Александр Фёдорович Гудков (1.I.1930 – 4.IV.1992) — первый секретарь Курского Обкома КПСС (Апрель 1970 – Январь 1988). Родился в с. Любимовка Кореневского района Курской области, закончил Рыльский сельскохозяйственный техникум. После окончания Воронежского СХИ работал в Курской области главным агрономом, директором МТС. В январе 1968 г. был избран секретарем обкома КПСС, а в апреле 1970 г. назначен первым секретарем обкома КПСС. Освобожден от занимаемой должности по состоянию здоровья решением ЦК КПСС. С 1988 г. — директор областной школы по подготовке партийно-хозяйственных кадров. Умер в Курске.
Он родился в 1930 г. в обычной крестьянской семье. В автобиографии, написанной по случаю назначения на должность директора МТС в Кореневском районе, Александр Гудков напишет: «Родители честно и добросовестно относились к кооперативно-колхозной собственности. В 1946 году я окончил семь классов Любимовской семилетней школы и поступил в Кореневскую среднюю школу. Это был голодный засушливый год. Дома продуктов питания не было, и я с группой учащихся совершил кражу овцы, за что мы были осуждены условно…»
Слава Богу, 37-й, когда и за меньшую провинность можно было получить реальный срок, давно миновал, и проступок голодных подростков односельчане вскоре забыли. На учебу в Рыльский сельскохозяйственный техникум трудолюбивого парня провожали всем селом, строго-настрого наказав после окончания учебы вернуться в Любимовку. Но судьба распорядилась иначе: его в числе пяти процентов отличников направили в Воронежский сельскохозяйственный институт. Прошло еще пять лет, и только тогда молодой агроном с красным дипломом вернулся в родной район. На должность главного агронома местной МТС назначили, как он сам говорил, авансом. А скорее всего по той причине, что дипломированных специалистов в селе было мало, а тут свой, любимовский. Люди помнили, как пацаненком работал прицепщиком и норму выполнял наравне со взрослыми мужиками.
Воспоминания об отце Александр Федорович пронес через всю жизнь. Ему было 11 лет, когда Федор Гудков в числе первых жителей Любимовки ушел на фронт, а через год в семью принесли похоронку: отец погиб смертью храбрых. Дети военного лихолетья, оставшиеся без отцов, они никогда не чувствовали себя сиротами. Может, потому, что тогда бы в сиротах оказались две трети мальчишек и девчонок, но скорее всего гибель на фронте возводила отцов на пьедестал и делала бессмертными. Эти дети рано познали тяжесть крестьянского труда, на себе почувствовав тот фунт лиха, на котором во все времена была замешана жизнь русской деревни. Тогда в порыве юношеского максимализма Александр Гудков поклялся вытащить ее из вековой нищеты. Задача, прямо скажем непосильная, но тем не менее вклад этого человека в развитие курской глубинки нельзя недооценивать.
…Тогда и любовь свою встретил. Приглянулась парню здешняя учительница Полина. На свидания зимой ездил на санях, летом на мотоцикле. На свадьбу пригласили полдеревни. Кого не позвали, сам пришел.
О карьере молодой агроном думал меньше всего. От зари до зари пропадал в поле, к земле относился бережно, понимая, что если за ней не ухаживать, больших урожаев не будет. С наукой он всегда был на «вы». Не случайно позднее при нем, первом секретаре обкома партии Гудкове, Курский сельскохозяйственный институт превратился в научный центр союзного значения. Большинство выпускников тех лет ехали после окончания учебы на село, проходили там жизненные университеты, а спустя годы многие из них возглавили колхозы, совхозы и даже районы.
Партия заприметила активного и целеустремленного специалиста. В характеристике, выданной ему в марте 1957 года за подписью секретаря Кореневского райкома КПСС В. Ларионова, есть такие слова: «Трудолюбив, энергичен, проявляет должную инициативу в работе, хороший организатор, настойчиво добивается внедрения в колхозах правил агротехники». По всем статьям подходил на должность директора МТС. Гудков повышение воспринял как должное. На бюро райкома заверил, что доверие оправдает, но попросил предоставить ему двухнедельный отпуск, так как два года работал без выходных. Написал заявление на имя секретаря райкома партии и получил разрешение на две недели отдыха. С тех пор так и повелось: какую бы должность ни занимал, больше двух недель отдыха позволить себе не мог. А поскольку отдыхал обычно в Подмосковье, то умудрялся в эти дни и в ЦК побывать, и каждый день в Курск позвонить. Полина Фоминична рукой махнула: кому, как не ей, было знать, что работа в жизни мужа всегда стояла на первом месте.
Первым секретарем обкома партии Александра Федоровича избрали в 1970 году. Ему только что исполнилось 40 лет, но за плечами был опыт хозяйственной, советской и партийной работы. И все же многим назначение показалось преждевременным: уж больно молод и горяч. Но прошло несколько месяцев, и курские коммунисты поняли: к руководству партийной организацией пришел крепкий мужик, а значит, надолго. Эпоха Александра Гудкова длилась 18 лет. Много лет спустя, когда шла подготовка к 75-летию Курской области, из архивов поднимались документы и пожелтевшие подшивки газет, стало ясно: в годы, когда областью руководил Гудков, она преобразилась неузнаваемо. На карте появились два города – Железногорск и Курчатов, вошли в строй действующих десятки крупнейших предприятий, в том числе Михайловский ГОК и Курская АЭС. Многим из них – заводам «Счетмаш», «Аккумулятор», КЗТЗ, трикотажному комбинату, «Химволокно» – суждено было стать флагманами советской индустрии. Ежегодно вводилось до 600 тысяч квадратных метров жилья, треть из них – в сельской местности. Курская область из традиционно аграрной превратилась в индустриально-аграрную. Большие успехи были достигнуты и на селе. По валовому сбору зерна, сахарной свеклы, производству продуктов животноводства Курская область занимала лидирующие позиции.
И за всеми этими достижениями стоял не только массовый героизм сотен тысяч человек, но и воля человека, который руководил областью, а значит, отвечал за все. Читаю стенограммы заседаний бюро обкома партии (сегодня это может сделать каждый человек, стремящийся объективно оценить историю) и поражаюсь, как хорошо знал положение дел в области первый секретарь. Обмануть его, приукрасить ситуацию было бесполезно. В любой момент он мог прервать говорящего: «Куда это тебя понесло, Иван Иванович!? Я же пару дней назад был в твоем районе и своими глазами видел то, что ты сейчас пытаешься скрыть». Он знал в лицо и по имени не только руководителей среднего звена, но даже бригадиров, рядовых колхозников, опирался на их мнение и доверял им.
При нем сформировался современный облик Курска. Из конца в конец протянулись трамвайные и троллейбусные линии. В центре города был построен новый драматический театр, вырос Центральный рынок. Распахнул двери цирк. Комсомольцы посадили десятки тысяч деревьев, любимым местом отдыха стала Боева дача. Кстати сказать, Гудков не пропускал ни одной театральной премьеры. Глядя на «первого», театралами стали все руководящие работники обкома партии. Теплая дружба связывала его многие годы с космонавтами, которых он приглашал на отдых в «Марьино», видными деятелями культуры и искусства. Народная артистка Советского Союза Людмила Зыкина тепло говорила о Гудкове как о человеке исключительно искреннем, обладающем и чувством юмора, и сердечностью по отношению к людям.
А люди вокруг были разные. И к каждому надо было найти подход, натянуть ту струну, чтобы зазвучала мелодия. Сегодня многие из тех руководителей, что не один год работали рядом, вспоминают о нем как о жестком, но справедливом и незлопамятном человеке. Умел слушать и слышать собеседника – редкое качество руководителя такого уровня. Он понимал, что у каждого человека есть предел возможностей, сверх которых, сколько ни дави на него, он ничего сделать не сможет. Как правило, прежде чем вызвать человека на ковер, он поручал разобраться по существу вопроса. На получившем выговор крест не ставил. В кругу близких людей говорил: «За одного битого двух небитых дают». Он и сам был «бит» не раз. Тогда ковер для «первых» расстилали в ЦК.
Несколько раз Гудков отчитывался о ходе строительства Михайловского ГОКа и Курской АЭС в ЦК КПСС. Сегодня, вспоминая те годы, участники строительства говорят о массовом героизме, о рекордах, наградах, ярких судьбах. Все это было. Но время от времени возникали такие проблемы, которые без настойчивости и авторитета Гудкова в министерских и госплановских кабинетах решить было бы очень трудно. Несколько раз он поднимал вопрос о срыве поставок оборудования и строительных материалов в ЦК КПСС. Вопрос о строительстве не один раз выносился и на обсуждение бюро и пленумов обкома партии. В 1975 году после обсуждения на заседании бюро вопроса о ходе строительства Курской АЭС Гудков откровенно сказал, что положение дел на стройке неудовлетворительное. Не соблюдаются сроки выполнения общестроительных работ, под монтаж помещения сдаются с опозданием, да и само оборудование нередко запаздывает». Понимая, что решение этих вопросов во многом зависит от отраслевых министерств, проинформировал ЦК КПСС. Несколько чиновников высокого ранга обиделись: в докладе прозвучали их фамилии. Зато перебоев со снабжением стало меньше.
В 1983 году он первым из руководителей регионов поставил в ЦК вопрос о неудовлетворительной ситуации, которая складывалась в сахарной отрасли, вынес, что называется, сор из избы. Вызвал тем самым огонь на себя. Ежегодно на плантациях, говорил он, скапливается до миллиона тонн невывезенных корнеплодов. В хозяйствах не хватает энергонасыщенных и пропашных тракторов, эффективных жидкокристаллических удобрений, гербицидов. Ресурсы выделяются не по принципу погектарного распределения, а под запланированный объем заготовок сахарной свеклы. И это говорил руководитель области, которая вырабатывала каждый третий килограмм сахара в стране. Может, потому и был услышан.
Александра Федоровича хорошо помнят сельские старики. В те годы они были полны сил, работали на фермах, растили хлеб, строили дома. От скольких из них я слышала рассказы о том, как Гудков поспевал к утренней дойке или первой пахоте. Приезжал в одно время с доярками. Как правило, сам за рулем, без сопровождения. Только так мог услышать «правду о жизни» из первых уст. К тому моменту, когда на ферме появлялся запыхавшийся председатель колхоза, а следом секретарь райкома партии, Гудков успевал не только парного молочка испить, но и узнать, что навоз на ферме убирается через день по причине беспробудного пьянства здешнего тракториста, что зоотехник больше занимается личным подворьем, чем колхозным стадом, а в местном магазине водку можно купить в любое время суток.
Прием по личным вопросам при нем стал нормой для каждого руководителя. Один раз в месяц такой прием вел лично Гудков. С почтой знакомился каждый день. А информацию черпал не только из утренних докладов своих подчиненных, но и от не облаченных властью курян. На работу ходил пешком, заходил на рынок, в магазин. Интересовался, как и чем торгуют, слушал мнение покупателей.
Хорошими источниками информации были для Гудкова местная пресса и телевидение. Газеты читал, на критику реагировал мгновенно. Конечно, о критике в его адрес и речи быть не могло, но хозяйственным руководителям от журналистов частенько перепадало. Гудков в тот же день поручал проверить достоверность изложенных фактов, и если хотя бы часть имела место быть, вызов на ковер, порою с лишением партбилета, виновному был обеспечен. Однажды на бюро обкома настоятельно порекомендовал идеологам и редактору областной газеты поменьше писать о партийных руководителях, а «побольше о директорах совхозов, председателях колхозов и рабочих людях».
Большинство партийных и хозяйственных руководителей того времени обязательно имели за плечами работу в комсомоле. Молодежную организацию не зря называли резервом партии. Гудков не был исключением. Но, думаю, его внимание к комсомолу объясняется не только партийными установками. Он любил молодежь, доверял ей, порою закрывал глаза на ошибки молодости. При нем в области зародились и набрали силу поисковые отряды, которые сами себе назначили заветную цель – вести раскопки на полях былых сражений до тех пор, пока не будут перезахоронен с воинскими почестями последний солдат Великой Отечественной.
…Это случилось в 1988 году. Перестройка, которую поддержал народ, забуксовала. Гласность стала не только глотком свежего воздуха, но и средством свести счеты, избавиться от неугодных и строптивых. Под огонь критики попал и Александр Гудков. Дважды он подавал заявление с просьбой о добровольной отставке. На втором заявлении Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев поставил резолюцию: не возражаю. Срочно собрали пленум обкома партии, соблюли формальности и освободили от должности. На дверях кабинета вскоре появилась другая табличка, а в кабинете новый хозяин. Москва направила в область Геннадия Селезнева. Хозяином кабинета на два года он стал, а вот хозяином земли курской в лучшем смысле этого слова не получилось – у каждого своя высота. А тут и перестройка кончилась, и страна распалась.
Через четыре года Александр Федорович Гудков ушел из жизни. О чем сожалел, кого не простил, о чем думал в эти непростые для него годы, знает разве что самый близкий ему человек – Полина Фоминична, которая приняла когда-то его фамилию, родила ему дочь, достойно пронесла через годы и женскую верность, и нелегкую ношу жены первого руководителя. В 2000 году на доме, где жил Александр Федорович Гудков, была установлена мемориальная доска, чуть позже такая же появилась на школе в селе Любимовке, которую окончил Саша Гудков и которая дала ему путевку в большую жизнь.
Валентина Носкина