пошли домой.
Мы все — войны шальные дети:
и генерал и рядовой.
Опять война па белом свете…
Бери шинель —
пошли домой.
К золе и пеплу наших улиц
опять, опять, товарищ мой,
скворцы пропавшие вернулись…
Бери шинель —
пошли домой.
А ты с закрытыми очами
спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
бери шинель —
пошли домой.
Что я скажу твоим домашним?
Как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днем вчерашним?
Бери шинель —
пошли домой.
ПЕСЕНКА О СОЛДАТСКИХ САПОГАХ
Сл. и муз. Б. Окуджавы
Вы слышите: грохочут сапоги,
и птицы ошалелые летят,
и женщины глядят из-под руки?
Вы поняли, куда они глядят?
Вы слышите: грохочет барабан?
Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней…
Уходит взвод в туман-туман-туман…
А прошлое ясней-ясней-ясней.
А где же наше мужество, солдат,
когда мы возвращаемся назад?
Его, наверно, женщины крадут и,
как птенца, за пазуху кладут.
А где же наши женщины, дружок,
когда вступаем мы на свой порог?
Они встречают нас и вводят в дом,
но в нашем доме пахнет воровством.
А мы рукой на прошлое: вранье!
А мы с надеждой в будущее: свет!
А по полям жиреет воронье,
а по пятам война грохочет вслед.
И снова переулком — сапоги,
и птицы ошалелые летят,
и женщины глядят из-под руки…
В затылки наши круглые глядят.
1957
ДО СВИДАНИЯ, МАЛЬЧИКИ!
Сл. и муз. Б. Окуджавы
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли —
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом — солдат…
До свидания, мальчики!
Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите
и все-таки
постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб — разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги — ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад…
До свидания, девочки!
Девочки,
постарайтесь вернуться назад.
1958
КОРОЛЬ
Сл. и муз. Б. Окуджавы
Во дворе, где каждый вечер играла радиола,
где пары танцевали, пыля,
ребята уважали очень Леньку Королева
и присвоили ему званье короля.
Был король, как король, всемогущ
И если другу
станет худо и вообще не повезет,
он протянет ему царственную руку,
свою верную руку, — и спасет.
Но однажды, когда «мессершмитты»
как вороны,
разорвали на рассвете тишину
наш Король, как король, он кепчонку
как корону —
набекрень, и пошел на войну.
Вновь играет радиола, снова солнце в зените,
да некому оплакать его жизнь,
потому что король был один (уж извините),
королевой не успел обзавестись.
Но куда бы я ни шел, пусть какая ни забота
(по делам или так, погулять),
все мне чудится, что вот за ближайшим поворотом
Короля повстречаю опять.
Потому что на войне, хоть и правда стреляют,
не для Леньки сырая земля.
Потому что (виноват), но я Москвы не представляю
без такого, как он, короля.
1957
ПЕСНЯ ДЕСЯТОГО ДЕСАНТНОГО
Сл. и муз. Б. Окуджавы
Здесь птицы не поют,
деревья не растут,
и только мы, к плечу плечо, врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
над нашей Родиною дым,
и, значит, нам нужна
одна
победа,
одна на всех — мы за ценой не постоим.
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Припев:
Нас ждет огонь смертельный.
и все ж бессилен он.
Сомненья прочь,
уходит в ночь
отдельный
десятый наш десантный батальон.
Десятый наш десантный батальон.
Едва огонь угас —
звучит другой приказ,
и почтальон сойдет с ума, разыскивая нас.
Взлетает красная ракета,
бьет пулемет, неутомим…
И, значит, нам нужна
одна
победа,
одна на всех — мы за ценой не постоим.
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Припев.
От Курска и Орла
война нас довела
до самых вражеских ворот, такие, брат, дела.
Когда-нибудь мы вспомним это,
и не поверится самим…
А нынче нам нужна
одна
победа,
одна на всех — мы за ценой не постоим.
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Припев:
Нас ждет огонь смертельный,
и все ж бессилен он.
Сомненья прочь,
уходит в ночь
отдельный
десятый наш десантный батальон.
Десятый наш десантный батальон.
ЖИВАЯ ПАМЯТЬ
Сл. С. Острового. муз. Б. Фиготина
Нас все меньше и меньше,
А ведь было нас много.
А ведь было нас столько,
Аж ломалась дорога.
Нас все меньше и меньше,
Мы уходим далече.
Это мы погасили
Бухенвальдские печи.
Наши раны болели,
Наши кости белели,
Мы солдатское лихо
Вместе с кашею ели.
Наши роты редели,
Наши души седели.
Смерть погреться ходила
К нам в окопные щели.
Нас все меньше и меньше,
Надвигаются годы.
Мы из той, из двужильной,
Из солдатской породы.
В трудных снах оживая,
Бьет метель фронтовая…
Вся в рубцах да ожогах
Наша память живая.
МАКИ
Сл. Г. Поженяна, муз. Ю. Антонова
На Федюнинских холмах — тишина.
Над Малаховым курганом — сны.
Будто не было войны, но война
похоронена на дне тишины.
И казалось бы, всему вышел срок,
тридцать лет менялась в море вода.
А как выйдешь, как шагнешь за порог —
и от маков не уйти никуда.
Маки, маки, красные маки —
горькая память земли.
Неужели вам снятся атаки,
неужели вам снятся атаки
тех, кто с этих холмов не пришли?
Над Сапун-гopoй цветут тополя.
Над Сапун-горой летят журавли.
Но плывут из края в край по полям
маки, маки — совесть земли.
И казалось бы, ну что в том за страсть —
тридцать лег они пылают в траве.
Ах, как хочется в те травы упасть,
в красных маках полежать на земле!
Маки, маки, красные маки —
горькая память земли.
Неужели вам снятся атаки,
неужели вам снятся атаки
тех, кто с этих холмов не пришли?
На Федюнинских холмах — тишина.
Над Малаховым курганом — сны.
Будто не было войны, но война
похоронена на дне тишины.
Все мне чудится порою: «Ура!»
Все мне слышится команда: «Пли!»
И зажмуришься, а видишь: с утра
маки, маки по холмам поплыли.
Маки, маки, красные маки —
горькая память земли.
Неужели вам снятся атаки,
неужели вам снятся атаки
тех, кто с этих холмов не пришли?
Маки, маки — алые маки…
РЯЗАНСКИЕ МАДОННЫ
Сл. Л. Поперечного, муз. Л. Долуханяна
Ты встаешь, как из тумана,
Раздвигая грудью рожь.
Ты ему навстречу, Анна,
Белым лебедем плывешь.
Мягких трав великолепье,
Тишина у той тропы,
Где глухой разрыв над степью
Поднял землю на дыбы.
Уходят эшелоны,
И ты глядишь им вслед…
Рязанская мадонна,
Солдатка в двадцать лет.
И уже в дожди косые
Под прощальный перестук
Встали женщины России
Изваянием разлук.
На продымленных перронах
Да с грудными на руках
Наши матери и жены
В русских вязаных платках.
И матери, и жены.
Дороги без конца…
Рязанские мадонны,
Прекрасные сердца.
Не изменят, лгать не станут
И у смерти на краю.
Встань меж ними равной, Анна,
Твой солдат погиб в бою.
И какой на свете мерой
Нам измерить эту боль,
Пожилой солдатки веру
В невозвратную любовь.
Пустая стынь перрона,
Далекая верста…
Рязанская мадонна,
Российская звезда.
1965
ПО ПЕРВОМУ СРОКУ ОДЕНЬТЕСЬ, БРАТИШКИ!
Cл. и муз. А. Розенбаума
Команда. Швартовы отдали и с якоря снялись.
Стоим по местам, как положено, крепко стоим.
И снова от стенок уходим в далекие дали,
И снова не знаем, когда возвратимся к родным.
И слышится рокот волны, набегающий рокот.
В атаку пошел на корабль штормовой океан.
«По первому сроку оденьтесь, братишки,
по первому сроку.
Положено в чистом на бой выходить морякам!»
Уж так повелось, что матрос на вершине печали
Натянет фланельку, которой нет в мире белей.
Поэтому так берегут моряки белых чаек —
Ведь в чаек вселяются души погибших друзей.
Когда на эскадру выходит корабль одиноко —
Живот положить, но геройством прорваться в века.
«По первому сроку оденьтесь, братишки,
по первому сроку.
Положено в чистом на дно уходить морякам!»
На плечи литые бушлаты привычно ложатся,
И ленты сжимались зубами во все времена.
Братишки мы, это солдаты российские, братцы!
Душа полосатая наша стихии верна!
Так пусть никогда нам не ведать пучины глубокой,
И коль доведется вернуться к своим берегам:
«По первому сроку оденьтесь, братишки,
по первому сроку.
Положено в чистом в свой дом приходить морякам!»
ПОСЛЕПОБЕДНЫЙ ВАЛЬС
Cл. и муз. А. Розенбаума
Духовые оркестры,
Шумный круг танцплощадки,
Стародавнего лета далекий мотив.
Над рекою невесты
Провожают закаты,
И соловей на ветвях свистит.
Широченные брюки,
Ватных плечиков мякоть,
Полевые планшеты недавней войны.
Все слилось в эти звуки
Удивительных тактов
Послепобедной моей страны.
Как трещали цикады,
Пахло липовым цветом,
Над скамейкой качалась голубая звезда.
И немела эстрада
Пред картавым поэтом,
Был отец мой нестарый и мать — молода.
Удивительным счастьем
Тогда лица светились,
Удивительно ярко светила луна.
Вот тогда моя мама
На всю жизнь влюбилась,
И участь отцова была решена.
Духовые оркестры
Так немодны сегодня,
Шумный крут танцплощадки,
бульварный роман.
И Вертинского нету,
Патефоны немодны,
Все разлилось в седине наших мам…
ЗА ТОГО ПАРНЯ
Сл. Р. Рождественского, муз. М. Фрадкина
Я сегодня до зари встану,
По широкому пройду полю…
Что-то с памятью моей стало,
Все, что было не со мной, помню.
Бьют дождинки по щекам впалым,
Для вселенной двадцать лет — мало,
Даже не был я знаком с парнем,
Обещавшим: «Я вернусь, мама…»
Припев:
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы — и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.
Обещает быть весна долгой,
Ждет отборного зерна пашня…
И живу я на земле доброй
За себя и за того парня.
Я от тяжести такой горблюсь,
Но иначе жить нельзя, если
Все зовет меня его голос,
Все звучит во мне его песня.
Припев:
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы — и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.
1970
ФРОНТОВИКИ, НАДЕНЬТЕ ОРДЕНА!
Сл. В. Сергеева, муз. О. Фельцмана
Была война, но мы пришли живыми,
Чтоб новой жизни сеять семена.
Во имя павших и живых во имя,
Фронтовики, наденьте ордена!
Мои друзья лежат в могилах братских,
Нам не забыть родные имена…
Во имя вдов и матерей солдатских,
Фронтовики, наденьте ордена!
Солдат в атаку шел не за награду,
Но велика награды той цена…
Во имя чести воинской и правды,
Фронтовики, наденьте ордена!
Чтоб не пылать земному шару снова, —
Солдатской крови пролито сполна…
Чтоб помнил враг урок войны суровой,
Фронтовики, наденьте ордена!
КОЛОКОЛЕНКА
Сл. и муз. Л. Сергеева
На горе, на горочке стоит колоколенка,
А с нее по полюшку лупит пулемет,
И лежит на полюшке сапогами к солнышку
С растакой-то матерью наш геройский взвод.
Мы землицу лапаем скуренными пальцами,
Пули, как воробушки, хлещут по пыли,
Дмитрия Горохова да сержанта Мохова
Эти вот воробушки взяли да нашли.
Тут старшой Крупенников говорит мне тоненько,
Чтоб я принял смертушку за честной народ,
Чтоб на колоколенке захлебнулся кровушкой
Растакой-разэдакий этот сукин кот.
Я к своей винтовочке крепко штык прилаживал,
За сапог засовывал старенький наган,
Славу третьей степени да медаль Отважную
С левой клал сторонушки глубоко в карман.
Мне сухарик подали, мне чинарик бросили,
Мне старшой Крупенников фляжку опростал.
Я ее испробовал, вспомнил маму родную
И по полю ровному быстро побежал.
А на колоколенке сукин кот занервничал,
Стал меня выцеливать, чтоб — наверняка,
Да, видать, сориночка, малая песчиночка
В глаз попала лютому — дернулась рука.
Я винтовку выронил да упал на камушек,
Чтоб подумал вражина, будто зацепил.
Да он, видать, был стреляный, сразу не поверил мне
И по камню-камушку длинно засадил.
Да, видно, не судьба была пули мне отпробовать,
Сам старшой Крупенников встал, как на парад,
Сразу с колоколенки, весело чирикая,
В грудь слетели пташечки — бросили назад.
Горочки-пригорочки, башни-колоколенки.
Что кому назначено? Чей теперь черед?
Рана незажитая, память неубитая,
Солнышко, да полюшко, да геройский взвод.
БАЛЛАДА О НЕИЗВЕСТНОМ СОЛДАТЕ
Сл. М. Танича, муз. М. Табачникова
Стоит неизвестный солдат
У развилки дорог.
Ложится усталый закат
На бетонный сапог.
Несет незабудки весна
К решеткам чугунных оград.
И есть у солдат имена,
И нет неизвестных солдат.
А где-то в забытом дому
Мать глядит на портрет
И часто приходит к нему
На семейный совет.
Светает за створкой окна.
В сенях половицы скрипят…
И есть у солдат имена,
И нет неизвестных солдат.
Когда молодой старшина
Строит роту свою,
Погибших солдат имена,
На поверке — в строю!
Опять в гарнизоне весна,
Веселые липы шумят…
И есть у солдат имена,
И нет неизвестных солдат.
ПЕСНЯ О ВОЛЖСКОМ БОГАТЫРЕ
Сл. и муз. М. Фрадкина
Стоит среди бурь исполин величавый,
И пламя пожаров пылает кругом,
Восходит над ним богатырская слава,
И слышен далёко сражения гром…
Его поднимала на битву с врагами
Великая правда священной войны,
Творенья людей, превращенные в камень,
Руины у волжской высокой волны.
Нет силы такой, чтоб сломить исполина!
Его отстояли России сыны.
И будут веками слагаться былины
Про город у волжской высокой волны!
Окончились дни испытаний суровых…
Над Волгой, великою русской рекой,
Из гордых руин поднимается снова,
Но трижды прекраснее город-герой.
Стоит над рекой Сталинград величавый,
На поле победы, как воин, стоит.
Восходит над ним богатырская слава,
И русская песня над Волгой звенит.
ПОМЯНУТ НАС ЛЮДИ
Сл. Я. Халецкого, муз. Т. Хренникова
Когда-то окопы распашут
И мины кругом соберут,
И где-нибудь молодость нашу
В ромашковом поле найдут.
Мальчишки без всякой опаски,
Шагая по тихой меже,
Наткнутся на ржавую каску
Последних своих рубежей.
И звонкое мирное эхо
В лесу голоса разнесет,
И где-то расплещется смехом,
И где-то чуть слышно вздохнет.
Кому-то покажется странным —
Зачем возвращаться назад, —
Но люди нас все же помянут,
Не зная, как звали солдат.
А тот, что вернется из боя,
В далекий, невиданный год
Придет сюда старой тропою,
По имени нас назовет.
Когда-то окопы распашут
И мины кругом соберут,
И где-нибудь молодость нашу
В ромашковом поле найдут.
СОЛДАТСКИЕ ПИСЬМА
Сл. Я. Халецкого, муз. Л. Лядовой
Треугольником сложен
Пожелтевший листок.
В нем и горькое лето,
И сигналы тревог.
В нем печаль отступленья
В тот отчаянный год,
Рвется ветер осенний
И команда: «Вперед!»
Припев:
Прошу вас,
Храните солдатские письма,
Они и просты и порою грустны.
В них столько надежды
И вечного смысла.
Прошу вас,
Храните солдатские письма
Тревожную память
Людской доброты.
Даже смерть отступала
Хоть на несколько дней,
Где солдатские письма
Шли дорогой своей.
И с поклоном последним
Письма, полные сил,
От погибших в сраженьях
Почтальон приносил.
Припев.
Письма с фронта вобрали
И судьбу, и любовь,
И бессонную правду
Фронтовых голосов.
В письмах вера солдата
В наши мирные дни,
Хоть и были когда-то
Так далёко они.
Припев:
Прошу вас,
Храните солдатские письма,
Они и просты и порою грустны.
В них столько надежды
И вечного смысла.
Прошу вас,
Храните солдатские письма —
Тревожную память
Людской доброты.
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Сл. В. Харитонова, муз. Д. Тухманова
День Победы, как он был от нас далек,
Как в костре потухшем таял уголек…
Были версты обгорелые в пыли —
Этот день мы приближали, как могли.
Припев:
Этот День Победы —
Порохом пропах.
Это праздник —
С сединою на висках.
Это радость —
Со слезами на глазах —
День Победы! День Победы!
Дни и ночи у мартеновских печей
Не смыкала наша Родина очей…
Дни и ночи битву трудную вели —
Этот день мы приближали, как могли.
Здравствуй, мама, возвратились мы не все.
Босиком бы пробежаться по росе…
Пол-Европы прошагали, пол-земли —
Этот день мы приближали, как могли.
Припев:
Этот День Победы —
Порохом пропах.
Это праздник —
С сединою на висках.
Это радость —
Со слезами на глазах —
День Победы! День Победы!
1975
СЫН РОССИИ
Сл. В. Харитонова, муз. С. Туликова
Упал я на границе над рекой,
Закрыв ладонью рану на груди.
Сама земля стонала подо мной,
И жизнь уже казалась позади.
Припев:
И только тверже выходила из огня
Суровая, доверчивая Русь.
Ну как ты обходилась без меня?
А я вот без тебя не обойдусь.
Настойчиво звала меня труба,
Пылали обожженные края,
Под гусеницы падали хлеба,
В ружье вставала Родина моя.
Припев.
Моей, товарищ, раны не жалей,
Мы пережили боль родной земли.
Под окна полевых госпиталей
Березы забинтованные шли.
И если буду вынужден опять
Надеть шинель и сквозь огонь шагать,
И если снова сердце опалю —
Тогда я, как и прежде, повторю:
Припев:
И только тверже выходила из огня
Суровая, доверчивая Русь.
Ну как ты обходилась без меня?
А я вот без тебя не обойдусь.
НЕ МОГУ ЗАБЫТЬ
Сл. В. Харитонова, муз. В. Шаинского
Легкий школьный вальс
Тоже был у нас…
У него судьба была такая.
Помню, как сейчас,
Наш десятый класс
Закружила вьюга фронтовая.
Фронтовой санбат
У лесных дорог
Был прокурен и убит тоскою.
Но сказал солдат,
Что лежал без ног:
«Мы еще с тобой, сестра, станцуем».
А сестра — как мел —
Вдруг запела вальс.
Голос дрогнул, закачался зыбко.
Улыбнулась всем:
«Это я для вас».
А слеза катилась на улыбку.
Сколько лет прошло,
Не могу забыть
Тот мотив, который пелся с болью.
Сколько лет прошло,
Не могу забыть
Мужество солдатское и волю.
ЕСЛИ Б НЕ БЫЛО ВОЙНЫ
Сл. И. Шаферана, муз. М. Минкова
Еще до встречи вышла нам разлука,
И все же о тебе я вижу сны.
Ну разве мы прожили б друг без друга,
Мой милый, если б не было волны!
Наверно, я до срока стала старой,
Да только в этом нет твоей вины.
Какой бы мы красивой были парой,
Мой милый, если б не было войны!
И снова ты протягиваешь руки,
Зовешь из невозвратной стороны.
Уже ходили б в школу наши внуки,
Мой милый, если б не было войны!
Никто калитку стуком не тревожит,
И глохну я от этой тишины.
Ты б старшим был, а я б была моложе,
Мой милый, если б не было войны!
ПЕХОТА
Сл. и муз. Н. Шипилова
Иван, Сергей да Николай — все рядовые,
Бойцы-окопники, кирзовая нога…
Им выпадают все осадки годовые,
Дожди свинцовые да красные снега.
А на пулеметы неохота им была,
Но все равно пехота-пехотурушка пошла!
Вот она, родная, «на ура» вперед пошла!
Стоило ль родиться для такого ремесла?
Иван, Сергей да Николай — еще живые…
Смеясь над жизнью непонятною штабной,
Свои сто граммов принимают фронтовые
Перед атакою решительной ночной.
Дотов злые соты — пуля жалит, как пчела,
Но все равно пехота «на ура» вперед пошла!
Вот она, родная, врукопашную пошла!
Стоило ль родиться для такого ремесла?
Иван, Сергей да Николай — давно устали…
Ведь не из стали же они, не из брони…
То вспомнят запахи карболки госпитальной,
То деревень своих дрожащие огни.
А во чистом поле — ни лощинки, ни угла,
Но все равно пехота врукопашную пошла!
Вот она родная, пехотурушка пошла,
И во чистом поле подчистую полегла…
1980
ГОРОДОК ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ
Сл. Г. Шпаликова, муз. П. Тодоровского
Городок провинциальный,
Летняя жара,
На площадке танцевальной
Музыка с утра.
Рио-рита, Рио-рита,
Вертится фокстрот.
На площадке танцевальной
Сорок первый год.
Ничего, что немцы в Польше,
Но сильна страна,
Через месяц — и не больше —
Кончится война.
Рио-рита, Рио-рита,
Вертится фокстрот.
На площадке танцевальной
Сорок первый год.
У ДЕРЕВНИ КРЮКОВО
Сл. С. Острового, муз. М. Фрадкина
Шел в атаку яростный сорок первый год.
У деревни Крюково погибает взвод.
Все патроны кончились, больше нет гранат.
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Лейтенант израненный прохрипел:
Вперед!
У деревни Крюково погибает взвод.
Но штыки горячие бьют не наугад.
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Будут плакать матери ночи напролет.
У деревни Крюково погибает взвод.
Не сдадут позиции, не уйдут назад.
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Их в живых осталось только семеро молодых солдат.
Отпылал пожарами тот далекий год.
У деревни Крюково шел стрелковый взвод.
Отдавая почести, замерев стоят
В карауле у холма печального семеро солдат.
В карауле у холма печального семеро солдат.
Так судьбой назначено, чтобы в эти дни
У деревни Крюково встретились они.
Где погиб со славою тот бессмертный взвод,
Там шумит, шумит сосна высокая, птица гнезда вьет.
Там шумит, шумит сосна высокая, птица гнезда вьет.
ДВА БРАТА
Сл. В. Максимова, муз. В. Гаврилина
В местности недальней, где август с ливнями,
подрастали братья с простой фамилией.
Старший был упрямый – во всём в отца он вышел,
младший вышел в маму – помягче и потише.
Братовья любили родимое село.
А ещё любили во всём согласие.
Скажет старший брат: – Ступай домой!
Младший, хоть бы что: – Пожалуйста.
Старший: – Я Чапай, ты Петька мой!
Младший, как всегда: – Пожалуйста.
Годы за годами, как ливни скорые.
Время бы жениться, да вот история:
братьям неразлучным (ведь надо ж так случиться!)
довелось без спросу в одни глаза влюбиться.
И сошлись в решенье бесповоротные
у одной калитки два брата родные.
Старший брат сказал: – Будь другом, брат!
Младший брат вздохнул: – Пожалуйста.
Старший брат сказал: – Вернись назад.
Младший прошептал: – Пожалуйста.
Расщепило бомбой отцову яблоню.
Братья воевали с врагами яростно.
Раз, когда атака была к земле прижата,
вдруг да не послушал младшой старшого брата:
– У тебя невеста, погодь, пожалуйста.
Пуля бессловесна. Поди, пожалуйся…
Старший брат просил: – Ещё чуток!
Младший брат стонал: – Пожалуйста.
Старший укорял: – Ну как ты мог!
Оживи, браток!! Пожалуйста!!!
В городке российском над тихой Старицей
белокурый парень живёт, не старится.
Только не ерошат ему ветра беспечно
каменные кудри – сегодня и навечно.
Приезжал на праздник к младшому брат старшой.
С синеглазым внуком, с печалью за душой.
Старший брат сказал: – Проснись, браток.
Младший брат сказал: –
Старший брат сказал: – Прости, солдат.
Младший брат сказал: –
«Младший брат сказал: – «. И это уже навсегда.
Ты живи, браток. Пожалуйста.
МАЙСКИЙ ВАЛЬС
Cл. M. Ясеня, муз. И. Лученка
Весна сорок пятого года…
Так ждал тебя синий Дунай!
Народам Европы свободу
Принес жаркий, солнечный май.
На площади Вены спасенной
Собрался народ стар и млад.
На старой, израненной в битвах гармони
Вальс русский играл наш солдат.
Припев:
Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай
Тот цветущий и поющий яркий май.
Вихри венцев в русском вальсе сквозь года
Помнит сердце, не забудет никогда!
Легко, вдохновенно и смело
Солдатский вальс этот звучал.
И Вена кружилась и пела,
Как будто сам Штраус играл.
А парень с улыбкой счастливой
Гармонь свою к сердцу прижал,
Как будто он волжские видел разливы,
Как будто Россию обнял.
Припев.
Над Веной, седой и прекрасной,
Плыл вальс, полон грез и огня.
Звучал он то нежно, то страстно,
И всех опьяняла весна.
Весна сорок пятого года.
Как долго Дунай тебя ждал!
Вальс русский на площади Вены спасенной
Солдат на гармони играл.
Припев:
Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай
Тот цветущий и поющий яркий май.
Вихри венцев в русском вальсе сквозь года
Помнит сердце, не забудет никогда!
ПИСЬМО ИЗ СОРОК ПЯТОГО
Сл. М. Ясеня, муз. И. Лученка
Я шлю тебе письмо из сорок пятого…
Взгляни на снимок, сверстник дорогой.
На нем я вместе с нашими ребятами.
Ты посмотри, какой я молодой…
Спецкор газеты фронтовой нас высмотрел
И, щелкнув «лейкой», адрес взял с собой.
А мы ушли туда, где выстрелы…
Ты посмотри, какой я молодой…
Припев:
А вокруг весна, неба синева,
Солнце бьет в глаза, и нежна листва,
Нам бы жить и жить,
Жить бы да любить
И любовь дарить на земле!
А мы опять ушли туда, где выстрелы,
Где взрывы бомб и мин зловещий вой.
Пошли вперед, чтоб победить, чтоб выстоять
Пусть даже самой дорогой ценой.
Земля стонала, вся в огне, в пожарищах,
А мы за жизнь вели жестокий бой.
И рядом наземь падали товарищи,
И каждый был такой же молодой…
Припев:
А вокруг весна, неба синева,
Солнце бьет в глаза, и нежна листва.
Нам бы жить и жить,
Жить бы да любить
И детей растить па земле!
Я не слыхал, как злая пуля свистнула,
Как я упал и стал землей седой,
Как обелиском стал и песней чистою…
Ты посмотри, какой я молодой…
Я говорю с тобой из сорок пятого…
Взгляни на снимок: я на нем живой…
Не допусти же вновь войну проклятую!
Пусть будет небо мирным над тобой!
Припев:
А вокруг весна, неба синева,
Солнце бьет в глаза, и нежна листва.
Нам бы жить и жить,
Жить бы да любить,
Этот мир беречь на земле!
Оглавление:
Исторические песни о войне
Песни предвоенных лет
Песни Великой Отечественной войны
Народные песни Великой войны
Песни послевоенных лет
Песни памяти