В 1861 году было отменено крепостное право. В стране быстро начал развиваться капитализм, но Черноземный центр, к которому относилась Курская губерния, еще долго оставался отсталым сельскохозяйственным районом, так как здесь пережитки крепостничества (главный из них — крупное-помещичье землевладение) были особенно сильны.
В Курской губернии 460 крупных помещиков имели 646 тысяч десятин земли, в то же время у 149 тысяч беднейших крестьянских дворов было всего 594 тысячи десятин 1. На одного крупного помещика приходилось, таким образом, 1401 десятины земли, а на одного беднейшего крестьянина — 3,9 десятины, то есть в 360 раз меньше.
Помещики-крепостники, отрезавшие после «освобождения» крестьян лучшие земли в свою пользу, угнетали и грабили крестьян путем полукрепостнической кабалы. Крестьяне Черноземного центра задыхались от малоземелья и нищеты. Часть из них вынуждена была бросить свои хозяйства, превратиться в пролетариев и работать по найму.
В этих условиях Курск как капиталистический город развивался очень медленно. Историк А. Г. Рашин, сравнивая темпы роста 54 городов европейской части России за 1811-1913 годы, помещает его на 46-е место.
В 1897 году в России была проведена перепись. По ее данным, в Курске вместе с Ямской, Стрелецкой, Казацкой и Пушкарной слободами проживали 75721 человек, причем в слободах 22 926 человек, или 30,2 процента всего населения 2. Однако, несмотря на то, что около трети населения города проживало в пригородных слободах, они до самой революции не были формально отнесены к городу и продолжали считаться сельскими населенными пунктами.
Чем же занимались жители Курска?
В 1865 году 3208 человек (или 18,5 процента мужского населения Курска без слобод) были заняты кустарным производством. В городе насчитывалось 1000 сапожников, 341 кожевник, 331 столяр и токарь, 226 булочников, 193 кузнеца, 142 веревочника; были еще шапочники, шорники, бондари, кирпичники и т. д. 3.
Ремесленники имелись и среди населения пригородных слобод.
Работали ремесленники в очень трудных условиях, все выполнялось вручную. Обычно трудилась вся семья. Зачастую никаких специальных мастерских у них не было. Работали либо во дворе, либо в жилых помещениях.
В «Обзоре Курской губернии» за 1911 год говорилось, что кожевенные, сапожные и шорные промыслы утратили характер самостоятельного кустарничества и продолжали существовать в виде промышленных предприятий с наемными рабочими, оставшиеся же мелкие кустари попали в зависимость от скупщиков, которые диктовали свои цены на кожевенные изделия. Так, например, обувь, которую изготовляли сапожники Ямской и Казацкой слобод, приобретали купцы, торговавшие ею в лавках или развозившие по ярмаркам уезда. В качестве скупщиков нередко выступали и более имущие сапожники, перепродававшие затем весь товар лавочникам 4.
Эксплуатация мелких кустарей-сапожников нередко принимала форму шитья «от пары». Бедные ремесленники очень часто не имели денег для покупки кожевенного сырья. Более имущие покупали для них «товар» и отдавали его для шитья «от пары», то есть платили беднякам сдельно за каждую пару сшитых сапог. Бедняк-ремесленник в таком случае работал не у себя дома, а в доме хозяина. Фактически он ставился в положение наемного рабочего, но формально продолжал считаться самостоятельным ремесленником. Если в период хороших цен ему удавалось, отказывая себе в самом необходимом, скопить немного денег, он бросал своего хозяина, покупал сырье и работал самостоятельно. Но это случалось очень редко. В действительности бедняку-сапожнику оставался лишь один шаг до полного превращения в наемного рабочего.
Веревочники также вынуждены были сбывать свои изделия оптовикам в лавки. У них никогда не было денег на пеньку, и они брали ее у купцов под будущие изделия. Это давало возможность торговцам диктовать свои цены на изделия.
Часто веревочники работали на лавочников сдельно и таким образом в конце концов из самостоятельных ремесленников фактически превращались в наемных рабочих 5.
В таком положении находились ремесленники почти всех специальностей. А это приводило к тому, что они становились все беднее и беднее, а затем окончательно разорялись.
Вот некоторые примеры. Кузнец Иван Сергеевич Филипцев арендовал около Троицкой церкви маленький участок городской земли под кузницу. Кузница эта не приносила ему дохода, и Филипцеву нечем было платить арендную плату. В течение нескольких лет за ним набралось недоимки на сумму в 30 рублей. Городские власти подали, на И. С. Филипцева в суд и добились решения о взыскании с кузнеца не только недоимки, но и судебных издержек в сумме 8 руб. Платить И. С. Филипцеву было нечем, и 14 ноября 1908 года накануне наступления зимы, его кузницу продали с торгов, однако выручили за нее всего 10 рублей 54 копейки. Таким образом, даже лишившись всяких средств к существованию, И. С. Филипцев остался должен городским властям 27 рублей 46 копеек.
Такой же случай произошел с другим кузнецом — В. С. Афониным. Его кузница также была продана за долги, и вырученная за нее сумма не погасила долг. Лишившись последнего, что имел, он «впал в совершенную нищету» 6.
И И. С. Филипцеву, и В. С. Афонину, как и многим другим, таким же, как и они, разорившимся ремесленникам, оставался один путь: поступить на завод, фабрику или мастерскую в качестве наемных рабочих.
Итак, ремесленники-кустари Курска находились до революции в крайне тяжелом положении. Лишь незначительному меньшинству удавалось разбогатеть и стать хозяином. Огромное же большинство кустарей, подвергаясь жестокой эксплуатации со стороны торговцев и предпринимателей, не имея никаких средств к существованию, превращалось в наемных рабочих.
Промышленность Курска состояла почти исключительно из мелких предприятий. По данным «Памятной книжки Курской губернии» за 1890 год, в городе насчитывалось 93, как их именовали официальные источники, «фабрики и завода». Но на этих предприятиях было занято всего 1056 рабочих, то есть на каждое приходилось в среднем всего по 11 человек. Уже по одному только этому показателю можно судить о том, что представляли собой эти «фабрики и заводы». Так салотопенный завод купца Гостева в Курске имел одного мастера и 15 рабочих. Оборудование его состояло из шести обычных котлов. В качестве топлива использовались дрова и пни. Завод выпускал сало, овчины. Продукция сбывалась в Курске. Завод работал лишь один месяц в году. И уж совсем маленьким был другой салотопенный «завод», принадлежавший курскому мещанину Беляеву. Он имел лишь одного наемного рабочего. За сезон выпускал всего 150 пудов сала 7.
Подобными же предприятиями были представлены мыловаренная и кожевенная промышленность. Так, мыловаренный «завод» купца Лашина имел всего пять рабочих. «Завод» помещался в деревянном здании, крытом тесом. Оборудование предприятия заключалось в двух обычных котлах. Выпускали они ежегодно 1000 пудов мыла, сбывая продукцию в Курске и на Коренной ярмарке.
На кожевенном «заводе» курского мещанина Анфимова было лишь двое рабочих. Оборудование состояло из двух чанов, двух зольников и печи. «Завод» выпускал мелкие кожи. Сырье (шкуры) покупалось в Курске и на местных ярмарках, там же сбывалась и продукция 8.
Таким образом, большинство курских капиталистических предприятий относилось к простой кооперации и мануфактуре. Лишь на 25 из них объем производства был более или менее значительным. В число таких предприятий входили три кирпичных, два чугунолитейных и механических завода, четыре типографии, три табачные и махорочные фабрики, два кожевенных и дрожжевой заводы, вальцово-механическая мельница 9.
Основная промышленность города была связана с обработкой продуктов сельского хозяйства.
По данным за 1890 год, из 1056 промышленных рабочих обработкой продуктов животноводства занималось 240 человек (или 22,6 процента), продуктов земледелия — 546 (или 53,3 процента) человек; на спичечных и экипажных предприятиях работало 92 (около 8,9 процента) рабочих. Промышленность, обрабатывавшая продукты животноводства, включала в основном мастерские по изготовлению сала, клея, мыла, кожи, свечей и т. д. Лишь два кожевенных завода были более крупными. Предприятия, связанные с обработкой продуктов земледелия (мельницы, крупорушки и др.), тоже были в основном небольшими. В начале 90-х годов более или менее значительными производствами были паровая мельница (48 рабочих), прядильная (50 рабочих), 4 табачные фабрики (204 рабочих) 10.
На долю «промышленности, обрабатывающей ископаемые продукты» (как ее называла статистика), приходилось, по официальным данным 1892 года, 14,6 процента всех рабочих. В предприятия этой группы входили металлообрабатывающие и кирпичные заводы. Металлообрабатывающая промышленность Курска была представлена чугунолитейным заводом Мартенса (основан в 1875 г.), выпускавшим ежегодно на 80 тысяч рублей продукции; заводом Мамонтова и Андреева (основан в 80-х гг.), производящим молотилки и мельничное оборудование; на нем было занято до 60 рабочих; заводом Каменева (основан в 1872 г.), занимавшимся ремонтом сельскохозяйственных машин.
Позднее, уже в первом и начале второго десятилетия XX столетия, в Курске появились четыре ситопробойные мастерские (для веялок). Самой значительной из них была мастерская Тихонова, выпускавшая в день 160 листов. Она не только обслуживала русский рынок, но и продавала свои изделия за границу, в частности в Австро-Венгрию 11.
Имелись также земские мастерские по ремонту и выпуску сельскохозяйственных машин.
В 1915 году в Курск эвакуировали из Риги завод, который был назван Латышским. Он занимался изготовлением и ремонтом сельскохозяйственных машин, а также производством искусственных жерновов.
С развитием капитализма мелкие предприятия, не выдерживая конкуренции, разорялись и уступали место крупным. Происходила концентрация промышленности. Этот процесс можно было наблюдать и в Курске, причем, если, как мы уже говорили, число промышленных рабочих в городе увеличивалось, то количество предприятий сокращалось. Так, по данным официальной статистики, в Курске без слобод их числилось: в 1891 году — 100, в 1901 — 83, а в 1912 году — только 75.
По степени концентрации промышленности Россия занимала среди капиталистических стран первое место. Это значит, что на крупных фабриках и заводах страны (с числом рабочих свыше 500) была занята большая часть рабочих, чем в Англии, Германии и США. Но одновременно в России дольше, чем в западных странах, сохранялись предприятия, на которых преобладал ручной труд.
Курск принадлежал к числу самых отсталых в промышленном отношении городов России. Если в Петербурге, Москве, Донбассе появлялись крупные заводы, то Курск продолжал оставаться городом мелких предприятий, основанных на ручном труде.
Иностранный капитал, который усиленно проникал в Россию при капитализме, пытался закрепиться и в Курске. Существовавший с 1872 года дрожжевой завод принадлежал немецкому капиталисту, выходцу из Пруссии, Печке. Трамвай и электрическая сеть — бельгийским капиталистам.
Условия работы на курских предприятиях были тяжелыми. Старый большевик В. Я. Седых в своих воспоминаниях, опубликованных в «Курской правде», рассказывает, что рабочие свечного завода трудились по 12—14 часов в сутки. Заработная плата была нищенской. Штрафовали за малейшую провинность. Никаких прав рабочие не имели.
В сентябре 1912 года большевистская газета «Невская звезда» поместила корреспонденцию из Курска, в которой рассказывалось о жизни рабочих курских кирпичных заводов. Рабочий день продолжался 14 часов. Мужчины получали 12—16 рублей в месяц, женщины — 11 рублей 30 копеек. На заводах работали и дети, и тоже по 14 часов в день, но получали они в месяц всего 4—6 рублей 12.
В тяжелом положении находились рабочие-железнодорожники Курского узла Московско-Курской и Московско-Киево-Воронежской железных дорог. Московско-Курская дорога принадлежала казне, а Московско-Киево-Воронежская (М.-К.-В. ж. д.) — акционерной компании.
Железная дорога Москва — Курск была построена одной из первых в России, в 60-х годах минувшего столетия. Первые поезда на Москву через Курск прошли осенью 1868 года, а в 1869 году регулярная железнодорожная связь существовала с Харьковом и Киевом. В 1893 году было открыто движение из Курска на Воронеж. В Курске, таким образом, соединились два важнейших железнодорожных пути, и город стал важным железнодорожным узлом. В 1897 году на железной дороге было занято 1355 человек. Это был самый крупный отряд пролетариата.
Рабочие-железнодорожники подвергались зверской эксплуатации. Они работали по 12 часов. С ними не заключали договоров, где точно указывались бы условия найма. Расценки также не доводились до сведения. Поэтому в оплате труда царил полный произвол. Администрация и мастера постоянно обсчитывали рабочих. Одна и та же работа зачастую оплачивалась по-разному. Сверхурочные работы часто совсем не оплачивались.
И без того небольшая заработная плата рабочих сильно снижалась штрафами. Большинство рабочих железной дороги числилось временными, хотя на железной дороге они работали давно. Перевестись из временных рабочих в постоянные можно было только по протекции или за взятку.
За малейшую провинность рабочих заносили в «черные» списки. Подлинным бичом были массовые увольнения. Ежегодно администрация увольняла до 25 процентов стрелочников и 25 процентов путевых сторожей.
Тяжелой эксплуатации подвергались и рабочие мелких, кустарных мастерских. Заготовщики обуви работали в душных помещениях по 13—14 часов в сутки. Рабочие и работницы портновских мастерских трудились по 14—18 часов с небольшим перерывом на обед в 20—25 минут. В период наплыва заказов хозяева даже не отпускали рабочих домой. За свой каторжный труд рабочие получали 8—10, в лучшем случае — 12—15 рублей в месяц.
Дореволюционный Курск был преимущественно торговым центром.
По данным статистики, торговый оборот Курска достигал 13 миллионов рублей в год, в то время как оборот промышленных предприятий составлял лишь 2,5 миллиона рублей. В начале XX века в Курске при 50 тысячах жителей (без слобод) насчитывалось 994 магазина, лавки и других торговых предприятий, располагавшихся главным образом в центре города, на базарных площадях и в прилегающих к центру кварталах.
Особенно густо была застроена торговыми помещениями Красная площадь. В то время на ней, ныне одном из красивейших мест нашего города, располагался базар. Красная площадь состояла из трех частей: Рыбный ряд, Толчок и Флеровская площадь. Вокруг площади в каменных зданиях располагалось 40 магазинов и лавок. На самой площади была построено 220 деревянных лавок, тесно прижатых друг к другу.
23 каменных и 21 деревянная лавка располагались на Мучной площади. Ныне это место занимает благоустроенный колхозный рынок. Лавки, которыми была окружена площадь, выходили на Луговую улицу, и владельцы превращали ее в задний двор своих лавок, выбрасывая сюда мусор и отбросы.
В 1904 году, когда городу угрожала эпидемия холеры, в городской думе ставился вопрос о том, чтобы снести эти ветхие лавки, вымостить Мучную площадь и построить на ней городские павильоны. Но «отцы города» отказались это сделать.
В связи с развитием капитализма виды торговли, преобладавшие в докапиталистическое время, исчезали совсем или же отходили на второй план, уступая место характерным для развитого капитализма. Прежде всего в этом плане следует сказать о Коренной ярмарке, которая еще в XVIII и в начале XIX века имела всероссийское значение. Для нее были построены обширные каменные помещения; часть их сохранилась и до нашего времени.
Со второй половины XIX века, особенно после открытия железнодорожного сообщения, начинается упадок Коренной ярмарки. В 70-е годы ее перевели в Курск, но это не помогло: ярмарка резко снижала свои обороты. Так, в 1860 году на нее было завезено товаров на 8 миллионов рублей, а в 1883 — лишь на 1,6 миллиона, то есть в 5 раз меньше. В 1884 году привоз товаров на Коренную ярмарку сократился еще вдвое.
Однако упадок ярмарки вовсе не означал упадка торговли вообще. Коренная ярмарка приходила в упадок потому, что развивались железнодорожное сообщение и современные средства связи (телеграф, телефон). Обмен между центральным промышленным районом и югом проходил теперь непосредственно по железным дорогам. Да и для курских купцов условия торговли изменились. Раньше они должны были ждать ярмарочных съездов, чтобы продать московским и другим купцам продукты, скупленные у крестьян, и в свою очередь получали от приезжих купцов партии товаров. С появлением железных дорог и телеграфа курским купцам незачем было ждать начала ярмарки. Они могли теперь легко связываться с московскими и другими купцами и фабрикантами, завязывать переговоры по почте и телеграфу и быстро перебрасывать товары по железной дороге.
Появление железных дорог внесло большие изменения и в торговлю скотом. До начала железнодорожного сообщения через Курск ежегодно прогонялись огромные гурты. С проведением железных дорог этот вид торговли также пришел в упадок.
Другой отраслью торговли, пришедшей в упадок с развитием капитализма в стране, было крамарство. Крамарями называли мелких торговцев, разъезжавших на подводах по городам и селам Курской губернии и продававших самые различные товары. Таких крамарей было когда-то много среди жителей Ямской слободы.
Так изменялся характер торговли. Вместо прежних ее форм появились другие: крупные магазины, оптовые склады и т. д. В связи с этим в Курске возникает товарная биржа, создается городской биржевой комитет. Председатель его — некто П. А. Дынин — был включен в качестве члена-делегата в Совет съездов представителей промышленности и торговли — организации финансовой олигархии России 13.
Торговля Курска развивалась стихийно, постоянно переживая периоды подъема, упадка и застоя. Она была теснейшим образом связана с состоянием производства и сбыта сельскохозяйственной продукции.
В связи с развитием капитализма усиливается роль финансов. В Курске наряду с государственными кредитными органами (отделения государственного, Крестьянского и Дворянского банков) во второй половине XIX века появляются и частные. Действовали и два общества взаимного кредита. Все эти организации вели финансовые операции в местных масштабах.
В период империализма усиливается роль акционерных коммерческих банков, представлявших собой органы господства финансовой олигархии. Эти банки проникают в различные уголки страны. В Курске открывает свое отделение С.-Петербургский международный коммерческий банк, входивший в пятерку крупнейших акционерных банков России. Открыл свое отделение и Соединенный банк, также один из крупных акционерных банков 14.
Однако акционерные банки смотрели на Курск лишь как на торговый центр. Свои отделения в нем они использовали в основном для спекулятивной торговли сельскохозяйственной продукцией. Никаких вложений в развитие курской промышленности не производили.
Курск и при капитализме оставался городом с отсталой экономикой. В крупный промышленный центр он превратился лишь в годы Советской власти.
До революции административную власть в Курске осуществлял подчиненный губернатору полицмейстер, в распоряжении которого находился большой штат полицейских чиновников. Пригородные слободы считались отдельными сельскими поселениями и управлялись как обычные деревни.
Существовали в городе и сословные органы самоуправления: купеческие и мещанские. Мещане, например, избирали мещанского старосту и старосту по сбору налогов. Должностные лица мещанского самоуправления подчинялись губернским властям. Функции их были очень ограничены: узкосословные вопросы, расчет и наложение податей. Купцы выбирали также своих старост.
Буржуазные реформы 70-х годов ввели в России новое городское самоуправление. Не уничтожая старого сословного строя, они создавали бессословные городские думы, которые выделяли из своей среды исполнительные органы — городские управы. Такая дума была образована и в Курске. Как и все другие думы того времени, она не была демократическим учреждением. Это показывает сам порядок выборов, гласных (так называли членов городской думы). При выборах в городскую думу в Курске создавался на весь город только один избирательный участок, так как из 50 тысяч городского населения правом выбирать в думу (по имущественному цензу) пользовались всего 600 человек. Это были фабриканты, торговцы и домовладельцы. Особенно высокий имущественный ценз требовался для городского головы.
Но даже такому городскому управлению, подобранному из представителей верхних слоев буржуазии, царское правительство не предоставило никакой самостоятельности. Все решения городской думы и городской управы и по важным, и по второстепенным вопросам должны были утверждаться губернскими властями, которые обычно действовали по своему произволу.
Дума никогда не спорила с царскими властями. Наоборот, она всячески низкопоклонничала перед ними. В этом отношении характерен следующий пример. Накануне революции 1905 года наряду с ростом рабочего и крестьянского движения наблюдалось оживление и либерального движения. Надеясь вымолить у царя некоторые незначительные уступки и этим обмануть народ, попытаться предотвратить революцию, либеральные земцы в 1904 году собрались на съезд в Петербурге. Но Курская городская дума осудила даже это. На заседании 11 ноября 1904 года курские городские деятели поспешили отречься от своих собратьев. Один из гласных сказал, что съезд земских представителей «не имел никакого значения». Председательствующий заявил, что это был собственно и не съезд, а частное собрание некоторых земских деятелей, которых никто не уполномачивал. Он предложил ходатайствовать о созыве земского съезда, но такого, который бы созывался «с высочайшего соизволения». Дума приняла это предложение, и оно было направлено в Петербург. Однако из министерства внутренних дел пришел отрицательный ответ, и Курская городская дума на этом успокоилась 15.
Функции городского самоуправления были очень ограничены. Городская дума и ее исполнительный орган — управа — ведали сбором городских налогов и распределением расходов, вопросами благоустройства. На их обязанности лежало также финансирование городских школ и медицинской помощи в городе.
Финансовая политика органов Курского городского самоуправления носила ярко выраженный классовый характер. Город испытывал постоянные финансовые затруднения. Так, его бюджет за 1910 год был сведен с дефицитом в 25 тысяч рублей 16. Но и до этого финансовое положение города тяжелым. Уже в январе 1898 года городской долг достиг солидной суммы в 529 тысяч рублей. По этому долгу Курск должен был ежегодно выплачивать процентов и погашений на сумму около 39 тысяч рублей 17. Выход из этих финансовых затруднений мог бы быть один: усилить налоговое обложение богатых слоев городского населения. Но «отцы города», сами принадлежавшие к ним, избегали делать это, что проявилось, например, в вопросе о попудном сборе с железнодорожных грузов.
Мы уже говорили, что Курск был важным железнодорожным узлом. Ежедневно торговцы привозили в Курск и увозили отсюда по железным дорогам большое количество грузов. Специальная комиссия признала желательным установление особого налога — попудного сбора — в пользу города с провозимых по железным дорогам грузов. Она выработала и приблизительный размер сбора. Заключение комиссии задевало интересы торговцев, и это, естественно, вызвало недовольство местных воротил. При обсуждении этого вопроса в городской думе гласный П. П. Сапунов откровенно признавал, что «вопрос об установлении попудного сбора затрагивает интересы главным образом купеческого общества», и поэтому утверждал, что купечество должно обсудить его «в своей среде». Гласный Н. Н. Лоскутов предложил передать вопрос на обсуждение «представителей местной торговли», так как они-де «вполне компетентные в этом деле лица». Гласный Р. П. Сапунов прямо сказал, что «голос купечества будет иметь в этом вопросе решающее значение». Таким образом, вопрос о налоге с купцов был передан на заключение самих купцов 18.
Городская дума, не желая увеличивать налоговое обложение буржуазии, предпочла пойти по другому пути. Еще в 1898 году она выпустила 4,5-процентный облигационный заем на сумму 1 миллион рублей 19. Городская управа через посредников вступила в переговоры с брюссельскими капиталистами (Бельгия) на предмет продажи им облигаций этого займа на сумму в 500 тысяч рублей по цене 96 рублей за 100. Это значит, что за сторублевую облигацию Курская городская казна получала лишь 96 рублей, но проценты должна была платить за 100 рублей. Бельгийские капиталисты не соглашались платить 96 за 100 и предлагали 90 за 100. Наконец они согласились купить облигации Курского займа по цене 92 3/4 за 100; причем 3/4 рубля с каждой сотни забирали в свою пользу посредники, которые вели переговоры, а Курская городская казна получала только 92 за 100. Однако Курская городская управа согласилась на эти кабальные условия 20: слишком велика была личная заинтересованность отдельных местных заправил.
В октябре 1903 года была продана, но уже французским капиталистам, еще одна партия облигаций на сумму 50 тысяч рублей по цене 94 за 100 21.
Эти факты показывают, что зарубежные банкиры протягивали свои хищные лапы и к такому небольшому городу, как Курск.
Однако займы, полученные от иностранных капиталистов не помогли выправить финансовое положение города. Заем был выпущен в 1902-1903 годах, а мы знаем, что и в 1910 году городской бюджет сводился с большим дефицитом.
Куда же шли деньги?
Самую крупную статью городской сметы (33,4 процента, всех расчетов бюджета) составляли расходы по расквартированию войск. Город должен был строить и ремонтировать казармы для рядовых, оплачивать квартиры офицеров и т. д. Правда, по существовавшему положению часть этих сумм должно было возмещать царское правительство, оно возмещало их не полностью. А между тем расходы по этой статье все время возрастали. В 1898 году на содержание расквартированных в Курске воинских частей было истрачено 138 тысяч рублей, в 1908 году на 43 тысячи больше 22. Содержание полиции в 1908 году обошлось городу в 43804 рубля — 8,6 процента всей сметы расходов 23.
Город должен был из своих средств выделять определенные суммы и для содержания самих городских властей. Одной из крупнейших статей расходной сметы была уплата долгов. Главными кредиторами Курской городской казны были иностранные капиталисты по займам. Им ежегодно уплачивались десятки тысяч рублей.
В целом же на содержание царского войска и полиции, огромной армии чиновников, на уплату налогов и долгов было истрачено в 1908 году 329618 рублей, что составляло почти две трети городских расходов.
Городские власти неохотно выделяли средства на нужды народного просвещения и здравоохранения. Так, например, при обсуждении сметы доходов и расходов на 1907 год рассматривался вопрос об ассигновании пособия на содержание историко-археологического музея в Курске. Сметная комиссия предложила выделить 300 рублей. Но большинство в думе не поддержало это предложение и решило ассигновать лишь 100 рублей.
Другой пример: «Общество содействия народному образованию в Курской губернии» просило у думы на устройство народных гуляний с образовательными целями 500 рублей. После долгих прений дума согласилась выделить 300 24.
Состояние дела образования в Курске настоятельно требовало увеличения ассигнований на эти нужды. Начальных школ в городе не хватало. В существующих школах было очень тесно. Между тем, когда инспектор народных училищ П. Г. Попов по своей инициативе открыл в дополнение к существовавшим два школьных комплекта, дума, не желая выделять дополнительно средства для школ, заявила протест и подала на Попова жалобу попечителю Харьковского учебного округа, в который входила Курская губерния.
Всего за 1908 год на народное образование было истрачено 51 625 рублей, или 9,5 процента всей сметы расходов. Ничтожная сумма выделялась и на здравоохранение. Она составила лишь 27 962 рубля, то есть 5 процентов общей суммы расходов.
Не лучше обстояло дело и с затратами на благоустройство города. В 1908 году на это было выделено немногим более 17 тысяч рублей. Между тем благоустройство Курска было очень плохим. Асфальтовые мостовые отсутствовали, да и мощеных улиц было очень немного. Городская дума не сочла возможным выделить достаточные средства для этой цели. Очень плохо обстояло дело с санитарной очисткой города. Большинство улиц и площадей вообще не убиралось. В относительной чистоте поддерживались лишь центральные улицы. Несмотря на то, что в этом была явная необходимость, при составлении сметы на 1911 год городская управа заявила в своем докладе думе, что город вынужден «воздерживаться пока от необходимых расходов по благоустройству города, по улучшению санитарной организации и другим весьма важным отраслям городского хозяйства» 25.
Городская земля распределялась следующим образом. Часть принадлежала городу (преимущественно обширные незастроенные площади), но большинство ее было в руках частных собственников. В центральных районах города главными владельцами земли являлись дворяне и купцы: им принадлежало здесь до 70 процентов всей площади. На окраинах землей владели мещане и выходцы из крестьян, однако купцы и дворяне и здесь имели большие участки. Частная собственность на землю препятствовала правильному расселению городского населения, плановому росту города. Из-за этого основное население жило очень скученно.
В 1903 году в Курске частным лицам принадлежало 5162, а государственным и другим учреждениям — лишь 114 домов.
Для дореволюционного города характерен классовый характер расселения жителей.
Крупные торговцы и фабриканты обитали в центре. Здесь же проживали крупные чиновники-дворяне, адвокаты, врачи. Представители этих групп населения имели собственные дома или просторные, благоустроенные квартиры.
Рабочие и ремесленники жили преимущественно на окраинах или в пригородных слободах — Казацкой, Стрелецкой и Ямской. Жилища рабочих не удовлетворяли основным требованиям гигиены. В условиях Курска минимально на человека должно было приходиться, по подсчету земских статистиков, 3 куб. сажени. Фактически же в жилищах рабочих приходилось на человека от 0,9 до 2,4 куб. сажени. Отмечая это, работники земства писали: «…жилища рабочих стоят на таком уровне, что они не могут более ухудшаться» 26.
В Курске всегда было много садов, но беднейшие слои населения ими не могли пользоваться. По подсчетам земских статистиков, около трети всех домовладений в городе вообще никаких садов не имело. В отчетах земства писалось: «…беднейший слой горожан… проживая очень скученно в домах, лишен в то же время возможности пользоваться свежим воздухом и вне дома» 27.
Очень плохо в Курске была организована противопожарная охрана города, которую осуществляли полицейские пожарные команды. Пожары, зачастую очень большие, вызывали огромные убытки. Так, по официальным данным за 1880 год, в Курске произошло 30 пожаров, давших убытку на 127 тысяч рублей. В 1890 году было 42 пожара, при пожарах сгорел 81 дом, в 1875 году сгорел драматический театр.
Часты были пожары и в первом десятилетии XX века. Большой пожар в 1910 году вспыхнул в городском саду, который арендовало купеческое собрание. В огне погибло много построек.
Пожары приносили большой ущерб и населению пригородных слобод. Так, например, в Ямской слободе 26 июня 1885 года сгорели строения целой улицы — Рогожской. 23 сентября 1891 года в Ямской произошел пожар, охвативший дома нескольких улиц. Число этих примеров можно было бы значительно умножить.
Важнейшие отрасли городского хозяйства города находились либо у отдельных частных собственников, либо в руках капиталистических компаний.
Курским водопроводом владело акционерное общество водоснабжения и газоосвещения. Ему же принадлежали водопроводная сеть в г. Твери и газовое освещение в Харькове и Твери. Правление этого общества находилось в Петербурге. Водопровод в Курске был открыт в июле 1874 года. По условиям контракта, заключенного городским управлением с акционерным обществом, через 25 лет город имел право выкупить водопровод. Однако по прошествии срока городское управление не захотело этого сделать. Оно только выговорило отчисления с валового дохода в городскую казну и снижение стоимости воды за отказ от своего права выкупа водопровода. Эксплуатация городского водопровода приносила акционерному обществу большие прибыли, и оно согласилось на предложенные условия. Однако водопровод снабжал водой лишь жителей центра. Жители окраин вынуждены были пользоваться речной водой из Тускаря. Лишь в начале XX века в окрестных районах устроили 6 артезианских колодцев. Но этого, конечно, было недостаточно. Жители слобод — Ямской, Казацкой, Стрелецкой — еще и в 1909 году продолжали пользоваться речной водой. Вопрос об устройстве артезианских колодцев в слободах вставал неоднократно, но губернские власти не принимали никаких мер. Городское же управление само не хотело строить артезианских колодцев, так как слободы формально не входили в черту города.
Город Курск расположен на высоких холмах. Это затрудняло устройство в нем конки. Поэтому, когда в России начали прокладывать трамвайные линии, Курск явился одним из первых городов, где появился трамвай. Но его строительство захватили в свои руки иностранные капиталисты.
В мае 1896 года курская городская управа с разрешения городской думы заключила с инженером путей сообщения И. А. Лихачевым договор на устройство в Курске трамвая и эксплуатацию его в течение 49 лет. Но Лихачев выступал лишь как подставное лицо. В § 4 договора прямо говорилось, что он имеет право основать в Петербурге или за границей акционерное общество или даже передать полностью концессию другому лицу или акционерному обществу. В результате владельцами трамвая оказались иностранцы — бельгийские капиталисты. Они образовали акционерное общество «Курский трамвай», правление которого находилось в Брюсселе.
По любому самому незначительному вопросу городские власти должны были обращаться туда.
18 апреля 1897 года в городе открылось трамвайное движение, но сразу же было обнаружено большое число неисправностей. Через шесть лет, в декабре 1903 года, городская дума снова отмечала, что подвижной состав курского трамвая неисправен и это угрожает безопасности пассажиров. Была организована специальная комиссия для проверки состояния подвижного состава и путей. Комиссия нашла, что пути находятся в неудовлетворительном состоянии, а подвижной состав совершенно неисправен и это представляет опасность для пассажиров и пешеходов. Представитель акционерного общества обещал устранить недостатки. Однако бельгийские капиталисты заботились лишь о своих прибылях. Неисправности не были устранены. Нередко происходили несчастные случаи с человеческими жертвами. Видя возмущение городского населения, губернатор вынужден был в марте 1904 года запретить трамвайное движение впредь до обеспечения безопасности пассажиров. Но это запрещение было вскоре снято. И вообще никаких серьезных мер против акционерного общества принято не было. Директор трамвая де-Вильде продолжал выпускать на линию неисправные вагоны.
Когда встал вопрос об устройстве в Курске электрического освещения, бельгийские капиталисты поспешили захватить в свои руки и эту концессию.
Еще в 1897-1898 годах при строительстве трамвая была сооружена электростанция для снабжения током трамвайного движения. Годовая выработка электроэнергии составляла 209 тысяч киловатт. 20 мая 1900 года представители акционерного общества в Курске заключили договор на временное электроснабжение города впредь до устройства постоянного освещения. Общество обязалось освещать Московскую и Херсонскую улицы, а также давать электросвет некоторым учреждениям и частным лицам. Однако за это была установлена очень высокая плата. Да и подачу электроэнергии производили крайне нерегулярно 28.
В 1901 году акционерное общество «Курский трамвай» заключило контракт на устройство в городе постоянной сети электрического освещения. Однако построенная бельгийским акционерным обществом электрическая станция была небольшой. Станция давала свет частным абонентам в центральных районах города и 171 уличному фонарю на Московской и Херсонской улицах.
До революции 1905 года царское правительство считало Курскую губернию «спокойным» местом. Недаром сюда ссылали политически неблагонадежных. Так, в 1889 году сюда был выслан В. Д. Бонч-Бруевич, впоследствии верный соратник В. И. Ленина. Однако «спокойствие» Курска было обманчивым. В этом «тихом» уголке зрела революционная мысль, росло недовольство порядками, царившими в стране.
В Курске прошли юношеские годы замечательного революционера, верного ленинца Иосифа Федоровича Дубровинского, отдавшего свою жизнь делу партии и трагически погибшему в 1913 году в царской ссылке. Именно в Курске, еще будучи учеником реального училища, И. Ф. Дубровинский навсегда связал свою жизнь с революционным движением. В одном из подпольных кружков он впервые познакомился с марксистской литературой, а в 1894 году сам организовал социал-демократический кружок. Под его руководством подпольщики изучали труды Маркса и Энгельса и произведения Плеханова. Основной своей целью кружок считал связи с рабочими и пропаганду среди них революционных идей.
В нашем городе провел детские и юношеские годы Людвиг Карлович Мартенс, член ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» в 90-е годы, а затем первый полпред Советской России в Соединенных Штатах Америки.
Идеи марксизма проникали в Курск через политических ссыльных и отходников. Нередко в городе появлялись листовки, прокламации и марксистская литература. Революционные идеи находили благоприятную почву, охватывая значительную часть рабочих и интеллигенции.
Еще в декабре 1897 года московская охранка доносила департаменту полиции, что произведенные в ноябре-декабре минувшего года обыски в городах Москве, Курске, Орле, Калуге обнаружили большое количество противоправительственных изданий социал-демократического направления, отпечатанных на пишущей машинке и линографе 29. Правда, организованное рабочее движение в Курске началось позже, чем в крупных промышленных центрах. Но общий подъем его в конце XIX — начале XX века сказался и на нашем городе. Резко усиливается недовольство рабочих своим положением. Вспыхивают забастовки.
Ленинская «Искра» обратила внимание на выступления курских рабочих.
В сентябре 1901 года газета поместила корреспонденцию из Курска, в которой говорилось, что в один день стены домов города впервые за его тысячелетнюю историю украсились революционными прокламациями. Несмотря на меры, принятые полицией, прокламации продолжали появляться в городе. Они оказали сильнейшее воздействие на курян, особенно на рабочих и учащихся.
В № 10 (ноябрь 1901 г.) ленинская «Искра» сообщала, что 23 августа Курск облетела весть: «На трамваях бунт». Вышедшие утром на улицы обыватели не увидели ставших уже привычными вагонов трамвая. Что же произошло? В 7 часов утра около трамвайного парка собралось до тридцати человек — вагоновожатые и кондукторы. Они не приступали к работе, а потребовали, чтобы к ним явился директор. Пришел один из представителей администрации и начал осыпать рабочих грубой бранью. Рабочие стали возмущаться. Испугавшийся администратор вынужден был замолчать и выслушать их требования. Рабочие требовали: 1) сократить непомерно длинный рабочий день путем увеличения числа смен; 2) сократить штрафы, отнимавшие у рабочих до половины их зарплаты; 3) выдать теплую спецодежду на зиму. В это время на место происшествия прибыл полицмейстер Статкевич во главе отряда приставов и городовых до 18 человек. Он сразу принялся угрожать: «Сгною! Всех вышлю в административном порядке!» В ответ на это кондуктор Павлов спокойно сказал: «Мы сюда не ругаться пришли, ваше благородие». Полицмейстер пытался его арестовать, но рабочие начали громко протестовать. Послышались восклицания: «Арестовывайте всех!» Полицмейстер вынужден был переменить тон, а затем повел рабочих в здание 3-й части. Сюда же прибыл жандармский ротмистр. Он начал убеждать рабочих дать подписку о выходе на работу. Рабочие потребовали, чтобы начальство выслушало их требования. Жандармский ротмистр согласился с этим. Но администрация и царские власти подло обманули рабочих. На следующий день 10 из них выбросили на улицу, а кондуктора Павлова как «зачинщика» посадили в тюрьму.
Факты показывают, что уже к началу XX века в Курске имелись социал-демократы, которые были связаны с подпольными организациями партии других городов страны, а также с курскими рабочими, связавшими свою жизнь с марксистскими организациями. В Курск нередко, и в немалом количестве, поступали листовки из Петербурга, Москвы, Киева и Харькова.
Некоторые из листовок были выпущены и в самом Курске. Среди листовок, распространявшихся в городе, сильнейшее впечатление оставляет обращение «Петербургские рабочие — курским рабочим». Листовка призывала превратить 14 мая, день коронации Николая II, в день траура по расстрелянным забастовщикам столицы 30.
Имеются данные о том, что в 1901 году курская полиция обнаружила две прокламации социал-демократов о кровавой, расправе царских войск над рабочими Обуховского завода в Петербурге.
В 1901 году в Курск был выслан А. А. Аристархов, исключенный из Московского технического училища за активную революционную деятельность, несколько позже к нему приехала его жена С. Л. Левицкая (Анна Аристархова), известная к тому времени революционерка-подпольщица. В 1902 году к ним присоединились высланные также из Москвы рабочий И. Е. Кольцов, фельдшерица А. В. Науменко, которые привлекались по известному «Делу Московского комитета РСДРП», несколько позже — А. И. Габрилович, а из Екатеринослава — П. Д. Медведев, слесарь, прошедший суровую школу революционной борьбы.
Все они сыграли большую роль не только в деле политического просвещения рабочих масс Курска, но и в организации их для революционной борьбы с самодержавием. Они же совместно с курскими социал-демократами рабочими И. Е. Котляковым, В. В. Сериковым, В. Я. Седых, А. А. Дюминым и другими впоследствии стали костяком Курской организации РСДРП.
Подъем революционного движения в России настоятельно выдвинул вопрос о создании революционной марксистской партии. В. И. Ленин считал, что это должно произойти с помощью газеты. Созданная им «Искра» уделяла большое внимание работе местных социал-демократических организаций, помогала правильно определить путь революционной борьбы. Всей своей деятельностью она идейно и организационно подготавливала создание марксистской партии.
Курские социал-демократы получали и читали «Искру». 6 июня 1901 года полицейский подобрал листок «Искры» в Ямской слободе города. Подлинный экземпляр этого листка хранится в Курском областном архиве. О том, что «Искра» поступала непосредственно в Курск, свидетельствует письмо Н. К. Крупской Орловскому комитету РСДРП: «Литературу в конвертах посылала на Мценск и Курск, на психиатрическую лечебницу, колонию малолетних преступников, губернскую земскую управу, банкирскую контору Швейцера» 31.
Теперь уже известны имена тех, через кого курские подпольщики могли получать «Искру». Это П. Д. Максимов — главный врач психиатрической лечебницы, О. П. Федоровская, Э. М. Загурская, О. М. Коцюбинская — младшая сестра известного писателя М. М. Коцюбинского, и др.
Известно также и то, что ленинская «Искра» сыграла огромную роль в истории Курской большевистской организации. Она здесь, как и по всей стране, способствовала созданию и сплочению социал-демократических групп ленинского направления, помогала преодолеть оппортунистические шатания в рядах партии, выковывать кадры из рабочих. Наконец, именно под ее влиянием курские социал-демократы объединились в единую партийную организацию.
В 1903 году в Курске был образован комитет РСДРП. В него вошли А. А. Аристархов, С. Л. Левицкая, И. В. Паневин, Б. Г. Бернашевский, А. П. Афонский и Д. Ф. Сергеев. Позднее в него кооптировали И. Е. Котлякова, В. Майорова, И. Е. Пискунову, от железнодорожников В. В. Серикова и И. Ф. Рогова. Председателем Курского комитета РСДРП избрали А. А. Аристархова.
К этому времени выросли и приобрели необходимую закалку для подпольной работы многие курские рабочие: на свечном заводе — С. И. Гуляев и В. Я. Седых, литейщики завода Мартенса — М. Г. Каширцев, П. А. Минаков, железнодорожник А. В. Руцкой. Активно действовали П. Г. Лотарев, сестры А. Г. и П. Г. Бобовниковы, В. С. Арнольд, Я. В. Блехер, И. П. Павлуновский и др.
Осенью 1903 года в Курске были получены материалы II съезда РСДРП. Большинство социал-демократов решительно поддержало ленинскую линию. Организация целиком твердо встала на большевистские позиции.
В течение 1902-1903 годов создавались и работали подпольные революционные кружки на предприятиях города. На заводе Мартенса в кружок входили П. М. Бутов, А. А. Дюмин, А. Н. Колосов, В. А. Перегудов, П. Д. Медведев, А. А. Разиньков, В. Шурупов и др.
Около пятнадцати человек объединилось на заводе Степанова — Гайдукова: С. М. Правдивцев, И. Т. Паршин. Л. М. Болдырев и др. На свечном заводе организаторами кружка были И. И. Коршунов, С. Н. Гуляев, В. Я. Седых, А. В. Тулупов и др. Среди железнодорожников активно действовали В. В. Сериков, Ф. И. Рогов, П. М. Бутов, Я. И. Брянцева и другие опытные подпольщики. Кружок на Курском узле объединял А. В. Руцкого, А. М. Конькова, П. В. Семенычева, В. А. Ульянова и др.
Руководствуясь указаниями В. И. Ленина, Курский комитет с первых же дней своего существования повел большую работу среди личного состава частей гарнизона. Был создан военный комитет, во главе которого работали И. П. Павлуновский, Д. Ф. Сергеев и С. М. Правдивцев.
В 1903 году Курский комитет установил связь с ЦК РСДРП, а в ноябре этого же года прибывший в Курск в качестве представителя ЦК И. Ф. Дубровинский, ознакомившись с работой партийной организации, нашел ее «вполне определившейся и оформившейся». Это заключение, очевидно, и способствовало тому, что уже в январе 1904 года Курская большевистская организация была утверждена Центральным Комитетом РСДРП как полноправная единица с правом решающего голоса на всех партийных съездах 32.
Деятельность Курской партийной организации стала принимать активный характер. Рост ее за счет кадров из местных рабочих позволил широко развернуть партийную пропагандистскую работу в коллективах курских промышленных предприятий, среди городского населения, а также оказывать влияние на партийные организации уездов — Суджанского, Курского, Путивльского, Рыльского, Белгородского, Обоянского. Была проведена большая работа по созданию профессиональных союзов — швейников, печатников, металлистов и др. Тогда же был создан союз учащейся молодежи, охватывавший до 250 человек.
В январе 1904 года началась война с Японией. Русские солдаты мужественно сражались на фронтах, но не подготовленная к войне царская армия терпела одно поражение за другим. Русско-японская война тяжело отразилась на положении рабочих и крестьян. К концу года по всей стране начались открытые противовоенные демонстрации. В. И. Ленин и большевики решительно осудили грабительский характер русско-японской войны, призывали массы бороться за ее прекращение.
Курская партийная организация с первых же дней войны целиком встала на ленинские позиции, активно разоблачая преступные действия царского правительства. Была выпущена серия листовок. В одной из них Курский комитет РСДРП писал: «Война объявлена… Страна накануне великого бедствия, и виновник его, этот преступник, которому нет имени, русское правительство. Напрасно лжет оно теперь, заявляя, что не хотело войны» 33.
Одновременно, руководствуясь ленинским учением о союзе рабочего класса и крестьянства, курские подпольщики не забывали и о сельском населении губернии, добивались участия в революционной борьбе крестьян. Однако связь Курской партийной организации с уездами оказалась явно недостаточной. Созданные там партийные организации были малочисленны, слабы и не могли охватить своим влиянием трудящиеся массы крестьян. К тому же, как и во всей стране, для курских большевиков наступили трудные дни — обострилась борьба с меньшевиками и эсерами, которых в самом Курске и губернии было достаточно.
Однако в борьбе за завоевание масс курская организация значительно окрепла. Небольшая по численности, но твердо стоявшая на ленинских позициях накануне революции 1905-1907 годов, она представляла собой уже значительную силу.
В январе 1905 года куряне узнали о зверской расправе над мирной демонстрацией рабочих в Петербурге. «Кровавое воскресенье» вызвало волну возмущения, прокатившуюся по всей стране. В эти дни Курская организация партии выпустила ряд листовок, разоблачавших царизм. В листовке «Ко всем рабочим Курска» говорилось: «Товарищи! Мы не будем, конечно, безучастно смотреть, как наши братья умирают в борьбе с нашими общими заклятыми врагами — царем и его слугами. Все силы свои мы должны присоединить к этой борьбе!» 34.
В городе начались забастовки. В феврале 1905 года — на свечном заводе, ее возглавил стачечный комитет. Забастовка проходила под руководством Курского комитета РСДРП и продолжалась около месяца.
В это же время произошла забастовка на станции Курск. 9 февраля железнодорожники собрались на митинг и потребовали прибавки жалованья. Перепуганный начальник дороги обещал удовлетворить требования рабочих. Однако утром 12 февраля на новом митинге железнодорожники приняли решение прекратить движение поездов, за исключением почтовых и воинских.
Положение в Курске стало очень напряженным. 15 февраля 1905 года губернатор телеграфировал министру внутренних дел: «На этих днях в Курске будут открытые вооруженные беспорядки. В губернскую управу доставлено разное оружие. Сегодня в клубе после заседания думы, при громадном стечении интеллигенции и учащихся, произнесены возмутительные речи о ниспровержении силою оружия существующего порядка. Открыто произведен сбор денег на вооружение рабочих. Нельзя терять ни минуты. Необходимы аресты» 35.
Революционный подъем в стране, и в первую очередь рост рабочего движения, оказал сильное влияние и на курскую учащуюся молодежь.
Еще в конце января 1905 года произошли волнения в курской духовной семинарии. Занятия фактически не проводились. Ученики собирались группами в общежитии и учебных помещениях, пели революционные песни и горячо обсуждали положение в стране. Они резко высказывали недовольство тогдашним государственным строем России, а также протестовали против того, что выпускникам семинарий запрещается поступать в университеты, то есть получать высшее светское образование.
9 февраля прекратили занятия ученики землемерного училища. Одновременно начались волнения среди учащихся мужской гимназии и реального училища. Затем они перекинулись в женскую гимназию, учительскую семинарию, фельдшерскую школу и частную учительскую школу Рутцен. Не коснулись волнения лишь частной женской гимназии Красовской. В течение трех дней, с 10 по 12 февраля, ученики средних учебных заведений собирались на сходки, предъявляли свои требования начальству.
12 февраля учащиеся мужской гимназии организовали демонстрацию. По пути к ним присоединились ученики других учебных заведений. Шествие двинулось сначала к реальному училищу, затем к женской гимназии. Когда оно мирно шло по Московской улице, навстречу из-за угла двинулась большая толпа, человек в триста, состоявшая из пьяных дворников, лавочников и переодетых полицейских, а также конный отряд полиции. Все они по команде курского полицмейстера Зорина набросились на учеников. Началось зверское избиение. Полиция и пьяные хулиганы не щадили даже малышей. Многие учащиеся получили тяжелые увечья. Несколько из них были схвачены и заключены в тюрьму.
Зверства полиции вызвали глубокое возмущение общественности не только Курска, но и других городов. В большевистской газете «Вперед» от 10 марта 1905 года было помещено подробное описание событий и приводилась выдержка из письма учителя одного из курских средних учебных заведений: «Над детьми произведена варварски-кровавая расправа. Это было прямо-таки чудовищное побоище…»
Различными путями властям удалось прекратить забастовку в большинстве средних учебных заведений города.
В обстановке развернувшихся в стране революционных событий шла подготовка к III съезду РСДРП. Курск посетил представитель ЦК В. Д. Бонч-Бруевич, который поставил в известность Курский комитет о его праве послать на съезд одного делегата с решающим голосом. Во второй половине марта комитет получил письмо от Н. К. Крупской; она писала, что надо спешить с присылкой делегата, и сообщала адреса конспиративных явок в Петербурге и Берлине.
Как известно, некоторые комитеты, где руководство на какое-то время захватили меньшевики, отказались от участия в III съезде РСДРП. Однако Курский комитет, твердо стоявший на большевистских позициях, был в числе партийных организаций, которые решительно высказались за созыв III съезда.
Делегатом на съезд было решено послать А. А. Аристархова. Но достичь Лондона, где должен был состояться съезд, было трудно, делегат мог быть схвачен полицией, поэтому для страховки на имя В. И. Ленина было послан документ следующего содержания:
«Курский комитет посылает мандат товарищу Ленину на представительство от комитета на третьем партийном съезде, на основании положений, выработанных организационным комитетом, на тот случай, если посланный делегат не попадет на съезд». Мандат подписали все члены комитета.
Таким образом, В. И. Ленин прибыл на III съезд партии, имея мандат и от Курского комитета РСДРП. Но этот мандат он не использовал, так как А. А. Аристархов благополучно достиг Лондона, выступал на съезде, твердо отстаивая большевистские позиции. Одно из его выступлений даже вызвало реплику В. И. Ленина: «Совершенно верно» 36.
III съезд партии, проходивший в апреле 1905 года, определил задачи пролетариата как гегемона революции. Был разработан стратегический план для этого этапа революции: пролетариат в союзе со всем крестьянством должен вести борьбу за победу буржуазно-демократической революции. Решения III съезда РСДРП легли в основу всей практической деятельности партийных организаций страны.
Гениальное теоретическое обоснование решений III съезда, стратегии и тактики большевиков в первой русской революции было дано в книге В. И. Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции».
В апреле 1905 года в Курск прибыли дополнительные воинские части — казачьи сотни: власти предпринимали доступные им меры, чтобы не допустить празднования в городе 1 Мая. Но курские большевики серьезно готовились к великому пролетарскому празднику. Комитет РСДРП еще в апреле выпустил ряд листовок — «Первое Мая», «Ко всем рабочим и работницам Курска» и др. В них разоблачались антинародная сущность самодержавия и капиталистический гнет. Так, в листовке «Первое Мая» говорилось, что только социализм принесет полное освобождение пролетариату и создаст великое братство трудящихся масс, только при социализме трудящиеся станут подлинно свободными гражданами. И далее в листовке говорилось: «Русское самодержавие есть первая крепость, которую мы должны взять, и русская республика — первое необходимое завоевание в этой великой борьбе за свободу» 37.
Листовки распространялись в городе. Начальник Курского губернского жандармского управления полковник Вельк доносил департаменту полиции, что 30 апреля 1905 года курский полицмейстер доставил ему 67 листовок РСДРП и несколько социал-демократических брошюр. Листовки были разбросаны неизвестными на улицах города.
Несмотря на все принятые властями меры, Курский комитет проводил массовые собрания в окрестных лесах. По сообщению ленинской газеты «Пролетарий» № 2 от 21 мая 1905 года, было их два — 19 апреля и 1 мая. Присутствовали на собраниях рабочие и учащиеся. Газета отмечала также оживление работы в городских социал-демократических кружках, указывала, что число рабочих, связанных с организацией, достигло 120 человек.
Революционный подъем масс ширился. Росла ненависть к существовавшему строю. Иногда она выливалась в стихийное выступление, как это было 17 июня на станции Курск. На перроне станции офицер зарубил шашкой солдата, протестовавшего против бесчеловечного обращения. Возмущенная толпа отцепила от воинского эшелона офицерский вагон, в котором укрылся убийца, и сожгла его.
В течение лета происходили сильные брожения в среде городских ремесленников, но они обычно заканчивались подачей петиций на имя губернатора.
Задача курских большевиков состояла в том, чтобы направить революционную энергию масс по организованному пути, на борьбу с самодержавием, — только так могла быть завоевана победа.
Комитет РСДРП развернул широкую агитацию и пропаганду за сплочение всех трудящихся города, в частности ремесленников, приказчиков и других, вокруг партии и организованного пролетариата для общего наступления на самодержавие единым фронтом.
В помещении губернской земской управы устраивались многолюдные собрания, на которых обсуждались различные политические вопросы.
Эсеры пытались использовать трибуну этих собраний для того, чтобы вновь выдвинуть свои избитые теории относительно патриархальной крестьянской общины. В корреспонденции газеты «Пролетарий» № 10 от 20 июля 1905 года, посвященной этому вопросу, говорилось: «Как это ни скучно было, но социал-демократам ничего не оставалось, как вновь (в который уже раз?) разбивать эти, казалось бы, уже разбитые предрассудки… Однако большой курской публике этот старый спор был, по-видимому, новинкой, и к нему куряне в количестве 600—700 человек прислушивались в течение трех суббот подряд с неослабевающим интересом».
Эсерам не удалось добиться авторитета у рабочих Курска. На многих предприятиях города вообще не было ни одного эсера. Эта партия имела какое-то влияние лишь среди мелкобуржуазной интеллигенции и кустарей города.
В июле 1905 года была проведена губернская партийная конференция, которая постановила пропагандировать идею вооруженного восстания. Была создана дружина, в которую вошло несколько десятков человек. На все имевшиеся средства приобрели оружие. Но его было мало, и рабочие вооружались кто как мог: ковали тесаки, ножи, металлические трости и т. д.
Большое внимание партийная организация уделяла разоблачению реакционной черносотенной идеологии, шовинистической пропаганды. В своих листовках она развивала идеи дружбы и братства трудящихся разных наций. В листовке, выпущенной в феврале 1905 года, говорилось, что царское правительство боится единения рабочих и поэтому старается посеять вражду между различными национальностями России, натравливая татар на армян, русских на евреев и устраивая погромы. «…Все рабочие — русские, евреи, поляки, армяне, татары — одинаково страдают от гнета правительства и капиталистов, — писал Курский комитет РСДРП. — …Они — единый рабочих класс, который силен своим единением, который, только действуя вместе, дружно, может свергнуть ненавистный царский престол и освободиться от рабства капиталистов» 38.
Все лето продолжалась борьба рабочих. Нередко вспыхивали забастовки. Так, например, в августе 1905 года забастовали рабочие губернской типографии в знак протеста против увольнения наборщика Иевлева. По сообщению газеты «Пролетарий» № 19 от 20 сентября 1905 года, хозяевам были предъявлены следующие требования: страхование рабочих за счет типографии, упразднение дежурств, увеличение заработной платы ученикам, ежегодные двухнедельные отпуска с сохранением зарплаты.
Эта забастовка была сорвана из-за предательства эсера Федора Каменева, который и раньше был близок к администрации типографии. Ф. Каменев выдал организаторов забастовки. Он же набрал штрейкбрехеров и начал работать под охраной полиции. Этим была сорвана также подготовлявшаяся забастовка в других типографиях.
В своем докладе о революции 1905 года В. И. Ленин говорил: «Октябрь и декабрь 1905 года знаменуют высшую точку восходящей линии российской революции» 39.
По почину рабочих Москвы и Петербурга в октябре 1905 года началась Всероссийская политическая стачка. Она охватила все промышленные центры и явилась могучим политическим выступлением пролетариата. Число участников стачки превысило два миллиона. Она проходила под лозунгом: «Долой самодержавие! Да здравствует демократическая республика!»
Курский комитет РСДРП вел большую работу по подготовке Всероссийской стачки. В октябре им была выпущена листовка «К железнодорожным рабочим и служащим Курского узла», в которой говорилось: «До тех пор, пока рабочие не добьются политических прав, их борьба с предпринимателями не может быть успешной… самый страшный, самый заклятый враг рабочих — это самодержавное правительство» 40.
В начале октября 1905 года в Курске была получена телеграмма о забастовке московских рабочих с призывом присоединиться к ней. 9 октября первыми забастовали железнодорожники. Работа Курского узла была полностью парализована. Власти вызвали войска, но ничего не добились. Движение поездов прекратилось, телеграфная связь была прервана. 10 октября железнодорожники на митингах предъявили ряд экономических и политических требований.
Постепенно забастовочное движение охватило почти все предприятия города. Забастовка была объявлена политической, стачечные комитеты решили не приступать к работе до тех пор, пока не будет созвано Учредительное собрание.
11 октября утром состоялся многотысячный митинг рабочих на Ямском вокзале. Ораторы горячо призывали к революционной борьбе с царизмом. Полиция и войска опасались вмешиваться. В 12 часов дня началось общегородское собрание в помещении земской управы, на котором присутствовали рабочие, служащие, учащиеся Курска. Обсуждался один вопрос — о всеобщей политической стачке. Об этом и были приняты соответствующие решения. Избрали городской стачечный комитет под председательством рабочего-большевика В. А. Перегудова.
12 октября комитет добился прекращения работы всей домашней прислуги и служащих курских учреждений, 13 октября забастовка стала всеобщей и тем самым явилась составной частью Всероссийской октябрьской политической забастовки.
В этот же день начались забастовки в средних учебных заведениях. Забастовала фельдшерская школа; по требованию учеников была распущена школа фон Рутцен. Состоялось собрание реалистов, на котором была вынесена резолюция о невозможности продолжать учебные занятия и оставаться лишь пассивными зрителями борьбы народа с самодержавием. Вечером в помещении губернской управы состоялся многолюдный митинг учащейся молодежи, интеллигенции и рабочих. Было принято решение: организовать сбор денег в фонд забастовщиков, проводить агитацию за расширение забастовки, издавать ежедневные бюллетени, организовывать общие собрания.
Напуганный размахом революционного движения, царь издал свой пресловутый манифест от 17 октября с обещанием политических свобод. Сущность этого манифеста народ остроумно выразил в известном четверостишии:
Вечером 18 октября состоялось большое собрание рабочих и служащих для решения вопроса о продолжении забастовки после царского манифеста. Первоначально хотели провести это собрание в помещении управления Киево-Воронежской железной дороги, но желающих попасть на него оказалось так много, что собрание перенесли в помещение губернской земской управы. Затем часть участников собрания вышла на улицу с пением «Марсельезы». Встретив казаков, демонстранты освистали их. Казаки напали на демонстрацию и начали нагайками избивать ее участников. Пострадавшие вернулись на собрание и рассказали об избиении. Собрание решило послать к губернатору депутацию с требованием убрать казаков с улиц и разрешить провести 19 октября общегородскую демонстрацию. Губернатор демонстрацию разрешил и обещал, что казаки будут убраны.
Демонстрация началась в 12 часов дня 19 октября от дома губернской земской управы. Число ее участников достигло 7-8 тысяч. Они несли красные знамена и пели революционные песни. Навстречу демонстрантам выехал губернатор в сопровождении казаков. Ему напомнили о его обещании. Губернатор вынужден был отослать казаков.
С революционными песнями демонстранты пошли дальше, по Московской улице. К ним присоединялись все новые и новые люди. В колоннах шли рабочие, служащие, учащиеся. Многие жители, стоя на балконах, приветствовали демонстрантов. Шествие направилось к Красной площади.
За один квартал до нее на колонну напала группа хулиганов. Но в действие вступила вооруженная рабочая дружина. Раздалось несколько выстрелов, и хулиганы разбежались.
Когда демонстранты подошли к Красной площади, на них напала толпа черносотенцев. В колонне было много женщин и детей. Они могли жестоко пострадать в этой схватке. Поэтому было решено повернуть назад. Черносотенцы, поняв, что их план не удался, кинулись вслед, стали бросать камни. Дружинники начали стрелять, но патронов было мало, и огонь не был достаточно силен. Черносотенцы наседали. Женщины и дети не выдержали перестрелки и побежали. Рабочие держались дольше, но силы врага превосходили, и пришлось тоже отступить. Отступление прикрыли дружинники. Через некоторое время улица опустела. После этого пьяные бандиты устроили еврейский погром.
Эти бесчинства черной сотни были подготовлены царскими чиновниками. Очевидцы рассказывали, что погромщиков награждали деньгами от имени властей. Да и сами черносотенцы хвастались, что их напоили водкой и выдали им по рублю. После разгона демонстрации черносотенцы отслужили молебен, в котором принял участие архиерей. Погромщики «удостоились» похвалы казачьих офицеров и начальника жандармского управления полковника Велька.
Так царские власти продемонстрировали характер «свобод», «дарованных» царским манифестом.
Под ударами полиции, жандармерии и черной сотни трудящиеся Курска вынуждены были отступить. Но ненависть к самодержавию росла. Положение в Курске и в уездах продолжало оставаться напряженным. 5 ноября управляющий министерством внутренних дел царского правительства Дурново объявил всю Курскую губернию на положении усиленной охраны.
Осенью 1905 года вокруг Курска начались крестьянские восстания. Их участники захватывали помещичью землю, хлеб, инвентарь, сжигали имения. Курская губерния по размаху крестьянского движения заняла тогда одно из первых мест в России. Особенно сильным оно было в Новооскольском, Старооскольском, Суджанском и Обоянском уездах — в ноябре, в Дмитриевском, Льговском и Путивльском — в декабре 1905 года.
Однако выступления крестьян были стихийными и разрозненными. Сказывалось отсутствие тесной связи с рабочими, с социал-демократической организацией.
В начале декабря в Курске состоялась партийная конференция. Проходила она, конечно, нелегально. Специального, помещения не было, поэтому собрались на квартире у одного из членов партии, в районе Боевой дачи. Конференция обсудила ряд вопросов и должна была уже приступить к выбору делегатов на IV съезд партии, который назначался первоначально на конец декабря. Но делегатам прошлось спешно разойтись. Дежурные сообщили, что здание оцепляют полиция и солдаты. Однако никто из участников конференции не был задержан — революционно настроенные солдаты пропустили делегатов через цепь заграждения.
Выборы делегатов на съезд провели в другом месте, и они доехали до Москвы, но в это время там началось вооруженное восстание. Куряне вернулись домой для продолжения революционной работы на местах.
IV съезд партии состоялся уже в 1906 году. На нем присутствовал и представитель от Курской организации РСДРП.
Декабрьское вооруженное восстание явилось высшей точкой развития революции 1905-1907 годов в России. Первыми знамя вооруженного восстания против царизма подняли московские рабочие. Героически сражались на баррикадах пролетарии Москвы. Вооруженные выступления рабочих происходили в Донбассе, Харькове, Красноярске, Чите, Новороссийске, Перми, Сормове, в Латвии, Финляндии и других местах страны.
Декабрьские события в России не миновали и нашего города. 2 декабря 1905 года Курский комитет Всероссийского железнодорожного союза телеграфировал своему центральному бюро о том, что курские железнодорожники готовы начать забастовку. Через несколько дней было получено сообщение о том, что конференция железнодорожных делегатов постановила объявить всеобщую забастовку. Был создан забастовочный комитет, руководящую роль в котором играли большевики 41.
8 декабря 1905 года в 10 часов утра 300 рабочих депо станции Курск прекратили работу. К ним присоединились некоторые работники других служб узла. Но 9 декабря Курский комитет Всероссийского железнодорожного союза и другие руководители забастовки были арестованы жандармами. После этого забастовка на Курском узле продолжалась еще несколько дней, но, лишенные руководства, под давлением жандармов и полиции, железнодорожники вынуждены были ее прекратить.
После поражения Декабрьского вооруженного восстания, чему немало способствовала предательская дезорганизаторская деятельность меньшевиков и эсеров, резко усилились аресты и преследования революционеров. Производились массовые увольнения рабочих, принимавших участие в забастовках.
Тем не менее к 1907 году, по данным исследователей, организация РСДРП в Курской губернии насчитывала в своих рядах уже 500 человек 42.
Комитет РСДРП не прекращал революционную пропаганду и агитацию. Он выпускал листовки, в которых призывал к борьбе с царизмом и капиталом. Так, в первомайской листовке говорилось: «Недалек уже тот день, когда русский народ во главе с рабочим классом свергнет с себя иго ненавистного царского самодержавия и установит народное правление, при котором пролетариат только и будет иметь возможность открыто бороться за счастье всего человечества — за социализм». Листовка «Дума разогнана» призывала народ к вооруженной борьбе с самодержавием.
Несмотря на репрессии, продолжалась и организованная борьба курских рабочих за свои права. Так, даже после принятия партией в условиях спада революции тактики организованного отступления рабочие свечного завода в феврале 1907 года объявили политическую забастовку, вышли на улицу и провели демонстрацию. В этом же году город на два дня остался без хлеба — бастовали булочники, не вытерпевшие жестокого гнета своих хозяев. Напуганные размахом забастовки, хозяева хлебопекарен вынуждены были удовлетворить большую часть их требований.
В мае 1906 года произошло крупное выступление солдат размещенного в Курске 123-го Козловского полка. Это выступление отмечал В. И. Ленин в своей работе «Накануне».
Выше, говоря о начальном периоде работы Курского комитета РСДРП, мы подчеркивали, что он через свой военный отдел вел действенную пропаганду среди личного состава гарнизона. Она продолжалась и в 1906 году. Среди солдат и офицеров воинских частей распространялись листовки, велась неослабная агитация, призывавшая к революционной борьбе.
Личный состав Козловского пехотного полка давно был недоволен тем, что его направляют против рабочих и крестьян. 20 мая в казармах состоялось солдатское собрание. В своей резолюции оно заявило: «…стрелять более в наших братьев крестьян и рабочих не будем во что бы то ни стало, потому что они борются за свободу, за землю и волю, которые необходимы и нам не менее, чем им, потому что мы такие же крестьяне и такие же рабочие, как те, в которых солдаты по невежеству стреляли по приказанию офицеров… Да здравствуют крестьяне и рабочие!»
22 мая козловцы отказались нести караульную службу в городе. В лагерях около тюрьмы, где был расположен полк, состоялся многолюдный митинг, на котором присутствовали и представители других частей Курского гарнизона. Солдаты не поддавались ни угрозам, ни уговорам. Начальству предъявили ряд требований, которые Курский комитет РСДРП напечатал на гектографе. Решительно и навсегда солдаты отказались выполнять полицейские функции и настаивали на увольнении в запас отслуживших срок.
Но выступления солдат не были еще дружными и едиными. Не все они поняли необходимость решительной борьбы с самодержавием. Министр внутренних дел Столыпин с удовлетворением сообщал военному министру Редигеру, что выступление Козловского полка не распространилось на другие части Курского гарнизона. Поэтому власти смогли расправиться с протестовавшими 43.
Весной 1907 года в Курской социал-демократической организации усилили свою деятельность меньшевики. Их было немного, но они непременно хотели добиться, чтобы на V съезд партии был послан их представитель. Однако меньшевики потерпели поражение. Делегатом на партийный съезд снова был избран большевик А. А. Аристархов.
Первая русская революция имела огромное историческое значение. Но в 1905-1907 годах рабочим и крестьянам России еще не удалось добиться победы. Царизм временно подавил революцию. Наступил период реакции.
В губернии распоясались черносотенцы. Их вожаком был Марков 2-й. Всячески насаждалось религиозное мракобесие. Губернские власти душили вольную мысль. Из общественных библиотек изымалась прогрессивная литература. Свирепствовали карательные экспедиции. Предприниматели устраивали локауты. Увольняли с работы бывших активных участников забастовок и демонстраций 1905-1907 годов.
Террор царских властей с особой силой обрушился на авангард рабочего класса — большевиков, значительную часть которых удалось арестовать и отправить в тюрьму, на каторгу или в ссылку. Среди них были В. В. Сериков, Ф. И. Рогов, И. П. Павлуновский и многие другие известные подпольщики.
Некоторые из большевиков, бывшие на учете или на подозрении у полиции, вынуждены были уехать в другие города. И в этих трудных условиях оставшиеся курские большевики, уйдя в глубокое подполье, не прекратили революционной, борьбы. Действовали нелегальные кружки, в которых изучалась марксистская теория. Велась агитация и пропаганда среди рабочих. Распространялись листовки.
Поддерживалась связь и с большевистскими организациями других городов. Так, в апреле 1909 года в Курск из Харькова была тайно доставлена большая партия нелегальной, литературы. Надо сказать, что незадолго до этого в Харькове была раскрыта подпольная типография, однако литературу, присланную из Центрального Комитета, жандармам захватить не удалось, так как она хранилась в другом месте. Опасаясь, что охранка узнает, где литература, харьковские большевики стали рассылать ее в другие города. Курским подпольщикам она пришлась кстати. Они распространили ее среди рабочих города и железнодорожников.
С 1910 года в стране начался новый революционный подъем. Это сказалось и в Курске, но в городе, где рабочий класс был малочислен и где партийная организация в годы реакции понесла очень большие потери, условия для работы продолжали оставаться сложными. Однако начало расти забастовочное движение. Так, например, в 1913 году в забастовках уже участвовало около 4 тысяч рабочих Курской губернии 44.
Когда в 1912 году была создана ленинская «Правда», курские большевики сразу же установили с ней тесную связь. Большевики получали газету и распространяли ее среди рабочих, активно участвовали в сборе средств в фонд «Правды» 45.
Тесная связь курских большевиков с «Правдой» видна из опубликованных ею в 1912-1913 годах корреспонденции. В одной из них «Правда» сообщала: «Курск. Местные уполномоченные рабочие Курска ввиду избрания от Курской губернии Пуришкевича, Маркова и К°, прошедших по закону 3 июня, постановили поручить защиту интересов рабочих г. Курска социал-демократической фракции 4-й Гос(ударственной) думы» 46.
Действительно, в Курской губернии, пользуясь антидемократическим избирательным законом, малочисленностью рабочих масс и с помощью оголтелого террора реакции удалось провести в думу таких реакционеров, как помещик Марков 2-й. Но, как мы видим, рабочие не хотели мириться с таким положением.
Об этом факте рассказывает в своей книге замечательный большевик, руководитель фракции 4-й думы А. Е. Бадаев. Он дословно приводит текст письма курских рабочих, полученного им в первых числах ноября 1912 года 47. «Уважаемый товарищ, из газет Вам известен печальный исход выборов в Курской губ.; благодаря действию избирательного закона 3 июня в члены думы прошли марковцы, злейшие враги рабочего пролетариата, таким образом, кровные интересы пролетариата остались без защиты.
Поэтому мы, группа курских уполномоченных, поручаем Вам, избраннику петербургских рабочих, и другим членам социал-демократической фракции 4-й думы защиту интересов наших избирателей и присоединяемся к наказу, данному Вам петербургским пролетариатом.
С товарищеским приветом, уполномоченные Курской губернии П. Бутов (М.-К.-В. ж. д.), В. Романов (М.-К.-В. ж. д.), И. Лазарев (Южных ж. д.)».
В период первой мировой войны оставшиеся в Курске большевики упорно разъясняли ее антинародную сущность, распространяли антивоенные листовки. Большевики-железнодорожники вели большую работу среди отъезжавших на фронт солдат, несмотря на то, что эшелоны охранялись жандармами. Курские большевики, придерживаясь строжайшей конспирации, поддерживали связь с другими партийными организациями.
Октябрьская революция открыла новую эру для нашей страны и всего человечества. Началась новая эпоха и в истории древнего города Курска.
1 См.: Статистика землевладения 1905 г. Свод данных по 50 губерниям Европейской России. СПб., 1907, стр. 71 и 122.
2 См.: Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. XX. Курская губ. СПб., 1904, стр. 4.
3 См.: Сборник статистических сведений по Курской губ., вып. I. т. I, ч. 2. Курск, 1885, стр. 126.
4 См.: Материалы по исследованию кустарной промышленности Курской губ., вып. I, стр. 177—178.
5 См. там же.
6 См. ГАКО, ф. 43, оп. 1, д. 2 за 1903 г., л. 236.
7 См. ГАКО, ф. 4, оп. I, д. 66, лл. 5—6 и 9—10.
8 См. ГАКО, ф. 4, оп. I, д. 66, лл. 29—30, 33—34.
9 См. Курские губернские ведомости, часть официальная, № 3 от 9.I.1898.
10 См.: Памятная книжка Курской губ. на 1892 г. Курск, 1892, отд. III, стр. 8.
11 См.: Л. Длугач и Ю. Голубин. Металлообрабатывающая промышленность. — Сб. Промышленность Курской губ., вып. I, ч. 2, стр. 5, 8.
12 См.: Из истории Курского края. Воронеж, 1965, стр. 326—327.
13 См.: Промышленность и торговля, № 23 от 1 декабря 1913 г., приложение.
14 См.: Вся Россия. Справочная книга, т. I. Киев, т-во Л. М. Фиш. 1912, торгово-промышленный отдел, стр. 1367. Акционерно-паевые предприятия России, под ред. Н. М. Кованько. М., 1915, стр. 654, 659.
15 См.: ГАКО. ф. 48, оп. I, д. 4 за 1909 г.
16 ГАКО, ф. 48, оп. I, д. 4 за 1909 г.
17 См.: ГАКО, ф. 48, оп. I, д. 690 за 1898 г.
18 См.: ГАКО, ф. 48, д. 4 за 1904 г.
19 См.: ГАКО, ф. 54, оп. I, д. 690 за 1898 г.
20 См.: ГАКО. ф. 48, оп. I, д. 2 за 1903 г., л. 131. Там же, ф. 54, оп. Т. д. 690 за 1898 г.
21 См.: ГАКО, ф. 48, оп. I, д. 2 за 1903 г. л. 180.
22 См.: Сообщение городского головы Алехина о финансовом положении городского хозяйства г. Курска, стр. 7—8.
23 См.: ГАКО, ф. 195, оп. I, д. 4 за 1908 г., л. 208.
24 См.: ГАКО, ф. 48, оп. I, д. 2 за 1903 г., лл. 242—243.
25 См.: ГАКО, ф. 54, оп. I, д. 2071 за 1911 г., л. 2.
26 См.: Материалы к оценке недвижимых имуществ Курской губернии, ч. I, вып. I, стр. 10—11, 97, 115—116.
27 См.: Материалы к оценке недвижимых имуществ Курской губернии, ч. I, вып. I, стр. 33, 43.
28 См.: ГАКО, ф. 48, оп. I. д. 2 за 1904 г., стр. 227—228.
29 См.: ГАКО, ф. 5, д. 137, л. 110.
30 См.: Подпольная печать курских большевиков (1901—1908). Сборник документов. Курск, кн. изд., 1962, стр. 18—19.
31 ЦПА при ПК КПСС, ф. 24, оп. 11, уч. д. 28366.
32 См.: Протоколы III съезда РСДРП. М., Госполитиздат, 1937,
33 Подпольная печать курских большевиков. Курск, кн. изд., 1962, стр. 19.
34 Революционные события 1905—1907 гг. в Курской губернии. Сборник документов и материалов. Курск, 1955, стр. 13—14.
35 Там же.
36 См.: Третий съезд РСДРП, протоколы. М., 1959. стр. 349.
37 См.: Революционные события 1905—1907 гг. в Курской губернии, стр. 49.
38 Революционные события 1905—1907 гг. в Курской губернии, стр. 26.
39 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, стр. 321.
40 Революционные события 1905—1907 гг. в Курской губернии, стр. 73—74.
41 См.: Революционные события 1905—1907 гг. в Курской губернии, стр. 88, 89, 90 и 91.
42 См.: Матусевич Л., Казарин А. 1905 год в Курской губернии, стр. 49.
43 См.: Революционные события 1905—1907 гг. в Курской губернии, стр. 161, 162, 163.
44 См.: Из истории Курского края, стр. 400.
45 См.: Курский областной партийный архив (КОПА). Воспоминания Ф. В. Никулина.
46 Из истории Курского края, стр. 399.
47 См.: Бадаев А. Е. Большевики в Государственной думе. М., 1941, стр. 65.
