Описанie промысловъ, вошедшихъ въ этотъ докладъ, предпринято по поводу предстоящей выставки кустарныхъ издѣлiй и служитъ донолненiемъ къ изданному раньше Статистическимъ Бюро выпуску.
Докладъ имѣетъ цѣлью ознакомить съ организацiею и условiями существующихъ промысловъ, безъ чего немыслимы практическiя мѣропрiятiя земства, направленныя къ поддержанiю этого рода промышленности.
Онъ составленъ на основанiи матерiаловъ Статистическаго Бюро, разработка которого поручена была Н. А. Добротворскому.
Составленiю описанiя Грайворонскихъ промысловъ въ значительной степени способствовалъ членъ Грайворонской Земской Управы Н. С. Ванинъ.
Членъ Распорядительнаго Комитета выставки И. А. Вернеръ.
Введенiе
I. Производство скатертей въ сл. Борисовкѣ, Грайворовскаго уѣзда
II. Кожевенное и сапожное производство
III. Иконописный промыселъ
IV. Обдѣлка иконъ въ кiоты
V. Производство кiотъ
VI. Каменотесный промыселъ
VII. Горшечное производство
VIII Овчинное производство
IX. Гладильщики кушаковъ
X. Производства изъ дерева:
а) Производство лукошекъ
b) Производство оконныхъ рамъ
с) Производство ручекъ для косъ
d) Производство боронъ
е) Производство ящиковъ для яицъ
f) Производство грабельниковъ
g) Производство углей
h) Производство сундуковъ
i) Производство дугъ
XI. Добыванiе охры
XII. Производство курительныхъ трубокъ
I. Разведенiе лука
II. Культура подсолнуховъ
III. Мелкiя полевыя и огородныя крестьянскiя культуры
IV. Культура свекловицы на крестьянскихъ земляхъ
Мы уже нѣсколько разъ останавливались на доказательствѣ того положенiя что здѣшнее Курское населенiе носитъ по преимуществу земледѣльческiй характеръ и, въ силу давней, традицiонной привычки къ занятiямъ сельско-хозяйственнымъ, земледѣльческимъ, обнаруживаетъ вообще сильную тенденцiю къ землѣ. Это, впрочемъ, было замѣчено и не нами одними; то же самое говоритъ о Курскомъ крестьянинѣ и Чаславскiй въ своемъ извѣстномъ, классическомъ трудѣ о хлѣбной торговлѣ въ центральномъ черноземномъ районѣ; туже мысль мы находимъ и въ докладѣ, поданномъ г. Предсѣдателемъ Губернской Земской Управы на имя г. Министра Финансовъ, по поводу послѣдняго обложенiя земель Курской губернiи 17-копѣечнымъ сборомъ (Доклады Губернской Управы очеред. Губ. Собранiю 1884 г., стр. 24-32). Но эта столь замѣтная тенденцiя Курскаго крестьянина къ землѣ, его земледѣльскiя наклонности не даютъ еще, конечно, никакого права заключать, что онъ и живетъ, и кормится исключительно одною только землею. Если мы возьмемъ все количество надѣльной крестьянской земли въ изслѣдованныхъ нами уѣздахъ и раздѣлимъ его на количество дворовъ, то получимъ, что на каждую крестьянскую семью приходится:
въ Курскомъ уѣздѣ . . . . . 8,1
„ Суджанскомъ . . . . . 8,7
„ Путивльскомъ . . . . . 5,6
„ Рыльскомъ . . . . . 5,8
„ Льговскомъ . . . . . 6,8
„ Дмитрiевскомъ . . . . . 9,3
„ Фатежскомъ . . . . . 10,5
Или, въ среднемъ, по семи уѣздамъ, по 7,8 дес. на дворъ. Между тѣмъ, подробный анализъ доходовъ и расходовъ здѣшней крестьянской семьи показалъ намъ, что minimum земельного участка, на которомъ можно прожить средней крестьянской семьѣ, въ 6 человѣкъ, это — 10 десятинъ, да и то при необходимомъ условiи, что подъ коноплянникомъ, или подъ иной какой-нибудь «спецiальной культурой», которая даетъ гораздо большiй доходъ, чѣмъ обыкновенные «сѣрые хлѣба»,— у домохозяйства будетъ постоянно состоять около 1/2 десятины земли изъ общаго двороваго участка (Сборникъ Курскаго Стастическ. Бюро. Отдѣл общiй. Т. I. Промыслы и внѣ землед. занятiя крестьянъ. Курскъ, 1885. Стр. 4—11). Предположимъ даже, согласно съ новыми данными по Щигровскому уѣзду (См. Сборникъ по Щигровскому уѣзду, «Предисловiе»), что норма надѣла, необходимаго для прокормленiя средней крестьянской семьи, равняется всего 9 десятинамъ. И при такихъ условiяхъ все таки окажется, что существующiй размѣръ крестьянскаго надѣла въ дѣйствительности гораздо ниже (на 1,2 дес.) того minimum’а, который необходимъ для поддержанiя существованiя средняго домохозяйства. Значитъ, населенiе здѣшнее, прокормиться отъ одной земли никоимъ образомъ не можетъ и должно постоянно, изъ году въ годъ, прибѣгать къ разнымъ «стороннимъ средствам», чтобы покрыть дефицитъ въ своемъ бюджетѣ и свести въ хозяйствѣ концы съ концами.
Само собою разумѣется, что этотъ выводъ, сдѣланный на основанiи средняго показателя, захватываетъ не все населенiе обсолютно; размѣръ двороваго земельнаго участка по разрядамъ крестьянъ, и въ особенности по отдѣльнымъ семьямъ, подверженъ значительнымъ колебанiямъ, общая амплитуда которыхъ достигаетъ 50,— въ сторону minimum’а на 7,7 въ сторону maximum’a — на 42-43.
По отдѣльнымъ домохозяйствамъ размѣръ земельнаго участка въ упомянутыхъ семи уѣздахъ будетъ таковъ:
а) У крестьянъ, владѣющихъ землею на общинномъ правѣ, т. е. госудаственныхъ душевыхъ, собственниковъ на выкупѣ, полных собственниковъ, дарственныхъ крестьянъ и водворен. на собствен. земляхъ:
| Домохозяевъ, имѣющихъ | Льговскiй уѣздъ | Рыльскiй уѣздъ | Дмитрiевскiй уѣздъ | Суджанскiй уѣздъ | Путивльскiй уѣздъ | Курскiй уѣздъ | Фатежскiй уѣздъ | ВСЕГО | % отношенiе къ общ. числу |
| менѣе 1 надѣла (те менѣе 2,8 дес.) | 16 | 40 | 24 | 23 | 65 | 70 | 23 | 261 | 0,3 |
| отъ 1—2 надѣловъ (2,8—5,6 дес.) | 8033 | 10621 | 6710 | 6878 | 11531 | 6183 | 3449 | 53395 | 61 |
| отъ 2—3 надѣловъ (5,6—8,4 дес.) | 3126 | 3132 | 3340 | 2442 | 3274 | 2629 | 1610 | 19553 | 22,4 |
| отъ 3—4 надѣловъ (8,4—11,2 дес.) | 1320 | 1334 | 1802 | 1063 | 1201 | 1127 | 811 | 8658 | 9,8 |
| болѣе 4 надѣловъ (11,2 дес.) | 590 | 567 | 1282 | 629 | 702 | 669 | 536 | 4975 | 6,5 |
| 13085 | 15694 | 13158 | 11035 | 16763 | 10478 | 6429 | 86842 | 100 |
б) У крестьянъ, владѣющихъ землею подворно (четвертнаго права и душевно-четвертныхъ):
| Домохозяевъ, имѣющихъ | Льговскiй уѣздъ | Рыльскiй уѣздъ | Дмитрiевскiй уѣздъ | Суджанскiй уѣздъ | Путивльскiй уѣздъ | Курскiй уѣздъ | Фатежскiй уѣздъ | ИТОГО | % отношенiе къ общ. числу |
| менѣе 1 дес. | 83 | 60 | 18 | 109 | 108 | 224 | 139 | 741 | 2,1 |
| отъ1-3 дес. | 606 | 646 | 89 | 1230 | 725 | 1653 | 1461 | 6410 | 18,6 |
| отъ 3-9 дес. | 913 | 880 | 259 | 1866 | 860 | 2322 | 2313 | 9413 | 26,9 |
| отъ 6-9 дес. | 575 | 510 | 252 | 1381 | 436 | 1597 | 1866 | 6617 | 18,8 |
| отъ 9-12 дес. | 340 | 304 | 189 | 957 | 263 | 970 | 1152 | 4175 | 12 |
| болѣе 12 дес. | 524 | 446 | 450 | 2090 | 295 | 1606 | 2166 | 7577 | 21,6 |
| Итого | 3041 | 2846 | 1257 | 7633 | 2687 | 8372 | 9097 | 34933 | 100 |
Для большей ясности разобьемъ всѣхъ домохозяевъ этихъ таблицъ на двѣ группы: 1) имѣющiе болѣе 9 дес., и 2) имѣющie менѣе 9 дес. на дворъ. Такимъ образомъ, выходитъ, что по всѣмъ семи уѣздамъ:
| Домохозяевъ 1-й группы (имѣющихъ болѣе 10 дес.) | Домохозяевъ 2-й группы (имѣющихъ менѣе 10 десят.) | |
| у крестьянъ общинниковъ | 13633 или 15,7% | 73209 или 84,3% |
| у крестьянъ четвертныхъ | 11752 „ 33,6 | 23181 „ 66,4% |
| Всего | 25385 „ 20,8 | 96390 „ 79,2% |
Значитъ, изъ общаго числа 121775 надѣльныхъ домохозяевъ лишь 20,8% владѣютъ достаточнымъ количествомъ земли и могутъ прокормиться отъ своихъ надѣловъ, не испытывая особенной нужды и не прибѣгая ни къ какимъ стороннимъ средствамъ. Остальные же 79,2%, владѣющiе участками, не достигающими высоты предѣльнаго minimum’а, которымъ опредѣляется «достатокъ», или по крайней мѣрѣ возможность безбѣднаго существованiя, — одной землей, очевидно, прожить не могутъ и должны изыскивать какiя бы то ни было средства для покрытiя дефицитовъ въ своемъ бюджетѣ. Мы не должны при этомъ еще забывать, что, кромѣ этихъ 79,2% домохозяевъ малоземелъныхъ, въ нашихъ деревняхъ есть еще масса семей совершенно безземельныхъ, контингентъ которыхъ достигаетъ въ настоящее время по указаннымъ семи уѣздамъ почтенной цифры 6791 домохозяевъ. Въ разрядъ безземельныхъ они поступили или вслѣдствiе продажи своихъ надѣловъ, или же потому, что родились послѣ ревизiи и въ виду этого не были совсѣмъ надѣлены отъ общества землею. Изъ числа этихъ «безнадѣльныхъ» лишь 0,5% имѣютъ собственную «купчую» землю и могутъ кормиться отъ нея, не прибѣгая ни къ какимъ вспомогательнымъ средствамъ; остальная же часть ихъ живетъ исключительно одними сторонними заработками. Такимъ образомъ, если присоединить всѣхъ этихъ безземельныхъ, за исключенiемъ упомянутыхъ 0,5% собственниковъ, къ второй группѣ домохозяевъ, владѣющихъ земельными участками ниже предѣльнаго minimum’а, то окажется, что 102841 домохоз. или почти 80% всего крестьянскаго населенiя взятыхъ нами уѣздовъ не могутъ прокормиться землею и должны прибѣгать ежегодно къ разнымъ стороннимъ средствамъ. При чемъ, 79,3% общего количества этихъ домохозяйствъ, имѣющie свою землю, должны пополнять при помощи этихъ стороннихъ вспомогательныхъ средствъ только большую или меньшую часть своего бюджета, смотря по количеству земли, находящейся въ ихъ владѣнiи; что же касается остальныхъ 0,7%, то они, не имѣя собственной земли, должны volens-nolens весь свой бюджетъ покрывать сторонними средствами.
Но если это такъ, если крестьяне послѣдней категорiи не въ состоянiи удовлетворить всѣмъ своимъ насущнымъ потребностямъ при помощи надѣльной земли, то какимъ же образомъ они сводятъ концы съ концами въ своемъ бюджетѣ, какiя мѣры употребляются ими для этого, къ какимъ вспомогательнымъ средствамъ они должны прибѣгать, выпутываясь изъ ежегодныхъ финансовыхъ кризисовъ?
Такими вспомогательными средствами являются: 1) увеличенie запашки на собственной землѣ на счетъ другихъ земельныхъ хозяйственныхъ угодiй (выгоновъ, сѣнокосовъ etc.); 2) аренда земли у частныхъ владѣльцевъ и помѣщиковъ и 3) разнаго вида временные заработки и промыслы.
Фактъ расширенiя площади распашной земли въ Курской губернiи уже давно былъ замѣченъ ислѣдователями. Еще Чаславскiй отмѣтилъ его въ своемъ трудѣ о «хлебной торговлѣ въ центр. черноземной полосѣ»; то же самое подтверждали и всѣ другiе познѣйшiе изслѣдователи нашей губернiи. Это же видно и изъ цифровыхъ сопоставлений, которыя возможно сдѣлать на основанiи нѣкоторыхъ оффицiальныхъ данныхъ.
Въ 1838 г., по свѣдѣнiямъ 1-го Отдѣленiя Департамента Генеральнаго Штаба, въ Курской губернiи состояло Земли:
усадебной, выгонной и пастбищной . . . . . 95 тыс. дес.
пахатной . . . . . 2505 „ „
сенокосной . . . . . 613 „ „
неудобной . . . . . 146 „ „
лѣсу и кустарнику . . . . . 643 „ „
подъ водою и болотами . . . . . 57 „ „
Въ 1861 году, наканунѣ великой крестьянской реформы, земли въ Курской губернiи было:
усадебной . . . . . 209 (?) тыс. дес.
пахатной . . . . . 2797 „ „
сѣнокосной . . . . . 316 „ „
выгонной . . . . . 157 „ „
неудобной . . . . . 188 „ „
лѣсу . . . . . 314 „ „ (Труды Курскаго губ. стат. комитета, 1866 г. Курскъ. Стр. 
Въ 1881 году, по оффицiальнымъ свѣдѣнiямъ, распашной земли было уже въ нашей губ. 3033 тыс. дес. (Сборн. стат. свѣд. по Европ. Россiи, изд. Центральнаго Статистическаго Комитета С.-П.-Б. 1884 г. Стр. 32). Чаславскiй въ упомянутой работѣ своей, на основанiи цифровыхъ данныхъ, бывшихъ у него подъ руками, констатируетъ, что въ началѣ 60-хъ годовъ площадь распашки занимала около 67% всѣхъ земель губернiи (II ч., 229 стр.). По послѣднимъ же статистическимъ свѣдѣнiямъ, собраннымъ нашимъ земскимъ Бюро, количество распашной земли уменьшилось еще болѣе. Изъ сборниковъ видно что «во многихъ мѣстахъ крестьяне распахали положительно все, что только возможно было распахать: распахали даже старожевые и могильные курганы, какихъ много встрѣчается у насъ по полямъ; распахали всѣ «неудобiя» свои, т. е. неудобныя земли, отошедшiя или въ надѣлъ, разные яры и овраги, иногда очень крутыя, съ значительнымъ уклономъ, превышающимъ 50°. Выгоны уцѣлѣли только въ немногихъ деревняхъ,— тамъ, гдѣ распахать ихъ было уже рѣшительно невозможно, въ силу тѣхъ или другихъ мѣстныхъ условiй; сѣнокосы остались только на самыхъ низменныхъ, заливныхъ лугахъ и подморинахъ, гдѣ вода почти никогда не пересыхаетъ» (Сборникь стат. свѣд. по Кур. губ., изданiе губернскаго Земскаго Статист. Бюро. Отдѣлъ общiй. Курскъ 1885 г. Стр. 4). Въ настоящее время пашня составляетъ въ Курскомъ уѣздѣ 83,8% всѣхъ земель, принадлежащихъ крестьянамъ, въ Фатежскомъ уѣздѣ 87,7%, Суджанскомъ — 80,8%, Льговскомъ — 83,3%, Дмитрiевскомъ — 82,9%, Рыльскомъ — 83,1%, Путивльскомъ — 89,4%; а въ Щигровскомъ уѣздѣ % распашныхъ земель доходитъ даже до 86%!!. Среднимъ числомъ, по всѣмъ 7 уѣздамъ пахатной земли числится 84,4% всей площади крестьянскихъ владѣнiй; остальныя же угодья, стало быть, занимаютъ всего 15,6% общаго количества земли.
Расширенiе запашки происходитъ на счетъ выгоновъ, сѣнокосовъ и лѣсовъ, площадь которыхъ съ каждымъ годомъ отъ этого прогрессивно уменьшается. Цѣль распашки понятна съ перваго же взгляда; она заключается въ томъ, чтобы увеличить доходность подворныхъ участковъ, такъ какъ извѣстно, что сѣнокосныя и лѣсныя земли, не смотря на большую абсолютную цѣнность ихъ, приносятъ въ среднемъ гораздо менѣе годоваго дохода, чѣмъ земля пахатная. «Имѣя высшую арендную цѣну, сказано было по поводу этого въ сборникѣ по Суджанскому уѣзду,— сѣнокосныя пространства отличаются меньшей выгодностiю, сравнительно съ пашней. Именно, чистая ихъ доходность составляетъ уже не 9%, какъ въ случаѣ распаханныхъ пространствъ, а только 7% по отношенiю къ продажной стоимости десятины. Въ этомъ мы и находимъ объясненiе, почему сѣнокосъ въ Суджанскомъ у., вмѣстѣ съ лѣсомъ и выгономъ, все больше и больше превращается въ пашню». (Сборникъ статист. свѣд. по Судж. у., стр. 234).
Но это расширенie запашки представляетъ весьма рискованное средство къ пополненiю хозяйственнаго дефицита.
Не нужно забывать, что выгодность обращенiя въ пашню сѣнокосныхъ, выгонныхъ, пастбищныхъ и др. угодiй имѣются свои предѣлы, точно опредѣляемые хозяйственно-экономической наукой. Послѣдняя ставитъ непремѣннымъ условiемъ, чтобы, при существованiи трехпольнаго хозяйства, площадь раснашпой земли въ общемъ не превышала 65% общаго количества производительныхъ земель въ имѣнiи, остальные же 35% должны, но ея мнѣнiю, приходиться на другiя угодья, изъ которыхъ первое мѣсто по величинѣ должно занимать сѣнокосы. Это, такъ сказать, крайнiй предѣльный minimum, до котораго можетъ быть доведено число выгоновъ, лѣсовъ и др. угодiй. Спуститься ниже этого minimum’a и увеличить еще болѣе площадь распашной земли не безопасно, такъ какъ это влечетъ за собою упадокъ хозяйства и пониженiе его общей продуктивности.
Здѣшнее крестьянское населенie въ своемъ стремленiи увеличивать свои запашки и расширять такимъ путемъ площадь производительныхъ земель давно уже переступило указанные предѣлы, вслѣдствiе чего доходность ихъ подворныхъ участковъ не увеличилась, а скорѣе уменьшилась, такъ какъ, при незначительномъ количествѣ покоса и пастбищъ, оставшихся у крестьянъ, они не имѣютъ возможности держать достаточное число головъ скота, необходимаго для удобренiя полей, а отсутствiе удобренiя, при трехпольномъ плодосмѣнѣ, оказываетъ вредное влiянiе на урожаи.
Нельзя однако не сознаться, что крестьяне и сами хорошо понимаютъ все это; понимаютъ, что, сокращая площадь выгоновъ и сѣнокосовъ, они вмѣстѣ съ тѣмъ должны поступиться нѣкоторымъ количествомъ скота, необходимаго для ихъ хозяйства, и знаютъ всѣ послѣдствiя, которыя повлечетъ за собою подобный образъ дѣйствiй.
Второе средство — это аренда частновладѣльческихъ земель. Относительно этого средства у насъ въ обществѣ распространены, кажется, слишкомъ преувеличенныя понятiя. Говорятъ обыкновенно, что но нашимъ черноземнымъ губернiямъ малоземельные крестьяне поддерживаютъ свое хозяйство исключительно арендой земли, которая будто бы здѣсь очень выгодна и доходна для производителей. Но, во первыхъ, какъ уже было намъ указано прежде (Общiй сборникъ, loc. cit., стр. 11), аренда частно-владѣльческихъ земель въ деревняхъ совсѣмъ не такъ часто имѣетъ мѣсто, какъ могло бы показаться это съ перваго взгляда. Въ Курскомъ у. только 1/4 часть всѣхъ домохозяевъ берутъ помѣщичью землю, въ Суджанскомъ — всего 1/3 часть домохозяевъ, въ Фатежскомъ — 1/4 и т. д. Въ среднемъ, по семи изслѣдованнымъ уѣздамъ, изъ общаго числа 121775 надѣльныхъ домохозяевъ, частновладѣльческую землю арендуютъ всего 53883 домохозяевъ, или 44%; при чемъ на каждый арендующiй дворъ приходится всего по 2,8 десят., на каждую же надѣльную семью 1,2 дес. При томъ же землю арендуютъ совсѣмъ не такie домохозяева, которые болѣе всего нуждаются въ ней, а въ большинствѣ случаевъ домохозяева, среднезажиточные, такъ что благодѣтельное значенiе арендуемой земли, какъ необходимаго дополненiя недостаточныхъ надѣловъ у семей 1-й группы, почти совершенно исчезаетъ. Арендованная земля идетъ, какъ оказывается, не на то, чтобы сгладить рѣзкое неравенство между домохозяевами безземельными и широкодачниками; вопреки всякимъ теоретическимъ предположенiямъ, какiя могутъ быть сдѣланы на этотъ счетъ, она, вмѣстѣ съ такъ называемой купчей «дворянской» землей, концентрируется главнымъ образомъ въ рукахъ домохозяевъ зажиточныхъ, которые и безъ того имѣютъ полные надѣлы, превышающiе предѣльный minimum, обезпечивающiй безбѣдное существованiе. Прекрасныя указанiя въ этомъ отношенiи мы находимъ въ «Сборникѣ по Щигровскому уѣзду», гдѣ, въ отдѣлѣ крестьянскаго хозяйства, приведены въ высшей степени любопытныя данныя о распредѣленiи арендуемой земли между домохозяевами различной зажиточности. По этимь даннымъ оказывается, что изъ числа домохозяевъ имѣющихъ:
| Среди собственниковъ (по Озерянской вол.)
Арендуютъ землю |
Среди крест. госуд. душев. (по Средне-Расховецкой волости)
Арендуютъ землю |
|
| Meнѣe 1 надѣла | 100% | 20% |
| 1 надѣлъ | 57% | 40,6% |
| Oтъ 1—2 надѣловъ | 68,4% | 51,8% |
| Отъ 2—3 надѣловъ | 69,3% | 62,8% |
| Oтъ 3—4 надѣловъ | 86,5% | 75,2% |
| Болѣе 4 надѣловъ | 93,3% | 59,3% |
| 69,6% | 54% |
Нужно, кажется, нарочно подтасовать цифры, чтобы они такъ рельефно, такъ хорошо доказывали справедливость высказаннаго нами положенiя. Только одна первая группа крестьянъ-собственниковъ представляетъ, повидимому, совершенное противорѣчie нашему выводу, но это произошло оттого, что въ Озерянской волости, по которой взяты приведенные цифры относительно крестьянъ-собственниковъ, домохозяевъ имѣющихъ менѣе 1 надѣла оказалось всего 4 человѣка — цифра, слишкомъ незначительная, чтобы по ней можно было судить о дѣйствительномъ количествѣ земли, арендуемой крестьянами этого разряда. Такiе же точно выводы получаются и относительно крестьянъ четвертнаго права, владѣющихъ землею подворно; изъ того же сборника по Щигровскому уѣзду видно, что, напр., по Стакановской волости, изъ числа домохозяевъ, имѣющихъ менѣе 3 десятинъ собственной надѣльной земли, ни одинъ не арендуетъ земли у частныхъ владѣльцевъ; затѣмъ, съ повышенiемъ надѣла повышается и общiй % домохозяевъ, постоянно прiaрендовывающихъ помѣщичью землю. Значитъ, «стремленiе арендовать частно-владѣльческiя земли наиболѣе осуществляется зажиточными и сравнительно многоземельными семьями; чѣмъ сильнѣе семья, тѣмъ большее количество земли, она арендуетъ.» («Сб. стат. свѣдѣнiй по Курской губернiи», выпускъ VIII)
Такимъ образомъ, для дѣйствительно нуждающихся, малоземельныхъ, слабосильныхъ семей, имѣющихъ дворовыя участки въ среднемъ менѣе 9 дес., аренда частновлѣльческихъ земель приноситъ весьма незначительную долю пользы, и если понижаетъ ихъ %, то въ такой незначительной степени, что учесть это понижнie и выразить его точной цифрою было бы въ высшей степени затруднительно. Предположимъ однако, что это пониженiе равняется 10 или даже 15%, — и все таки у насъ еще остается болѣе 50% семей, которые не могутъ прокормиться землею и должны волей-неволей прибѣгать для пополненiя своего дефицита къ третьему вспомогательному средству — къ заработкамъ и промысламъ.
Дѣйствительно, по даннымъ статистическихъ сборниковъ оказывается, что семей, занимающихся промыслами и отпускающихъ работниковъ на заработки, насчитывается:
въ Путивльскомъ уѣздѣ . . . 13770 или 65,5% (къ общему колич. всѣхъ семей)
„ Рыльскомъ . . . . . 13808 или 67% „ „
„ Фатежскомъ . . . . . 8090 или 50% „ „
„ Дмитрiевскомъ . . . . . 8342 или 55,5% „ „
„ Суджанскомъ . . . . . 10948 или 55,7% „ „
„ Льговскомъ . . . . . 8546 или 51% „ „
—————
Всего же . . . . . 63504 или 52,1%.
Сопоставляя по уѣздамъ количество промышленныхъ семей съ числомъ домохозяевъ слабосильныхъ, т. е. безлошадныхъ и имѣющихъ только по 1 лошади, мы находимъ, что цифры эти очень близко совпадаютъ между собою. Такъ оказывается, что:
| Семей промышленныхъ | До мох. съ 1 лош. и безъ лош. | |
| по Рыльскому у. | 13808 | 10959 |
| по Путивльскому у. | 13770 | 9320 |
| по Льговскому у. | 8546 | 8481 |
| по Фатежскому у. | 8090 | 8879 |
| по Суджанскому у. | 10948 | 8644 |
| по Дмитрiевскому у. | 8342 | 7412 |
| Всего | 63504 | 53695 |
Приведенная табличка прямо указываетъ на то, что контингентъ промышленниковъ рекрутируется главнымъ образомъ изъ семей въ хозяйственномъ отношенiи малосильныхъ, т. е., говоря другими словами, — безнадѣльныхъ и малоземельныхъ, такъ какъ малоземелiе и хозяйственная малосильность, въ сферѣ деревенскихъ экономическихъ отношенiй, составляютъ понятiя вполнѣ синонимическiя.
Распредѣляя затѣмъ количество промышленныхъ семей по разнымъ категорiямъ крестьянъ, отличающимся, какъ извѣстно, далеко не равномѣрнымъ экономическимъ благосостоянiемъ, мы находимъ, что
| Суджанскiй уѣздъ | Фатежскiй уѣздъ | Дмитрiевскiй уѣздъ | Рыльскiй уѣздъ | Суджанскiй уѣздъ | Льговскiй уѣздъ | ИТОГО | |
| у четвертныхъ крест. | 48,7 | 45,3 | 38,5 | 65,1 | 57,4 | 46 | 48,1 |
| душево-четвертныхъ | — | 42,4 | 41,4 | — | 69,9 | — | 60,3 |
| „ душевыхъ | 69,5 | 54,6 | 55,6 | 73,3 | 50,7 | 50,5 | 54,3 |
| „ собственниковъ | 67,1 | 59,2 | 55,7 | 69,1 | 54,7 | 51,9 | 59,7 |
| „ дарственныхъ | 71,4 | 61,5 | 69,1 | 55,4 | 59,4 | 57,7 | 65,5 |
| водв. на соб. зем. | 66,6 | 63,8 | 70,1 | 54,9 | 55,6 | 59,4 | 63,2 |
| безнадѣльныхъ | 82,6 | 100 | — | 76,5 | — | 75 | 84,1 |
| полныхъ собственниковъ | — | — | 89,2 | — | — | — | 89,2 |
| Всего | 65,5 | 50 | 55,5 | 67 | 55,7 | 51 | 52,1 |
Или же, если свести всѣ эти категорiи въ болѣе крупныя группы:
у бывшихъ государственныхъ — 49,1%,
у бывшихъ помѣщичьихъ — 63,7%.
Такимъ образомъ, среди крестьянъ бывшихъ помѣщичьихъ процентъ семей занимающихся, кроме земледѣльческой, еще и промысловой дѣятельностью, гораздо выше, чѣмъ среди крестьянъ, бывшихъ государственныхъ. Такое соотношенiе между этими двумя группами объясняется исключительно тѣмъ обстоятельствомъ, что общiй уровень ихъ экономическаго благосостоянiя далеко не одинаковъ. По даннымъ нашихъ сборниковъ оказывается, что по всѣмъ 7 указаннымъ уѣздамъ
| Надѣльн. земли на 1 дворъ | Головъ крупнаго скота | % сдающ. свою земл. | % безлошадныхъ | Платежи на 1 дес. | |
| у крестьянъ четв. | 10,6 | 2,8 | 7,6 | 20,7 | 2,5 |
| „ душево-четвертн. | 8,1 | 2,9 | 14,6 | 7,8 | 2,8 |
| „ душевыхъ | 9,2 | 2,8 | 12,2 | 21,1 | 2,3 |
| „ собственник. | 5,7 | 2,4 | 10,4 | 20,1 | 4,7 |
| „ дарственныхъ | 1,8 | 2,3 | 12,8 | 38 | 4,4 |
| „ водвор. на соб. зем. | 9,5 | 2,7 | 14,8 | 63,6 | 1,9 |
| Итого | |||||
| у бывшихъ государ. | 9,9 | 2,8 | 9,2 | 20,4 | 2,5 |
| „ бывшихъ помѣщич. | 5,3 | 2,4 | 10,4 | 21,7 | 4,6 |
Цифры эти, служащiя вѣрнѣйшимъ критерiумомъ крестьянскаго благосостоянiя, какъ нельзя лучше поясняютъ указанныя колебанiя % промышленныхъ селенiй по разрядамъ крестьянъ. Крестьяне бывшiе государственные, по степени экономическаго уровня, стоятъ гораздо выше крестьянъ бывшихъ помѣщичьихъ, такъ какъ у нихъ и дворовый надѣлъ гораздо выше, и головъ крупнаго скота приходится на дворъ больше, и % сдающихъ свои надѣлы среди нихъ гораздо ниже, чѣмъ у крестьянъ, послѣдней категорiи; естественно, что и промышленная дѣятельность среди нихъ развита меньше, чѣмъ среди крестьянъ собственниковъ, такъ какъ нужда и малоземелье, составляющiя главный стимулъ для развитiя стороннихъ внѣземледѣльческихъ занятiй, среди государственныхъ крестьянъ не такъ чувствительны, какъ у крестьянъ помѣщичьихъ. Значительная часть домохозяевъ среди крестьянъ государственныхъ владѣетъ достаточными земельными участками, для того чтобы прокормиться съ семьей и заплатить подати изъ дохода, получаемаго съ земли, — зачѣмъ же имъ идти куда нибудь на заработки или заниматься какимъ нибудь стороннимъ промысломъ? Лишнiй работникъ у нихъ и по дому всегда пригодится, для него всегда найдется какая-нибудь работа и на собственномъ полѣ, или дворѣ; нѣть нужды отпускать его на чужую сторону, или отдавать въ наученье какому-нибудь рукомеслу.
Bсѣ промыслы по мѣсту занятiй раздѣляются, какъ извѣстно, на мѣстные и отхожiе. Количественное соотношенiе между промышленниками представителями той и другой группы по 7 изслѣдованнымъ уѣздамъ далеко не одинаково: въ одномъ уѣздѣ преобладаютъ промыслы мѣстные, въ другомъ отхожiе какъ это видно изъ слѣдующихъ данныхъ:
| Количество мѣстныхъ промышленниковъ | Количество отхожихъ промышленниковъ | |
| по Суджанскому уѣзду | 7916 чел. | 6640 чел. |
| по Льговскому уѣзду | 6262 „ | 4233 „ |
| по Дмитриевскому уѣзду | 4927 „ | 6650 „ |
| по Фатежскому уѣзду | 4202 „ | 6387 „ |
| по Курскому уѣзду | 6538 „ | 5489 „ |
| по Рыльскому уѣзду | 9641 „ | 9444 „ |
| по Путивльскому уѣзду | 11157 „ | 6739 „ |
| Всего | 52503 чел. | 42122 чел. |
Въ общемъ, по семи изслѣдованнымъ уѣздамъ преобладаютъ, слѣдовательно, мѣстные промыслы, и только два уѣзда — Дмитрiевскiй и Фатежскiй составляютъ въ этомъ отношенiи исключенiе изъ общаго правила, такъ какъ здѣсь отхожихъ промышленниковъ считается больше, чѣмъ мѣстныхъ.
Значенiе мѣстныхъ и отхожихъ промысловъ въ общей экономикѣ крестьянской жизни далеко не одинаково. Относительно отхожихъ промысловъ всѣ изслѣдователи, занимавшiеся какъ теоретической разработкой этого вопроса, такъ и описанiемъ частныхъ промысловъ, приходятъ къ тому выводу, что такiе промыслы, всѣ безъ исключенiя, въ общемъ, очень вредно отзываются на крестьянскомъ хозяйствѣ и даже оказываютъ деморализующее влiянiе на семейный складъ и нравственные устои деревенской жизни. (См. напр., Чаславскаго — «Отхожiе землед. промыслы» въ Сборн. госуд. знанiй, т. 2-й; Пругавина — «Промыслы Влад. губ.», т. IV, въ монографiи о плотникахъ; свящ. Митинскаго — «Отхожiе плотники въ Зашугомьѣ», въ «Матерiалахъ для статистики Костр. губ.», вып. VI, 1884 года, etc.) Не нужно забывать, что всѣ отхожiе промыслы, какъ земледѣльческie, такъ и внѣземледѣльческiе, принадлежать къ категорiи лѣтнихъ заработковъ; исключенiе составляютъ развѣ только строго профессiональныя занятiя и фабрично-заводскiя заработки, но число лицъ, работающихъ въ этой сферѣ, весьма незначительно, въ сравненiи съ промышленниками другихъ категорiй и не превышаетъ, 9—10% общаго количества промышленниковъ. Это обстоятельство, незаслуженно игнорировавшееся почти всѣми изслѣдователями, имѣетъ очень важное значенiе въ крестьянскомъ хозяйствѣ. Оставляя свое хозяйство на лѣтнее время, когда производятся всѣ земледѣльческiя работы, отхожiй промышленникъ, правда, приноситъ взамѣнъ этого извѣстннй заработокъ въ хозяйство, но этотъ заработокъ, въ большинствѣ случаевъ, бываетъ очень незначителенъ, и едва ли въ состоянiи загладить тотъ ущербъ въ хозяйствѣ, который происходитъ вслѣдствiе плохой обработки земли, такъ какъ, за отсутствiемъ самого домохозяина, «роль пахаря часто исполняетъ слабая и несвѣдущая въ хозяйствѣ жена его, или сынъ, подростокъ лѣтъ 13—15, или же наконецъ наемные рабочiе, — людъ, который только обираетъ деньги, землю же пашетъ самымъ негоднымъ образомъ» (Митинскiй, loc. cit., стр. 128). Далѣе, не рѣдко бываетъ, что крестьянинъ, занимающiйся отхожимъ промысломъ, мало по малу отвыкаетъ отъ земли, а впослѣдствiи и совсѣмъ бросаетъ ее, перестаетъ быть хлѣбопашцемъ. Въ общемъ экономическiй и хозяйственный бытъ дворовъ, отпускающихъ своихъ работннковъ въ отхожiе заработки, гораздо хуже, чѣмъ у семей, занимающихся мѣстными промыслами. Напомнимъ здѣсь, что говорили мы по этому поводу въ I т. «Общаго сборника» (стр. 47—49); по тѣмъ даннымъ, какiя были приведены тогда нами, оказывается, что
| % безлошадн. | Среднiй надѣлъ на душу | Головъ круп. скот. | Головъ мелк. скот. | % сдающ. свою зем. | % домохоз. аренд. землю | По скольку десятинъ на 1 дворъ | |
| плотниковъ Гламадзинской вол., Дм. у. | 38 | 3,4 | 2,6 | 5,5 | 14,2 | 12 | 0,2 |
| у всѣхъ вообще крест. по Гламадзин. вол. | 26 | 3,3 | 2,7 | 5,5 | 12 | 20 | 0,7 |
| по всему Дмитр. у. | 21 | 3,3 | 2,7 | 6,7 | 10 | 40 | 2 |
Очевидно, плотничiй отхожiй промыселъ оказываетъ отрицательное влiянiе на состоянiе земледѣльческаго хозяйства. Тѣже самыя выводы получаются и относительно отхожихъ «косарей», каменьщиковъ и кирпичниковъ и т. д. Вездѣ, во всѣхъ вобще отрасляхъ, отхожей промышленности, хозяйство промышленниковъ находится въ одинаковомъ упадкѣ.
Кромѣ своего прямого влiянiя на экономическiй и сельско-хозяйственный бытъ крестьянства, отхожiе промыслы обнаруживаютъ свое отрицательное дѣйствiе на сельское населенiе еще и другимъ, косвеннымъ образомъ. Дѣло въ томъ, что съ чужой стороны промышленники приносятъ индивидуалистическiя задатки, которые уже никакъ не могутъ мирится съ патрiархальнымъ строемъ старой, многочленной семьи; отсюда — частые семейные раздѣлы, наблюдаемые въ районахъ, гдѣ особенно развиты отхожiе заработки, и, какъ непосредственный результатъ этого — размельчанiе семей и упадокъ экономическаго благосостоянiя, которое въ деревняхъ создается и поддерживается единственно viribos unitis, т. е. совмѣстнымъ трудомъ возможно большаго количества семейныхъ работниковъ. Это явленiе замѣчается не только въ одной здѣшней мѣстности, но вездѣ въ другихъ мѣстахъ, гдѣ только существуютъ отхожie промыслы, къ какому бы разряду они не принадлежали; интенсивность стремленiя къ раздѣламъ проявляется среди такого рода промышленниковъ вездѣ въ одинаковой степени.
Промыслы мѣстные въ большинствѣ случаевъ, наоборотъ, оказываютъ на земледѣлiе и хозяйство крестьянъ благотворное влiянiе, такъ какъ крестьяне занимаются ими только въ гулевое, свободное отъ полевыхъ работъ время. При такихъ условiяхъ, мѣстный промыселъ даетъ возможность домохозяйству уплачивать подати, не прибѣгая къ дешевой, несвоевременной продажѣ хлѣба и скота, и позволяетъ сводить концы съ концами, когда продуктовъ, землѣделiя не достаетъ ва обсѣмененiе полей и продовольствiе семьи. Въ особенности это можно сказать относительно кустарныхъ производствъ, которыя въ нашей черноземной губернiи имѣютъ въ большинствѣ случаевъ мелкую организацiю, не имѣющую ничего общаго съ капиталистическими формами московскихъ и владимipскихъ производствъ. Связь кустаря съ землею не перерывается, и это служитъ, несомнѣнно наилучшей гарантiей благосостоянiя двора, 90% всѣхъ кустарей-производителей у насъ занимаются промыслами только въ зимнее время и, живя постоянно дома, не имѣютъ нужды заставлять своихь «слабыхъ и не свѣдущихъ» женъ и подростковъ пахать землю, или нанимать для этого «обирающихъ деньги» особыхъ работниковъ; они въ большинствѣ случаевъ своими силами обработываютъ свои надѣлы и даже еще, не удовлетворяясь этимъ, прiарендовываютъ земли у сосѣднихъ частныхъ владѣльцевъ. Безлошадныхъ среди кустарей и вообще мѣстныхъ промышленниковъ гораздо меньше, чѣмъ среди семей, занимающихся отхожимъ промысломъ. Въ семи упомянутыхъ уѣздахъ общiй % безлошадныхъ — 23,6, если взять безразлично крестьянъ всѣхъ категорiй. Въ тѣхъ общинахъ, гдѣ развиты преимущественно отxoжie промыслы, процентъ этотъ достигаетъ до 24,8, тогда какъ въ общинахъ съ преобладанiемъ мѣстныхъ промышленниковъ безлошадныхъ считается всего 18,6%. По уѣздамъ эти отношенiя распредѣляются такимъ образомъ:
| % безлошадн. въ общинахъ съ преобладанiемъ мѣстн. промышл. | % безлошадн. въ общинахъ съ преобладанiемъ отхож. промышл. | |
| Суджанскiй у. | 21 | 19 |
| Льговскiй | 21,1 | 25 |
| Дмитрieвскiй | 17,1 | 22,2 |
| Фатежскiй | 20 | 24,9 |
| Курcкiй | 13,6 | 25,4 |
| Рыльскiй | 23,4 | 26,8 |
| Путивльскiй | 27,3 | 29,3 |
| Всего | 20,5 | 24,6 |
Значитъ, только одинъ Суджанскiй уѣздъ представляетъ нѣкоторое уклоненiе отъ высказаннаго нами положенiя, такъ какъ оказывается, что здѣсь % безлошадныхъ въ общинахъ съ преобладанiемъ мѣстныхъ промысловъ выше, чѣмъ въ общинахъ съ болѣе развитою отхожей промышленностею. Произошло это несомнѣнно оттого, что въ Замостянской и Миропольской вол., Суджанскаго уѣзда, заключающихъ въ себѣ болѣе 26% всѣхъ промышленниковъ по уѣзду, кустарныя производства давно уже съорганизовались на началахъ крупной капиталистической промышленности, которая, какъ извѣстно, всегда влечетъ за собою пониженiе экономическаго уровня среди производителей. Только благодаря этому исключительному обстоятельству, мы находимъ въ настоящее время по этимъ волостямъ непомѣрно высокiе %% безлошадныхъ домохозяевъ: по Миропольской вол. ихъ считается 26%, по Замостянской (пригородней) — 38%.
Такимъ образомъ, приведенныя цифры какъ нельзя лучше подтверждаютъ, что мѣстные промышленники, по степени экономическаго благосостоянiя, стоятъ гораздо выше, чѣмъ промышленники отхожie. Тоже самое мы получимъ, если возьмемъ распредѣленiе мѣстныхъ и отхожихъ промышленниковъ въ отдѣльности по волостямъ въ связи съ % безхозяйныхъ и безлошадныхъ домохозяевъ. Чѣмъ выше по волости % мѣстныхъ промышленниковъ, тѣмъ меньше въ ней домохозяевъ безлошадныхъ, и наоборотъ: съ пониженiемъ % мѣстныхъ промышленниковъ и повышенiемъ количества отхожихъ — увеличивается число безлошадниковъ. (Общiй сборникъ, т. I, стр. 47) Если же изъ общей массы мѣстныхъ промышленниковъ, заключающей въ себѣ какъ кустарей-производителей, такъ и наемныхъ рабочихъ разныхъ категорiй, (батраки поденьщики etc.) выдѣлить кустарей и сопоставить ихъ хозяйственное положенiе съ промышленниками отхожими, то разница между тѣми и другими окажется еще ощутительнѣе. У кустарей, напр., Путивльскаго уѣзда % безлошадныхъ равняется 22, тогда какъ среди домохозяевъ, уходящихъ въ отхожiе промыслы, безлошадниковъ считается болѣе 30%, среднее же количество домохозяевъ безлошадныхъ по уѣзду опредѣляется по нашему сборнику въ 28,2% общаго числа надѣльныхъ дворовъ. Слѣдовательно, кустари, по степени экономической обезпеченности и по состоянiю хозяйства, стоятъ выше средняго тиническаго домохозяйства въ Путивльскомъ уѣздѣ, промышленники же отхожiе — ниже его.
Все сказанное приводитъ насъ къ тому заключенiю, что значенiе мѣстныхъ и въ особенности кустарныхъ промысловъ въ крестьянскомъ хозяйствѣ во всякомъ случаѣ необходимо опредѣлить чистымъ плюсомъ, тогда какъ значенiе отхожихъ промысловъ — выражается минусомъ. Въ виду этого, несомнѣнно представляется желательнымъ, чтобы мѣстные, кустарные промыслы, доставляющiе прямую выгоду населенiю, получили среди крестьянства возможно большее распространенiе; желательно также, чтобы они въ концѣ концовъ вытѣснили существующiе отхожiе заработки, выгодность которыхъ въ общемъ итогѣ представляется фиктивною, или по меньшей мѣрѣ сомнительною; чтобы весь этотъ громадный контингентъ отхожихъ промышленниковъ нашелъ примѣненiе своимъ силамъ у себя дома, въ деревнѣ, въ сферѣ обработывающей промышленности, которая еще такъ мало развита у насъ; — словомъ, желательно было бы полное уничтоженiе отхожихъ заработковъ и замѣна ихъ мѣстными кустарными производствами. Для этого не нужно, конечно, ни какого нибудь премированiя этихъ послѣднихъ, ни принудительныхъ мѣръ, вродѣ запрещенiя отлучки на заработки изъ дома; для этого просто нужно: во 1-хъ, сдѣлать занятiя кустарными промыслами доступными для всѣхъ безъ исключенiя,— даже для такихъ домохозяевъ, которые не имѣютъ собственнаго оборотнаго и основнаго капитала; во 2-хъ, помочь кустарямъ въ ихъ борьбѣ съ крупной заводской и фабричной промышленностью, такъ какъ за послѣднее время имъ приходится выдерживать очень сильное давленiе со стороны капиталистической продукции, которая шагъ за шагомъ отвоевываетъ у мелкихъ производителей всѣ рынки, бывшiе прежде въ ихъ полномъ pacпоряженiи, захватываетъ цѣлые сферы труда, гдѣ господствовалъ прежде исключительно мелкiй кустарь-производитель. Московская выставка 1882 года ясно показала, что наша кустарная промышленность, вслѣдствiе полнаго отсутствiя въ ней правильной и разумной организацiи, не смотря на всѣ свои достоинства, страдаетъ вмѣстѣ съ тѣмъ важными и весьма крупными недостатками, которые впрочемъ по существу своему легко устранимы, какъ напр.: недостаточность техническихъ знанiй и возможнаго сложенiя силъ для увеличенiя производительности труда, неудовлетворительность инструментовъ и незнакомство съ усовершенствованными способами производствъ невозможность, вслѣдствiе собственной экономической «маломочности», пользоваться для своей работы усовершенствованными машинами, которые приводятся въ движенiе не мускульной силой человѣка, а какими нибудь искусственными двигателями, вродѣ пара, воды, электричества etc.; отсутствiе кредита, и нерацiональная организацiя сбыта,— таковы главные слабые стороны нашего мелкаго кустарническаго производства. Послѣ этого становиться понятна вся важность предпрiятiй, предназначенныхъ поддерживать и развивать мелкую промышленность и снабжать ее кредитомъ и такими техническими удобствами которымъ обладаетъ промышленность крупная.
Но… здѣсь необходимо остановиться на одномь недоразумѣнiи.
Съ тѣхъ поръ, какъ Тверское земство потерпѣло сряду нѣсколько неудачъ въ организацiи кустарной промышленности, у насъ въ обществѣ и въ особенности среди земскихъ дѣятелей — распространилось мнѣнie, что всякое постороннее вмѣшательство въ дѣло организацiи крестьянскихъ промысловъ не только безполезно, но даже можетъ, при болѣе или менѣе неблагопрiятныхъ обстоятельствахъ, принести промышленникамъ существенный вредъ, лишая промышленниковъ возможности проявить собственную иницiативу и тѣмъ внося въ среду ихъ сильную деморализацiю. Противники системы вмѣшательства утверждаютъ, что «всякая кооперацiя, какъ доказываетъ опытъ западно-европейскихъ ассоцiацiй и нашихъ промышленныхъ артелей, только въ такомъ случаѣ можетъ пойти успѣшно, когда она создана по сознательной иницiативѣ самихъ производителей рабочихъ. Земство разумѣется можетъ поощрять развитiе общественныхъ запашекъ и вообще всякихъ промышленныхъ артелей, но оно не должно ни въ какомъ случаѣ браться за созданiе и организацiю ихъ»… Мы съ своей стороны, никакъ не можемъ согласиться съ этимъ мнѣнiемъ такъ какъ намъ кажется, что оно имѣетъ за себя очень мало данныхъ.
«Опытъ западно-европейскихъ ассоцiацiй», изъ которыхъ дѣйствительно, многiе, будучи основаны при содѣйствiи правительства, разложились, — еще рѣшительно ничего намъ не доказываетъ и, конечно, доказать не можетъ, потому что одно дѣло Францiя, другое — Россiя, съ ея совершенно особыми условiями соцiальнаго и хозяйственнаго быта. Аналогiи между этими двумя странами нѣтъ ни малѣйшей; и въ частности относительно кустарной промышленности мы никоимъ образомъ не можемъ проводить ее, потому что разница въ этомъ случаѣ тѣмъ рѣзче, что нашъ кустарь русскiй живетъ въ деревнѣ, при землѣ, тогда какъ кустарь во Францiи — преимущестиенно житель города. По крайней мѣрѣ, всѣ ремесленники и кустари западной Европы, пользовавшiеся правительственной субсидiей, тамъ были городскiе — парижскiе, марсельскiе, лiонскie etc… Какой же резонъ думать, что то, что не удалось тамъ, во Францiи, среди городскаго населенiя, непремѣнно не удастся и у насъ въ Россiи, среди сельскихъ обывателей? Гдѣ основанiя для этого?
Необходимо во всякомъ случаѣ сознаться, что относительно нашихъ русскихъ промышленныхъ артелей, мы знаемъ собственно одинъ крупный фактъ, когда артели, основанные при содѣйствiи земскихъ учрежденiй, рушились безповоротно, — это крушенiе Тверскихъ кузнечныхъ, сапожныхъ, льнотрепальныхъ и смолокуренныхъ артелей. Но вѣдь всѣмъ извѣстно, что причиной крушенiя ихъ послужило не то обстоятельство, что онѣ основаны земствомъ, по земской иницiативѣ, и на земскiя деньги, а то что имъ не было дано правильной и соотвѣтствующей дѣлу организацiи, не было въ нихъ правильнаго и разумнаго контроля надъ дѣйствiями и производствомъ членовъ артелей; не было разумныхъ и энергичныхъ людей, которые бы руководили дѣломъ въ техническомъ и экономическомъ отношенiяхъ, и сверхъ того, Тверское земство въ высшей степени не практично распредѣлило свою ссуду, между кустарями руководствуясь тѣмъ принципомъ, чтобы на меньшую сумму создать большее количество товариществъ, тогда какъ ему слѣдовало бы, наоборотъ, дать большую сумму на устройство меньшаго числа товариществъ. При такихъ условiяхъ, товарищества, созданныя Тверскимъ земствомъ уже при самомъ основанiи своемъ носили зародыши развоженiя, которыя, развиваясь съ теченiемь времени, должны были неминуемо привести къ гибели всѣ благiя начинанiа Тверскаго земства.
Не нужно забывать однако, что, кромѣ Тверскаго земства, у насъ брались за дѣло организацiи крестьянскихъ промысловъ въ той или иной формѣ и нѣкоторыя другiя земства, и ихъ усилiя не всегда оставались безплодными. Такъ напр., Саранульское земство, Вятской губернiи, недавно организовало артель кузнецовъ въ мѣстечкѣ Воткинскомъ заводѣ, выдавши имъ въ единовременную ссуду 10,000 p. Изъ доклада, прочитаннаго въ засѣданiи «Комиссiи по изслѣдованiю кустарной промышленности въ Pocciи», состоявшемся 2 ноября истекшаго 1884 года, видно, что артелью былъ выработанъ, при помощи уѣзднаго земства, уставь который уже одобренъ Вятскимъ губернаторомъ и Министерствомъ Внутреннихъ Дѣлъ, Финансовъ и Государственныхъ Имуществъ, такъ что артель, фактически начавшая существовать еще съ конца 1883 г., теперь уже получила и юридическую санкцiю. Въ члены артели до настоящаго времени записались уже болѣе 30 человѣкъ. Кустари, по указанiю земства, завели на первыхъ же порахъ прямыя непосредственныя сношенiя съ упомянутой Коммисiей по изслѣдованiю кустарныхъ промысловъ, которая еще задолго до утвержденiя артельнаго устава выслала имъ чрезъ коммиcioнество «Работникъ» мукомольную мельницу завода Джеффери и Блэкстона, какъ образецъ для изготовленiя подобнаго рода мельницъ, и оказала содѣйствiе свое къ прiисканiю мѣcта на Нижегородской ярмаркѣ для склада издѣлiй кустарей. Даже Министръ Госуд. Имущ. принялъ большое участiе въ судьбѣ кустарей. Благодаря этому участiю, кустари въ теченiи двухъ мѣсяцевъ успѣли приготовить нѣсколько плуговъ, боронъ, молотилокъ и проч., по образцамъ, высланнымъ безвозмездно, по ходатайству г. Черняева, въ ихъ распоряженiе Министерствомъ Государственныхъ Имуществъ. Изготовленные предметы были осмотрѣны г. Министромъ Госуд. Имущ. въ бытность его прошлымъ лѣтомъ на камско-воткинскихъ заводахъ. На Нижегородской ярмаркѣ выставленные предметы были распроданы въ теченiи двухъ дней и спросъ на нихъ, какъ писали газеты, превысилъ предложенiе въ нѣсколько разъ («Новости», 1884 г.). Результатомъ конкуренцiи кустарей явилось пониженiе цѣнъ на молотилки въ складѣ мѣстнаго агентства сельско-хозяйственныхъ машинъ и орудiй — съ 120 руб. на 60 руб. Въ теченiе лѣта и осени кустари, какъ видно изъ письма ихъ къ предсѣдателю Комиссiи, получили уже заказовъ на 25,000 р. — въ Нижнемъ Новгородѣ, Петербургѣ и Москвѣ. Воткинскимъ кустарнымъ издѣлiямъ на Нижегородской ярмаркѣ было оказано полное вниманiе со стороны губернатора, г. Баранова, которымъ выдано удостовѣренiе въ добросовѣстномъ исполненiи издѣлiй, и, благодаря его участiю, издѣлiя не были обложены никакими торговыми пошлинами. Сами кустари, не ожидали подобнаго успѣха въ дѣлѣ. Въ настоящее время ими уже открыта самостоятельная контора въ Нижнемъ Новгородѣ для полученiя заказовъ, сбыта кустарныхъ издѣлiй и ознакомленiя заказчиковъ съ образцами ихъ, часть которыхъ уже и выслана туда, а также и въ сельско-хозяйственный музей Петербурга, какъ то: молотилка, борона, плугъ и тарантасъ.
Такимъ образомъ, дѣло, начатое земствомъ, было принято на себя въ дальнѣйшемъ ведѣнiи Коммисiей, и, судя по всему, оно не кончится неудачей.
Далѣе, за послѣднее время во многихъ мѣстахъ стало обращать на себя вниманiе производство корзинъ и легкой мебели изъ ивовыхъ прутьевъ. Днѣпровское уѣздное земство, какъ оповѣщали прошлымъ лѣтомъ мѣстные газеты, имѣло намѣренiе прошлой осенью войти съ докладомъ въ земское собранiе объ оказанiи содѣйствiя распространенiю этого промысла, ибо среди населенiя г. Алешекъ, вблизи котораго находится 12 дес. ивы-шевелюги, разведенной искуственно на летучихъ пескахъ, существуютъ уже попытки изготовленiя мебели и другихъ предметовъ изъ ивняка. Этотъ же промыселъ занимаетъ въ настоящее время и столичныя наши земства, въ виду того, что въ подстоличномъ населенiи замѣчается сильная тенденцiя къ этому промыслу. Задонское земство, Воронежской губернiи, также, какъ мы слышали, обратило вниманiе на плетенiе ивовыхъ корзинъ, развитое въ уѣздѣ, и намѣревается также придти на помощь къ кустарямъ.
Кромѣ того, мы знаемъ также, что еще въ 1871 г. Вытегорское земство подняло вопросъ объ организацiи въ уѣздѣ смолокуреннаго производства. Нижегородское земство устроило въ с. Удомѣ артельный крахмальный заводъ. Ветлужское земское собранiе постановило содѣйствовать образованiю артелей лѣсорабочихъ. Въ 1872 г. Олонецкое губернское земское собранiе ассигновало 4000 р. двумъ лѣсотехническимъ артельнымъ заводамъ въ Лодейнопольскомъ уѣздѣ (Исаевъ, А. «Артели въ Россiи». Ярославль, 1881 г. стр. 82) и т. д. и т. д. Судьба всѣхъ этихъ земскихъ начинанiй неизвѣстна, но, конечно, на основанiи одного печальнаго опыта Тверскихъ артелей, было бы слишкомъ смѣло предположить, что и эти всѣ артели сгибли безслѣдно…
Мы знаемъ далѣе, что не только земство, но и само правительство съ успѣхомъ основывало промышленный артели, и при томъ безъ всякихъ значительныхъ затратъ съ своей стороны. Г. Бѣловъ разсказываетъ, напр., въ «Сборникѣ матерiяловъ для изуч. артелей въ Россiи» фактъ такого рода. Въ началѣ 60-хъ годовъ на Нижнетуринскомъ Уральскомъ заводѣ, гороблагодатскаго округа, стали приготовлять ударныя трубки для артиллерiйскаго вѣдомства. Сначала рабочiе работали по-мѣсячно, потомъ ихъ перевели на задѣльную плату, при чемъ было замѣчено, что, при этомъ новомъ порядкѣ, paбочie исполняютъ работы гораздо старательнѣе и лучше, чѣмъ прежде. Чтобы сдѣлать свою работу возможно болѣе производительною, они даже изобрѣли сами нѣсколько весьма остроумныхъ приспособленiй, которыя значительно ускоряли работу, такъ что, если прежде, напр., рабочiй вырѣзалъ 5 трубокъ въ день, то при новыхъ условiяхъ производительность его увеличилась въ двадцать разъ, такъ какъ онъ сталъ вырѣзать теперь ежедневно около 100 трубокъ. Тогда среди рабочихъ возникла мысль организовать самостоятельную артель для производства трубокъ и брать подряды отъ управленiя завода. Горный начальникъ встрѣтилъ эту мысль весьма сочувственно и обѣщалъ рабочимъ, если они устроятъ такую артель, тотчасъ же дать имъ большой заказъ въ 33,000 трубокъ (1867 г.). Артель немедленно же принялась за работы, и заказъ поспѣлъ даже ранѣе назначеннаго срока, при чемъ paбочie понизили, и заработную плату и взяли всего по 443/8 коп. за трубку, тогда какъ заводу до сихъ поръ каждая трубка обходилась, по меньшей мѣрѣ, въ 50 коп. На слѣдующiй годъ заводское управленiе уже безъ малѣйшихъ колебанiй предоставило артели заказъ въ 180,000 трубокъ, и послѣдняя нашла возможнымъ понизить поштучную плату до 40 коп. Артельное производство расширялось. Членовъ въ артели сначала было 60, потомъ оно быстро дошло до 150 чел. Рабочiе, въ виду расширенiя производства, замѣнили ручной трудъ машиннымъ: съ одной стороны они сами изобрѣли нѣкоторые станки, съ другой — много машинъ было ими выписано изъ Петербурга и Казани. При такихъ условiяхъ каждый рабочiй получалъ значительную заработную плату, которую изслѣдователи высчитываютъ въ 259 руб. 25 коп. въ годъ. Значительность заработковъ сразу повлiяла на возвышенiе экономическаго благосостоянiя кустарей, такъ что они нашли даже возможность удѣлить изъ своихъ заработковъ на устройство школы 500 рублей. Но, само собою разумѣется, такая артель, занятая спецiaльной, нужной только для извѣстнаго времени промышленностiю, уже по одному этому не могла просуществовать долго. Исполняя только казенные подряды, она поставлена была въ зависимость исключительно отъ артиллерiйскихъ заводовъ, отъ заказовъ, которые ей дѣлались этими послѣдними. Вслѣдствiе этого, въ 1871 г. работы у ней вдругъ прекратились и она должна была ликвидировать свои дѣла, раздѣливши «по рукамъ» весь свой запасный и оборотный капиталъ въ 2600 р. Возобновлялась ли она потомъ — неизвѣстно, но, конечно, приведенные факты свидѣтельствуютъ, что она во всякомъ случаѣ, какъ извѣстная форма производства и организацiи, обладала замѣчательной живучестью и была благодѣтельна для рабочихъ. Будь у ней постоянные заказы — нѣтъ сомненiя, она сдѣлалась бы главнѣйшимъ источникомъ благосостоянiя всѣхъ мѣстныхъ крестьянъ.
Существовала также, или даже существуетъ и теперь, Екатеринбургская артель по производству лафетовъ (Исаевъ, 84) основанная по почину начальника уральскихъ заводовъ г. Грамматчикова. На Кувшинскомъ заводѣ мы находимъ артель рабочихъ для производства доменныхъ и литейныхъ работъ. Извѣстна также всѣмъ складочная артель слесарей въ с. Павловѣ, Нижегородской губернiи, образовавшаяся по иницiативе Министерства Финансовъ, въ начале 70-хъ годовъ, и разложившаяся только вслѣдствie того, что не во время лишилась своего главнаго разумного руководителя г. Зернова.
Недавно газеты принесли извѣстiе, что въ Петербургѣ, по иницiативѣ мѣстнаго градоначальника, г. Грессера организовалась артель ночныхъ сторожей, имѣющая свой уставъ и значительный основной капиталъ. Говорятъ также, что въ «Сѣверной коммиссiи» Качалова разработанъ вопросъ объ учрежденiи банка для поморовъ Архангельской губернiи. Проэктъ этотъ, и словамъ «Московскихъ Вѣдом.» (№ 205, 1885 г.), уже одобренъ Министерствомъ Финансовъ и въ настоящее время находится на разсмотрѣнiи Государственнаго Совѣта, а въ непродолжительномъ времени вѣроятно получить окончательное разрѣшенiе. Главная цѣль банка будетъ состоять въ выдачѣ мелкимъ туземнымъ промышленникамъ и рыбакамъ ссудъ — единоличныхъ и артельныхъ, за круговой порукою всѣхъ членовъ — на устройство собственныхъ тоней и неводовъ, что дастъ имъ возможность выйти изъ зависимости отъ крупныхъ рабопромышленниковъ и вести промыселъ самостоятельно.
Точно также и частныя лица часто являлись у насъ иницiаторами въ организацiи промышленности, и не всегда и безуспѣшно. Въ 1862 г., напр., г. Мельниковъ въ Петербургѣ задумалъ дать болѣе или менѣе прочную и выгодную организацiю мастеровымъ столярнаго цеха, которые до тѣхъ поръ работали, закупали сырой матерiалъ и сбывали издѣлiя каждый самъ по себѣ, въ отдѣльности отъ прочихъ. Съ этою цѣлью была устроена имъ столярная сырьево-складочная артель, гдѣ всѣ участники могли помѣщать свои издѣлiя для продажи и гдѣ получались заказы отъ разныхъ частныхъ лицъ и общественныхъ учрежденiй. Черезъ 2 года артель эта имѣла уже свой собственный прекрасный магазинъ. Съ теченiемъ времени дѣла ея все улучшались, но, къ сожалѣнiю, личный составъ скоро почти весь измѣнился, и на мѣсто русскихъ въ артель вошли почему-то нѣмцы…
Мы моглибы привести здѣсь многое множество подобныхъ же фактовъ, но намъ кажется и этого вполнѣ достаточно, чтобы убѣдиться въ томъ, что внѣшнее воздѣйствiе, посторонняя иницiатива, какъ таковая, не можетъ вредить дѣлу организацiи нашихъ кустарныхъ промысловъ. Предполагать на основанiи извѣстнаго ошибочнаго логическаго силлогизма post hoc, erqo propter hoc, — что Тверскiя земскiя артели пали только потому, что не были основаны самими крестьянами, что всѣ промышленныя артели только въ томъ случаѣ и могутъ имѣть успѣхъ, если они будутъ организованы самими производителями,— было бы совершенно неосновательно.
Но могутъ быть также возраженiя и по существу. Намъ могутъ сказать, что какъ бы мы ни старались о развитiи и поддержкѣ мелкой кустарной промышленности, она все таки въ концѣ концовъ, подъ влiянiемъ развивающейся культуры, должна будетъ пасть, уступивши свое мѣсто крупному производству; что таковъ вобще «законъ» историческаго развитiя и преемственности экономическихъ формъ и что никакiя усилiя ни частныхъ лицъ, ни общественныхъ учрежденiй не въ силахъ побороть дѣйствiя этого желѣзнаго историко-экономическаго закона, который уже проявилъ свою силу въ западной Европѣ. Необходимо, конечно, сознаться, что условiя современной нашей хозяйственной жизни болѣе благопрiятствуютъ крупной формѣ производства и оставляютъ очень мало простора для дѣятельности мелкаго промышленника, но изъ этого, по нашему мнѣнiю, еще ровно ничего не вытекаетъ. Ссылка на западную Европу также не имѣетъ за собою никакихъ резоновъ, потому что въ настоящеее время уже считается доказанною та мысль, что хозяйственный строй одной стороны — не есть точный слѣпой въ другой, что каждая страна имѣетъ свою собственную хозяйственную исторiю, которая вовсе но обязательна для государствъ сосѣднихъ, имѣющихъ свою самостоятельную соцiально-политическую и естественную физiономiю. Въ нашемъ недавнемъ прошломъ мы имѣемъ крупный примѣръ, доказывающiй возможность такого направленiя въ государственной политикѣ, которое какъ нельзя болѣе соотвѣтствуетъ общему благу и рѣзко отличается отъ прежней политики западно-европейскихъ государствъ, приведшей ихъ къ капитализму. Это знаменитый актъ нашей верховной власти 1861 г. Тенденцiя крупной промышленности по отношѣнiю къ нему заключалась, несомнѣнно, въ томъ, чтобы сконцентрировать земельный капиталъ въ рукахъ немногочисленнаго меньшинства и оставить массу безземельною. Въ этомъ заключался интересъ капитала и владѣльцевъ; но темъ не менѣе, благодаря волѣ Царя-Освободителя и желанiю лучшихъ силъ тогдашняго русскаго общества, этого по случилось, и крестьяне всѣ получили надѣлы; земля отъ этого раздробилась, вопреки прямымъ тенденцiямъ капитала и это обстоятельство надолго затормозило развитiе крупной промышленности въ нашемъ государствѣ.
Но пусть даже будущее принадлежитъ круппому производству,- это все таки нe даетъ намъ права холодно относиться къ борьбѣ мелкаго кустаря съ крупными капиталистическими предпрiятiями, такъ какъ, нѣтъ сомненiя, задача промышленнаго прогресса, его высшая, идеальная цѣль должна состоять въ томъ, чтобы овладѣть крупной формой производства на началахъ коллективизма и артельности..
Во всякомъ случаѣ, «прикрытiе естественными законами исторiи, говоритъ одинъ изъ нашихъ извѣстныхъ экономистовъ, есть преступное равнодушiе, которое въ концѣ концовъ играетъ въ руку могущественному меньшинству, и на оборотъ: всякое дѣятельное стаpaнie устранитъ тѣ невыгоды, которыя будто бы роковымъ образомъ влекутъ за собой эти законы, позволяетъ освободиться отъ многихъ золъ, которыми страдаютъ западно-Европейскiя страны. Общественная жизнь не есть произведенiе природы, а произведенiе культуры, въ созданiи которой участвуетъ человѣческiй умъ, говоритъ Вагнеръ. А если это такъ, то дѣятельное участiе государства и наиболѣе развитой части общества въ хозяйственной политикѣ можетъ придать экономическому складу страны иной видъ, нежели тотъ, который она приметъ подъ влiянiемъ соперничества, порожденнаго только экономическими побужденiями». (Исаевъ — Артели, стр. 323)
Кромѣ того, намъ кажется, что нигдѣ кустарные промыслы не нуждаются такъ сильно въ сторонней поддержкѣ, какъ въ нашихъ чреноземныхъ губернiяхъ. Они выросли здѣсь еще такъ недавно и, не успѣвши достаточно окрѣпнуть и укорениться, принуждены теперь же вступить въ борьбу съ сильнымъ противникомъ — капитализмомъ, который при поддержкѣ желѣзныхъ дорогъ и разныхъ иныхъ культурныхъ усовершенствованiй и нововведенiй послѣдняго времени, все усиливается, растетъ, какъ сказочный богатырь, не по днямъ, а по часамъ. Если правительство и земства находятъ нужнымъ помогать кустарямъ центральныхъ не черноземныхъ губернiй (Тверской, Владимiрской и Вятской), то тѣмъ болѣе такая помощь необходима кустарямъ нашей черноземной полосы, потому что тамъ, въ нечерноземныхъ губернiяхъ, кустарныя производства — явленiе старое, давнишнее; тамъ они имѣютъ свою исторiю и традицiи. Московскiе ткачи, вязниковскiе кожевенники, ковровскiе офени считаютъ за собою цѣлыя сотни лѣтъ существованiя. Капитализмъ, какъ явленiе новаго, послѣдняго времени, засталъ кустарныя производства того края уже на извѣстной степени развитiя, когда они совершенно съорганизовались и крѣпко укоренились въ населенiи. Поэтому кустари и сами, своими силами, могли тамъ успѣшно бороться — по крайней мѣрѣ, на первыхъ порахъ — съ системой крупнаго капиталистическаго производства. Тѣмъ не менѣе во многихъ мѣстахъ тамъ борьба эта на столько трудна для крестьянина-кустаря, что земство и правительство сочли нужнымъ протянуть ему руку помощи. У насъ же, въ черноземной полосѣ, помощь эта, по нашему мнѣнiю, еще необходимѣе, потому что всѣ здѣшнiе промыслы и кустарные производства — явленiе молодое едва вышедшее изъ пеленокъ. Они возникли и стали развиваться здѣсь весьма недавно; многie изъ нихъ всего какихъ нибудь 30—40 лѣтъ назадъ приняли форму промысловъ. Поэтому промышленникамъ здѣшнимъ трудно вести борьбу съ капитализмомъ, конкуррировать не только съ мѣстными, по и съ внѣшними, привозными издѣлiями крупной заводско-фабричной промышленности. За послѣднiя 17 лѣтъ, съ тѣхъ поръ, какъ прошли здѣсь желѣзныя дороги, мы видѣли уже здѣсь нѣсколько примѣровъ гибели кустарныхъ производствъ, издѣлiя которыхъ не въ состоянiи были, по тѣмъ или инымъ причинамъ, выдерживать конкурренцiи съ привозными издѣлiями московскихъ и владимiрскихъ мануфактуръ. Такъ погибло напр., производство кушаковъ въ Фатежскомъ, Щигровскомъ и Курскомъ уу., такъ какъ дешевый машинный кушакъ московской фабрикацiи, привезенный сюда по желѣзной дорогѣ, сразу вытѣснилъ съ рынка мѣстныя издѣлiя. Правда, привозной кушакъ, по своимъ качествамъ, гораздо хуже здѣшняго: онъ скорѣе изнашивается и линяетъ послѣ первой же промывки,— но что за дѣло до этого потребителю — крестьянину? Онъ ищетъ не красоты а главнымъ образомъ дешевизны; этому качеству вполнѣ удовлетворяетъ привозный кушакъ машиннаго производства, и потому издѣлiя нашихъ кустарей должны были на первыхъ же порахъ уступить ему свое мѣсто. Вслѣдствiе, тѣхъ же причинъ гибнетъ у насъ и ковровое производство, производство рушниковъ и скатертей въ Льговскомъ, Курскомъ и Щигровскомъ уѣздахъ, кузнечное производство въ Миропольѣ и Борисовкѣ, и т. д. (Напомнимъ читателю, что до проведенiя желѣзныхъ дорогъ крупные центры (слободы и города) южной части Курской губ. занимались изготовленiемъ сошниковъ, подковь и гвоздей дли всей центральной черноземной полосы. «Суджанскiе подковы» были извѣстны даже въ Москвѣ и Петербургѣ и во всѣхъ окраинныхъ южныхъ городахъ, и вездѣ ихъ предпочитали, или, по крайней мѣрѣ, ставили въ уровень съ извѣстными «касимовскими подковами». Матерiалъ производства, желѣзо, здѣшнiе кустари брали прежде или на Коренной ярмаркѣ, или же въ Кременчугѣ, какъ ближайшемъ депо, гдѣ можно было получать нижегородское (уральское) желѣзо. Издѣлiя свои кустари сбывали, главнымъ образомъ, въ Сумы, Харьковъ и Полтаву. Въ настоящее время города эти уже больше не берутъ здѣшнихъ издѣлiй, потому что желѣзная дорога примчала въ Харьковъ массу сырья — нижегородскаго и англiйскаго полосоваго желѣза, и вслѣдствiе этого тамъ явились собственные кузнецы; которые своими издѣлiями вытѣснили Суджанскихъ кустарей съ Харьковскаго и Полтавскаго рынковъ. Такимъ образомъ, они остались при одномъ только мѣстномъ рынкѣ, слѣдствиемъ чего быль упадокъ производства въ смыслѣ техники. Прежнюю славную Суджанскую подкову, которая дѣлалась изъ лучшаго пермскаго полосоваго желѣза смѣнила дрянная подкова изъ «лома», т. е. изъ ржавыхъ отбросовъ и обломковъ. Она очень непрочна и некрасива на видѣ; покупается только крестьянами; владѣльцы же для своихъ экономiй и для себя берутъ англiйскую подкову въ мѣстныхъ лавкахъ. Теперь англiйскую и нижегородскую (ворсмскую) подкову здѣсь въ каждой лавкѣ встрѣтишь… Сапожный гвоздь, приготовленiемъ котораго прежде такъ славился г. Мирополье, выбитъ теперь ворсмскимъ привознымъ гвоздемъ даже съ мѣстнаго рынка; мѣстные кузнецы совсѣмъ перестали приготовлять его, находя невыгоднымъ для себя конкуррировать съ Ворсмой (Промыслы и внѣземлед. занят. крестьянъ центр. района Курской губ. Общiй сборникъ, стр. 189—190)).
Всего этого могло бы, конечно, и не быть, если бы кустарямъ была оказана надлежащая и своевременная помощь со стороны.
Говорить подробно о практическихъ мѣрахъ, путемъ которыхъ должна выразиться помощь кустарямъ, мы здѣсь не рѣшаемся — уже по одному тому, что этотъ предметъ по легко уложить на нѣсколькихъ страницахъ, такъ какъ пришлось бы говорить о каждомъ промыслѣ особо. Мы ограничимся здѣсь лишь краткимъ указанiемъ тѣхъ мѣропрiятiй, которыя могутъ быть примѣнены ко всѣмъ вообще кустарнымъ промысламъ безъ исключенiя. Всѣ такiя мѣропрiятiя можно подраздѣлить на культурныя и экономическiя. Къ числу первыхъ относятся:
1) Образованiе ремесленнаго обученiя при сельскихъ школахъ.
2) Образованiе спецiальныхъ техническихъ ремесленныхъ училищъ въ крупныхъ торгово-промышленныхъ центрахъ, вродѣ: гор. Мирополья, Михайловки (Дмитрiевск. у.), Борисовки, Томаровки, Великой-Михайловки и проч.; при чемъ, въ этихъ спецiальныхъ учебныхъ заведенiяхъ должно быть обращено особое вниманiе на изученiе тѣхъ отраслей промышленности, которыя наиболѣе развиты въ той мѣстности: въ Миропольѣ, напр., на ситовное, кожевенное, шапочное, сапожное производства, въ Михайловкѣ — на веревочное и т. д. Учителями въ такихъ училищахъ должны быть люди не столько съ теоретическимъ, сколько съ практическимъ образованiемъ; они должны быть спецiалистамн своего дѣла, знать, какiя техническiя приспособленiя въ извѣстномъ производствѣ существуютъ повсемѣстно у нашихъ русскихъ кустарей и заграницей. Контингентъ такихъ учителей можетъ рекрутироваться изъ окончившихъ курсъ въ реальныхъ и техническихъ училищахъ; при чемъ, для практическаго ознакомленiя съ разными формами техническаго производства, ихъ можно бы было отправлять въ командировки, на стипендiи, нарочно ассигнуемыя для этого.
3) Образованiе при такихъ училищахъ, или отдѣльно отъ нихъ, въ промышленныхъ и густо населенныхъ центрахъ, спецiальныхъ промышленныхъ музеевъ и библiотекъ.
4) Организацiя перiодическихъ центральныхъ выставокъ кустарныхъ производствъ въ губернскихъ и уѣздныхъ городахъ. Это будетъ служить прѣкраснымъ средствомъ для сближенiя кустарей между собою и для сближенiя ихъ съ потребителями и торговцами-скупщиками. Такiя выставки можно устраивать регулярно чрезъ каждые 3—5 лѣтъ.
Главнѣйшими же экономическими предпрiятiями должны быть слѣдующiя:
1) Организацiя сырьевыхъ и товарныхъ складовъ на мѣстахъ производства; для этого промышленникамъ должны быть выдаваемы единовременныя долгосрочныя ссуды, уплата которых гарантируется общей круговой порукой всѣхъ промышленниковъ, пользующихся складами.
2) Организацiя дешеваго кредита для закупки сырья, въ видѣ особыхъ «промысловыхъ» банковъ, кассъ и т. под.
3) Единовременная ссуда кустарямъ для прiобрѣтенiя нѣкоторыхъ, дорогихъ инструментовъ и орудiй производства, покупка которыхъ не по силамъ мелкому кустарю — одиночкѣ, какъ напр., «машина» для толченiя коры въ кожевенно-сапожномъ производствѣ, стоющая до 100 руб. Въ виду того, что такiя орудiя необходимы производителю не постоянно, а только въ нѣкоторые моменты производства, они легко могутъ быть прiобрѣтаемы артелями, по нѣскольку человѣкъ, для совмѣстнаго пользованiя
4) Временное допущенiе для производительныхъ артельныхъ организацiй отмѣны промысловыхъ свидѣтельствъ и другихъ торговыхъ пошлинъ.
Въ заключенiе мы не можемъ не отмѣтить здѣсь одного отраднаго факта, показывающаго, что и въ нашей Курской губернiи среди земскихъ дѣятелей начинаетъ обнаруживаться вниманiе и сочувствiе къ положенiю кустарей. Прошедшимъ лѣтомъ нами была помѣщена въ газ. «Новостяхъ» замѣтка о кузнечномъ промыслѣ въ г. Миропольѣ, Судж. уѣзда, въ которой мы указывали на бѣдственное положенiе кузнецовъ, вынужденныхъ, вслѣдствiе упадка промысла и отсутствiя сбыта для ихъ издѣлiй, понемногу закрывать свои кузницы и искать стороннихъ заработковъ. На это обратилъ вниманiе предсѣдатель 2-го отделенiя Вольно-Экономическаго Общества, Ф. Н. Королевъ, который и обратился съ письмомъ къ предсѣдателю Суджанской земской управы, К. П. Арнольди, предлагая со стороны Общества содѣйствiе миропольскимъ кузнецамъ. Содѣйствiе это, по мнѣнiю г. Королева, могло бы выразиться въ снабженiи кузнецовъ образцами такихъ несложныхъ земледѣльческихъ орудiй, которыя могутъ быть безъ затрудненiя построены обыкновеннымъ кузнечнымъ способомъ и не требуютъ дорогихъ и сложныхъ приспособленiй; при чемъ г. Королевъ указывалъ на одноконные плужки, производимыя кустарями С.-Петербургской губ., на 17-рублевую вѣялку, изготовляемую въ Ярославской губернiи, и еще на нѣкоторые другiе предметы, которое Вольно-Эконом. Общество могло бы выслать миропольскимъ кустарямъ безвозмездно. На ближайшемъ же экстренномъ уѣздномъ земскомъ собранiи, 18 апрѣля текущаго 1885 года, предсѣдатель управы сдѣлалъ объ этомъ докладъ, въ которомъ, основываясь на данныхъ статистическихъ сборниковъ, изданныхъ губернскимъ земскимъ статистическимъ бюро, доказывалъ неотложную необходимость помощи миропольскимъ кузнецамъ. Зная нравственную неподвижность малороссiянина, говорилъ предсѣдатель въ своемъ докладѣ, можно сомнѣваться, чтобы Миропольскiе кузнецы согласились приняться за постройку даже самаго незначительнаго числа земледѣльческихъ орудiй на свой собственный страхъ и рискъ, пока они не будутъ увѣрены въ возможности находить имъ выгодный сбытъ, — тѣмъ болѣе, что значительная часть кузнецовъ находится въ самомъ бѣдственномъ экономическомъ положенiи, а потому едва-ли найдетъ возможность затратить значительную часть денегъ, труда и времени на производство предметовъ, для сбыта которыхъ потребуется довольно продолжительное время. Но всѣ эти неудобства могутъ быть легко устранены, если починъ въ этомъ дѣлѣ и неболышiя первоначальныя затраты на него возьметъ на себя уѣздное земство, которое можетъ прямо отъ себя сдѣлать заказъ нѣсколькихъ образцовъ, съ выдачею мастерамъ авансомъ небольшой суммы денегъ на покупку матерiяловъ и проч., и затѣмъ представить ихъ на ожидаемую губернскую земскую сельско-хозяйственную и кустарно-промышленную выставку… При этомъ докладчикъ добавлялъ, что если собранiе будетъ скупиться на затраты, имѣющiя цѣлью увеличенiе производительности земли и поддержaнie мѣстныхъ промысловъ, то налоги будутъ становиться для плательщиковъ съ каждымъ годомъ чувствительнѣе, сколько бы оно ни старалось быть бережливымъ, потому что чѣмъ бѣднѣе будетъ становиться земля и чѣмъ меньше будетъ у земства источниковъ обложенiя, тѣмъ труднѣе будетъ каждому плательщику вносить земскiй налогъ и тѣмъ на меньшее число промышленниковъ придется производить раскладку налога. Изъ 67 еще недавно работавшихъ въ Миропольѣ кузницъ, какъ это видно изъ «Стат. сб. по Судж. у.,» во время послѣдней провѣрки промышленныхъ заведенiй въ 1884 г. управа нашла возможнымъ привлечь къ земскому обложенiю только 23 кузницы, такъ какъ остальныя или вовсе стоятъ безъ работы, или же работаютъ такъ мало, что ихъ никоимъ образомъ нельзя подвергнуть обложенiю. Если же земство дастъ выгодный заработокъ этимъ остальнымъ 44 кузницамъ, то оно въ правѣ будетъ со временемъ и ихъ также облагать земскимъ сборомъ, а слѣдовательно и раскладывать налогъ на большее число лицъ.
Собранiе отнеслось весьма сочувственно къ сдѣланному предложенiю и постановило: докладъ управы о поддержкѣ кузнечнаго промысла въ Миропольѣ утвердить и предоставить ей взять на первоначальныя затраты по этому дѣлу часть изъ 300 руб., ассигнованныхъ собранiемъ на прiбрѣтенiе экспонатовъ для предстоящей въ г. Курскѣ сельско-хозяйственной и кустарной выставки. (Прибавленiе къ № 19 «Еженедѣльника Судж. земства». Журналы экстр. Суджанскаго уѣзднаго земскаго собранiя, 18 апр., 1885 г.)
Трудно, конечно, сказать впередъ, насколько дѣло постройки земледѣльческихъ орудiй можетъ развиться въ Миропольѣ, но нѣтъ основанiй утверждать что оно вовсе не пойдетъ. Если суджанской управѣ удастся напасть на такiе типы орудiй, на которые существуетъ большой спросъ, и мѣстные кузнецы будутъ изготовлять ихъ,— съ одной стороны, также удовлетворительно, съ другой — болѣе дешево сравнительно съ тѣми, которые имѣются въ городскихъ складахъ, то, при нѣкоторомъ усилiи со стороны земства найти имъ выгодный сбытъ, можно надѣятся, что дѣло разовьется. Примѣръ Воткинскихъ кузнецовъ, о которыхъ мы выше говорили, доказываетъ, что дѣло это, при умѣнiи за него взяться, не заключаетъ въ себѣ ничего фантастическаго. Очень можетъ быть, что спроса на дешевые одноконные плужки вначалѣ не будетъ, въ такомъ случаѣ можно будетъ, какъ совершенно справедливо думаетъ г. Арнольди, дѣлаетъ передковые плужки, бороны съ желѣзными зубьями, дешевыя вѣялки, вродѣ Сабанѣевской, стоющей всего 17 р. и проч. Вѣдь все равно, рано или поздно, а нашъ крестьянинъ долженъ будетъ разстаться съ сохою, которая по цѣнѣ своей почти равняется цѣнѣ плуговъ Шарапова, Шварцгофа и другихъ. Почти все крестьянское населенiе остзейскаго края и царства польскаго въ настоящее время уже пашетъ плугомъ, и послѣднiй начинаетъ все болѣе и болѣе распространяться среди крестьянъ южныхъ губернiй.
Какъ бы то ни было, мы во всякомъ случаѣ не можемъ не привѣтствовать благого начинанiя Суджанскаго земства, и при этомъ осмѣливаемся выразить надежду, что Суджанскiй уѣздъ въ этомъ случаѣ не будетъ единичнымъ исключенiемъ среди другихъ уѣздовъ нашей губернiи и что другiя уѣздныя земства также, вѣроятно, не откажутся помочь нашимъ кустарямъ…
Въ I т. «Общаго Сборника» мы уже говорили о производствѣ скатертей въ центральномъ районѣ Курской губернiи. Здѣсь же мы считаемъ нужнымъ снова возвратиться къ этому производству, такъ какъ въ промышленной слоб. Борисовкѣ мы встрѣтили его въ болѣе организованной и совершенной формѣ, чѣмъ гдѣ бы то ни было въ другомъ мѣстѣ, — въ Фатежскомъ, напр., или въ Курскомъ уѣздѣ.
Въ слободѣ этой производствомъ занято всего 255 чел. мужчинъ и 36 женщинъ, въ томъ числѣ 18 чел. «хозяевъ», раздающихъ работу и 273 чел. собственно производителей.
Промыселъ возникъ здѣсь, по словамъ крестьянъ лѣтъ 50 тому назадъ, но при какихъ именно обстоятельствахъ и кто первый принесъ его сюда — борисовцы не знаютъ. Въ первое время своего существованiя производство было организовано на началахъ мелкой кустарной промышленности; каждый производитель покупалъ для себя матерiалы производства и самъ лично сбывалъ свои издѣлiя потребителямъ на мѣстныхъ базарахъ и ярморкахъ, въ самой Борисовкѣ. Бумаги для издѣлiй кустари въ первое время не употребляли, скатерти дѣлались исключительно изъ пеньки и льна, — «простыя были, по отзывамъ крестьянъ, мужицкiя». И рисунки на нихъ дѣлались только двухъ видовъ: «клѣточками» — квадратиками и «шашочками», т. е. небольшими шестиугольниками. Но съ теченiемъ времени, техника производства развивалась и совершенствовалась, приспособляясь къ развивающимся вкусамъ и потребностямъ населенiя. Сначала изобрѣтательный умъ ткачей совершенствовалъ рисунки на издѣлiяхъ, усложняя и измѣняя ихъ на разные лады, а со времени освобожденiя, когда потребности развились и увеличились, ткачи принуждены были замѣнить грубый пеньковый утокъ бумажнымъ, такъ какъ спросъ на пеньковыя скатерти сталъ прогрессивно уменьшаться. Это повело за собою возникновенiе той организацiи, которую мы теперь застаемъ въ скатертномъ производствѣ. Самостоятельному кустарю-одиночкѣ, и безъ того едва перебивавшемуся лишь съ хлѣба на квасъ, самому стало рѣшительно невозможно, по причинѣ дороговизны, прiбрѣтать матерiалы производства, и оно, въ концѣ концовъ, сосредоточилось исключительно въ рукахъ болѣе зажиточныхъ семей, а всѣ прежнiе производители должны были встать въ зависимое къ нимъ положенiе и изъ самостоятельныхъ кустарей обратиться въ наемныхъ рабочихъ, получающихъ сдѣльную плату за свой трудъ. Послѣднiе самостоятельные ткачи исчезли лѣтъ 10 тому назадъ.
«Хозяева» покупаютъ главный матерiалъ производства — бумагу въ Харьковѣ у купца Прибылова. Пудъ бумаги бѣлой стоитъ 18 р., красной — 25—30 р. Пряжу льняную они берутъ тамъ же въ Харьковѣ, или скупаютъ по мелочамъ на мѣстныхъ базарахъ и ярморкахъ; стоимость пряжи — 11 руб. за пудъ.
Бумага покупается пачками, по 111/8 фунтовъ въ каждой.
Прежде чѣмъ отдавать основу ткачу, хозяева размотываютъ бумагу и снуютъ пряжу на своихъ «сновальняхъ», при помощи особыхъ наемныхъ женщинъ работницъ. Работа эта производится въ особыхъ помѣщенiяхъ, снабженныхъ отъ хозяина всѣми необходимыми инструментами, какъ то: скальницами, станками для снованья etc. Устройство такого помѣщенiя на 10 чел. работницъ, со всѣми принадлежностями, обходится хозяину отъ 100—150 р. Женщины получаютъ плату сдѣльно: отъ каждой пачки бумаги, за ея размотку, по 25 коп. и отъ каждой основы льняной, за «снованье» — по 30 коп. На размотку пачки бумаги, точно также какъ и на производство основы для одной «штуки» скатерной матерiи требуется не менѣе 11/2 или 2 дней, такъ что женщины получаютъ, стало быть, отъ 10—15 коп. въ день заработной платы.
Нерѣдко бываетъ, что размотку бумаги и снованье пряжи принимаютъ на себя сами ткачи и производятъ эти работы у себя на дому, при помощи своихъ домашнихъ. Въ такомъ случаѣ имъ платится за каждую штуку сотканной матерiи дороже на 50—60 коп.
Вся основа длиною обыкновенно бываетъ въ 180 «локтей». Локоть равняется 3/4 арш.; значитъ, въ «основе» всего 135 арш. Какъ бумагу, такъ и пряжу льняную ткачу выдаютъ по вѣсу. Для каждой основы необходимо 25 фунтовъ пряжи, 25 ф. бѣлой бумаги и 5 фунтовъ красной. Стало быть, стоимость каждой штуки матерiи въ сыромъ видѣ равняется: 6,9 руб. за пряжу + 11,3 р. за бѣлую бумагу и + 3 р. 40 коп. за красную = 21,6 руб.
Тканьемъ скатертей занимаются только одни мужчины; за послѣднее время впрочемъ засѣли за станъ и бабы нѣкоторыя, но «хозяева» вообще даютъ имъ работу не охотно, потому что, по ихъ мнѣнiю, бабы «не срушны къ этому». Всего нашей переписью зарегистрировано женщинъ—ткачихъ 36 чел.
Помѣщенiй у рабочихъ особыхъ нѣтъ; станы стоятъ въ жилыхъ избахъ, гдѣ помѣщается все семейство ткача. Очень часто въ одной избѣ стоитъ 2 или даже 3 стана. Неудобно это, конечно,— и сами рабочiе прекрасно сознаютъ это, но чтоже дѣлать? Не строить же, въ самомъ дѣлѣ, имъ особыхъ помѣщенiй для тканья, изъ того ничтожнаго заработка, какой достается на ихъ долю. Неудобство работы въ жилыхъ помѣщенiяхъ ощущается не только со стороны тѣсноты, но и потому еще что, при тканьѣ, отъ пряжи и бумаги отдѣляется масса мелкой пыли, которая, проникая, въ легкiя, причиняетъ значительный вредъ здоровью ткача и его домашнихъ. Оттого въ семьяхъ ткачей часто страдаютъ чахоткой. Сами ткачи — народъ съ виду хилый, болѣзненный, «смореный», какъ они сами говорятъ про себя. «Всякому изъ насъ дай свѣчу въ руки да въ гробь положи прямо»…
Станокъ у ткачей обыкновенно такой же, какой употребляется и для тканья холстовъ; только пошире его будетъ вершка на 2—3. Самая основа шириною въ 11/4 арш. или 18 «пасмъ»; значитъ, станъ долженъ быть шириною арш. въ 11/2,— не болѣе. Станъ дѣлается здѣшними же борисовскими столярами; стоимость его — 7 руб.; одного стана «хватитъ на вѣкъ»; починяютъ сами ткачи. Работа ткачей начинается послѣ уборки хлѣбовъ, съ осени, съ половины сентября, и кончается къ Пасхѣ. Рабочихъ полныхъ дней у ткача въ теченiе года, стало быть, около 140.
Ткачи производятъ 4 сорта скатертей. Сорты эти разнятся между собою по узору и потому еще, какъ много употреблено на скатерти дорогой красной бумаги. Узоровъ всѣхъ насчитываютъ да 20; замѣчательнѣйшiе изъ нихъ и болѣе употребительные: колпаки, теремки, гвоздечки, шахвы, полушахвы, тарелковые и гречневые. Самые трудные для исполненiя узоры — колпаки и теремки, потому и скатерти съ такими узорами цѣнятся обыкновенно дороже другихъ сортовъ. Колпаковую скатерть продаютъ въ Борисовкѣ на мѣстѣ по 70—80 коп. за шт., тогда какъ, напр., тарелковыя цѣнятся по 30—40 коп. за штуку.
Бываютъ у ткачей ученики, — обыкновенно изъ бѣдныхъ, бобыльскихъ семей. Отдаютъ ихъ въ ученье — на 1—2 года безплатно.
Плату ткачи получаютъ сдѣльно: отъ каждой, «штуки» скатертей, въ 180 локтей длиною, 5—6 руб. Плата отдается имъ послѣ окончанiя работы. Ткачи, впрочемъ, по большей части, не дожидаются, когда кончится у нихъ на станѣ вся штука. Соткавши десять или двадцать «локтей» они срѣзаютъ ихъ и бѣгутъ къ хозяину за деньгами. Штуку разрѣзаетъ на скатерти или самъ хозяинъ, или же ткачи, которымъ онъ это поручаетъ. Особенно чистой работы отъ ткача не требуютъ; на «огрѣхи», не избѣжные при этой работѣ, не обращаютъ никакого вниманiя. Какъ ни сотки — все сойдетъ, потому что покупатель, потребляющiй эти издѣлiя, невзыскателенъ. О штрафахъ за разныя недостатки работы здѣсь и не слыхивали.
Ткачи работаютъ приблизительно около 12 час. въ сутки, посвящая своему дѣлу не только день, но и значительную часть ночи. Освѣщенiе у всѣхъ — керосиновое. Въ день рабочiй можетъ соткать, при успѣшной работѣ, отъ 7—8 локтей (51/2 — 6 арш.). Значитъ, впродолженiе всего рабочаго сезона, въ теченiе 140 дней, онъ производить отъ 980—1020 локтей, или около 750 арш., что составляетъ всего 51/2 штукъ.
Съ каждой штуки рабочему платится, среднимъ числомъ, 51/2 рублей; стало быть, всего въ годъ онъ заработаетъ до 30 руб. Но это — валовой заработокъ; изъ него еще нужно вычесть:
стоимость освѣщенiя . . . . . 2 р. — к.
ремонтъ и погашенiе основнаго капитала . . . — р. 50 к.
покупка воску . . . . . — р. 30 к.
—————
Итого . . . . . 2 р. 80 к.
Чистый же заработокъ ткача, стало быть, равняется 30 р. — 2 руб. 80 коп. = 27 руб. 20 коп.
Заработокъ ничтожный — что говорить. «Работаемъ — абы съ голоду не сдохнуть», какъ выражаются сами ткачи. Но въ сущности они довольны и этимъ заработкомъ, потому что производство ведется по преимуществу въ зимнее время, а въ эту глухую пору трудно подыскать такое занятiе, которое бы давало большую выгоду. Въ прежнее время значительная часть населенiя сл. Борисовки промышляло извозомъ, который доставлялъ крестьянамъ солидные заработки; но когда прошли въ этомъ краю желѣзныя дороги, промыселъ этотъ разомъ упалъ и крестьяне лишились возможности пополнять при помощи его свои ежегодные хозяйственные дефициты… Когда производство скатертей, послѣ отмѣны крѣпостнаго права, стало здѣсь усиленно развиваться, то крестьяне съ радостью набросились на это занятiе, потому что оно все таки давало хоть какой-нибудь заработокъ, и при томъ — при самыхъ незначительныхъ съ ихъ стороны затратахъ. Количество ткачей увеличивается и до сихъ поръ съ каждымъ годомъ все болѣе и болѣе, не смотря на то, что общiй торговый застой въ дѣлахъ, обнаружившiйся за послѣднiе 5 лѣтъ, заставилъ большинство «хозяевъ» уменьшить свое производство, а нѣкоторыхъ — и совсѣмъ прекратить его. Въ сравненiи съ тѣмъ, что было лѣтъ 7—8, даже 10 лѣтъ тому назадъ, абсолютное количество производимыхъ издѣлiй уменьшилось, но количество ткачей, по общему отзыву, увеличилось. Результатомъ этого явилась страшная конкурренцiя въ сферѣ предложенiя услугъ и вмѣстѣ съ тѣмъ абсолютное и относительное уменьшенiе заработной платы. Прежде за штуку матерiи хозяева платили ткачу 6—7 р., даже иногда до 8 руб. доходило, а теперь поштучная плата понизилась до 5 1/2 рублей. Съ другой стороны, въ настоящее время рѣдко кому изъ ткачей посчастливится имѣть работу постоянно, всю зиму. По большей же части «недѣлю работаешь да двѣ — нѣтъ», какъ заявляютъ сами производители. Прежде ткачей было мало, рабочихъ рукъ не доставало, такъ что предприниматели, нахватавши бумаги и пряжи, сплошь да рядомъ по цѣлымъ годамъ сидѣли съ ними, потому что некому было работать. Теперь наоборотъ: обнаруживается слишкомъ большое предложенiе рабочихъ рукъ и слишкомъ незначительный спросъ на нихъ… Такъ что, собственно говоря, нашъ расчетъ заработной платы нѣсколько преувеличенъ, но мы все таки рѣшаемся оставить его безъ измѣненiя, такъ какъ болѣе точный учетъ заработка ткача невозможенъ.
Сбываютъ скатерти «хозяева» на ярмаркахъ и мѣстныхъ базарахъ южныхъ уѣздовъ Курской губ., а также въ г. Харьковѣ и Харьковской губ. Продажа производится большею частiю въ розницу, по штучно. Скатерти перваго сорта (колпаки и теремки) стоятъ по 1 руб. за каждую скатерть, втораго сорта — 80 коп., 3-го — 70—60 коп., 4-го — 30—60 коп. На мѣстѣ, въ Бориcoвкѣ, ихъ продаютъ нѣсколько дешевле, спускаютъ на каждомъ сортѣ по 5—10 коп. на каждой скатерти.
Длиною каждая скатерть дѣлается приблизительно въ 4 локтя, или 3 арш., шириною въ 11/4 — 11/2 арш.
«Хозяева», раздающiе работу ткачамъ, рекрутируются всѣ изъ мѣстныхъ торговцевъ, имѣютъ свои бакалейныя и красныя лавки; а потому имъ сподручно разъѣзжать со скатертями по базарамъ и ярмаркамъ, такъ какъ они и безъ того ѣздили бы съ своимъ бакалейнымъ и краснымъ товаромъ, скатерти же они возятъ и продаютъ между прочимъ.
Теперь намъ слѣдуетъ опредѣлить общее годовое производство скатертей и чистый доходъ, получаемый хозяевами — предпринимателями.
Всѣхъ ткачей — производителей въ Борисовкѣ, какъ мы уже упоминали, 273 чел. Каждый изъ нихъ въ годъ производитъ, по нашему расчету, среднимъ числомъ, 51/2 штукъ, или 1000 локтей скатертной матерiи. Стало быть, всѣ ткачи вмѣстѣ произведутъ 54750 арш., или 1500 штукъ.
На каждую штуку матерiи, въ 180 локтей, предприниматель расходуетъ:
на 25 ф. бѣлой бумаги . . . . . 11,3 р. —
„ 5 ф. красной . . . . . 3,4 р. —
„ ремонтъ и погаш. основ. капитала (особое помещенiе для сновальни) . . . — 50 к.
„ 25 фунтовъ пряжи . . . . . 6,9 р. —
плата за размотку . . . . . — 56 к.
плата сновальщицѣ . . . . . — 30 к.
плата ткачу . . . . . 5,5 р. —
—————
Итого . . . . . 28 р. 46 к.
Стало быть, каждая штука скатертной матерiи обходится самому предпринимателю въ 28,5 руб.
Изъ 1 штуки матерiи выходитъ 45 отдѣльныхъ скатертей. Среднимъ числомъ, каждая скатерть, не принимая во вниманiе сорта ея, стоитъ въ продажѣ 80 коп. За всю же штуку матерiи, въ 180 локтей длиною, хозяинъ предприниматель выручитъ 36 р. Значитъ, у него отъ каждой штуки останется чистаго барыша около 7,5 руб. Всѣ же 1500 штукъ, производимыхъ ежегодно борисовскими ткачами, будутъ проданы за 54000 руб., и чистый барышъ отъ нихъ будетъ 11250 рублей. Каждый же изъ предпринимателей — хозяевъ получитъ среднимъ числомъ до 625 рублей выгоды ежегодно.
Тканье скатертей — для производителя — ткача работа, какъ мы уже сказали, неблагодарная и довольно трудная. За нее берется только самая отчаянная голытьба, не имѣющая возможности, по своей «маломочности», самостоятельно заняться какимъ-нибудь болѣе выгоднымъ промысломъ. Изъ 252 дворовъ, занимающихся этимъ производствомъ, 208 или 80,6% безлошадныхъ, тогда какъ общiй % безлошадниковъ по слоб. Борисовкѣ 54,9. Никакого культурнаго или цивилизующаго влiянiя промыселъ этотъ не имѣетъ. Грамотность у ткачей развита гораздо менѣе, чѣмъ у другихъ промышленниковъ.
Производство скатертей имѣетъ, повидимому, прочную будущность, не смотря на переживаемый ими въ настоящее время острый кризисъ. Послѣднiй вызывается общимъ застоемъ въ нашей обработывающей промышленности. Когда пройдетъ этотъ застой и промышленность снова вступитъ въ свою колею,— встрепенется и скатертное производство въ Борисовкѣ и снова пойдетъ правильнымъ путемъ. Нельзя не пожалѣть, однако, что оно вступило здѣсь слишкомъ рано на путь крупнаго капиталистическаго производства, которое сосредоточило главныя выгоды въ рукахъ немногихъ; и поставило кустарей въ положенiе простыхъ наймитовъ, работающихъ сдѣльно. Это случилось слишкомъ рано, когда кустарь еще не оперился и былъ слишкомъ слабъ, чтобы бороться съ крупными предпринимателями. На сколько мы знаемъ кустарную промышленность въ Курской губ.,— это единственное производство, такъ рано принявшее крупную, капиталистическую форму и вмѣстѣ такъ хорошо организовавшееся на этой новой почвѣ. Во всѣхъ другихъ производствахъ — сапожномъ, напр., кожевенномъ, столярномъ, капитализмъ дѣлаетъ теперь только еще первые робкiе шаги, первые попытки завладѣть ими; здѣсь же, въ скатертномъ промыслѣ, онъ утвердился очень скоро и безъ всякихъ особыхъ усилiй, безъ борьбы съ кустаремъ-одиночкой. Въ виду этого, съ точки зрѣнiя теоретической, скатертное производство представляетъ глубокiй интересъ для изслѣдователя…
Констатируя совершившiйся фактъ перехода этого производства въ крупную форму, мы тѣмъ не менѣе не думаемъ, что ткачество безвозвратно погибло для мелкаго самостоятельнаго кустаря-производителя. Капитализмъ у насъ еще покамѣстъ никогда и нигдѣ не проявлялъ особенной силы, и въ данномъ случаѣ, какъ и вездѣ, или, по крайней мѣрѣ, въ большинствѣ кустарныхъ производствъ, въ которыя онъ началъ просачиваться, достаточно самаго незначительнаго усилiя, чтобы окончательно уничтожить его и воротить старый порядокъ вещей, сдѣлать работника-наймита снова свободнымъ, самостоятельнымъ кустаремъ. Безъ посторонней помощи кустарь самъ разумѣется, этого не сдѣлаетъ, потому что у него нѣтъ для этого ни матерiальныхъ средствъ, ни необходимыхъ знанiй. Тутъ необходимо вмѣшательство государства, или земства, или даже просто какого-нибудь общества, сильнаго своими матерiальными средствами и нравственнымъ авторитетомъ.
Чтобы сдѣлать Борисовскаго ткача по прежнему самостоятельнымъ кустаремъ, ему нужно помочь: 1) въ организацiи самостоятельной закупки сыраго матерьяла артелью; 2) въ организацiи правильнаго сбыта издѣлiй, и наконецъ, 3) слѣдуетъ прiобрѣсти для него коллекцiю образцовъ разныхъ узоровъ, такъ какъ рисунки и узоры составляютъ одно изъ слабыхъ, больныхъ мѣстъ въ скатертномъ производствѣ. Ничего этого, повторяемъ, кустарь самъ сдѣлать не въ состоянiи…
Главнымъ центромъ кожевеннаго производства въ нашей губернiи считается г. Курскъ, въ которомъ насчитывается до 20 кожевенныхъ заводовъ. Такъ какъ изслѣдованiе промышленности городовъ не входитъ въ нашу программу, то мы, къ сожалѣнiю, не можемъ здѣсь дать подробнаго очерка современнаго состоянiя Курскаго кожевеннаго производства. Насколько намъ извѣстно, оно организовало здѣсь на началахъ крупной, капиталистической промышленности и сосредоточено въ рукахъ мѣстныхъ купцовъ, имѣющихъ болѣе или менѣе значительныя кожевенныя заведенiя, на которыхъ работаютъ постоянно отъ 150—250 чел. рабочихъ изъ мѣстныхъ мѣщанъ и крестьянъ, приходящихъ, главнымъ образомъ, изъ ближайшихъ, пригороднихъ деревень. Купцы отвозятъ свой товаръ изъ Курска въ Полтаву, Кролевецъ и Харьковъ, или же сбываютъ его прiѣзжающимъ сюда торговцамъ изъ Екатеринослава и Ростова-на-Дону. Лѣтъ 10—15 тому назадъ за кожами въ Курскъ прiѣзжали также и Одесскiе и Бессарабскiе торговцы, но въ настоящее время въ нашихъ курскихъ кожахъ они уже больше не нуждаются, такъ какъ въ Одессѣ за послѣднее время стали появлятся свои кожевенные заводы, вполнѣ удовлетворяющiе всѣмъ мѣстнымъ потребностямъ. По оффицiальнымъ сведѣнiямъ, въ Херсонской губернiи числилось въ 1882 г. 21 кожевенное заведенiе, съ производствомъ на 11/3 мил. рубл. (Сборн. статист. свѣдѣнiй по Европ. Россiи за 1882 г., изд. Центр. Стат. Комитета М. В. Д. С.-П.-Б. 1884 г., стр. 149). Кожи закупаются курскими кожевенниками въ Украйнѣ, на мѣстныхъ базарахъ и ярморкахъ, а частiю и по деревнямъ. Въ Курскихъ городскихъ кожевенныхъ заводахъ выдѣлываются не только кожи толстые, обыкновенный сапожный и сбруйный товаръ, но и добротныя, тонкiя кожи изъ козла и барана. Что же касается лайки, замши, сафьяна и др. дорогихъ сортовъ кожи, то они привозятся на здѣшнiе рынки изъ Москвы; среди же здѣшнихъ производителей до сихъ поръ были на сапожныя издѣлiя на всѣхъ рынкахъ Украины. Благодаря этимъ двумъ обстоятельствамъ, кожевенно-сапожное производство начало быстро развиваться здѣсь, такъ что «чеботарныя издѣлiя» нашихъ южныхъ слободъ, уже къ 40-мъ годамъ настоящаго столѣтiя, получили на югѣ широкую извѣстность (Аксаковъ — «Описанiе украинскихъ ярморокъ»). До высшаго же разцвѣта производство дошло здѣсь въ 50-хъ и 60-хъ годахъ, когда общiй итогъ годоваго производства кустарей по одной только Ольшанкѣ доходилъ до 200 тыс. рублей, по всѣмъ же слободамъ достигалъ до 11/2 миллiоновъ рублей. Всѣ южные украинскiе ярмарки и базары были завалены сапогами здѣшняго издѣлiя. Кожевенносапожное производство къ этому времени уже окончательно сложилось здѣсь и отлилось въ прочную организацiю, съ крупнымъ, капиталистическимъ характеромъ. Изслѣдователь 1860 года, свящ. Левитскiй описываетъ эту организацiю въ Ольшанкѣ — одномъ изъ коренныхъ и наиболѣе значительныхъ пунктовъ производства такими чертами: «все кожевенно-сапожное производство ведется здѣсь по подряду. Здѣсь не дѣлается такъ, чтобы каждый кожевенникъ-сапожникъ, выдѣлавши кожи и пошивши сапоги, продавалъ ихъ у себя на базарѣ, или на ближайшихъ ярмаркахъ. Ольшанскихъ кожевенно-сапожныхъ издѣлiй на мѣстѣ стороннему покупателю и прiобрѣсти невозможно,— развѣ только у самаго торговца и то по высокой цѣнѣ. Происходитъ это отъ того, что всѣ производители работаютъ круглый годъ не для себя, и не изъ своего матерiала, а исключительно для торговцевъ и по ихъ заказамъ» (loc. cit. стр. 186). Что же касается подрядчиковъ, то сами они не имѣли у себя на дому кожевенныхъ и сапожныхъ заведенiй. Они только привозили сюда сырыя кожи, закупая ихъ цѣлыми партiями въ далекой Украинѣ, въ Екатеринославской, Херсонской губ., въ землѣ Войска Донскаго и т. д., и затѣмъ, по прiѣздѣ домой, отдавали ихъ производителямъ въ работу, т. е. частiю для пошивки изъ нихъ сапоговъ, частiю для выдѣлки кожъ на полувалъ, который, по своей добротности, здѣшними сапожниками въ дѣло никогда не употреблялся; его только здѣсь выдѣлывали и затѣмъ отправляли на городскiе базары, въ Украину, для шорныхъ издѣлiй и для подметокъ къ сапогамъ высшихъ сортовъ.
Такой же порядокъ существовалъ и во всѣхъ другихъ мѣстахъ кожевенно-сапожнаго района — въ Миропольи, Борисовкѣ, Томаровкѣ, Великой Михайловкѣ etc. Bсѣ подрядчики — торговцы жили постоянно на мѣстахъ производства и принадлежали частiю къ мѣстному же, приписному крестьянскому населенiю, частiю — къ купеческому, или мѣщанскому сословiю. Изъ числа такихъ крупныхъ домохозяевъ многie еще за долго до освобожденiя откупились отъ своихъ господъ на волю и приписались сами въ купечество (къ г. Новому-Осколу, Ейску, Курску etc.), чтобы не чувствовать никакого стѣсненiя въ своихъ коммерческихъ оборотахъ. Bсѣхъ крупныхъ торговцовъ—подрядчиковъ, занимавшихся кожевенно-сапожнымъ дѣломъ, до половины 60-хъ годовъ, въ описываемомъ нами районѣ было до 40 человѣкъ. Они—то и были душою и главными воротилами всего производства.
Судя по сохранившемуся описанiю внѣшняго быта Ольшанскихъ промышленниковъ, можно думать, что, не смотря на крупную, капиталистическую организацiю производства, кожевенники-сапожники жили въ то время гораздо лучше, чѣмъ теперь. Ихъ экономическое положенiе въ концѣ 50-хъ годовъ описывается очевидцемъ самыми радужными красками. «Ольшанскiе крестьяне, говоритъ г. Л—iй, живутъ, видимо, лучше, сосѣдовъ землепашцевъ, которыхъ труды въ здѣшнихъ мѣстахъ не всегда достойно вознаграждаются. Ольшанцы всегда имѣютъ въ рукахъ свободную копѣйку, а съ нею для нихъ свободно доступно не только необходимое, по полезное и прiятное въ жизни. Чтобы удостовѣриться въ счастливой (даже счастливой!…) судьбѣ Ольшанцевъ, стоитъ только спросить у любаго сосѣда землепашца объ этомъ, и онъ не задумавшись скажетъ: Ольшанка — это городъ, а Ольшанцы — это мѣщане, это купцы»… Въ заключенiе почтенный изслѣдователь высказываетъ надежду, что производство кожевенно-сапожное разовьется еще болѣе, и производители «будутъ имѣть отъ него средства къ жизни не только безнуждной, но и довольной, благоденственной». Къ сожалѣнiю, надеждамъ этимъ не суждено было осуществиться. Ни Ольшанцы, ни Велико-Михайловцы не только не достигли жизни «довольной и благоденственной», но потеряли въ концѣ концевъ, и прежнюю «безнуждную». Такой переворотъ въ производствѣ начался, собственно говоря — съ того момента, когда рухнуло крѣпостное право, и малоземелiе, въ связи съ разширившимися потребностями и въ нѣсколько разъ возросшимъ бременемъ податей, вызвало широкое развитiе среди крестьянства мѣстныхъ и отхожихъ промысловъ. Съ этихъ поръ на дальнемъ югѣ, гдѣ прежде находили хлѣбъ разнообразные промышленники сѣверныхъ и центральныхъ губернiй, стали появляться свои промышленники, стремившiеся удовлетворить потребностямъ мѣстнаго рынка. Появились, между прочимъ, по тамошнимъ деревнямъ и свои сапожники-ремесленники, которые съ самаго же начала стали мало по малу вытѣснять съ мѣстныхъ рынковъ нашихъ сапожниковъ, пользовавшихся до тѣхъ поръ исключительной монополiей на всемъ югѣ Россiи. Это было первымъ ударомъ Воронежскому и Курскому кожевенно-сапожному производству. Указанный переворотъ окончательно совершился, когда въ концѣ 60-хъ годовъ прошла здѣсь желѣзная дорога, соединившая далекiя и мало-культурныя черноземныя окраины съ главнымъ центромъ русской промышленности — Москвою. Вмѣстѣ съ разными ситцами, сукнами, кушаками и др. издѣлiями Московскихъ и Владимiрскихъ мануфактуръ, желѣзная дорога примчала въ степныя окраинныя губернiи и кимрскiй и московскiй сапогъ, который, по своей добротности и дешевизнѣ, сразу занялъ видное мѣсто на всѣхъ южныхъ рынкахъ и сдѣлался опаснымъ конкуррентомъ воронежскаго и курскаго сапога, такъ какъ этотъ послѣднiй могъ съ нимъ равняться развѣ только по выдѣлкѣ кожи и по хорошей кройки сапога, но ужъ никакъ не по шитью, которое, по своей легендарной непрочности, давно обратилось въ пословицу. Благодаря этой конкурренцiи, издѣлiя нашихъ кустарей-сапожниковъ скоро были выбиты со многихъ крупныхъ рынковъ Украины, и цѣна на нихъ значительно понизилась.
Это обстоятельство повлекло за собою коренное измѣненiе въ существовавшей организацiи производства. Крупные капиталисты — подрядчики, ворочавшiе прежде всѣмъ производствомъ и державшiе въ немъ постоянно по 10—30 тыс. руб., бросили это занятie и взялись за коммерческiя предпрiятiя другаго рода: обратили свои капиталы въ хлѣбную и земельную торговлю, такъ какъ это оказалось въ настоящее время гораздо болѣе выгоднымъ, чѣмъ торговля кожевенно-сапожнымъ товаромъ. Такимъ образомъ крупные капиталы совершенно отхлынули отъ производства, и капиталистическая организацiя промысла рухнула окончательно. Характеръ «подряда», правда, сохранился въ нѣкоторыхъ стадiяхъ производства и до сихъ поръ, какъ это видно будетъ изъ дальнѣйшаго изложенiя, но подряды эти очень мелки и не имѣютъ того рѣшающаго значенiя въ промыслѣ, какимъ они пользовались во времена оны. На мѣсто крупныхъ капиталистовъ—подрядчиковъ остались теперь мелкiе скупщики, забирающiе готовый товаръ у производителей; каждый изъ этихъ скупщиковъ имѣетъ оборотнаго капитала не болѣе 500—2000 руб. О крупныхъ же воротилахъ, пускавшихъ нѣкогда въ оборотъ десятки тысячъ рублей сохранились здѣсь лишь одни воспоминанiя.
Если такой ударъ былъ нанесенъ новыми условiями жизни капиталу, то не менѣе гибельно отразились эти новыя условiя и на трудѣ, на положенiи самихъ кустарей-производителей. Уменьшенie спроса на изделiя и пониженiе цѣны на нихъ вызвали соотвѣтственное уменьшенiе годоваго заработка производителя, тяжело отозвавшееся на экономическомъ положенiи нашихъ слободскихъ крестьянъ. Разница между капиталомъ и трудомъ въ данномъ случаѣ заключалась въ томъ, что капиталы могли легко развязаться съ производствомъ, разорвать съ нимъ совершенно всякую связь и найти себѣ приложенiе въ иной сферѣ, тогда какъ труду сдѣлать это было совсѣмъ не такъ просто и легко. Однако, по прошествiи некотораго времени, рабочiе-производители должны были убѣдиться, что оставаться при старомъ порядкѣ дольше рѣшительно невозможно, что нужно искать какого нибудь выхода изъ этого положенiя, въ какое внезапно поставили ихъ новыя условiя жизни. И вотъ мы видимъ, что съ конца 60-хъ годовъ начинается усиленная эмиграцiя нашихъ кустарей-слобожанъ къ южной окраинѣ — въ губернiи Екатеринославскую, Таврическую, Землю В. Донскаго, Бессарабскую область etc. Явленiе это особенно замѣтно въ главномъ центрѣ кожевенно-сапожнаго производства — сл. Великой-Михайловкѣ. Здѣсь переписью нашей зарегистрировано около 300 семей, выселившихся въ разные города и большiя, торговыя мѣстечки южной Россiи. Громадное большинство этихъ выселенцевъ принадлежитъ къ категорiи сапожниковъ, ушедшихъ отсюда вслѣдствiе невозможности кормиться на родинѣ отъ своего промысла. Выселяются они всѣ не «на землю» — отъ сохи и бороны они давно уже отвыкли,— а «съ промышленной цѣлью», каждый по своему мастерству; потому они и селятся въ городахъ и мѣстечкахъ, гдѣ спроса на ихъ трудъ во всякомъ случаѣ гораздо больше, чѣмъ въ деревнѣ. На новыхъ мѣстахъ они пристраиваются частiю къ крупнымъ сапожнымъ мастерскимъ, а тѣ, у кого найдется нѣсколько рублей «для оборота», начинаютъ прямо работать отъ себя, по заказамъ потребителей. Результатомъ всего этого естественно явилось уменьшенiе абсолютнаго количества сапожниковъ-производителей по всему указанному району. По общимъ отзывамъ крестьянъ, число ихъ въ прежнее время повсемѣстно было больше, чѣмъ теперь. Въ Ольшанкѣ, относительно которой мы имѣемъ болѣе или менѣе точныя цифры въ цитированномъ уже нами описанiи свящ. Л-каго, въ концѣ 50-хъ годовъ кожевенно-сапожнымъ производствомъ занималось 508 семей, тогда какъ въ настоящее время производителей здѣсь насчитывается всего 230 семей, остальные же всѣ по большей части повыселились и разбрелись по южнымъ городамъ.
Съ другой стороны, значительная часть производителей, изъ числа оставшихся дома, должны были взяться за другiе стороннiе заработки и промыслы, чтобы покрыть чѣмъ-нибудь тѣ дефициты въ своемъ бюджетѣ, которые съ конца 60-хъ годовъ сдѣлались у нихъ постояннымъ хроническимъ явленiемъ. Заняться земледѣлiемъ они, разумѣется, не могли, потому что въ этомъ случаѣ понадобилось бы обзаводиться скотомъ и вообще всѣмъ хозяйственнымъ инвентаремъ, давно, еще во времена блаженной памяти отцовъ и дѣдовъ, распроданнымъ за ненадобностiю; для этого пришлось бы дѣлать довольно значительныя затраты, между тѣмъ какъ весь наличный капиталъ кустаря-производителя состоялъ въ большинствѣ случаевъ изъ однихъ только рабочихъ рукъ и готовности работать. Въ виду этого, всякую мысль о заведенiи собственнаго хозяйства нужно было бы отбросить. Кустарю оставался одинъ исходъ — работа по найму у мѣстныхъ землевладѣльцевъ или, издавна практиковавшiйся у окрестныхъ крестьянъ, уходъ на лѣтнiя работы, «въ закосъ», въ южныя, степныя губернiи. Вотъ почему, наряду съ выселенцами, мы встрѣчаемъ въ подворныхъ переписяхъ по Ольшанке, Великой Михайловкѣ и Борисовкѣ сплошь да рядомъ такого рода отмѣтки: «сапожникъ и ходитъ въ закосъ», «по спецiальности сапожникъ, но лѣтомъ ходитъ на косовицу» и т. д. Taкie производители по зимамъ обыкновенно живутъ дома и занимаются своимъ мастерствомъ, работая или сами отъ себя, или по подряду, или же, наконецъ, въ качествѣ наемныхъ рабочихъ въ чужихъ мастерскихъ; но какъ только наступаетъ весна, они тотчасъ же выбираются изъ своего села, и съ косой на плечѣ и котомкой, наполненной хлѣбомъ, за спиной, направляются на югъ,— въ тѣ мѣста, гдѣ земледѣльческiй трудъ оплачивается втрое и вчетверо щедрѣе здѣшняго. Въ хорошie годы они, дѣйствительно, приносятъ оттуда солидный заработокъ — до 60—80 руб. за лѣто. Другiе же нанимаются въ полѣтчики, въ мѣстныхъ экономiяхъ и у своихъ сосѣдей—мужиковъ, съ платою по 30—40 руб. въ лѣто на хозяйскихъ харчахъ. А нѣкоторые бросаютъ свое шило и колодку для полевыхъ работъ только въ самый разгаръ лѣтней рабочей поры и ходятъ въ поденную къ сосѣдямъ помѣщикамъ и крестьянамъ.
Такихъ явленiй въ прежнее время среди производителей никогда не замѣчалось; они несомнѣнно составляютъ результатъ новыхъ условiй жизни и указываютъ на общiй упадокъ экономическаго положенiя кустарей.
Такимъ образомъ состоянiе въ которомъ мы застаемъ въ настоящее время кожевенно-сапожное производство въ нашихъ южныхъ слободахъ,— далеко не блестящее. Пониженiе цѣнъ на издѣлiя, вслѣдствiе конкурренцiи тверскихъ и московскихъ сапожниковъ, исчезновенiе капиталовъ изъ производства, уменьшенiе заработка у кустарей—производителей и пониженiе ихъ общаго экономическаго уровня — все это служить несомнѣннымъ доказательством того, что производство вѣрными шагами идетъ къ упадку.
Во всемъ описываемомъ районѣ кожевенное производство не имѣетъ самостоятельнаго характера и тѣсно слито съ производствомъ сапожнымъ, потому что здѣсь всегда одно и тоже лицо занимается вмѣстѣ и кожевеннымъ, и сапожнымъ производствомъ. Выдѣлавши кожу, купленную на рынкѣ у крестьянъ, или спецiальнаго торговца кожами, кожевенникъ тотчасъ же самъ и переработываетъ ее на сапоги — силами ли своей семьи, или при помощи наемныхъ рабочихъ—подмастерьевъ. Такъ что каждый кожевенникъ здѣсь есть непременно вмѣстѣ съ тѣмь и сапожникъ, хотя, конечно, далеко не каждый сапожникъ есть кожевенникъ, такъ какъ многiе работаютъ сапоги по подрядамъ отъ хозяевъ, изъ готовыхъ уже выдѣланныхъ кожъ.
Всѣхъ производителей (мѣстныхъ) можно раздѣлить, собственно говоря, на семь групъ:
1) Крупные хозяева—скупщики, которые сампи производствомъ вовсе не занимаются, не имѣютъ ни сапожныхъ, ни кожевенныхъ заведенiй, а заняты исключительно скупкой готовыхъ изделiй у мелкихъ производителей, для отправки ихъ на чужiе рынки, и поставкой сырья для мѣстныхъ производителей. Въ прежнее время, какихъ нибудь лѣтъ 15—20 тому назадъ, такихъ скупщиковъ по всѣмъ указаннымъ районамъ насчитывалось до 40 чел.; въ настоящее же время ихъ осталось здѣсь всего 7 человѣкъ да и изъ этихъ оставшихся никто не имѣетъ болѣе 10 тыс. оборотнаго капитала, тогда какъ у каждаго изъ прежнихъ крупныхъ скупщиковъ въ оборотѣ постоянно было, какъ мы уже упоминали, отъ 10—30 тыс.
2) Хозяева, имѣющiе болѣе или менѣе значительныя сапожныя мастерскiя, съ наемными работниками, и обладающiе оборот-капиталомъ въ 500—2000 руб. сер. Они же являются въ настоящее время главными скупщиками готовыхъ издѣлiй и поставщиками сырья для мелкихъ производителей какъ въ обработанномъ такъ и совершенно необдѣланномъ видѣ. Такихъ хозяевъ — предпринимателей здѣсь, по всѣмъ районамъ, насчитано нашей переписью 122 чел.
3) Производители, работающiе по найму въ чужихъ мастерскихъ,— 378 чел.
4) Производители, работающiе на крупныхъ хозяевъ первой категорiи, изъ готоваго, хозяйскаго матерiала; при чемъ матерiалъ этотъ дается имъ въ совершенно необдѣланномъ видѣ, прямо сырыми кожами, которыя они обязываются сами выдѣлать и доставить хозяину-подрядчику извѣстное количество паръ сапаговъ. Самая работа ведется ими у себя на дому. Всѣхъ ихъ насчитано по нашей переписи 132 чел.
5) Производители, работающiе сдѣльно на хозяевъ второй категорiи, изъ хозяйскаго же матерiала; при чемъ кожи они получаютъ отъ хозяевъ уже выдѣланными и совершенно готовыми; работа производится ими также у себя на дому. Такихъ производителей по изслѣдованному нами району считается 244 чел.
6) Мелкiе домашнiе производители, которые ведутъ производство самостоятельно, работая силами своихъ семей, изъ своего матерiала и при томъ прямо и непосредственно для рынка. Матерiалъ производства — кожи покупаются ими въ сыромъ видѣ; затѣмъ они сами ихъ выдѣлываютъ на полувалъ, или перешиваютъ на сапоги. Такихъ производителей насчитано по нашей переписи 2952 чел.
Наконецъ ученики, поступающiе къ мастерамъ на обученiе на 1—2 года безплатно, ихъ считается, какъ мы уже говорили выше, 78 чел.
Особыя помѣщенiя для промысла имѣются въ описываемомъ районѣ только у производителей второй категорiи; да и самыя помѣщенiя эти, въ большинствѣ случаевъ, есть не болѣе, какъ чуланы въ сѣняхъ («хатины»), которые у крестьянъ обыкновенно служатъ для сохраненiя разнаго хозяйственнаго скорба. У кожевенниковъ же сплошь и рядомъ они заняты зольникомъ и дубильнымъ чаномъ. Сапоги же шьютъ всегда въ жилыхъ избахъ. Всѣ производители остальныхъ категорiй особыхъ помѣщенiя для промысла не имѣютъ, не считаютъ нужнымъ даже упомянутую хатину занимать для выдѣлки кожъ. У нихъ и кожевня, и «шевня» помѣщаются въ той же хатѣ, гдѣ живетъ семья. Зольникъ, гдѣ вылеживаются кожи, устраивается обыкновенно подъ поломъ, у входа; дубильный же чанъ ставится въ избѣ, на полу; сверху его плотно прикрываютъ досками, и въ такомъ видѣ онъ служитъ днемъ — мѣстомъ для складки платья, ночью — кроватью для дѣтей. Съ устройствомъ дубильнаго чана въ жилой избѣ еще можно бы было примириться какъ-нибудь, съ грѣхомъ пополамъ, такъ какъ онъ не особенно сильно портитъ воздухъ въ комнатѣ, но присутствiе здѣсь зольника положительно вредно дѣйствуетъ на здоровье рабочихъ, потому что во все время, пока кожи лежать въ ваннѣ (известкѣ), онъ отравляетъ воздухъ убiйственными мiазмами; когда же кожи начинаютъ вынимать изъ него, то въ избѣ бываетъ обыкновевно такой смрадъ, что здоровый человѣкъ, не привыкшiй къ этому, можетъ положительно упасть въ обморокъ. Зольникъ устраивается производителями въ хатѣ въ тѣхъ видахъ, что въ теплѣ зола и известь лучше и скорѣе дѣйствуютъ на кожи, чѣмъ на холодѣ. Но во всякомъ случаѣ, устраивая зольникъ въ жилой хатѣ, и ускоряя такимъ путемъ процессъ выдѣлки кожъ на нѣсколько дней, paбочie многое проигрываютъ относительно своего здоровья. Было бы гораздо рацiональнѣе устроивать зольники на дворѣ, подъ соломеннымъ навѣсомъ, обкладывая ихъ въ зимнее время свѣжимъ навозомъ и соломой. Можетъ быть, при такихъ условiяхъ кожи пролежали бы въ зольникѣ нѣсколько дольше обыкновеннаго, но за то не было никакого вреда и для здоровья. — Шевня, какъ мы уже выше сказали, находится также всегда въ жилой избѣ. Никакихъ особенныхъ приспособленiй сапожнику не нужно, кромѣ развѣ небольшаго стула, который приставляется къ лавкѣ. Стулья эти дѣлаются самими сапожниками; иногда, вмѣсто всякаго стула, ставится простой низенькiй чурбанъ.
Орудiя и инструменты кожевенниковъ-сапожниковъ:
1) Золъникъ, или по мѣстному — вапникъ—деревянный, или просто глиняный чанъ; стоимость деревяннаго 4—5 руб.; величина его — 21/2 х 11/2 арш., работается по заказу мѣстными бондарями; глиняный же лѣпятъ сами производители. Въ зольникъ средняго размѣра входитъ обыкновенно 22 кожи.
2) Дубильный чанъ — изъ дубоваго лѣса, сбивается обыкновенно желѣзными обручами; цѣна ему отъ 4—7 руб., дѣлается также мѣстными бондарями.
3) Ступа — для толченiя дубовой «шкоры» — устраивается обыкновенно на дворѣ подъ навѣсомъ; дѣлается изъ толстаго деревяннаго чурбана, съ ножками для толкача, который на концѣ имѣеть четыре острiя и приводится въ дѣйствiе ногами толкущаго,— попеременно то правой, то лѣвой. Толкутъ кору обыкновенно по двое: одинъ толчетъ, другой рукою помѣшиваетъ. При неимѣнiи лишнихъ работниковъ въ семьѣ, толченiемъ коры занимаются подростки и женщины; подростковъ, не рѣдко нарочно нанимаютъ на такую работу, съ платою по 1—2 коп. отъ ступы, или «мѣры». У состоятельныхъ производителей работу эту исполняютъ обыкновенно «челядники», т. е. годовые или «сроковые» paбочie, нанятые для работъ по хозяйству. Стоимость ступы съ толкачемъ отъ 1—2 руб.
Кромѣ медленности въ работѣ, ступы эти неудобны еще въ томъ отношенiи, что помѣшивающiе дубъ въ ступѣ и подбрасывающiе его подъ oстрie толкача часто вредятъ себѣ руки. Въ виду этихъ неудобствъ за послѣднiе годы здѣшнiе кожевенники стали заводить у себя для измельченiя дубовой коры особыя толчейныя «машины», которыя приводятся въ дѣйствiе при помощи лошадей и работаютъ замѣчательно скоро и хорошо. Устройство этой машины слѣдующее: корыто различной длины и отъ 1—11/2 арш. глубины, подъ которымъ вертикально поставлено 4—6 деревянныхъ тяжелыхъ пестовъ, съ желѣзными, разрѣзными наконечниками; рядомъ съ пестами вращается горизонтальный деревянный же валъ съ кулаками, при помощи которыхъ песты поперемѣнно поднимаются на извѣстную высоту и затѣмъ падаютъ на лежащее въ корытѣ корье. Валъ приводится въ движенiе лошадью, которая ходитъ по кругу съ завязанными глазами, какъ это дѣлается въ небольшихъ крестьянскихъ круподеркахъ. При машинѣ непремѣнно долженъ быть постоянно человѣкъ, потому что необходимо постоянно поправлять кору положенную въ ступу, подкладывать ее подъ падающiе песты. На эту работу ставятъ обыкновенно подростка-мальчика, или даже дѣвочку изъ своей семьи, или нанимаютъ ее за 5—10 р. въ лѣто, зимою же держатъ только «изъ—за хлѣба». Поправка коры при этомъ легко можетъ быть производима простой палочкой.
Tакie машины въ настоящее время быстро вводятся въ употребленiе; большинство хозяевъ производителей второй категорiи уже позавели у себя такiя машины, для болѣе мелкихъ же производителей онѣ, къ сожалѣнiю, по своей цѣнѣ, недоступны, такъ какъ каждая такая машина о 4-хъ пестахъ стоитъ около 100 р., о 5 пестахъ — 125 р., о 6 — до 150 р.
4) Дерникъ или тупикъ ножъ съ двумя рукоятками, употребляющiйся для сбиванiя шерсти съ выдѣлываемой кожи; стоимость его — 30 коп.: производится мѣстными кузнецами.
5) Штрихоль, или штреха, — желѣзный, бываетъ двухъ родовъ: съ длинной рукояткой — для очистки кожи отъ шерсти и съ короткой — для вытягиванiя и размягченiя выдѣланныхъ кожъ; для послѣдней цѣли впрочемъ иногда употребляютъ простую пивную бутылку изъ толстаго зеленаго стекла; стоимость обоихъ штрихолей — отъ 30—40 коп.
6) Клещи желѣзныя — для вытягиванiя кожи изъ ванны и полосканья ихъ въ рѣкѣ; для сбереженiя рукъ отъ разъѣдающей извести клещи дѣлаются обыкновенно съ длинными ручками. Стоимость ихъ — отъ 30—60 коп.
7) Бѣлихъ, или стругъ — съ двумя ручками для очистки выдѣлываемыхъ кожъ отъ мездры; дѣлается въ большинствѣ случаевъ изъ старыхъ косъ; стоимость его — 5—7 коп.
Кобылица — деревянный обрубокъ, съ двумя ножками на одномъ концѣ, длиною въ 21/2 арш.; на ней чистятъ кожу бѣлихомъ; стоимость ея 20—50 коп.; въ большинствѣ случаевъ впрочемъ кобылица дѣлается самими производителями.
9) Пильга — деревянный горбыль, длиною въ 2 арш., шириною въ 11/2 вершка, съ одной стороны плоскiй, съ другой округленный, прибивается съ двухъ концовъ гвоздями къ скамьѣ — или лавкѣ; подъ него закладывается одинъ конецъ кожи а другой держится въ рукѣ и растягивается штрихолью. Стоимость пильги — 10—12 коп.
10) Юхтарка — отрѣзокъ оконечности ружейнаго ствола, или круглый желѣзный цилиндръ, съ кольцеобразными нарѣзками съ внѣшней стороны; цилиндръ этотъ укрѣпляется на оси, къ которой съ обѣихъ сторонъ придѣлываются рукоятки. Юхтарка употребляется для того чтобы дѣлать нарѣзки на кониной кожѣ, съ цѣлью придать ей видъ говяжей «юхты» (яловки). Стоимость юхтарки — отъ 30—70 коп.
Всѣ эти инструменты употребляются производителями при выдѣлкѣ кожъ; для сапожной же работы у нихъ имѣются такiе же инструменты, какiе мы видмимъ обыкновенно у каждаго сапожника-ремесленника въ городѣ, то есть:
1) Молотокъ, изготовляемый обыкновенно мѣстными кузнецами,— 15 коп.
2) Широкiй, небольшой ножикъ, носящiй спецiальное названiе сапожнаго,— 20—25 коп., — также издѣлiе мѣстныхъ кузнецовъ.
3) Шило — 1—3 коп., покупается въ лавкахъ.
4) Колодки, или, по мѣстному названiю, копыта, у каждаго мастера съ подмастерьемъ по 8 штукъ; дѣлаются въ большинствѣ случаевъ самими производителями, или заказываются мѣстнымъ столярамъ. Приблизительная стоимость ихъ всѣхъ — 10—20 к.
5) Кромница — толстая дубовая доска, гладко вытесанная, на которой кожу стругаютъ и мнутъ,— 30—50 коп.
6) Двѣ доски особой формы, на которыхъ вытягиваютъ кожу, придавая ей форму сапога, — 1 рубль; дѣлаютъ мѣстные столяры по заказу.
7) Клесачка, т. е. гладкая толстая палка для разгладки на деревѣ сшитаго сапога, — 7—10 коп.
Писачка — кленовая палочка, для отдѣлки задниковъ подборовъ и расписыванiя подошвы разными узорами,— 1—3 к.
9) Игла толстая, сапожная, — 2—3 коп.
10) Нѣсколько иголокъ тонкихъ,— 5 коп.
У городскихъ сапожниковъ въ настоящее время сплошь да рядомъ можно встрѣтить, кромѣ того, еще швейную машину (для стачиванiя голенищъ, для прошивки задниковъ etc.); при этомъ работа выходитъ гораздо чище и изящнѣе, чѣмъ при шитьѣ иголкой, и при томъ втрое скорѣе. Но наши слободскiе производители-сапожники машинъ не заводятъ, отзываясь тѣмъ, что товаръ у нихъ — «чорный», «мужицкiй», изящности и «акуратства» особеннаго не требуетъ. Кромѣ того, они упираютъ на то, что покупатель — «мужикъ еще недоволенъ будетъ, если ему сапоги на машинѣ стачать, скажетъ: не прочно, не хорошо»… Можетъ быть, такое предубѣжденiе противъ машинной работы среди крестьянъ и дѣйствительно существуетъ, но оно, несомнѣнно, скоро разсѣялось бы, если бы потребители увидали, что машинное шитье, по своей прочности, нисколько не уступаетъ ручному. Разсѣялось — же оно по отношенiю къ Миропольскимъ шапошникамъ и Томаровскимъ портнымъ, которые нѣсколько лѣтъ назадъ ввели у себя въ производствѣ швейную машину («Сборн. стат. свѣдѣнiй по Курской губ. Отдѣлъ Общiй. Промыслы крест. центр. района, стр. 162»). Слободскiе сапожники, какъ народъ торговый и оборотистый, и сами, несомнѣнно, хорошо понимаютъ все это; главной же причиной того, что они не заводятъ у себя машинъ заключается, по видимому, не въ этомъ предубѣжденiи массы противъ «нѣмецкаго шитья», а въ томъ, что сапожники здѣшнiе, по свой несостоятельности, не могутъ сами прiобрѣтать дорогихъ швейныхъ машинъ.
У каждаго изъ производителей второй категорiи есть обыкновенно: два зольника, два дубильныхъ чана, машина для измельченiя дубильной шкоры, 4 штрихоля, трои клещи, нѣсколько бѣлиховъ, 2 кобылицы, 2 пильги, 2—3 юхтарки и два или три «набора» сапожныхъ инструментовъ. Значитъ, весь основной капиталъ предпринимателя этой категорiи принимая во вниманiе и толчейную машину, равняется приблизительно 112 руб.; при чемъ, самымъ дорогимъ орудiемъ производства является толчейная машина. У производителей 4-й и 6-й группы имѣющихъ кожевенныя и сапожные инструменты, величина основнаго капитала не превосходитъ 10 рублей. У производителей 5-й категорiи оборотный капиталъ заключается только въ сапожныхъ инструментахъ; величина его отъ 2—4 руб. Производители третьей группы, работающiе въ чужихъ мастерскихъ, своего оборотнаго капитала совсѣмъ не имѣютъ.
Главнымъ матерiаломъ производства служить кожа. На полувалъ идетъ кожа бычачья, а на сапоги, собственно говоря, должна бы была употребляться — коровья кожа, извѣстная у кожевенниковъ и сапожниковъ подъ техническимъ названiемъ яловки, но такъ какъ она очень дорога, то наши слободскiе сапожники употребляютъ въ большинствѣ случаевъ конскую кожу («палую», снимаемую съ падежныхъ лошадей). Кожи покупаются, разумѣется, только производителями первой, второй и шестой группъ, остальные же «шевцы» работаютъ изъ чужихъ кожъ. Самостоятельные кустари, работающiе только силами своихъ семей, прiобрѣтаютъ кожи на мѣстныхъ слободскихъ базарахъ и на ближайшихъ ярморкахъ, куда привозятъ ихъ крестьяне сосѣднихъ деревень и городскiе мелкie торговцы, Производители же 1-й и 2-й категорiи для покупки кожъ ѣздятъ въ южныя губepнiи, гдѣ наиболѣе развито скотоводство — въ Землю В. Донскаго, въ Таврiю, Ставропольскую губ. и до самаго Кавказа. При этомъ издавна повелся такой обычай, что кожевенники ѣдутъ въ тѣ края не съ пустыми руками, а везутъ обыкновенно на 2—3 возахъ выдѣланныя кожи-полувалъ и сапожный товаръ, своего издѣлiя, или скупленный ими у другихъ слободскихъ производителей. Весь товаръ распродается ими по деревнямъ, мѣстнымъ базарамъ и ярморкамъ; на возвратномъ же пути оттуда они забираютъ сырыя кожи, скупая ихъ у крестьянъ и ското-торговцевъ. На югѣ покупаются ими большею частью бычачьи и говяжьи кожи; первыя — по 6—8 руб. и вторыя — по 5—7 руб. за каждую. За кожами конскими они ѣздятъ на сѣверъ: въ Тамбовскую, Рязанскую, Московскую, Тульскую и Орловскую губ. и на востокъ — въ Воронежскую губ. Конская кожа стоитъ на мѣстѣ покупки отъ 1 р. 50 — 4 руб., смотря потому, «на какого продавца попадешь»… Въ Тамбовской губ. покупка кожъ происходить главнымъ образомъ на ярмаркѣ въ Лебедяни, а въ прочихъ губернiяхъ по разнымъ городамъ у купцовъ и по деревнямъ у крестьянъ.
Для выдѣлки кожъ употребляютъ:
а) Золу дровяную, ее покупаютъ обыкновенно съ винокуренныхъ заводовъ и у крестьянъ сосѣднихъ селенiй, по 15—35 коп. за «мѣрку» (четверикъ). Зимою зола продается дешевле, лѣтомъ дороже. Зола съ винокуренныхъ заводовъ предпочитается простой; производители увѣряютъ, что она имѣетъ почему-то «больше силы» и скорѣе очищаетъ кожу (вѣроятно, это происходитъ отъ того, что на заводахъ употребляютъ для топки хорошie, добротные дрова, такъ какъ у крестьянъ для этого употребляется хворостъ). Цѣна на зоводскую золу выше, чѣмъ на обыкновенную крестьянскую — отъ 25—35 коп. за четверикъ, между тѣмъ какъ за крестьянскую золу платятъ всего по 15—20 коп. На 22 кожи средней величины золы идетъ обыкновенно отъ 4—5 «мѣръ».
b) Известь, или, по мѣстному названiю, вапна — покупается на мѣстныхъ базарахъ, куда привозятъ ее окрестные крестьяне,— по 20 коп. за мѣру. На 22 кожи извести идетъ около 4-хъ четвериковъ.
c) Дубовая шкора (кора). Назадъ тому лѣтъ 15—20 производители въ большинствѣ случаевъ добывали ее сами, нанимая у сосѣднихъ крестьянъ и владѣльцевъ участки мелкаго лѣса; въ настоящее же время доставать кору крайне трудно, потому что лѣса вездѣ кругомъ повырубили. Лучшимъ временемъ для закупки коры считается лѣто отъ 15 мая до 20 iюня, когда деревья бываютъ въ полномъ соку и даютъ въ своей корѣ наибольшее содержанiе дубильныхъ веществъ. Кору обыкновенно держатъ на чердакѣ или въ сараѣ, — вообще въ такихъ мѣстахъ, куда не можетъ проникнуть никакая сырость, потому что послѣдняя оказываетъ вредное влiянie на кору, лишая ее дубильной способности. Покупаютъ кору обыкновенно на базарахъ, куда она привозится крестьянами иногда верстъ за 30—40; платятъ обыкновенно отъ 50—70 коп. за пудъ. На каждую кожу кладется обыкновенно около 1 пуда коры.
d) Хлѣбъ, ржаная мука — покупается производителями на мѣстныхъ базарахъ, но 70—90 коп. за пудъ; для выдѣлки 22 кожъ необходимо муки около 4 пудовъ.
e) Деготь чистый, товарный,— покупается на мѣстныхъ рынкахъ изъ лавокъ, по 1 р. 60 коп. за пудъ; на 110 паръ сапогъ, которые выходятъ обыкновенно изъ 22 кожъ, дегтя идетъ 15—16 пудовъ.
f) Лакъ простой, по 10 коп. за бутылку, покупается у мѣстныхъ лавочниковъ; на 110 паръ сапоговъ его выходитъ обыкновенно на 1 руб. 30—40 коп.
g) Сапожный купоросъ, покупающiйся на мѣстныхъ базарахъ, по 7—10 коп. за фунтъ. На 115 паръ сапогъ купороса выходитъ около 2 фунтовъ, на 15—20 коп.
h) Липовый лубокъ, для «задниковъ», покупается на мѣстныхъ базарахъ и ярморкахъ, у окрестныхъ крестьянъ, трубками, длиною въ 21/2 арш., по 30—50 коп. за каждую; для 110 паръ необходимо двѣ трубки лубковъ.
i) Варъ, или смола — у мѣстныхъ торговцевъ, по 5 коп. за фунтъ; на 110 паръ сапоговъ вару идетъ около 5 фунтовъ.
k) Дратва, для прошивки сапогъ, сучится изъ простыхъ пеньковыхъ нитокъ; для нея у большинства производителей нарочно сѣется на огородѣ конопля, другiе же покупаютъ нитки (суровыя) на базарѣ, по 30—40 коп. за мотокъ; на 110 паръ сапоговъ нужно всего 2 мотка нитокъ.
На сапоги вытяжные и гвоздевые идутъ вмѣсто дратвы гвозди, для подбивки каблуковъ и подошвъ. Покупаются они въ мѣстныхъ лавкахъ; идутъ сюда изъ Курска, Тулы и Нижняго Новгорода. 1 фунтъ стоитъ пятнадцать коп., фунтомъ можно околотить около 15 паръ сапогъ; значитъ на 110 паръ гвоздей пойдетъ не болѣе, какъ на 1 руб. 10 коп.
l) Подковки для каблуковъ. Спросъ на сапоги съ подковками среди потребителей начался лѣтъ 5—10 назадъ, и теперь безъ подковокъ сапоговъ никто и носить не хочетъ. Берутся онѣ производителями въ мѣстныхъ лавкахъ. Пара подковокъ стоитъ 5 коп. Идутъ сюда изъ Тулы. На всѣ 110 паръ сапоговъ подковокъ нужно на 5 руб. 50 коп.
m) Сафьянъ — для прошивки одной узенькой ленточки на верху; на 110 паръ его идетъ не болѣe 2—3 аршинъ, на 1 р. — 1 р. 20 к.
n) При выдѣлки кожи на полувалъ употребляютъ, кромѣ того, еще конопляное масло, котораго идетъ около 3/4 фунта на каждую кожу; на всѣ же 22 кожи его необходимо, стало быть около 16 фунтовъ; покупается оно въ мѣстныхъ лавкахъ, по 16 коп. за фунтъ.
Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, какъ напр., въ Миропольи, Суджанскаго у., вмѣсто извести, при выдѣлкѣ кожъ стали употреблять за послѣднее время квасцы и простую поваренную соль. Какъ то, такъ и другое покупается производителями у мѣстныхъ торговцевъ. Квасцы стоятъ по 3 рубля за пудъ, соль — 30 коп., первыхъ идетъ на 22 кожи около 11/2 пуда, соли же 21/2 пуда. Выдѣлка кожъ при этомъ обходится нѣсколько дороже, чѣмъ при обработкѣ золою, но за то процессъ выдѣлки происходитъ скорѣе: вмѣсто 3 недѣль, кожи лежатъ въ зольникѣ всего 11/2 недѣли, а это, какъ хотите, большой расчетъ для производителя.
Выдѣлка кожъ, или, по мѣстному, чинка, производится слѣдующимъ образомъ. Кожи кладутся сначала въ рѣку, или прудъ на 2—3 сутокъ; затѣмъ ихъ переносятъ въ вапникъ и укладываюсь здѣсь мездрою внизъ, пересыпая каждую кожу известью, а сверху заливаютъ все это густымъ растворомъ извести. Въ известкѣ кожи лежать отъ 2—31/2 недѣль, потомъ ихъ вынимаютъ изъ зольника желѣзными клещами и обдираютъ отъ «волоса», или шерсти длиннымъ штрихолемъ. Вычистивши изъ чана известь, опять кладутъ туда кожи,— на этотъ разъ уже мездрой вверхъ и пересыпаютъ ихъ золою; а затѣмъ сверху обливаютъ ихъ густымъ растворомъ изъ извести и золы (той и другой берется для этого обыкновенно по 3/4 — 1 четверику). Въ золѣ кожи лежать отъ 10—12 дней. Цѣль «золки» заключается въ томъ, чтобы слишкомъ размягченныя известью кожи сдѣлать снова твердыми и отдѣлить отъ нихъ мясныя части («мездру»). Вынувши кожи изъ золы, ихъ отвозятъ на рѣку для промывки и затѣмъ, распяливши ихъ «кобылицѣ», очищаютъ бѣлихомъ отъ мездры. Въ лѣтнее время этотъ процессъ очистки производится прямо на берегу рѣки, куда съ этой цѣлью выносится и кобылица; зимою же очищаютъ мездру въ хатѣ. Послѣ этого кожи снова кладутся въ рѣку на 2—3 дня, чтобы окончательно удалить съ нихъ въѣвшуюся въ ихъ поры золу; при этомъ конскiя кожи вымокаютъ сами, а говяжьи, выработываемыя для «юхты», нѣсколько разъ мнутся въ водѣ ногами, обутыми въ лапти. Въ то время, когда кожи лежатъ въ водѣ, въ дубильномъ чану приготовляютъ заторъ, который дѣлается такимъ образомъ: третья часть чана наполняется водою, потомъ сюда выливаютъ квашенку жидкаго тѣста и сверху накладываютъ вынутыя изъ pѣки кожи — по—парно, лицомъ къ лицу, пересыпая ихъ тонкнмъ слоемъ ржаной муки. Въ хлѣбѣ кожи лежатъ три дня, при чемъ наблюдается, чтобы хлѣбное тѣсто было распредѣлено равномѣрно вверху, и внизу, и чтобы заторъ не дѣлался слишкомъ теплымъ, такъ какъ отъ этого кожи выходятъ очень тонкими. На четвертый день кожи изъ чана вынимаются, въ квасъ насыпается дубовой коры и кожи кладутся въ него прямо немытыми,— какими вышли онѣ изъ «хлѣба». При этомъ кожи кладутъ въ чанъ той стороной, гдѣ были волоса,— внизъ, а сверху, по мездряной сторонѣ, пересыпаются толченымъ дубомъ. Черезъ каждые 3—4 дня для ихъ осматриваютъ, и если дубъ уже испортился, «потерялъ силу», подкладываютъ новаго. Цѣль дубленiя кожи заключается въ томъ, чтобы, при помощи заключающегося въ дубѣ танина, извлечь изъ поръ кожи оставшуюся тамъ бѣлковину, которая вступаетъ въ химическое соединенiе съ таниномъ; отъ этого кожа уплотняется и дѣлается почти совершенно недоступной для гнieнiя и сырости. Дубленiе кожъ продолжается довольно долго; тяжелый полувальный товаръ, изъ толстыхъ бычачьихъ кожъ, лежитъ въ дубкѣ обыкновенно до 3 мѣсяцевъ, яловка 1—2 мѣсяца, конина 2—4 недѣли. Такой срокъ, конечно, оченъ незначителенъ для хорошей выдубки товара, т. е. для окончательнаго удаленiя изъ него белковины. Настоящiе кожевенники употребляютъ обыкновенно для дубленiя кожи гораздо болѣе времени; такъ Звенигородскiе, Волоколамскiе и Клинскiе кожевенники, снабжающiе своими издѣлiями московский рынокъ, держатъ въ дубкѣ полувалъ — 8 мѣсяцевъ, яловку — 4 мѣсяца, конину и опоекъ — по 3 мѣсяца (Промыслы Моск. губ. Т. VII, вып. III, стр. 108). Но нашимъ слободскимъ производителямъ такой срокъ кажется очень длиннымъ. Живя исключительно однимъ промысломъ, они, разумѣется, дорожатъ каждой минутой: имъ нужно во что бы то ни стало поскорѣе выдѣлать кожу, поскорѣе перешить ее на сапоги и поскорѣе снести на рынокъ, чтобы выручить денегъ на прокормленiе семьи. Вся забота ихъ состоитъ въ томъ, чтобы поскорѣе довести кожу до рынка; о прочности же ея никто не думаетъ, потому что какъ бы хорошо производитель ни выдѣлалъ кожу, плата за сапоги останется таже, скупщикъ все равно не дастъ за нихъ ни копѣйки выше обыкновенной рыночной цѣны,— къ чему же тутъ стараться о выдѣлкѣ кожи? Даже производители второй категорiи, владѣющiе значительнымъ оборотнымъ капиталомъ и имѣющiе наемныхъ рабочихъ,— и тѣ говорятъ, что «при стараньи то, де-сказать, у нашего дѣла можно безъ хлѣба насидѣтсья». О мелкихъ же, семейныхъ производителяхъ и говорить нечего.
Послѣ дубленья кожи сушатся и сортируются. Толстые бычачьи кожи, идущiя на полувалъ, разглаживаются нѣсколько штрихолью, смазываются кононлянымъ масломъ и затѣмъ скатываются «валами», каждая кожа отдѣльно; въ такомъ видѣ они и поступаютъ прямо на продажу. Яловицы же и конскiе кожи, изъ которыхъ приготовляются здешнiе сапоги, подвергаются еще дальнѣйшей обработкѣ, которая заключается въ томъ, что, послѣ разгладки штрихолью, ихъ вспрыскиваютъ водою и разрѣзаютъ на пласты, шириною отъ 51/2—71/2 вершковъ. Самые плотные и толстые куски поступаютъ на подошвы, менѣе плотные — для передовъ, а совсѣмъ тонкiе идутъ на «халявы» (передняя и задняя части голенищъ). Подошвенные куски поступаютъ въ работу безъ всякой особой выдѣлки; что же касается пластовъ менѣе плотныхъ, идущихъ на другiя части сапога, то они обыкновенно сначала тщательно выстругиваются острыми бѣлихами. Строганье кожи — это трудная изъ всѣхъ операцiй въ кожевенномъ производствѣ, требующая большаго навыка и снаровки со стороны рабочаго, отчего хорошимъ «строгалемъ» хозяева мастерскихъ очень дорожатъ и платятъ ему въ 11/2 раза, или даже вдвое дороже, чѣмъ обыкновенному мѣсячнику-наймиту. Цѣль строганья — выровнять кожу и уничтожить всѣ неровности, существующiя на ней. При строганьи кожа кладется опять тоже на кобылицу, мездряной стороной кверху, и при томъ такъ, чтобы она плотно безъ всякихъ складокъ прилегала къ доскѣ кобылицы; затѣмъ строгаль начинаетъ осторожно водить стругомъ снимая сверху тонкie пластинки тамъ, гдѣ замѣчаются на кожѣ рѣзкiя неровности. Послѣ этого кожа съ лицевой стороны накачивается «юхтаркой», чтобы товаръ имѣлъ видъ извѣстной Саратовской «юфты». Затѣмъ она съ лица чернится купоросомъ, разведеннымъ на обыкновенномъ хлѣбномъ квасу, а съ мездры намазывается чистымъ, товарнымъ дегтемъ. Послѣ просушки кожа поступаетъ уже къ подготовкѣ на шитье сапоговъ. Сначала ее мнутъ ногами — «рифятъ», чтобы размягчить и сдѣлать болѣе удобной для шитья; операцiя эта производится въ большинствѣ случаевъ женщинами и дѣтьми, или спецiально для этого нанятыми рабочими-подростками, которые получаютъ за это обыкновенно по 1—2 коп. съ каждой пары сапогъ. Затѣмъ вымятыя кожи слегка намазываются еще разъ съ лицевой стороны купоросомъ, и поступаютъ «въ работу», т. е. подъ сапожный ножъ и шило. Подошвенный товаръ смазывается съ лицевой стороны рыбьимъ жиромъ, съ цѣлью придать ему больше плотности и лоска. Нѣкоторые производители, вмѣсто проминанiя кожъ, прокатываютъ ихъ на особой катушкѣ. Если кожа слишкомъ плохо выдѣлана и промять ее, размягчить никакимъ образомъ нельзя, то натираютъ ее солью, отчего она на нѣкоторое время дѣлается мягкою и сапоги, сшитые изъ нея, выходятъ, повидимому, добротными, но это только — повидимому; при малѣйшей сырости, при первомъ же дождѣ, они «грубѣютъ», дѣлаются тверды, какъ дерево и затѣмъ трескаются.— Если домашнихъ рабочихъ не хватаетъ для прокатыванiя кожъ, ихъ отдаютъ для этого въ люди, платя за каждую по 3—5 коп., смотря по времени года, а также по величинѣ и плотности кожи.
Остатки отъ выдѣлки кожъ — соскобленную съ нихъ шерсть и мездру производители продаютъ, кому понадобится. Шерсть покупается мѣстными войлочниками; выходитъ ее копѣекъ на 50 съ каждаго зольника въ 22 кожи, а мездру въ настоящее время забираетъ курскiй купецъ Сапуновъ, по 40—60 и даже 1 рублю за пудъ; съ 22-хъ кожъ мездры кожаной выходитъ обыкновенно около 11/2 пудовъ.
Сопожпики описываемаго нами района работаютъ только одинъ черный, «чеботарный товаръ» т. е. простые, мужицкiе сапоги, на потребу сѣрой деревни. Чистый же городской товаръ идетъ на рынки южной Pоссiи изъ кимрскаго, корчевскаго и дмитровскаго районовъ Тверской и Московской губернiй.
Чеботарный товаръ, изготовляемый нашими слободскими кустарями раздѣляется на два сорта: черный и выворотной или пидлѣпный сапогъ. «Черный» сапогъ иначе называется гвоздевымъ, потому что подметка у него прикрѣпляется къ холявамъ гвоздями. Сортъ черныхъ сапоговъ имѣетъ, въ свою очередь, два подраздѣленiя: прикройный сапогъ и вытяжной. Разница между ними заключается въ томъ, что у прикройнаго сапога «переды» дѣлаются приставными, пришиваются къ халявамъ, тогда какъ въ вытяжномъ сапогѣ переды съ передней халявой дѣлаются изъ одной кожи, которая нарочно для этого вытягивается на клесачкѣ. Естественно, что вытяжные сапоги цѣнятся дороже прикройныхъ, такъ какъ они и прочнѣе этихъ послѣднихъ, и требуютъ нѣсколько большаго количества кожи, чѣмъ прикройные, на которыхъ переды дѣлаются обыкновенно изъ обрѣзковъ, остающихся отъ выкройки и вырѣзки халявъ.
Выворотной, «пидлѣпный» сапогъ представляетъ въ высшей степени оригинальное явленiе, свойственное, кажется, исключительно только нашимъ черноземннмъ сапожнымъ районамъ. Изготовляется онъ такимъ образомъ: когда сошьются переднiя и заднiя халявы, сапожникъ слегка смачиваетъ ихъ водою и выворачиваетъ ихъ «наничье», на изнанку, и затѣмъ дратвой пришиваетъ къ нижней части ихъ легкую, тонкую, однорядную подошву, какъ это дѣлается обыкновенно съ башмаками; затѣмъ сапогъ снова «выворачивается» на лицо (отсюда и особое техническое названiе — «выворотной» сапогъ), насаживается на колодку и сушится въ такомъ видѣ въ теченiе 2-хъ часовъ. Подошва гвоздями не пробивается. Задники у такихъ сапоговъ только слегка притачиваются къ передамъ и халявамъ, но не строчатся, а, вмѣсто этого, по нимъ мѣстами только проводятся писачкою дорожки, которыя изображаютъ собою фиктивные швы. На каблукъ идетъ мездра, соструганная съ кожи, и разные тонкiя обрѣзки, которыя склеиваются простымъ клеемъ и сбиваются въ одну кучу, снаружи очень плотную и крѣпкую; сверху каблукъ смазывается еще разъ клеемъ и затѣмъ лакомъ, такъ что, съ виду, каблукъ и вообще весь сапогъ выходитъ хоть куда, кажется и крѣпкимъ и прочнымъ,— знай, носи только. На самомъ же дѣлѣ его можно проносить «развѣ только съ пятницы до субботы», какъ совершенно справедливо, не безъ иронiи надъ своей работой, говорятъ сами же производители, знающie болѣе чѣмъ, кто-нибудь другой, цѣну своей работѣ. Прекрасно также знаютъ всѣ недостатки этого сапога и его постоянные потребители — крестьяне южныхъ губернiй, и если, не смотря на это, все-таки рѣшаются покупать его, то только потому, что цѣнятъ здѣшнюю выдѣлку кожи и кройку сапога. Среди тамошнихъ крестьянъ сложилась даже спецiальная поговорка на счетъ михайловскаго сапога: «вся цѣна ему (т. е. работѣ, шитью) — грошъ, да фасонъ-то у него хорошъ». Потребители знаютъ, что носить сапоги михайловскiе и миропольскiе въ томъ видѣ, какъ они выходятъ изъ мастерской производителя, рѣшительно невозможно — «подметки растеряешь»; поэтому каждый покупатель, принеся съ рынка такой сапогъ домой, тотчасъ же берется самъ за шило и дратву и сшиваетъ его по своему. Такой порядокъ вещей поддерживается тѣмъ, что въ Украинѣ совсѣмъ не умѣютъ выдѣлывать кожъ, такъ что даже такая непрезентабельная, во многомъ оставляющая желать лучшаго, выдѣлка кожъ, какая практикуется во всемъ нашемъ сапожномъ районѣ, тамъ считается совершенствомъ. Кромѣ того, тамошними потребителями высоко цѣнится и фасонистый покрой, который умѣютъ придать сапогу наши михайловскiе производители, мастера и спецiалисты своего дѣла. Такимъ образомъ, здѣсь повторяется извѣстная исторiя вѣнскихъ фабрикъ готоваго платья, которыя сбываютъ, собственно говоря, просто матерiи въ видѣ выкроеннаго и сметаннаго платья.
Съ другой стороны, производство выворотнаго сапога по нашимъ слободамъ поддерживается еще и тѣмъ обстоятельствомъ, что у производителя нѣтъ импульса шить сапоги лучше и крѣпче. Выворотный сапогъ требуетъ обыкновенно очень немного работы; мастеръ съ мальчикомъ—подмастерьемъ легко, шутя сработаетъ въ 1 день 2—4 пары такихъ сапогъ; если же шить болѣе прочно, то на 1 пару нужно употребить 11/2—2 дня,— между тѣмъ какъ у торговцевъ, скупающихъ сапожныя изделiя у здешнихъ кустарей, равно какъ и у постоянныхъ потребителей здѣшняго товара — южно-русскихъ крестьянъ, давно уже выработался на здешнiй сапогъ опредѣленный взглядъ, — что онъ, будучи вполнѣ удовлетворительнымъ по своему фасону и выдѣлкѣ кожи, никуда не годится со стороны пошивки. Вслѣдствiе этого издавна установилась на него опредѣленная цѣна, обыкновенныя, годичныя колебанiя которой исключительно управляются состоянiемъ кожевеннаго рынка; заработная же плата, которую получаетъ производитель отъ своихъ издѣлiй, не подвергается почти ни какимъ измѣненiямъ, или даже, благодаря помянутымъ выше условiямъ, скорѣе понижается съ каждымъ годомъ, чѣмъ увеличивается. При такихъ обстоятельствахъ, сапожнику приходится заботиться лишь объ одномъ — о томъ, чтобы шить сапоги возможно скорѣе. «Провозишься за парой два-три дня, сдѣлаешь ее по совѣсти-то, a тебѣ даютъ туже цѣну,— какой же тутъ расчетъ стараться?»- отзываются, производители. Разъ войдя въ эту колею и прiобрѣтя себѣ реномэ примѣрныхъ кожевенниковъ и кройщиковъ, но весьма плохихъ сапожниковъ, производители здѣшнiе волей—неволей должны держаться теперь традицiоннаго, скороспѣлаго и непрочнаго выворотнаго сапога, потому что, въ противномъ случаѣ, ихъ ожидаетъ пониженiе заработка, который за послѣднie годы и безъ того сильно понизился вслѣдствiе конкурренцiи тверяковъ и москвичей.
Тѣмъ не менѣе, справедливость требуетъ замѣтить, что, не смотря на всѣ эти обстоятельства, въ настоящее время производство выворотнаго сапога сильно сокращается въ нашихъ слободахъ, что обусловливается двумя главными причинами: 1) общимъ упадковъ сапожнаго промысла во всемъ районѣ; объ этомъ мы уже, между прочимъ, упоминали выше, въ исторической части настоящаго очерка; сокращенiе производства замѣтно не только но отношенiю къ выворотному сапогу, но и по отношенiю вообще къ количеству выдѣлываемыхъ кожъ; 2) тѣмъ, что жители центральныхъ, торговыхъ мѣстностей южной Pоссiи, вродѣ Харькова, Полтавы, даже Екатеринослава и Ростова-на-Дону, со времени проведенiя желѣзныхъ дорогъ, совсѣмъ перестали брать выворотный сапогъ здѣшняго издѣлiя, предпочитая ему болѣе прочные кимрскiе и корчевскiе сапоги, которые подвозятся на тамошнiя рынки желѣзной дорогой. Нашимъ слободскимъ производителямъ и скупщикамъ, для сбыта своихъ выворотныхъ сапоговъ, приходится ѣздить по глухимъ, далекимъ деревнямъ Полтавской и Харьковской губ. и Земли В. Донского, или же везти свой товаръ въ Таврiю, Ставропольскую губ. и на Кавказъ, куда еще не успѣлъ проникнуть добротный Тверской и Московскiй сапогъ, и гдѣ жители не видали еще до сихъ поръ ничего лучше нашихъ михайловскихъ, борисовскихъ и миропольскихъ издѣлiй. Но, во всякомъ случаѣ, районъ сбыта выворотнаго сапога съ каждымъ годомъ все болѣе и болѣе съуживается, какъ вслѣдствie указанной конкурренцiи со стороны Москвы, такъ и потому, что на югѣ, куда сбываются издѣлiя нашихъ сапожниковъ, количество собственныхъ промышленниковъ съ каждымъ годомъ увеличивается, вслѣдствiе чего уменьшается тамъ потребность въ чужихъ издѣлiяхъ вообще и въ томъ числѣ — въ нашихъ выворотныхъ сапогахъ.
Техника сапожпаго производства весьма проста. Самая мудреная часть работы — это кройка; «не хитро сшить, говорятъ сапожники,— хитро выкроить». Закройщикъ долженъ стараться о томъ, чтобы выкроить изъ кожи возможно большее количество паръ сапогъ, и при томъ такъ, чтобы халявы и переды выходили совершенно цѣлыми, чтобы не пришлось къ нимъ притачивать мелкихъ кусковъ — «штукъ». Какъ называютъ ихъ сапожники — такъ какъ покупатели не любятъ сапоговъ съ такими притачками и цѣнятъ ихъ гораздо дешевле тѣхъ, которые сшиты изъ «цѣлинъ». Такимъ образомъ, закройщикъ долженъ соблюдать интересы какъ той, такъ и другой стороны, дѣлать такъ, чтобы никому обидно не было. Вслѣдствiе этого кройкою сапогъ въ домѣ занимается всегда самый старшiй, опытнѣйшiй сапожникъ, а если гдѣ нѣтъ опытнаго по этой части мастера,— его нанимаютъ, платя ему но 3—5 коп. съ пары.
Сапоги, какъ выворотные, такъ и на гвоздяхъ, работаются разной мѣры:
1) Дѣтскiе — изготовляются въ самомъ незначительномъ количествѣ; цѣна ихъ на мѣстѣ — отъ 80 коп. до 1 руб. 50 коп., смотря по времени года.
2) Подсереднiе — для подростковъ отъ 9—15 лѣтъ, мѣрою 51/2 вершковъ въ подошвѣ и 10 вершк. въ халявѣ; стоимость ихъ на мѣстѣ — отъ 1 — 1 р. 75 коп.
3) Середнiе, или жиноцкiе (женскiе), — 61/2 вершковъ въ подошвѣ и 12 в. въ халявѣ; цѣна имъ на мѣстѣ — отъ 1 руб. 50 коп. до 2 руб. 20 коп.
4) Великiе, или мужицкiе — 71/2 вершковъ въ подошвѣ и 14 верш. въ голенищѣ; стоимость каждой пары на мѣстѣ — отъ 1 руб. 75 коп. до 2 руб. 75 коп.
Цѣны проставлены здѣсь нами на выворотной сапогъ; сапоги на гвоздяхъ, прикройные, стоятъ обыкновенно дороже — копѣекъ на 30—60, вытяжные — на 1 — 1 р. 20 коп. на парѣ.
Цѣны на сапоги на мѣстныхъ слободскихъ базарахъ вообще неустойчивы и постоянно колеблются, смотря по количеству спроса на товаръ и по времени года. Осенью, въ сентябрѣ и октябрѣ мѣсяцахъ, когда торговцы-скупщики и хозяева — предприниматели второй категорiи начинаютъ отправлять цѣлыя партiи сапогъ на южныя ярморки,— цѣны крѣпнутъ и повышаются; зимою онѣ стоятъ на среднемъ уровнѣ; затѣмъ нѣсколько повышаются опять къ веснѣ, въ мартѣ и апрѣлѣ, когда мелкiе, семейные кустари-производители отправляются для распродажи своихъ излѣлiй по деревнямъ и сельскимъ базарамъ. Лѣтомъ же въ торговлѣ сапогами наступаетъ совершенный «заморъ»; спроса на нихъ нѣтъ въ это время ни со стороны скупщиковъ, пи со стороны крестьянъ—потребителей. Самая бойкая торговля сапогами бываетъ обыкновенно на мѣстныхъ, слободскихъ ярморкахъ. Въ сл. Борисовкѣ такихъ ярмарокъ три: Предтеченская — 14 iюня, Воздвиженская — 14 сентября и Михайловская — 8 ноября. Въ Великой Михайловкѣ ихъ семь: Всеѣдная — предъ сырной нелѣлей, Крестопоклонная — на 4-й недѣлѣ великаго поста, Вознесенская, Предтеченская, Михайловская — 6 сентября, Казанская — 22 октября и другая Михайловская — 8 ноября. Въ Ольшанкѣ одна — Дмитрiевская — 26 октября; въ г. Миропольи пять: Васильевская — 1 января, Похвальная — на 5-й недѣлѣ великаго поста, Троицкая, Ильинская и Семеновская — 1-го сентября. Въ Томаровкѣ особенно важна для сапожниковъ ярморка Николаевская, на которой сбывается ими очень большое количество сапоговъ наѣзжающимъ сюда къ этому времени скупщикамъ.
Торговцы-скупщики набираютъ партiю сапогъ или путемъ розничной продажи, или же покупаютъ прямо по-сотенно у кустарей-производителей 2-й и 6-й группы. При этомъ цѣна на сапоги какъ при розничной, такъ и оптовой продажѣ, — почти одна и таже.
При работѣ на заказъ сапоги стоятъ гораздо дороже,— отъ 11/2 р. (за дѣтскiе) до 5 руб. (великiе, мужицкiе).
Хозяева производители второй категорiи обыкновенно держатъ у себя или постоянныхъ наемныхъ рабочихъ, по 3—6 чел., платя имъ въ годъ, помѣсячно, или сдѣльно, отъ пары. Сапожникъ — подростокъ до 15—17 лѣтъ, занимающiйся только стачкою халявъ, получаетъ у нихъ въ годъ обыкновенно отъ 10—20 руб., сапожникъ подмастерье, уже совершенно научившiйся шить сапоги «на—чисто», получаетъ ежегодно по 20—35 руб. сапожникъ мастеръ, умѣющiй и обдѣлывать сапоги и кроить ихъ беретъ за годъ отъ 45—70 и даже до 80 руб., на хозяйскихъ харчахъ; кромѣ того, каждый изъ постоянныхъ наемныхъ рабочихъ выговариваетъ себѣ обыкновенно пару сапогъ отъ хозяина, что стоитъ по мѣстнымъ цѣнамъ отъ 1 — 2 р. 50 к., или, среднимъ числомъ, 1 р. 75 коп. на каждаго рабочаго. При мѣсячной наемкѣ, рабочему платятъ отъ 6—10 руб. — хорошему и отъ 1—5 руб. — посредственному; инструмента при этомъ весь хозяйскiй. Сдѣльная цѣна колеблется, смотря по времени года и сорту сапога,— отъ 12 и даже 10 к. до 50 к. за пару, изъ готовой, выдѣланой уже, хозяйской кожи. За пару выворотныхъ сапогъ берутъ обыкновенно по 10—15 коп., за гвоздевые прикройные 30—40, за вытяжные — 50 коп., на хозяйскихъ харчахъ и инструментахъ. При этомъ рабочiй, если ему понадобятся услуги «перешивальника», для стачки сапогъ, — долженъ нанимать его на свой счетъ, выплачивая ему изъ своей сдѣльной цѣны. Въ день 1 хорошiй работникъ съ мальчикомъ-перешивальникомъ работаетъ обыкновенно отъ 2—4 паръ выворотныхъ сапогъ, 1 пару гвоздевыхъ-прикройныхъ, на вытяжные же онъ долженъ употребить 11/2 сутокъ. Самая дорогая цѣна бываетъ лѣтомъ, въ особенности съ iюня мѣсяца до половины сентября, потому что въ это время сапожники цѣлыми массами уходятъ на косовицу, въ южныя губернiи, или же разсыпаются по сосѣднимъ экономiямъ, работая тамъ поденно, или помѣсячно. Затѣмъ, съ половины сентября, цѣна на сдѣльную работу начинаетъ понижаться и доходитъ къ Рождеству до minimum’a (15—20 к. за пару), оставаясь въ такомъ положенiи приблизительно до послѣдней недѣли великаго поста. Въ это время начинается движенiе на косовицу и вмѣстѣ съ тѣмъ задѣльная плата сапожникамъ начинается повышаться до тѣхъ поръ пока въ iюнѣ, или iюлѣ не дойдетъ до своего maximum’a. Указанную сдѣльную плату получаютъ одинаково — какъ производители третьей группы, работающiе въ мастерскихъ у хозяевъ, такъ равно и тѣ производители, которые работаютъ у себя на дому, изъ готоваго хозяйскаго матерiала (группа 5-я). Кожа дается имъ обыкновенно прямо «изъ подъ дубки», не мятая и не рифенная, такъ что они, прежде чѣмъ начать работу, должны потерять еще нѣсколько времени на окончательную обработку кожи.
У наемныхъ производителей, работающихъ въ Хозяйскихъ мастерскихъ, инструментъ обыкновенно весь хозяйскiй. Живутъ такiе работники всегда вмѣстѣ съ хозяиномъ и кормятся съ нимъ въ большинствѣ случаевъ съ одного стола. Работа продолжается ежедневно по 13—15 часовъ; зимою и лѣтомъ рабочiе встаютъ обыкновенно въ 5—6 часовъ и забастовываютъ работу къ 9—10 часамъ вечера; въ теченiе дня для завтрака, обѣда и ужина («полдника» не бываетъ, потому что работа эта не тяжелая, легко можно проговѣть отъ обѣда до ужина) времени уходитъ отъ 11/2 — 2 часовъ, да кромѣ того, paбочie пользуются еще однимъ часомъ отдыха. По воскреснымъ и праздничнымъ днямъ работы не бываетъ.
Кромѣ собственно сапожной работы, наемные рабочiе исполняютъ обыкновенно и всѣ другiя работы по дому; на нихъ же лежитъ обязанность помогать хозяевамъ выдѣлывать кожи, класть ихъ въ зольникъ и дубильный чанъ, вынимать оттуда, полоскать въ рѣкѣ, стругать и т. д. Такъ какъ кожевенная работа ведется не заразъ, а по частямъ, то она какъ будто совсѣмъ и не видна за сапожнымъ дѣломъ.
Каждый рабочiй въ день обыкновенно приготовляетъ 3 пары сапогъ, если только ученикъ, или подмастерье, или, наконецъ, просто жена стачаетъ для него халявы и пришьетъ къ сапогамъ задники. При этомъ величина сапогъ, ихъ относительный размѣръ нисколько не влiяетъ на количество работы; производителю все равно — шить ли маленькiе, дѣтскiе сапоги, или жиноцкiе, или «великiе», мужицкiе; кустари отзываются, что на маленькiе еще порою больше времени потратишь, чѣмъ на большiе.
Въ разсматриваемомъ нами промыслѣ встрѣчается много своеобразныхъ чертъ, поражающихъ иногда своею странностью и свойственныхъ исключительно только одному нашему району. Одна изъ такихъ своеобразныхъ чертъ есть полнѣйшее отсутствie раздѣльности, обособленности между кожевеннымъ и сапожнымъ производствами и, наряду съ этимъ, — строгое раздѣленiе труда въ сапожномъ производствѣ, замѣчаемое, по крайней мѣрѣ, въ Велико-Михайловскомъ районе, Новооскольскаго уѣзда. Здѣсь издавна уже повелось такъ, что «надъ сапогами орудуютъ трое». Одинъ кроитъ сапоги («кройчiй»), другой стачиваетъ халявы и къ нимъ притачиваетъ переды и задники,— это такъ называемый «перешивальникъ»; третiй, наконецъ, подшиваетъ подошву, укрѣпляетъ задники и придѣлываетъ каблуки, охорашиваетъ, расписываетъ сапоги, правитъ ихъ на деревѣ, сушитъ и, наконецъ, по высушкѣ, плотно набиваетъ сапогъ мягкой соломой для того, чтобы онъ при перевозкѣ не смялся и не потерялъ своего вида; послѣдний называется «подшивальникомъ».
Впрочемъ такое строгое раздѣленiе труда соблюдается лишь въ большихъ семьяхъ и въ мастерскихъ съ наемными рабочими; среди же простыхъ, семейныхъ производителей бываетъ обыкновенно такъ, что роль кройчаго, подготовляющаго товаръ къ выдѣлкѣ, и подшивальника, окончательно обдѣлывающаго сапогъ, исполняетъ главный работникъ, хозяинъ семьи, перешивальникомъ же служитъ при немъ собственный, или нанятый подростокъ-подмастерье, а за неимѣнiемъ его — роль эту исполняетъ жена; нѣкоторые же производители отдаютъ тачать на сторону, чужимъ бабамъ, спецiально занимающимся этимъ. (Въ Великой Михайловкѣ, Борисовкѣ и Миропольи женщины почти всѣ занимаются кустарными производствами, наряду съ своими мужьями, братьями и отцами. Нѣкоторые кустарныя производства этихъ мѣстностей находятся исключительно въ рукахъ женщинъ; но, къ сожалѣнiю, въ виду краткости времени, остающагося въ нашемъ распоряженiи намъ врядъ-ли придется говорить объ этихъ «жиноцкихъ» производствахъ въ настоящемъ выпускѣ. Во всякомъ случаѣ, детальное описанiе ихъ не замедлитъ появиться въ одномъ изъ слѣдующихъ «общихъ» или по-уѣздныхъ сборниковъ нашего статистическаго бюро) Цѣна перешивальнику, съ осени, по 3—5 коп. за пару, а въ лѣтнюю рабочую пору — 5—8 коп. У самостоятельныхъ производителей второй и шестой категорiи перешивальниками всегда бываютъ ученики, которые отдаются для обученiя мастерству съ 8—15 лѣтъ, — обыкновенно на одинъ годъ, или даже на полгода безплатно, но съ условiемъ: послѣ выучки перешить на хозяина даромъ сотню или двѣ сапогъ. Перешивальникъ работаетъ отъ 2—5 паръ сапогъ въ день.
Подшивальникъ это настоящiй мастеръ; въ большихъ мастерскихъ онъ въ годъ получаетъ 45—70 р., какъ мы уже говорили выше, а при поштучной работѣ ему платятъ по 10—15 к. за пару выворотныхъ сапогъ, по 30—40 коп. — за пару гвоздевыхъ прикройныхъ и по 40—50 коп. — за вытяжные; при чемъ тачанье халявъ и пришивка передовъ и задниковъ идетъ въ этотъ же счетъ; рабочiй можетъ производить эту часть работы и самъ, можетъ и нанимать для этого бабу, или мальчика — это уже его дѣло.
По найму въ мастерскихъ у хозяевъ живутъ, главнымъ образомъ, одиночки, которымъ рѣшительно нѣтъ никакой выгоды работать самостоятельно, т. е. покупать кожи, выдѣлывать ихъ и затѣмъ перешивать на сапоги для рынка, — нѣтъ выгоды, потому что побочныя, подготовительныя работы отнимутъ у нихъ весьма много времени и сведутъ заработокъ до minimum’a. Съ другой стороны, работая самостоятельно для рынка, производитель всегда рискуетъ тѣмъ, что товаръ у него на рукахъ можетъ залежаться и оставить его такимъ образомъ безъ куска хлѣба, тогда какъ, работая на хозяина, онъ всегда гарантированъ отъ застоя въ торговлѣ и прочихъ случайностей, вызываемыхъ состоянiемъ рынка.
Сапожники-производители четвертой группы принадлежатъ въ большинствѣ случаевъ къ числу семейныхъ производителей, работающихъ исключительно силами своей семьи. Если деньги найдутся у нихъ, они работаютъ на себя, изъ своего матерiала; если нѣтъ, — начинаютъ работать по заказамъ крупныхъ скупщиковъ-хозяевъ первой категорiи, которые отдаютъ имъ въ выдѣлку сырыя кожи, съ тѣмъ условiемъ, чтобы имъ представлено было по 4—6 паръ сапогъ отъ каждой кожи. Такимъ образомъ, производители должны сами выдѣлать кожу и пошить сапоги. За это они берутъ съ заказчиковъ, конечно, дороже, чѣмъ производители 3-й и 5-й группы, работающiе сдѣльно, изъ готовой, уже совершенно выдѣланной кожи. Съ каждой пары вытяжныхъ сапогъ, съ выдѣлкою кожи, они берутъ обыкновенно по 50 коп. на всемъ своемъ «припасѣ», при выдѣлкѣ гвоздевыхъ сапогъ имъ платится: по 60 коп. за прикройные и 75 коп. за вытяжные съ каждой пары.
Сапоги передъ отправкой на продажу смазываются сверху чистымъ дегтемъ и укладываются въ повозку. Торговцы мелкiе, т. е. самостоятельные, семейные производители и нѣкоторые изъ хозяевъ второй категорiи, распродающiе товаръ въ розницу, по ярморкамъ, базарамъ и деревнямъ, укладываютъ зря, какъ попало, лишь бы побольше улеглось на возу; оптовые же торговцы продающiе сапоги прямо возами, укладываютъ товаръ «съ доглядкой»: въ средину они кладутъ обыкновенно худшiе сапоги, а лучшiе — сверху, «на показъ»; при томъ сапоги у нихъ кладутся аккуратно, рядами, такъ что въ возу всегда выходитъ одинаковое число паръ сапоговъ. Обыкновенно принято класть по 300 паръ разнаго сорта, по извѣстной пропорцiи, на 1 подводу.
Проведенiе желѣзной дороги на способъ отправки сапожныхъ изделiй не оказало ни малѣйшаго влiянiя. Какъ прежде, во времена дедовскiя, ихъ отравляли на южные рынки при помощи лошадей, такъ осталось и до сихъ поръ. И крупные, и мелкiе торговцы — всѣ отправляютъ по прежнему сапоги на лошадяхъ, не смотря на то, что желѣзная дорога (Курско-Харьково-Азовская) перерѣзала сапожный районъ и прошла возлѣ самыхъ центровъ производства; ближайшая желѣзно-дорожная станцiя отъ В. Михайловки находится всего въ 20—30 верстахъ, отъ Борисовки въ 27 вер. Главною причиною этого явленiя служитъ то обстоятельство, что какъ мелкiе, такъ и крупные торговцы, выѣзжая съ товарами изъ своего мѣста, и сами иногда не имѣютъ въ виду какого-нибудь опредѣленнаго рынка, а прямо ѣдутъ на авось, надѣясь распродать свои издѣлiя по деревнямъ, или по сельскимъ недѣльнымъ базарамъ и торжкамъ; особенно же это практикуется мелкими семейными производителями, которые сами сбываютъ свои издѣлiя непосредственно потребителямъ; бываетъ, что они порою, еще недоѣхавъ до ближайшаго города (Харькова, Полтавы), распродаютъ весь взятый ими изъ дома товаръ и снова ворочаются за нимъ домой.
Сбываются здѣшнiя издѣлiя въ Полтавской, Харьковской, Екатеринославской, Херсонской губ., въ Землѣ Войска Донскаго, и даже въ Ставропольской, Астраханской и Тифлисской губ. Въ настоящее время, впрочемъ, въ первыхъ четырехъ губернiяхъ серьезную конкурренцiю здѣшнему сапогу представляютъ кимрскiя, корчевскiя (Тверской губ.) и дмитровскiе (Московской губ.) издѣлiя, которыя привозятся сюда по желѣзной дорогѣ. Крупнымъ торговцамъ-скупщикамъ по этимъ мѣстамъ больше «и дѣлать стало нечего», такъ какъ въ мѣстные лавки ихъ товаръ партiями брать здѣсь совсѣмъ перестали; (Въ прежнiе годы, до проведенiя желѣзной дороги, на одной только Ильинской ярморкѣ, въ Полтавѣ, крупные скупщики продавали отъ 12—15 тыс. паръ, въ Кременчугѣ — около 4000 паръ, въ Харьковѣ — до 10 тыс. и т. д. Теперь все это миновало и быльемъ поросло…) сюда ѣздятъ только одни мелкотравчатые торговцы, которые для продажи сапоговъ въ города не заѣзжаютъ, а распродаютъ ихъ по глухимъ селамъ и деревнямъ, куда еще не успѣлъ пробраться сѣверный, тверской сапогъ. Крупные же торговцы возятъ сапожный товаръ исключительно на юго-востокъ. Съ полуваломъ они ѣздятъ обыкновенно въ февралѣ, мартѣ и апрѣлѣ мѣсяцѣ. Этотъ сортъ кожи продается ими или «въ цѣлинахъ», т. е. цѣлыми кожами, или кусками, шириною въ длину подошвы, а длиною — въ нѣсколько паръ ихъ. Цѣна за выдѣланную кожу полувала на мѣстахъ сбыта отъ 8—15 рублей, а кусками отъ 10—17 рублей. Весною у крупныхъ торговцевъ идетъ обыкновенно одинъ полувалъ, сапоги же берутся ими изъ дома лишь въ самомъ ограниченномъ количествѣ. Отправка ихъ болѣе или менѣе крупными партiями начинается съ августа мѣсяца. Первая партiя идетъ на извѣстную Луганскую ярморку (въ Луганской станицѣ, Земли Войска Донскаго), которая бываетъ 1-го сентября. Здѣсь часть сапоговъ продается за наличныя деньги, часть-же промѣнивается на кожи, которыя свозятъ сюда нарочно окрестными крестьянами и скототорговцами. Изъ Луганской ст. торговцы переѣзжаютъ на ярмарку въ Ростовъ-на-Дону (8 сентября), гдѣ продаютъ сапоги частiю тамошнимъ торговцамъ, частiю скупщикацъ, прiѣзжающимъ сюда изъ Таганрога, Урюпинской станицы etc. Затѣмъ, къ 14-му сентября они поспѣваютъ на ярморку въ Новочеркасскъ, откуда переѣзжаютъ на Покровскую ярморку — въ Екатеринодаръ, затѣмъ къ 26 октября — въ Ставрополь, гдѣ по большей части и распродаются остатки товара. Если же годъ былъ на югѣ неурожайный и сапоговъ всѣхъ на указанныхъ ярморкахъ продать не удалось,— ѣдутъ еще дальше въ Тифлисъ, Баку, или даже Арменiю.
Цѣна сапогамъ (выворотнымъ) на мѣстахъ сбыта, при оптовой продажѣ — по 11/2—2 руб. за сотню, въ отдѣльной же розничной продажѣ стоимость ихъ была нами показана выше.
Мелкiе торговцы имѣя дѣло не съ лавками, а непосредственно съ потребителями, возятъ сапоги большею частiю въ весеннее время, начиная съ февраля мѣсяца и до мая, когда крестьяне начинаютъ запасаться кожаной обувью для лѣтняго сезона. На большiя ярмарки имъ ѣздить не рука — слишкомъ далеко, поэтому они ограничиваются сельскими ярмарками и базарами, или же просто, проѣзжая по деревнямъ, выкликаютъ: «гей, сапоги хороши! са-по-ги!..» и у нихъ разбираютъ по мелочамъ,— гдѣ одну пару возьмутъ, гдѣ двѣ, гдѣ три. Въ назначенiи цѣны на свои издѣлiя они при этомъ не стѣсняются и берутъ уже глядя по покупателю. При въѣздѣ въ село, опытный, наметавшiй свой глазъ, михайловскiй торгашъ тотчасъ же смекаетъ про себя, на сколько тутъ мужикъ сѣръ и простъ, не пеньямъ-ли Богу молится, не онучей-ли утирается, или же, напротивъ, культуренъ, и самъ видалъ виды не меньше его, михайловца—пройдохи. Торгашъ сразу все это смѣтитъ и узнаетъ по тѣмъ тонкимъ, разнообразнымъ признакамъ, которые почти неуловимы для человѣка не деревенскаго. Если, напр., нѣтъ ни одного кабака въ селенiи, а загуменья полны одоньями хлѣба; если нѣтъ въ селенiи каменныхъ домовъ съ желѣзными крышами, ярко выкрашенными зеленою краской, и нѣть совершенно раскрытыхъ, перекосившихся и полуразрушенныхъ хатъ, нѣтъ мазанокъ, похожихъ скорѣе на норы, чѣмъ на жилища человѣческiя; а все, напротивъ, выглядитъ болѣе или менѣе исправно и вездѣ замѣчается если не зажиточность, то, по крайней мѣрѣ, не бѣдность и не раззоренiе,— торгашъ тогда смѣло рѣшаетъ, что здѣсь «земляной», «сѣрый» мужикъ, съ которымъ церемониться нечего и назначаетъ за сапоги сумашедшую цѣну,— по 5—7 руб. за пару. Если же, наоборотъ, замѣтитъ онъ при въѣздѣ въ деревню, что въ ней два или три кабака, окруженные невозможными, полуразвалившимся, полусгнившими хатками, съ взъерошенной крышей и разбитыми окнами, въ которыхъ тѣмъ не менѣе виднѣются свѣтлыя пузатыя самовары, а въ центрѣ селенiя ярко зеленѣется крыша каменнаго дома, недавно только отстроеннаго Колупаевымъ «на трудовыя свои кровныя денежки»,— тогда торгашъ сразу понимаетъ, что онъ у «культурныхъ» людей, которые сами прошли сквозь всякiй огонь и воду, — и спускаетъ значительно цѣну на свой сапогъ: съ перваго же слова запрашиваетъ не болѣе 3—4 рублей за пару и отдаетъ съ охотой за 2 — 2 р. съ полтиной. Тутъ ужъ, что говорится, нашла коса на камень, и дороже ему взять за сапоги не придется.
Не занимаясь земледѣлiемъ, наши слободскiе производители посвящаютъ все свое время исключительно промыслу и работаютъ въ теченiе года, за исключенiемъ праздниковъ и дней похмѣлья послѣ нихъ, около 250 дней. Исходя изъ этого, опредѣлимъ сумму общаго производства и заработокъ производителей всѣхъ установленныхъ нами 6 группъ.
Производители — рабочiе третьей, группы служащiе по найму у хозяевъ въ году, получаютъ среднимъ числомъ за годъ до 50—60 руб. При сдѣльной работѣ они берутъ, в среднемъ, по 27 к. за пару сапогъ (съ платой перешивальнику); въ теченiе года каждый изъ нихъ приготовляетъ около 210 паръ сапогъ (такъ какъ только выворотные сапоги изготовляются по 2—3 пары въ день, черные же сапоги «на гвоздяхъ» требуютъ около 11/2 дней работы), и получаетъ за это 56 р. 70 к. Но изъ этой суммы нужно еще исключить 2 р. 50 х 4 = 10 р., которые ему приходится заплатить перешивальнику за стачку халявъ; значитъ, у него остается всего 46,7 рублей чистаго заработка. Стало быть, среднимъ числомъ, каждый, работающiй у хозяина въ мастерской, получаетъ около 50 руб. въ годъ. Всѣ же вмѣстѣ рабочiе этой группы заработываютъ до 18,00 рублей въ годъ.
Заработокъ производителя пятой группы равняется заработку рабочаго, работающаго въ хозяйской мастерской сдѣльно, но безъ вычета изъ него 10 р. на перешивальника, такъ какъ у этой группы производителей, работающихъ не въ мастерской, а у себя дома, перешивальникомъ является непремѣнно кто-нибудь изъ домашнихъ: жена, или дочь, или сынъ — подростокъ; слѣдовательно, годовой заработокъ производителя пятой категорiи равняется 56 р. 70 коп. въ годъ. Всѣ же вмѣстѣ они заработываютъ около 13,734 руб.
Самостоятельные кустари, работающiе на себя и при томъ исключительно своими семейными силами, получаютъ отъ производства разумѣется гораздо больше сапожниковъ, работающихъ по найму отъ хозяина. Чтобы опредѣлить чистый заработокъ ихъ, необходимо прежде ознакомиться съ ихъ затратами на производство. Средняя семья, въ 6 человѣкъ, въ годъ можетъ выдѣлать около 4 зольниковъ кожъ. Въ зольникъ же заразъ кладется по 22 кожи. Значитъ, затраты производства на одинъ зольникъ будутъ составлять:
22 кожи, по 5 р. . . . . . 110 р. (Кожи покупаются мелкими кустарями въ большинствѣ случаевъ здѣсь, на мѣстѣ, у производителей первой и второй группы).
4 мѣры извести, по 20 коп. . . . . . „ 80 к.
41/2 четверика золы, по 25 коп. . . . . . 1 р. 12 к.
22 пуда дубовой коры, по 60 к. за пудъ . . . . . 13 „ 20 к.
4 пуда ржаной муки, по 80 к. за пудъ . . . . . 3 „ 20 к.
—————
Всего . . . . . 128 р. 32 к.
Значить, выдѣлка кожъ, съ покупкою ихъ, стоитъ 128 руб. 32 к. Затѣмъ, на окончательную обработку ихъ, или, какъ говорятъ здѣсь, на выдѣлку ихъ «въ юхту» и на пошивку сапогъ — нужно
15 фунтовъ дегтя, по 4 коп., всего на . . . . . 60 к.
2 фунта купороса, по 8 коп. . . . . . 16 к.
5 фунтовъ смолы, по 5 коп. . . . . . 25 к.
2 мотка нитокъ для дратвы . . . . . 70 к.
Лубки для задниковъ въ сапогахъ . . . . . 40 к.
Лаку на . . . . . 1 р. 35 к.
Подковъ для каблуковъ (на гвоздевой сапогъ), 30 паръ, на . . . . . 1 р. 50 к.
Гвоздей для прикройныхъ и вытяжныхъ сапоговъ, на 30 паръ, 2 ф., на . . . . . 30 к.
Ремонтъ и погашенiе . . . . . 80 к.
—————
Всего . . . . . 6 р. 6 к.
А считая первоначальные расходы по выдѣлкѣ кожи, всѣ затраты производства будутъ равняться 134 руб. 38 коп.
Изъ 22 конскихъ и говяжьихъ кожъ вырѣзается, на кругъ, приблизительно около 110 паръ сапоговъ. Средняя цѣна одной парѣ на мѣстномъ рынкѣ при продаже скупщикамъ отъ 1 руб. 75 к. до 2 руб.,— при разъѣздахъ же по ярмаркамъ и базарамъ — 3 р., въ среднемъ — около 2 руб.; значитъ, за всѣ 110 паръ производитель выручитъ до 220 руб., или около 85 руб. барыша. Но при этомъ не нужно забывать того, что такой сапожникъ, ухаживая самъ за кожами, при выдѣлкѣ ихъ, отвлекается самъ отъ сапожной работы, и, кромѣ того, отвлекаетъ отъ нея еще одного изъ семейныхъ своихъ работниковъ, такъ какъ возиться съ кожами одному невозможно; въ виду этого, онъ непремѣнно долженъ, по крайней мѣрѣ, на третью часть производимыхъ имъ сапогъ нанимать подшивальниковъ и перешивальниковъ, каковое обстоятельство вызываетъ, кромѣ исчисленныхъ, еще слѣдующiе расходы:
За подшивку 37 паръ сапогъ (по 23 к. отъ пары) . . . 8 р. 51 к.
За стачку ихъ (по 4 коп. съ пары) . . . 1 р. 48 к.
А всего расхода 9 р. 99 к. Стало быть, чистый заработокъ самостоятельнаго, семейнаго производителя равняется отъ каждаго зольника 75 руб. коп.; отъ всѣхъ же 4 зольниковъ, выдѣлываемыхъ имъ въ теченiе года 300 руб. Сюда, впрочемъ, еще слѣдуетъ прибавить выручку отъ шерсти и мездры, которыя отбиваются отъ кожъ при ихъ выдѣлкѣ. Шерсти съ каждой кожи продается приблизительно, по показанiямъ самихъ производителей, на 2—3 к.; мездры же, стоющей 60 коп. за пудъ, — на 5 коп.; всего, значитъ, отъ каждой кожи производителемъ получается 7—8 коп., а отъ всѣхъ выдѣлываемыхъ имъ 88 кожъ — 5 руб. 28 коп., которые составляютъ прямое дополненiе къ его чистому заработку.
Всѣ семейные производители изслѣдуемаго района (2000 семей) выдѣлываютъ ежегодно около 176,000 штукъ сырыхъ кожъ, на сумму (стоимость сырья) 880,000 руб., и производятъ каждый годъ около 880,000 паръ сапогъ, на сумму 1.760 т. руб. Чистая выручка ихъ около 600 т. руб.; затраты же производства поглощаютъ около 61% валоваго дохода производителя.
Заработокъ рабочаго производителя 4-й группы, работающего большею частью по заказу отъ крупнаго торговца — предпринимателя, уже значительно меньше заработка самостоятельного, семейного кустаря. Затраты производства на одинъ зольникъ у него будутъ такiе же, какъ и у самостоятельнаго семейнаго кустаря, исключая только 110 рублей, т. е. стоимости 22 кожъ, идущихъ въ зольникъ; слѣдовательпо, они будутъ составлять 24 р. 38 к. на 110 паръ сапогъ. За каждую пару производитель беретъ съ хозяина, въ среднемъ, по 60 к.; стало быть, чистого барыша съ каждой пары сапоговъ онъ получаетъ около 38 к., а со всѣхъ 440 выдѣлываемыхъ ими паръ 67 руб. 20 коп. Общiй итогъ годоваго производства такого производителя равняется 88 шт. кожъ, или 440 паръ сапогъ, на сумму 880 руб. Общая же сумма годоваго производства всѣхъ рабочихъ этой категорiи составляетъ 11,616 шт. кожъ, или 58,080 паръ сапогъ, на сумму 116,160 руб. сер. Чистый же заработокъ, получаемый всѣми производителями этой категорiи равняется 22,070 руб.
Производители — хозяева второй категорiи, участвуя сами въ производствѣ, силами свохъ семей, держатъ обыкновенно еще по 3—4 постоянныхъ наемныхъ работниковъ—годовиковъ и, кромѣ того, на третью часть изготовляемыхъ ими сапогъ нанимаютъ сдѣльно перешивальниковъ и подшивальниковъ. Въ теченiе года каждый изъ нихъ изготовляетъ 5 зольниковъ кожъ для собственнаго производства, въ своихъ мастерскихъ, 4 зольника — для раздачи на выдѣлку производителямъ пятой группы и 1 зольникъ «полувала», который продается ими цѣльными кожами на Украинскихъ ярмаркахъ и базарахъ. Затраты производства на каждый зольникъ въ 22 кожи, для собственнаго производства, будутъ составлять:
Ценность кожъ въ покупкѣ . . . . . 66 р. — (Кожи обходятся имъ гораздо дешевле, чѣмъ мелкимъ производителямъ, такь какъ они закупаются ими на далекихъ Украинскихъ рынкахъ)
Расходы на матерiалы по выдѣлкѣ ихъ . . . . . 18 р. 32 к.
Расходы на матерiалы по шитью сапогъ . . . . . 6 р. 6 к.
Жалованья постояннымъ годовымъ рабоч. . . . . . 15 р. —
Наемка временныхъ рабочихъ . . . . . 9 р. 99 к.
% на погашенiе основнаго капитала и ремонтъ орудiй . . . . . 1 р. 50 к. (На погашенiе основнаго капитала и на ремонтъ орудiй въ данномъ случаѣ мы беремъ цифру выше, чѣмъ въ бюджетѣ самостоятельнаго семейнаго кустаря — потому, что предприниматели 2-й категорiи почти всѣ имѣютъ собственныя толчейныя машины, стоимость которыхъ очень высока, такъ что онѣ составляютъ главную часть основнаго капитала хозяевъ предпринимателей; у мелкихъ же кустарей такихъ машинъ нѣтъ совершенно)
—————
Всего . . . . . 116 р. 87 к.
Значитъ, на каждые 22 кожи для собственнаго производства производитель делаетъ затраты 116 руб. 87 коп. На всѣ же 110 кожъ (5 зольниковъ) онъ долженъ сдѣлать расходовъ 584 руб. 45 коп. Общiй итогъ его собственнаго годоваго производства равняется приблизительно 550 парамъ сапогъ, на сумму 1100 руб. сер. Значитъ, чистый заработокъ его отъ собственнаго производства въ теченiе года составляетъ 516 руб.
Кромѣ того 4 зольника на 88 кожъ предприниматель выдѣлываетъ для раздачи по сдѣльной цѣнѣ производителямъ пятой группы. Затраты на ихъ производство:
стоимость кожъ въ покупке . . . . . 264 р. —
расходы на матерiалы по выдѣлкѣ ихъ . . . . . 73 р. 28 к.
% на ремонтъ и погашенiе . . . . . 4 р. 50 к.
жалованья годовымъ рабочимъ . . . . . 60 р. —
сдѣльная плата рабочимъ сапожникамъ (по 30 коп. съ пары) . . . . . 132 р. —
—————
Всего . . . . . 533 р. 78 к.
Общая выручка за сапоги 1100 руб. Значитъ, чистый заработок хозяина-предпринимателя отъ этихъ 4 зольниковъ равняется 566 руб.
Далѣе, 22 кожи выдѣлывается производителемъ на полувалъ. Затраты на производство составляютъ:
стоимость кожъ (на полувалъ берутся лучшiя кожи и наиболѣе дорогiя) . . . . . 143 р. —
расходы на матерiалы по выдѣлкѣ . . . . . 18 р. 32 к.
жалованья рабочимъ . . . . . 15 р. —
% на ремонтъ и погашенie . . . . . 1 р. 50 к.
—————
Всего же . . . . . 177 р. 82 к.
Продажная цѣна полувальныхъ кожъ на мѣстахъ сбыта — отъ 8—15 руб.; значитъ, чистая выручка производителя отъ нихъ — равняется приблизительно 86 рублямъ.
Общiй годовой итогъ производства всѣхъ хозяевъ второй группы опредѣляется такимъ образомъ въ 24,156 сапожныхъ кожъ, или въ 120,780 паръ сапогъ на сумму 1241,560 рублей, и 2684 кожъ полувала на сумму 32,208 рублей. Въ томъ числѣ:
1) Сапогъ, приготовляемыхъ въ собственныхъ мастерскихъ хозяевъ-предпринимателей — 67,100 паръ, на сумму 134,200 руб.
2) Сапогъ, приготовляемыхъ сторонними работниками, по сдѣльной цѣнѣ 53,680 паръ, на сумму 107,360 руб.
Чистый же годовой заработокъ всѣхъ предпринимателей этой категорiи составляетъ отъ сапоговъ — 131,882 руб., отъ полувала 10492 руб.
Заработокъ крупныхъ торговцевъ распадается на двѣ части: 1) отъ кожъ, которыя они отдаютъ на выдѣлку и перешивку производителямъ 4 категорiи, и 2) отъ скупки готовыхъ изделiй у мелкихъ кустарей. Производители четвертой группы передѣлываютъ на торговцевъ, 11616 шт. кожъ; расходы со стороны торговца на каждую кожу:
стоимость ея въ покупкѣ . . . . . 3 руб.
плата производителю за 5 паръ сапогъ . . . . . 3 руб.
—————
Всего . . . . . 6 руб.
Продажная цѣна за пару сапогъ равняется 2 руб. Значитъ, чистаго барыша, отъ каждой кожи предприниматель получаетъ около 4 р., но изъ этого еще слѣдуетъ вычесть 5—10% которыя идутъ на наемъ извозчиковъ которые доставляютъ кожи до мѣста сбыта, покупку ряденъ и цыновокъ для укрышки товара, жалованье одному или двумъ прикащикамъ и наконецъ — на убытокъ въ бракованномъ товарѣ, котораго на возъ обыкновенно приходится паръ 5—10, и который продается гораздо дешевле обыкновенныхъ сапоговъ. Слѣдовательно, отъ каждой кожи предприниматель получаетъ во всякомъ случаѣ до 3 руб. 70 коп. барыша. Отъ всѣхъ же 1659 кожъ, приходящихся на каждаго торговца изъ числа всѣхъ, приготовляемыхъ производителями пятой категорiи, онъ получаетъ около 6,138 руб. чистой выгоды. При скупкѣ готовыхъ сапогъ отъ мелкихъ производителей барышъ этотъ значительно уменьшается: каждая пара въ покупкѣ обходится торговцу въ 1 р. 75 к. + расходы по перевозкѣ = 1 руб. 85 коп.; значитъ, чистая выгода отъ пары въ этомъ случаѣ равняется всего лишь 15 коп.
Общая сумма годоваго производства всѣхъ производителей по тремъ взятымъ нами районамъ равняется приблизительно 1,058,860 паръ сапогъ, на сумму 2,178,110 руб., и 2684 штукъ кожъ на полувалъ, на сумму 32208 руб. По районамъ этимъ общiй итогъ распредѣляется такимъ образомъ:
| Сапоговъ | На сумму | Кожъ на полув. | На сумму | |
| въ Вел.-Михайл. съ слобод. | 756200 | 1551400 | 2000 | 24000 |
| въ Миропольи | 83860 | 179810 | 184 | 2208 |
| въ Борисовкѣ съ Томаровкой | 218800 | 446900 | 500 | 6000 |
| Всего | 1058860 | 2178110 | 2684 | 32208 |
Относительно домашняго быта слободскихъ производителей мы находимъ весьма любопытную характеристику въ упомянутой статьѣ свящ. Левитскаго. Здѣсь онъ говоритъ, правда, объ однихъ только ольшанцахъ, но послѣднiе такъ мало отличаются отъ михайловцевъ и борисовцевъ, что все, что сказано относительно ольшанцевъ, вполнѣ приложимо и ко всѣмъ остальнымъ кустарямъ изслѣдуемаго района. Мы позволимъ себѣ выписать здѣсь цѣликомъ эту во многихъ отношенiяхъ интересную характеристику ольшанскихъ производителей.
«Ольшанскiе крестьяне—торговцы, говоритъ о. Л-цкiй, проѣзжая для торговли по разнымъ торговымъ мѣстамъ, чрезъ обращенiе съ людьми болѣе образованными, дѣлаются смѣлѣе въ обращенiи, находчивѣе и вѣжливѣе въ словахъ, дѣлаются во многомъ опытнѣе и образованнѣе въ понятiяхъ и вкусѣ. Усматривая въ разныхъ мѣстахъ лучшiе передъ своими обычаи и нравы, или предметы житейскаго быта, многое усвоиваютъ себѣ, чтобы въ своемъ селѣ казаться выше другихъ и быть предметомъ подражанiя. Остальные же крестьяне тоже по ремесленному запятiю, живя на торговую ногу и подражая торговцамъ, согласуются съ ними; а отъ того и вообще бытъ крестьянъ представляется изящнѣе, возвышеннѣе не только предъ жителями русскихъ селенiй, но и малороссiйскихъ слободъ, а именно: домы у большей части изъ нихъ отстроены просторные, красивой отдѣлки, съ окнами большаго размѣра, покрытые камышемъ, или соломою подъ гребенку. Внутри комнаты содержатся въ чистотѣ, украшаются многими иконами, довольно искусной живописи. У болѣе состоятельныхъ есть стулья и столы, а у другихъ скамьи и одинъ большой столъ, всегда покрытый клеенкою съ изображенiемъ винограда яблокъ и другихъ яствъ. У первыхъ также имѣются самовары и чайные и столовые приборы, есть также чарочки и стаканы серебрянные…
«Одѣваются ольшаскiе крестьяне также чище и красивѣе, особенно ихъ жены. Мужчины носятъ верхнюю одежду изъ тонкаго сукна, плиса, нанки. Женщины одѣваются хотя по малоросски, но очень изящно: на головахъ носятъ очинки красивой формы, золотошвейные или парчевые, платки шелковые; шейное украшенiе состоитъ изъ многихъ серебрянныхъ крестовъ; коралловыхъ и янтарныхъ монистъ и серебрянныхъ цѣпочекъ; верхнее платье носятъ изъ сукна, плиса, нанки, и все шьется въ красивой формѣ. Пища употребляется улучшенная (?). Чистота и вкусъ, съ которыми она приготовляется, изобрѣтательность, съ которою изъ однихъ и тѣхъ же предметовъ приготовляются разныя блюда — все это составляетъ неотъемлемое достоинство малороссiянокъ вообще, а при довольствѣ въ средствахъ, малороссiянокъ Ольшанки въ особенности» (loc. cit. 209).
Выше, въ своемъ введенiи къ настоящему сборнику, мы уже говорили о тѣхъ общихъ практическихъ мѣрахъ, которыя слѣдовало бы предпринять для оказанiя помощи нашему кустарю, въ виду его собственной безпомощности и несостоятельности. Сторонняя помощь нужна, конечно, далеко не каждому роду кустарей въ одинаковой степени, а нѣкоторые виды промышленности, вродѣ, напр., кирпичнаго или трубочнаго производства, даже и совсѣмъ исключаютъ всякую возможность такой помощи, — первое потому, что оно не имѣетъ строгой экономической организацiи и, главное, не локализировано въ одномъ какомъ-нибудь мѣстѣ; второе же — потому, что въ настоящее время потеряло подъ собой всякую почву и уже не можетъ существовать болѣе въ силу извѣстныхъ соцiальныхъ или, лучше сказать, административныхъ условiй. Что же касается до только что описаннаго нами кожевенно-сапожнаго промысла, то оно, несомнѣнно, принадлежитъ къ категорiи производствъ, наиболѣе нуждающихся въ сторонней помощи и поддержкѣ, уже потому одному, что контингентъ промышленниковъ этого рода весьма значителенъ, и при томъ они представляютъ, вопреки краснорѣчивому описанiю ихъ быта свящ. Левитскимъ,— наименѣе обезпеченный классъ мѣстнаго населенiя, въ виду того, что громадное большинство ихъ принадлѣжить къ категорiи безлошадныхъ домохозяевъ и вслѣдствiе этого не можетъ заниматься земледѣлiемъ, которое, какъ извѣстно, составляетъ въ Курской губ. главный источникъ дохода крестьянскаго населенiя, главный базисъ его экономическаго благосостоянiя. — Помощь со стороны единичныхъ личностей, уже по самому существу своему не могущая быть особенно значительной, въ данномъ случаѣ не повела бы ни къ чему, потому что здѣсь требуется помощь не копѣечная и, главное, не столько денежная, сколько нравственная и организацiонная. За это дѣло можетъ взяться только или правительство, или — всего лучше — мѣстное земство, которое въ глазахъ крестьянъ пользуется почти такимъ же авторитетомъ, какъ и правительство, и, находясь въ непосредственномъ отношенiи къ народу, хорошо знаетъ всѣ «пользы и нужды» своего края.
Первое, что требуется нашему сапожнику-кустарю, и въ чемъ должны оказать ему помощь, это — помочь ему выбраться на самостоятельную дорогу, сдѣлаться совершенно независимымъ отъ разныхъ «хозяевъ-предпринимателей» и скупщиковъ, эксплоатирующихъ его трудъ въ свою пользу и оплачивающихъ его работу слишкомъ низко. Иcтopiя, какъ мы уже видѣли, сдѣлала часть этого дѣла, уничтоживши значительное число крупныхъ хозяевъ-скупщиковъ и увеличивши контингентъ самостоятельныхъ, семейныхъ производителей. Около 3000 чел. уже получили возможность заниматься производствомъ самостоятельно, и если, какъ оказывается по ихъ собственнымъ отзывамъ, ихъ экономическое положенiе не сдѣлалось отъ этого лучше, то во всякомъ случаѣ въ этомъ виновата не самая форма организацiи, къ которой они перешли, а совсѣмъ другiя условiя, какъ-то: несовершенство техники производства и собственное безсилiе улучшить ее, отсутствiе собственнаго оборотнаго капитала etc.; но, по крайней мѣрѣ, теперь рабочiй чувствуетъ себя болѣе свободнымъ и независимымъ, чтб несомнѣнно возвышаетъ его въ нравствениомъ и умственномъ отношенiи, и даетъ ему болѣе возможности, при благопрiятныхъ условiяхъ, развить свою технику и, кромѣ того, дѣлаетъ его болѣе способнымъ къ воспринятiю улучшенныхъ формъ производства. Теперь остается позаботиться только, чтобы и остальные 1000 чел., работающихъ покамѣстъ еще на другихъ, перешли къ самостоятельному производству и сдѣлались сами независимыми хозяевами. Наряду съ этимъ, слѣдуетъ позаботиться о поднятiи общаго благосостоянiя кустарей, которые, вслѣдствiе вышеуказанныхъ причинъ, за послѣднiе годы, нерѣдко бываютъ вынуждены прямо таки бросать свое производство и уходить на заработки на сторону.
Вообще всѣ мѣры, которыя должны быть предприняты для поддержки нашего здѣшняго сапожника-кустаря, сводятся къ слѣдующему:
1) Организацiя дешеваго кредита, — для доставленiя ему возможности обзавестись собственнымъ оборотнымъ капиталомъ и для охраненiя его отъ безцеремонной эксплоатацiи разныхъ «частныхъ лицъ», дающихъ ему денегъ въ займы для оборота на слишкомъ тяжелыхъ условiяхъ.
2) Устройство сырьевыхъ и товарныхъ складовъ на мѣстахъ производства,— чтобы дать возможность кустарю получать сырой матерiалъ и сбывать обработанный товаръ самостоятельно, безъ помощи крупныхъ скупщиковъ, и что бы гарантировать его отъ временныхъ застоевъ и случайностей рынка. Устройство такихъ складовъ несомнѣнно повлекло бы за собою поднятiе производства вообще и въ частности — улучшенiе качества продуктовъ сапожнаго труда, такъ какъ въ этомъ случаѣ, съ одной стороны, рабочiй-одиночка могъ бы покупать сыръ гораздо дешевле, и при томъ лучшаго качества, чѣмъ въ настоящее время, съ другой — ему бы доставалась цѣликомъ вся выгода производства, значительная часть которой въ настоящее время прилипаетъ къ рукамъ разныхъ скупщиковъ, которые принимаютъ на себя роль посредниковъ между производителями и потребителями,— разумѣется, не изъ какихъ нибудь безкорыстныхъ видовъ. При такихъ условiяхъ, производителю не изъ-за чего было бы такъ торопиться въ своей работѣ, какъ это мы видимъ теперь; онъ могъ бы вполнѣ располагать своимъ временемъ и, вмѣсто 18 паръ наскоро-сшитыхъ, совершенно негодныхъ для носки сапогъ, могъ бы работать въ недѣлю всего двѣ—три пары, получая за это, при добросовѣстной работѣ, по меньшей мѣрѣ, столько же, сколько ему приходится теперь за 18 паръ. Не имѣя надобности спѣшить, рабочiй, очевидно, сталъ бы шить лучше, чище и крѣпче, и это подняло бы цѣну на сапоги здѣшняго издѣлiя на всѣхъ рынкахъ, такъ какъ тогда они цѣнились бы не «за одинъ только фасонь и покрой», но за дѣйствительную добротность. Taкie склады можно бы было устроить въ Великой Михайловкѣ, Борисовкѣ и Миропольѣ, какъ трехъ наиболѣе крупныхъ центрахъ здѣшняго кожевенно-сапожнаго производства.
3) Устройство артельныхъ кожевенныхъ мастерскихъ въ особыхъ, спецiально для того предназначенныхъ помѣщенiяхъ. Здѣшнiе производители при выдѣлкѣ кожъ, какъ зольникъ, такъ и дубильный чанъ ставятъ обыкновенно въ своихъ избахъ, гдѣ живутъ сами и гдѣ помѣщается все семейство, но такой порядокъ очень вредно отражается на здоровьи производителей и въ особенности на младшихъ членахъ ихъ семей — на малыхъ дѣтяхъ. Въ виду этого, особыя помѣщенiя для кожевеннаго производства рѣшительно необходимы. Но мелкому кустарю было бы, конечно, не по силамъ одному устроить для себя особую избу для промысла. Даже въ Московской губернiи, гдѣ лѣсъ вдвое или втрое дешевле, чѣмъ въ нашихъ краяхъ, устройство такой избы обходится въ 150 рублей; (Сборн. статист. свѣд. по Московской губ., т. VII, вып. III «Промыслы Моск. губ.» стр. 124) по нашимъ же мѣстамъ это обойдется во всякомъ случаѣ не менѣе, какъ 250—300 рублей. Въ виду этого, устройство кожевенныхъ мастерскихъ должно производиться, по нашему мнѣнiю, на артельныхъ, складническихъ началахъ. При этомъ, во многихъ случаяхъ матерiальной помощи со стороны даже и не понадобится, потому что довольно значительная часть кустарей-сапожниковъ (напр., группы II и VI) могутъ сами внести свои паевыя доли въ это дѣло безъ всякаго затрудненiя; кредитъ долженъ быть оказанъ только производителямъ бѣднымъ, не имѣющимъ собственного оборотнаго капитала. Самое же главное, что требуется сдѣлать — это убѣдить кустарей въ настоятельной необходимости такихъ мастерскихъ и принять на себя ихъ организацiю, такъ какъ есть много причинъ, по которымъ можно сомнѣваться, чтобы кустари когда-нибудь сами взялись за это дѣло.
4) Устройство толченыхъ «машинъ» для измельченiя дубовой коры, употребляющейся при выдѣлки кожи, — на такихъ жe самыхъ началахъ, какъ и устройство спецiальныхъ помѣщенiй для промысла.
Кромѣ того, въ видахъ обезпеченiя для кустаря постояннаго и прочнаго сбыта издѣлiй, было бы въ высшей степени желательно, чтобы мѣстное уѣздное или губернское земство возбудило ходатайство предъ правительствомъ о томъ, чтобы наши слободскiе сапожники получали заказы на заготовку сапоговъ для армiи. Земство могло бы въ данномъ случаѣ явиться посредникомъ между интендантствомъ и производителями и даже, въ случаѣ надобности, поручиться за нихъ, внеся соотвѣтственные залоги. Такимъ путемъ можно бы было оказать громадную услугу нашимъ сапожникамъ; риска же при этомъ со стороны земства нѣтъ никакого, поручительство за кустарей ни въ какомъ случаѣ не можетъ нанести ему какого бы то ни было ущерба, такъ какъ производители наши лицемъ въ грязь себя во всякомъ разѣ не ударятъ. Намъ лично приходилось сравнивать ихъ издѣлiя съ казенными сапогами, которые выдаются въ настоящее время солдатамъ, и смѣемъ увѣрить, что между гвоздевымъ, вытяжнымъ сапогомъ, который приготовляется въ Великой Михайловкѣ, и сапогомъ «казеннымъ» — существенной разницы нѣтъ никакой. Выдѣлка кожи на первомъ — нисколько не хуже, чѣмъ на казенномъ; что же касается качества работы, то преимущество въ этомъ случаѣ мы скорѣе отдали бы велико-михайловскому сапогу, чѣмъ казенному. На предстоящей выставкѣ, несомнѣнно будутъ фигурировать всѣ сорта саиоговъ, какiе только изготовляются нашими производителями, и читатель самъ въ состоянiи будетъ убѣдиться, на сколько хорошо можетъ работать слободской сапожникъ… Можно думать, что когда интенданство ознакомится съ качествомъ матерiала и работы здѣшнихъ производителей, то, вѣроятно, не найдетъ достаточныхъ причинъ не принять предложенiе земства, тѣмъ болѣе что наши слободскiе сапожники, сами выдѣлывающiе кожи и шьющiе сапоги, при гуртовой заготовкѣ, могутъ брать за сапоги дешевле, чѣмъ платить теперь интендантство — вмѣсто 6 руб. — 5 руб. или даже 4 руб. 50 коп. Въ этомъ случаѣ даже и такая цѣна все-таки была бы для кустарей очень выгодна, потому что работа была бы у нихъ постоянно, и это избавляло бы ихъ отъ необходимости наниматься въ батраки по сосѣднимъ экономiямъ или уходить Богъ знаетъ куда, на дальнiе заработки…
(Большая часть свѣдѣнiй по этому промыслу была собрана и сообщена намъ членомь губернской земской управы Грайворонскаго уѣзда Ник. Серг. г. Ванинымъ, за что мы приносимъ ему свою глубокую благодарность).
Не только въ центрахъ нашей умственной жизни — столицахъ, но даже и въ Курскѣ, вѣроятно, не многимъ извѣстно, что на югѣ нашей губернiи существуетъ уголокъ, гдѣ издавна свило себѣ гнѣздо иконное производство, издѣлiя котораго успѣшно конкуррируютъ съ кiевскими,- развозятся по всему югу Россiи и достигаютъ даже Болгарiи и Сербiи. А между тѣмъ это такъ. Въ с. Борисовкѣ, Грайворонскаго уѣзда мы находимъ иконописный промыселъ, начало котораго теряется въ неясныхъ очертанiяхъ прошлаго вѣка, и который занимаетъ въ настоящее время до 500 чел., живущихъ исключительно одной только кистью.
Существуя издавна, промыселъ этотъ успѣлъ уже здѣсь прочно съорганизоваться и даже пустилъ отъ себя нѣсколько вѣтвей побочныхъ производствъ, которыя выросли и развились здѣсь только благодаря иконописному мастерству. Такихъ побочныхъ производствъ считается три:
1) Изготовленiе досокъ для иконъ;
2) Изготовленiе кiотовъ, въ которые вставляются образа;
3) Окончательная обдѣлка, или, какъ говорятъ крестьяне, «обряжанье» иконъ.
Сюда-же, собственно говоря, относится отвозка иконъ на дальнiе рынки, которою занимаются жители окрестныхъ селенiй Лисичанской, Грайворонской, Высоковской и др. прилегающихъ къ Борисовкѣ волостей.
Возникновенiе иконописнаго промысла въ сл. Борисовкѣ, по видимому, тѣсно связано съ началомъ Борисовскаго женскаго монастыря, основаннаго въ 1714 году, извѣстнымъ сподвижникомъ Петра I, гр. Бор. Петр. Шереметевымъ, въ память Полтавской побѣды надъ шведами (Историч. описанiе Борисовской Тихвинской дѣвичьей пустыни, арх. Леонида. М. 1872 г.; см. также ст. «Домикъ Петра Великаго», въ «Историч. Вѣстн.», 1885 г., № 6). Когда построены были здѣсь двѣ церкви — одна во имя Тихвинской Божiей Матери (1714 г.) и другая во имя Преображенiя Господня (1719 г.),— то понадобилось для стѣннаго и иконнаго писанiя пригласить сюда мастеровъ-живописцевъ, которые и были высланы владѣльцемъ изъ Петербурга. Первый жинописецъ, присланный сюда, былъ нѣкто Игнатьевъ, котораго мѣстное народное преданiе называетъ также Омельяненко. Кто онъ былъ такой и откуда — преданiе этого не разъясняетъ; но судя по первой его фамилiи, можно догадываться, что онъ былъ изъ великороссiи; вторая же его фамилiя есть, вѣроятно, простая передѣлка на малорусскiй ладъ его имени, или отчества. Игнатьевъ присланъ былъ сюда съ двойною цѣлью: для исполненiя иконописныхъ работъ въ монастырскихъ храмахъ и для обученiя мѣстныхъ Борисовскихъ жителей своему мастерству. Преданiе не говоритъ далѣе, какъ шло и развивалось здѣсь иконописное дѣло па первыхъ порахъ своего существованiя, но нѣкоторыя обстоятельства даютъ поводъ думать, что, вслѣдствiе своей выгодности, оно скоро привилось къ мѣстному населенiю и въ первое же время пустило здѣсь прочные корни. На это указываетъ, напр., то обстоятельство, что извѣстный въ исторiи церковной живописи художникъ Боровиковскiй, покончившiй свою художественную карьеру въ ссылкѣ въ одномъ изъ глухихъ монастырей за участiе въ сектѣ Татариновой,— первоначально (до 1780 г.) учился живописи въ сл. Борисовкѣ (Кiевская Старина, 1884 г.). Въ разсказѣ Квитки-Основьяненка,— «Козьма Трохимовичъ», написанномъ въ самомъ началѣ текущаго столѣтiя, живописецъ Кузьма, такъ мастерски изобразившiй «Попову кобылу» и «Солдатскiй портретъ», названъ жителемъ сл. Борисовки, въ которой, «ще найлучшы богомазы, иконописцы и усякы маляри»…
Такимъ образомъ ясно, что уже къ концу прошлаго столетiя и началу текущаго иконописный промыселъ былъ достаточно развитъ въ Борисовкѣ и организованъ на прочныхъ началахъ. Paзвитiю промысла не мало способствовало еще и то обстоятельство, что сл. Борисовка населилась призывными разноплеменными семьями, «по наклику», на льготныхъ условiяхъ, вслѣдствiе чего надъ нею никогда не тяготѣло крѣпостное право въ тѣхъ тяжелыхъ, порою даже невыносимыхъ формахъ, въ какихъ оно отливалось въ другихъ мѣстахъ; ея насельники, по крайней мѣрѣ, пользовались полной свободой при выборѣ себѣ той или другой дѣятельности. Обязанные графской фамилiи однимъ только денежнымъ оброкомъ, сравнительно очень низкимъ, они уже не знали никакихъ другихъ повинностей по отношенiю къ барину, и внося исправно ежегодные подати, могли по цѣлымъ годамъ не видѣть «коменданта» (такъ назывались прежде управляющiе графскимъ имѣнiемъ въ Борисовкѣ) и чувствовать себя совершенно независимыми. Какъ это ни странно, но Борисовцы совершенно правы, говоря, что «въ крѣпяхъ имъ жилось лучше, чѣмъ теперь». Не стѣсненные ничѣмъ въ своей дѣятельности, они тѣмъ не менѣе всегда, въ годину несчатiя, могли найти опору въ той же сильной графской рукѣ, которой отдавали постоянно часть своего заработка. Во время голодовокъ, повальнихъ падежей скота и т. под., они смѣло обращались за помощью къ владѣльцу или управляющему, и тотъ всегда удовлетворялъ ихъ просьбамъ и давалъ имъ все необходимое. Нерѣдко случалось даже, что баринъ давалъ живописцамъ «на поправку» изъ своего лѣса деревьевъ для иконъ или для хатъ. Теперь же, когда «порвалась цѣпь великая», связывавшая интересы барина съ интересами крестьянъ, борисовцы почувствовали себя несравненно хуже прежняго, потому что не стало у нихъ прочной опоры, въ лицѣ барина, и утративши ее, борисовцы не прiобрѣли для себя взамѣнъ этого рѣшительно ничего другаго, потому что главное благо, которое даровано было помѣщичьимъ крестьянамъ манифестомъ 19 февраля, у нихъ и безъ того было почти во всей своей полнотѣ и во время крѣпостнаго права. Значитъ, крестьянская реформа внесла въ ихъ жизнь, съ точки зрѣнiя экономической, скорѣе минусъ, чѣмъ какую-нибудь положительную величину. Для другой стороны жизни — стороны нравственнной и умственной реформа эта также имѣла, по видимому, отрицательное значенiе. Въ теченiе послѣднихъ трехъ десятилѣтiй существованiя крѣпостнаго права, изъ среды борисовцевъ вышло нѣсколько замѣчательныхъ личностей, имена которыхъ извѣстны далеко за предѣлами Борисовки и даже Курской губ. Положимъ, въ этомъ дѣлѣ главную роль игралъ скорѣе случай, чѣмъ сознательное участiе техъ людей, въ рукахъ которыхъ въ тѣ времена находились судьбы Борисовки. Обстоятельства были таковы: графы Шереметевы издавна завели у себя въ Петербургѣ хоръ пѣвчихъ, въ который набирали мальчиковъ изъ своихъ имѣний, преимущественно же изъ Борисовки, которая всегда славилась хорошими голосами. Изъ этихъ мальчиковъ наиболѣе талантливые нерѣдко пробивали себѣ широкiй путь къ извѣстности. Таковъ, напр., извѣстный композиторъ и регентъ придворной капелы Ломакинъ и пiанистъ Игнатьевъ. Нѣкоторые изъ этихъ пѣвчихъ, когда спадалъ у нихъ голосъ, поступали по призванiю въ академiю художествъ и здѣсь съ успѣхомъ оканчиваликурсъ. Владѣльцы — нужно имъ отдать въ этомъ справедливость — не стѣсняли въ этомъ отношенiи своихъ крестьянъ и не требовали съ нихъ выкупа, какъ это практиковалось обыкновенно тогда (см. ст. Лѣтковой — Крѣпостная интеллигенцiя, въ «Отечеств. Зап.», 1882 г.). Изъ такихъ борисовцевъ, кончившихъ курсъ въ академiи художествъ по отдѣлу живописи, назовемъ Игнатьева, Гавенко и Хвостенко. Bсѣ названныя здѣсь нами имена относятся, повторяемъ, къ послѣднему 30-лѣтнему перiоду существованiя крѣпостнаго права, къ 30—60 годамъ настоящаго столѣтiя. Если сравнить въ этомъ отношенiи съ указаннымъ перiодомъ послѣднее 25-лѣтie переживаемое теперь нами, то выводъ окажется далеко не въ пользу его, такъ какъ за послѣднiе 25 лѣтъ только одинъ борисовецъ побывалъ въ академiи художествъ, это — А. Г. Сидоренко, да и тотъ пробылъ въ ней лишь самое короткое время — всего, кажется, 3—4 мѣсяца, по прошествiи которыхъ принужденъ былъ выйти оттуда по недостатку денежныхъ средствъ.
Такимъ образомъ, отмѣна крѣпостнаго права была первымъ ударомъ, который нанесла иконописному промыслу истоpiя. Вторымъ ударомъ для него, ударомъ еще болѣе сильнымъ и чувствительнымъ, было проведенiе желѣзныхъ дорогъ, которые, съ одной стороны, понизили стоимость издѣлiй на мѣстныхъ и южныхъ рынкахъ, съ другой — уничтожая лѣса и способствуя тѣмъ ихъ вздорожанiю, увеличили стоимость производства. Слѣдствiемъ этого было то, что промыселъ началъ, такъ сказать, «размѣниваться на мелкiе» и демократизироваться. Въ прежнее время иконописное производство было удѣломъ лишь немногихъ, болѣе зажиточныхъ дворовъ, которые, изготовляя иконы, сами же на своихъ лошадяхъ и отвозили ихъ на чужiе рынки. Г. Ванинъ, доставившiй намъ свѣдѣнiя объ этомъ производствѣ, говоритъ, что «прежде живописцевъ было въ 20 разъ менѣе, чѣмъ теперь». Но отъ увеличенiя контингента производителей, замѣчающагося въ настоящее время, производство нисколько не выиграло, ни со стороны матеpiaльной, ни технической. Напротивъ, какъ въ томъ, такъ и въ другомъ отношенiи въ промыслѣ обнаружился рѣшительный регрессъ. «Существовавшая тогда 1/20 часть, пишетъ г. Ванинъ, въ качественномъ отношенiи была гораздо полезнѣе для достоинства этого промысла теперешнихъ 19/20, потому что эта двадцатая часть, въ цѣлой массѣ своей, состояла изъ людей надлежащей нравственности, грамотныхъ, достаточно знакомыхъ съ церковными службами, священнымъ писанiемъ и житiями святыхъ отцовъ. Они хорошо владѣли кистью при художественномъ выполненiи живописныхъ работъ и писали исключительно красочныя иконы, чрезъ что работы выигрывали въ цѣнности и трудъ живописцевъ вознаграждался хорошо»…
«Въ настоящее же время въ средѣ живописцевъ, неразборчиво стремящихся къ тому лишь, чтобы заработать себѣ на хлѣбъ, есть уже совсѣмъ безграмотные, которые, написавъ какую либо икону, отправляются къ грамотному промышленнику подписать имя изображеннаго ими на доскѣ святаго; грамотные же нисколько не знакомы съ литературою по живописи и замѣтнымъ образомъ падаетъ знанie церковной исторiи и житiя святыхъ; вслѣдствiе этого, производство въ техническомъ отношенiи не только не прогрессируетъ, но быстро идетъ назадъ»… Хорошихъ живописцевъ-красочниковъ, въ Борисовкѣ въ настоящее время не много — всего 4 человѣка: Г. А. Сидоренко, А. Г. Сидоренко, Т. Д. Ткаченко и А. А. Кульгута. Эти живописцы могутъ писать не только простые красочные образа, но берутся и за иконостасную работу. Остальные же всѣ въ большинствѣ случаевъ дальше «личкунства» нейдутъ.
Упадку производства не мало способствовало также и то обстоятельство, что за послѣднiе годы на южныхъ рынкахъ, куда главнымъ образомъ идутъ издѣлiя здѣшнихъ кустарей, спросъ на хорошiя и дорогiя красочныя иконы почти совсѣмъ уничтожился и, на оборотъ, въ значительной степени повысился спросъ на иконы въ кiотахъ, т. е. на плохiя по своему внутреннему достоинству, но блестящiя по внѣшней фольговой отдѣлкѣ, издѣлiя личкуновъ — «мазуновъ», какъ иронически называютъ ихъ xopoшie живописцы красочники и иконостасники. Отчего произошло это повсемѣстное пониженiе спроса на красочные иконы — опредѣлить трудно, но можно думать, что при этомъ не послѣднюю роль играли причины экономическiя. Общее пониженiе экономическаго уровня, замѣчаемое за послѣднiе годы повсемѣстно, заставило крестьянъ обращать вниманiе на каждую копѣйку, выгадывать лишнiй грошъ даже на «Божьемъ благословенiи» (такъ наз. здѣсь иконы); лишнiй двугривенный или полтинникъ, который тратилъ прежде крестьянинъ на красочные образа, теперь онъ старается съэкономить, удержать у себя въ карманѣ, и наровить по мѣрѣ возможности купить икону подешевле: «хочь лопата — абы свято», говоритъ онъ. Образа кiотные какъ нельзя лучше отвѣчаютъ этому требованiю, потому что, при всемъ своемъ несовершенствѣ въ рисункѣ, они все таки образа, «свято», и при томъ очень дешевы, — чего же еще больше?
Всѣхъ иконописцевъ въ сл. Борисовкѣ считается въ настоящее время около 500 чел., въ томъ числѣ до 40 чел. учениковъ разнаго возраста отъ 12—18 лѣтъ.
Особыхъ помѣщенiй для промысла ни у кого изъ мастеровъ нѣтъ, каждый живописецъ работаетъ въ своей жилой хатѣ, гдѣ вмѣстѣ съ тѣмъ помѣщается и все его семейство.
Инструменты, необходимые для живописца, довольно разнообразны:
1) Мольбертъ — треножникъ, на который ставится икона, когда ее пишутъ; стоимость его 1 руб., дѣлается мѣстными столярами.
2) Муштабель — тонкая палочка, которою поддерживается рука съ кистью во время работы; цѣна, по заказу у столяровъ,— 20 коп.
3) Кисти — большею частiю приготовляются самими живописцами изъ хвостовъ беѣлокъ, кошекъ и проч.; въ покупкѣ стоятъ не дороже 50 к. за дюжину.
4) Щетяки, которыми живописцы стушевываютъ наложенныя на икону краски, чтобы небыло отдѣльныхъ грубыхъ тоновъ; дѣлаются изъ щетины отчего и получили свое названiе; покупаются въ мѣстныхъ Борисовскихъ лавкахъ по 2 р. 50 коп. за дюжину; впрочемъ, производители дѣлаютъ ихъ большею частiю сами.
5) Флейцъ — мягкая пушистая кисть, преимущественно изъ барсуковой шерсти; употребляется для сглаживанiя на написанной иконѣ слѣдовъ «мазка», т. е. той кисти при помощи которой пишется икона; цѣна 1 р. за штуку; берутъ въ мѣстныхъ лавкахъ.
6) Шпадель — тонкая роговая пластинка, конусообразной формы, служащая для смѣшиванiя красокъ и составленiя изъ нихъ нужнаго колера; стоитъ 20 коп. шт.
7) Палитра — тонкая деревянная дощечка, на которой живописцы во время работы раскладываютъ краски, цѣна 50 коп.; дѣлается мѣстными столярами.
Фоштигель — небольшой деревянный ящикъ раздѣленный на двѣ половины, въ одной изъ нихъ наливается конопляное масло, а въ другую обыкновенно счищаютъ съ палитры краски; цѣна 10 коп.; приготовляется столярами по заказу.
9) Камень — гладкая отполированная каменная плита, по большой части изъ простаго булыжника, служащая для растиранiя красокъ, такъ какъ послѣднiя покупаются въ сухомъ видѣ и при томъ дешевыхъ сортовъ и плохаго качества; о высшихъ жe сортахъ, химически приготовленныхъ и продающихся готовыми прямо въ флаконахъ, рѣдкiе изъ живописцевъ имѣютъ понятiе; цѣна плиты 1 р.
10) Курантъ — кусокъ обдѣланнаго камня, которымъ на плитѣ растираютъ краски; цѣна 20 к.
Полный ассортиментъ инструментовъ, употребляющихся живописцемъ, своею стоимостью не превышаетъ 7 руб. Ежегодный ремонтъ ихъ обходится въ 2 рубля.
Главнымъ матерiаломъ производства служатъ доски, краски, олифа и сусальное золото.
Доски, употребляемыя живописцами дѣлаются, изъ липы, ольхи или кипариса. Послѣднiй впрочемъ употребляется рѣдко, такъ какъ онъ очень дорогъ (10—15 коп. фунтъ); иконы пишутся на немъ только въ исключительныхъ случаяхъ, по особымъ заказамъ. Ольха употребляется также рѣдко потому что она очень «тверда», какъ говорятъ живописцы, и плохо держитъ грунтовку, по которой пишутся изображенiя; больше всего идетъ липа, какъ дерево мягкое и прочно удерживающее грунтовку. Осина, повидимому, таж-же съ успѣхомъ могла бы быть примѣнена къ производству, потому что, по своимъ свойствам, она какъ нельзя лучше подходитъ для этого, но здѣшнiе мастера не пишутъ на ней иконъ, боясь грѣxa, такъ какъ осина, по понятiямъ народа,— дерево нечистое: на немъ, какъ говорятъ, Iуда удавился; по этому, де-сказать, иконы писать на осинѣ не подобаетъ.
Доски для иконъ изготовляются особыми столярами — «дощечниками», которые, занимаясь исключительно производствомъ досокъ, составляютъ особую вѣтвь иконописнаго промысла. Всѣхъ дощечниковъ въ Борисовкѣ насчитывается до 100 чел. Матерiалъ производства, дерево, они покупаютъ здѣсь же, въ Борисовкѣ, на базарахъ, у крестьянъ, или въ мѣстныхъ лѣсныхъ складахъ. Цѣлое липовое дерево, 7 арш. въ длину и 10—12 вершковъ въ дiаметрѣ, стоитъ въ покупкѣ отъ 10—12 руб., вершковая (въ толщину) доска, 7 арш. въ длину и 5—6 верш. въ шир. — отъ 1—2 р. По размѣру своему, доски, приготовляемыя ими, бываютъ 6 сортовъ: самыя малыя изъ нихъ въ 4—5 кв. вершка, самыя большiя — 16 верш.; по качеству же онѣ раздѣляются на два сорта: «личковыя» и «красочныя». Первыя идутъ только на иконы съ кiотами и ризами; приготовляются онѣ сплошь да рядомъ не изъ липы, а изъ ольхи и при томъ въ высшей степени небрежно, скобелемъ не гладятся, циркулемъ не размѣриваются и шпуговъ сзади на нихъ не вставляется, вслѣдствiе чего доски выходятъ зачастую кривыми и, постоявши нѣтоторое время въ сухой комнатѣ, коробятся; но въ иконахъ кiотныхъ это сходитъ незамѣтно. Цѣна на такiя доски по 10—90 коп. за десятокъ. Доски «красочныя» для иконъ безкiотныхъ, наоборотъ, всегда отдѣлываются мастерами очень тщательно, гладко выстругиваются и имѣютъ назади непремѣнно по два шпуга; по этому и цѣна на нихъ гораздо выше чѣмъ на личковыя. Наиболѣе употребляющiяся полуаршинныя доски такого размѣра стоятъ обыкновенно 1 р. 20 — 1 р. 70 коп. за десятокъ. Производители продаютъ свои доски мастерамъ иконописцамъ и отчасти на мѣстномъ базарѣ окрестнымъ крестьянамъ. Заработокъ каждаго производителя въ годъ отъ 60—90 руб. Общая сумма ихъ производства составляетъ 13,100 рублей. Организацiя промысла — мелкая, строго-кустарная. Каждый производитель работаетъ исключительно на себя.
Иконы, изготовляемыя живописцами для продажи всегда пишутся ими на своихъ доскахъ, которыя покупаются по мелочамъ у столяровъ; если же работа производится по заказу, то доски доставляются имъ отъ заказчиковъ.
Краски, употребляемыя при производствѣ, покупаются кустарями у мѣстныхъ торговцевъ, которые привозятъ ихъ сюда изъ Харькова и Москвы. Наиболѣе употребительныя краски: вохра, умбра, киноварь, карминъ, бѣлила, лазорь, и баканъ; эти краски можно найти у каждаго живописца. У мастеровъ же первой руки, которые работаютъ высшiе сорта иконъ, всѣхъ сортовъ красокъ бываетъ до 50. Обыкновенныя краски стоятъ очень дешево и расходы на нихъ со стороны производителей весьма незначительны. Вохра, напр., стоитъ 20 коп. фунтъ, умбра — 20 коп. фун., карминъ — 20 коп. золотникъ, киноварь — 2 р. 50 коп. фунтъ, лазурь — 2 р. фунтъ, бѣлила — 25 коп. фунтъ.
Олифой называется смѣсь изъ варенаго коноплянаго масла и бѣлилъ; ею смазываютъ вмѣсто лака готовые образа. Приготовляется эта смѣсь самими производителями, или же покупается готовою въ мѣстныхъ лавкахъ.
Сусальное золото — употребляется только для красочныхъ иконъ, безъ ризъ; имъ наводятся вѣнцы у святыхъ, изображаемыхъ на иконѣ. Покупается оно книжками въ мѣстныхъ лавкахъ — отъ 70 коп. до 3 руб. за книжку.
Кромѣ того, при первоначальной грунтовкѣ иконы, употребляется еще простой клей и мѣлъ.
При производствѣ иконная доска спачала грунтуется, для чего приготовляется особая смѣсь изъ клею и мѣлу, которою доска намазывается раза два или три сряду. При этомъ, если икона красочная, то грунтуется вся площадь доски, если же «личковая» — грунтуютъ только тѣ мѣста, гдѣ должны быть написаны: руки, голова и ноги, которыя, при «обряжаньи» иконъ, «ризой» не закрываются. Когда грунтовка просохнетъ, ее полируютъ, соскребывая ножемъ неровности, какiе могли образоваться на ней и чуть-чуть поливая ее водой, или хлѣбнымъ квасомъ. Затѣмъ доска ставится на мольбертѣ и начинается самая работа. Оригинальности въ работѣ иконописцевъ, разумѣется, никакой быть не можетъ, потому что всѣ иконы пишутся по извѣстнымъ, издавна установившимся образцамъ. Въ рисункѣ иконы мастера руководствуются изображенiями, находящимися въ святцахъ, четьиминеяхъ и книгѣ называемой «Подлинникомъ», которая начинается полнымъ алфавитнымъ перечнемъ всѣхъ святыхъ и въ которой можно найти объясненiя наружности всѣхъ святыхъ. Такъ, напр., про Николая Чудотворца тамъ сказано: «сѣдъ, брада не велика, курчаватъ, плѣшивъ, риза багоръ, въ лѣвой рукѣ евангелiе, правою — благословляетъ».
Иконы бываютъ, какъ мы уже упоминали выше, двухъ родовъ: личковыя и красочныя; соотвѣтственно этому и живописцы раздѣляются на двѣ категорiи: личкуны, которые пишутъ только одни лики и руки, и красочники, пишущiе полныя изображенiя.
Личкунство — работа не трудная. Написать лицо и руки такъ, какъ это принято для кiотныхъ образовъ способенъ, всякiй; для этого нужно только взять нѣсколько уроковъ у мастера-живописца. Вслѣдствie этой легкости личкунской работы, личкуновъ и появилось здѣсь такъ много за послѣднiе 10—15 лѣтъ, съ тѣхъ поръ, какъ пошла простая, «мазаная», кiотная икона. Работа красочника, который долженъ написать все изображенiе святаго, во всѣхъ деталяхъ, разумѣется, гораздо труднѣе личкунской, поэтому и цѣна на нее несравненно выше.
Красочниковъ гораздо меньше, чѣмъ личкуновъ. Изъ общаго количества всѣхъ иконописцевъ — 500 чел. ихъ считается всего 50 чел., остальные же всѣ, кромѣ 40 чел. учениковъ,— личкуны.
Производимые кустарями сорта иконъ стоятъ, несомнѣнно, въ зависимости отъ рыночнаго спроса, который управляется въ свою очередь личными взглядами и вкусами потребителей. Самыя распространенныя иконы, имѣющiя наибольшiй спросъ на мѣстныхъ рынкахъ, гдѣ производится сбытъ иконописныхъ издѣлiй: Спаситель и Божiя Матерь, употребляющiеся для благословенiя новобрачныхъ; затѣмъ — двунадесятые праздники, Николай Чудотворецъ, считающiйся среди крестьянъ защитникомъ и покровителемъ во всѣхъ бѣдахъ и напастяхъ; Тихвинская Божiя Матерь, имѣющая большое распространенiе среди мѣстнаго населенiя сл. Борисовки и вообще по всему Грайворонскому уѣзду, какъ особая покровительница здѣшняго края, потому что въ Борисовскомъ монастырѣ находится ея чудотворный образъ, поставленный здѣсь основателемъ обители гр. Б. П. Шереметевымъ; далѣе слѣдуютъ — св. Харлампiй, и св. Власiй, считающiйся покровителемъ скота и защитникомъ его отъ чумныхъ повѣтрiй и др. эпизоотiй и потому особенно чтимый крестьянами, у которыхъ, какъ извѣстно, скотъ составляетъ главное богатство. За послѣднее время особенно сильный спросъ сталъ обнаруживаться на икону Козельщанской Божiей Матери, явившейся недавно неподалеку отсюда, въ имѣнiи гр. Капниста, въ сл. Козельщинѣ, въ Харьковской губ. Всѣ другiе святые пишутся въ значительно меньшемъ количествѣ, чѣмъ указанные.
Скорость работы производителей зависитъ всецѣло отъ числа ликовъ, на образѣ. Образъ — одиночку или одинарный, т. е. съ однимъ ликомъ, живописецъ красочникъ можетъ написать всего лишь одинъ за день работы; личкунъ же готовитъ обыкновенно въ теченiе дня такихъ иконъ 3—4, даже 5 штукъ. Есть впрочемъ среди послѣднихъ такiе артисты, которые пишутъ въ день по 15—20 штукъ одинарныхъ образовъ, но такихъ мастеровъ очень мало, да и работа ихъ выходитъ уже настолько груба, прямо — безобразна, что ею оскорбляется даже глазъ не особенно прихотливаго въ этомъ отношенiи и падкаго на дешевку крестьянина-потребителя, такъ какъ даже и онъ обходитъ такiя издѣлiя и беретъ ихъ только развѣ въ случаѣ самой крайней нужды, за неимѣнiемъ лучшихъ. Самой сложной и трудной по исполненiю иконой считается между живописцами изображенiе двунадесятыхъ праздниковъ и икона Покрова Пресвятой Богородицы, гдѣ приходится изображать очень много ликовъ. Красочникъ исполняетъ такую икону обыкновенно не менѣе какъ въ 4—5 дней, личкунъ — въ 11/2 — 3 дня.
Такимъ образомъ, расчитывая въ общей сложности, найдемъ, что каждый иконописецъ-личкунъ въ недѣлю, т. е. въ 6 рабочихъ дней, приготовляетъ отъ 18—25 шт. образовъ, красочникъ-же — отъ 4—7 шт.; въ теченiе же года личкунъ можетъ приготовить около 750 штукъ, красочникъ — до 175 штукъ. Всѣ же вмѣстѣ личкуны производятъ въ теченiе года — до 307,000 шт., красочники же — 8750, а всѣ вмѣстѣ — 315,750 штукъ.
Иконописное производство принадлежитъ, несомнѣнно, къ числу мелкихъ кустарныхъ производствъ, потому что производители, по большей части, ведутъ работу самостоятельно, своими силами и сами отъ себя, и очень рѣдко нанимаютъ работниковъ (по 1—2 чел.), большихъ же мастерскихъ нѣтъ ни у кого. Въ среднемъ, на каждую семью, занимающуюся иконониснымъ промысломъ приходится всего 1,8 работниковъ-иконописцевъ. Въ виду такой постановки дѣла раздѣленiе труда въ производствѣ, столь развитое въ знаменитыхъ холуйскомъ и палеховскомъ иконописныхъ районахъ (Владимiрской губ.), здѣсь совершенно отсутствуетъ.
Въ противоположность иконописцамъ Богородскаго района, Московской губ., нанимающихъ рабочихъ для промысла сдѣльно, (Сборн. стат. свѣд. по Моск. губ. т. VII, вып. I. М. 1882 г. Пром. Московской губ., стр. 186) въ Борисовкѣ наемъ рабочихъ обыкновенно производится по-годно, по-сезонно или по-мѣсячно. Личкунъ, мастеръ средней руки, получаетъ въ годъ отъ 120—150 р., въ зиму — отъ 70—80 р., въ мѣсяцъ — отъ 10—15 р.; мастеръ плохенькiй, еще не привыкшiй къ мастерству, получаетъ въ мѣсяцъ отъ 5—8 р. При этомъ необходимо замѣтить, что мастеръ, при наймѣ къ «хозяину», цѣнится не по достоинству работы, — это въ расчетъ не принимается, такъ какъ предполагается уже, что всѣ личкуны работаютъ одинаково хорошо, или, лучше сказать, одинаково плохо,— а по успѣху кисти, по количеству ликовъ и ручекъ, которое мастеръ въ состоянiи написать въ 1 день. Живописецъ-красочникъ при наймѣ, разумѣется, получаетъ плату болѣе высокую, чѣмъ личкунъ — отъ 15—25 руб. въ мѣсяцъ, такъ какъ въ данномъ случаѣ принимается уже во вниманiе и качество работы, а не только одно количество. Харчи у наемнаго рабочаго — всегда отъ хозяина. Живетъ онъ также вмѣстѣ съ хозяиномъ, въ его избѣ и спать ложится вмѣстѣ съ нимъ на одну и туже лавку.
Работаютъ живописцы борисовскiе круглый годъ — всего, за исключенiемъ воскресенiй и праздниковъ, около 240 дней въ теченiи года. Работа начинается обыкновенно съ 4 часовъ утра и продолжается, съ небольшими перерывами для завтрака и утренняго чая, обѣда и вечерняго чая — вплоть до ужина, который бываетъ обыкновенно въ 8 часовъ вечера и послѣ котораго тотчасъ же ложатся спать. Всего-же работаютъ по 13—15 часовъ въ сутки.
Живописцы держатъ у себя учениковъ, которыхъ имъ отдаютъ здѣшнiе же борисовскiе крестьяне. Всѣхъ учениковъ по нашей статистической переписи насчитано 40 человѣкъ. По свидѣтельству крестьянъ, количество ихъ съ каждымъ годомъ все увеличивается; нерѣдко въ ученики идутъ не только мальчики, но и подростки 17—18 лѣтъ. Происходитъ это потому, что мѣстное населенiе, увлекаясь видимой легкостiю и сравнительной значительностiю заработка иконописцевъ, предпочитаетъ этотъ промыселъ всѣмъ другимъ существующимъ здѣсь кустарнымъ производствамъ. Ученики есть какъ у личкуновъ, такъ и у красочниковъ. Къ личкунамъ учениковъ отдаютъ обыкновенно на 2—3 года.
Первый годъ мальчикъ харчи имѣетъ свои, на второй годъ хозяйскiя; что же касается одежды и обуви, то она во все время обученiя у мальчика должна быть своя. Первоначальные прieмы ученiя состоятъ въ томъ, что мальчика прiучаютъ выводить на бумагѣ карандашемъ отдѣльныя части лица: глаза, уши, лобъ, носъ, губы и, наконецъ, уже какъ вѣнецъ всего — голову. У личкунскихъ учениковъ рисованiе на бумагѣ продолжается не болѣе 3 мѣсяцевъ, затѣмъ мальчикъ начинаетъ прiучаться писать красками на доскѣ. Если же мальчика отдаютъ къ красочнику, то срокъ ученiя бываетъ обыкновенно болѣе продолжительнымъ — до 4 и даже 5 лѣтъ. При этомъ первые два года харчи имѣетъ мальчикъ свои, а въ теченiе остальныхъ — хозяйскie. Одежда и обувь также своя. Прiемы обученiя точно такiе же, какiе у личкуновъ, съ тою лишь разницею, что у красочника мальчикъ рисуетъ карандашомъ на бумагѣ въ теченiе цѣлаго года, такъ какъ въ этомъ случаѣ ему приходится уже изображать полную фигуру и при томъ въ различныхъ позахъ. Со второго же года, мальчикъ садится за мольбертъ. Мальчикъ, поступающiй въ обученiе къ красочнику, непремѣнно долженъ быть грамотнымъ; у личкуновъ же этого не требуется, такъ какъ на иконахъ надписей никакихъ имъ дѣлать не приходится; поэтому значительная часть учениковъ у этихъ послѣднихъ грамоты не знаютъ. Обыкновенный возрастъ учениковъ — 12—14 лѣтъ. Не смотря на такой возрастъ, ученикъ, разъ онъ выучился писать красками на мольбертѣ, долженъ просиживать за работою, наравнѣ съ мастерами, по 13—15 часовъ въ сутки, что, несомнѣнно очень вредно отзывается на его молодомъ еще не успѣвшемъ развиться организмѣ. Оттого то всѣ иконописцы отличаются сравнительно низкимъ ростомъ, замѣчательной узкостiю груди и нѣкоторой сгорбленностiю. Проводя свои лучшiе годы въ мастерской за мольбертомъ въ сидячемъ, и при томъ еще нѣсколько согнутомъ положенiи, они не успѣваютъ развиться физически и производятъ впечатленiе какихъ-то худосочныхъ недоносковъ. Какой-нибудь бондарь или колесникъ, весь вѣкъ проводящiй на свѣжемъ воздухѣ и постоянно дѣлающiй сильныя движенiя, въ сравненiи съ блѣднолицыми, худыми и малокровными иконописцами, кажется положительнымъ атлетомъ.
Живописцы, какъ личкуны, такъ и красочники, работаютъ иконы только по заказу. При чемъ, къ красочникамъ эти заказы поступаютъ по большей части отъ крестьянъ сосѣднихъ деревень, или отъ городскихъ (бѣлгородскихъ, курскихъ, грайворонскихъ, харьковскихъ etc.) лавочниковъ. Личкуны же работаютъ главнымъ образомъ по заказамъ монахинь Тихвинскаго дѣвичьяго монастыря, находящагося въ сл. Борисовкѣ. Монахини обдѣлываютъ личковые иконы фольгой, вставляютъ ихъ въ кiоты подъ стекло, и въ такомъ видѣ пускаютъ въ продажу. Такихъ заказчицъ — монахинь считается здѣсь до 50 чел. Кромѣ того, сюда обыкновенно ежегодно прiѣзжаютъ съ заказами монахини изъ бѣлгородскаго монастыря и Николаевской пустыни, Харьковской губернiи. Въ прежнее время не мало также поступало заказовъ на личкунскую работу изъ воронежскаго женскаго монастыря, но въ настоящее время они уже почти совершенно прекратились. Кромѣ того, за послѣднiе 15 лѣтъ обдѣлкой личковыхъ образовъ стали заниматься мѣстные борисовскiе крестьянки… Впрочемъ относительно обдѣлки или какъ здѣсь говорятъ «обряжанья» иконъ, равно какъ и о выдѣлкѣ кiотовъ для нихъ, мы еще будемъ говорить особо.
Обыкновенная цѣна образовъ, писанныхъ красками, на мѣстѣ:
6—вершковые . . . . . отъ 50—80 коп. за штуку.
7—вершк. . . . . . „ 70—90 коп. „
8—вер. . . . . . „ 1 р. 20 к. до 1 р. 50 к. за шт.
10—вер. . . . . . „ 2 р. 50 к.
12—вер. . . . . . „ 4 р. 50 к.
14—вер. . . . . . „ 7 руб.
аршинные . . . . . „ 8—10 руб.
Цѣна на личкунскiя издѣлiя, въ покупкѣ ихъ «обряжальщиками»:
6—вершковыя отъ 7—10 коп. за штуку.
7—вершк. . . . . . „ 15—20 коп.
8—вер. . . . . . „ 25—30 коп.
10—вер. . . . . . „ 40 коп.
12—вер. . . . . . „ 80 коп.
14—вер. . . . . . „ 1 р. и 1 р. 20 коп. за шт.
аршинныя . . . . . „ 1 р. 50 — 1 р. 70 к.
Иконописцы жалуются, что за послѣднее пятилѣтiе цѣны на ихъ издѣлiя значительно понизились. Такъ, прежде аршинная икона въ краскахъ стоила на заказъ 20 руб., теперь же цѣна на нее спустилась, какъ видимъ, до 10 и даже 8 рублей. Восьми-вершковыя иконы въ краскахъ, прежде работались по 16—18 р. за десятокъ, въ настоящее же время мастера рады радешеньки отдавать ихъ и по 12 р.; 6—вершковые красочные образа стоили прежде по 8—10 р. за десятокъ, теперь продаются всего по 50 к. за шт. Личковыя 8—вершковыя изображенiя 7 лѣтъ тому назадъ работались по 4 руб. за десятокъ, теперь — по 2 руб.; шести-вершковыя — прежде стояли въ 2—3 руб. за десятокъ, теперь ихъ работаютъ по 70 коп. и по 1 руб.
Изъ перечисленныхъ иконъ, больше всего спроса бываетъ обыкновенно на 8—вершковыя иконы, какъ въ краскахъ, такъ и въ фольговой обдѣлкѣ.
Такъ какъ большiй или меньшiй спросъ на иконы обусловливается состоянiемъ крестьянскаго кармана, то самымъ благопрiятнымъ для живописцевъ временемъ естественно является осень и начало зимы, когда въ каждомъ крестьянскомъ дворѣ появляется лишняя копѣйка, вырученная отъ продажи хлѣба. Къ этому времени домохозяева, отошедшiе «въ отдѣлъ» отъ своей семьи и погорѣвшiя за лѣто, кончаютъ свои стройки и первымъ же дѣломъ спѣшатъ закупить «Божьяго благословенiя»; не мало также идетъ иконъ на деревенскiя свадьбы, которыя, какъ извѣстно, прiурочиваются всегда къ осенней, хлѣбной и свободной порѣ. Къ этому же времени возвращаются съ далекихъ Украинскихъ ярморокъ монахини, распродавшiе тамъ свои фольговыя издѣлiя,— возвращаются съ деньгами, получивши хорошiе барыши — и къ мастерамъ личкунскаго дѣла поступаютъ отъ нихъ новые заказы, при чемъ даются неизбѣжные задатки, иногда очень значительные. Борисовка принимаетъ праздничный видъ: всѣ съ деньгами, всѣ шьютъ себѣ обновы и стараются щегольнуть другъ предъ другомъ своими нарядами. Впрочемъ, все это зависитъ отъ степени урожая въ деревняхъ. Хорошiй урожай — и спросъ на иконы большой, и борисовскiй живописецъ съ хорошимъ заработкомъ; при плохомъ урожаѣ, наоборотъ, въ дѣлахъ обнаруживается застой, крестьяне иконъ не берутъ, заказовъ отъ обряжальщицъ не поступаетъ, и мастеру приходится туго, хоть волкомъ выть — такъ впору.
Теперь намъ требуется опредѣлить среднiй заработокъ самостоятельнаго кустаря-иконописца.
Личкунъ, какъ мы видѣли, въ теченiе года приготовляетъ около 750 штукъ иконъ средней величины (8-вершковыхъ). На каждые же 10 иконъ такой величины ему необходимо произвести слѣдующiе расходы:
10 досокъ простыхъ, безъ шпуговъ . . . . . 70 к.
красокъ на . . . . . 15 „
бѣлилъ 1/2 ф., на . . . . . 13 „
масла, 1/4 фунта, на . . . . . 6 „
клею, 2—3 лота, на . . . . . 10 „
мѣлу 1 фунтъ, на . . . . . 5 „
ремонтъ и % на погашенie . . . . . 5 „
—————
Всего . . . . . 1 р. 24 к.
Значить, оборотный капиталъ, необходимый личкуну, очень невеликъ и составляетъ лишь 18% его основнаго капитала. Мы здѣсь не принимаемъ въ расчетъ ни отопленiя, ни освѣщенiя, необхадимаго для кустаря, такъ какъ трудъ и предпрiятiе въ этомъ случаѣ соединены въ одномъ лицѣ.
Такимъ образомъ, каждый образъ средней величины обходится самому производителю приблизительно въ 12 коп., продается же такая икона обряжальщикамъ на мѣстѣ въ среднемъ, за 28 к. значитъ, отъ каждаго образа мастеръ получаетъ по 16 коп. чистой выгоды, годовой же чистый заработокъ его равняется 16 х 750 = 120 руб. Расходы производства составляютъ всего 43% валового дохода.
Иконописецъ-красочникъ на каждый десятокъ образовъ дѣлаетъ слѣдующiе расходы:
10 досокъ . . . . . 1 р. 50 к.
краски . . . . . 80 „
бѣлилъ, 1 фунтъ . . . . . 25 „
масла, 1 ф. . . . . . 22 „
клею, 1 ф. . . . . . 30 „
мѣлу, 2 ф. . . . . . 10 „
ремонтъ и % на погашенiе . . . . . 5 „
—————
Всего . . . . . 3 р. 22 к.
Значитъ, оборотный капиталъ живописца—красочника составляетъ 33% основнаго капитала. Каждая красочная икона въ продажѣ стоитъ, какъ мы видѣли, отъ 1 р. 20 коп. до 1 р. 50 к., или, въ среднемъ, 1 р. 35 коп. Слѣдовательно, отъ каждаго образа красочникъ беретъ около 1 руб. чистой прибыли. Годовой же его заработокъ равняется, въ среднемъ, 175 рублямъ.
Расходы производства составляюсь всего 23,6% валоваго дохода, получаемаго промышленникомъ.
Bсѣ личкуны, какъ мы видѣли производятъ въ теченiе года около 307000 шт. иконъ средяя цѣна каждой изъ нихъ — 28 коп.; значитъ, общая сумма годоваго производства ихъ равняется — 85,960 руб., общая же сумма производства красочниковъ составляетъ 11,812 р. 50 коп.; всего, значитъ, въ Борисовкѣ приготовляется ежегодно 315,750 иконъ, на сумму 97,772 р.
Выше мы уже упоминали, что иконописныя занятiя вредно отражаются на здоровьи рабочихъ, такъ какъ имъ приходится вести постоянно сидячую жизнь. Отъ этого у мастеровъ развиваются зачастую геморои, катары желудка и малокровiе, которыя, несомнѣнно, отражаются на среднемъ долголѣтiи промышленниковъ. Kpoмѣ того, такъ какъ иконописная работа требуетъ крайняго напряженiя зрѣнiя, многie изъ мастеровъ болѣютъ глазами. Но что всего хуже, такъ это то, что не зная химическихъ свойствъ и физiологическаго дѣйствiя употребляемыхъ ими красокъ, иконописцы, незамѣтно для себя, отравляются минеральнымъ ядомъ, заключающимся въ нѣкоторыхъ изъ этихъ красокъ. Отравленiе происходитъ отъ того, что живописцы во время работы исправляютъ кисть и придаютъ ей надлежащую форму губами, при чемъ часть краски остается на губахъ и проникаетъ въ желудокъ.
Населенiе Борисовки состоитъ исключительно изъ малороссовъ. Но здѣсь вы уже встрѣчаете не того неподвижнаго, сосредоточеннаго и замкнутаго хохла, котораго видите обыкновенно въ мелкихъ деревняхъ,— нѣтъ, малороссъ здѣсь совершенно неузнаваемъ: онъ очень подвиженъ, живъ и разговорчивъ и рѣшительно ничѣмъ не походитъ на земледѣльца. Характеръ его напоминаетъ обыкновеннаго городскаго обывателя—ремесленника. За словомъ онъ въ карманъ не полѣзетъ, шапки ни передъ кѣмъ не ломаетъ, на ближайшее начальство, вродѣ старшины, урядника и даже станового и священника, смотритъ съ усмѣшeчкoй. Онъ чувствуетъ, что онъ — «не какъ тотъ сиволапый», что въ деревнѣ весь вѣкъ свой за сохой да бороной проводитъ,— понимаетъ и «благородное обращенiе съ людьми» и достаточно знаетъ себѣ цѣну. Чтобы рѣзче отдѣлиться отъ «чернаго народа» онъ рѣдко употребляетъ свой природный языкъ и старается говорить по руски, «какъ господа говорятъ», и подражаетъ во всемъ этомъ послѣднимъ — въ одеждѣ, въ домашней обстановкѣ etc. Въ домѣ у него всегда чистота и опрятность, на окнахъ дешевыя каленкоровыя зановѣсочки, съ кружевами домашняго приготовленiя, и нѣсколько горшковъ съ цвѣтами — геранью, фуксiей и т. под. на полу постланъ коврикъ также домашняго приготовленiя, на лавкѣ, въ переднемъ углу, подъ «святомъ» — старательно вычищенный самоваръ, а въ столовомъ ящикѣ — цѣлая дюжина чайныхъ чашекъ, такъ какъ живописецъ обязательно пьетъ чай по два раза въ день. Онъ «не дуракъ выпить», не прочь даже кутнуть праздничный день съ прiятелемъ, но при этомъ онъ никогда не пойдетъ въ кабакъ вмѣстѣ съ «сѣрымъ народомъ», а выпьетъ дома, тихо, скромно, или, въ крайнемъ случаѣ, зайдетъ въ трактиръ, но никогда не напьется до самозабвенiя, не дойдетъ до мордобитiя, стеклобитiя и т. п. безобразiй. Одѣвается онъ не въ сѣрый крестьянскiй армякъ, а въ пиджакъ, пальто, брюки и смазные сапоги. Пѣсни поются здѣсь городскiя: «Подъ вечеръ осенью ненастной», «Тамъ, гдѣ море»… etc.; знаютъ даже «Стрѣлочка» и «Ночной зефиръ», при чемъ послѣднiя считаются въ настоящее время самыми модными. Свои народныя малороссiйскiя пѣсни всѣ позабыты. Грамотныхъ среди живописцевъ насчитывается около 50% общаго количества, нѣкоторые изъ мастеровыхъ читаютъ даже книжки и газеты, доставая ихъ изъ училищной библiотеки и у духовныхъ.
Для развитiя и поддержанiя этого промысла было необходимо, по нашему мнѣнiю, кромѣ организацiи дешеваго кредита для промышленниковъ,— еще завести при училищѣ классы рисованiя и небольшой художественный музей, въ который бы можно было помѣстить хотя бы литографированныя копiи съ нѣкоторыхъ лучшихъ картинъ итальянской и современной русской школы, а также полный ассортимент всѣхъ священно-церковныхъ изображенiй, начиная съ святыхъ—одиночекъ и кончая такими сложными группами, какъ Покровъ Пресвятой Богородицы, двунадесятые праздники, страшный судъ etc. Полные «святцы» всѣхъ святыхъ, чтимыхъ православною церковiю, изданы недавно въ прекрасныхъ рисункахъ проф. Ѳ. Г. Солнцева, съ строгимъ соблюденiемъ византiйско-православнаго характера въ одеждѣ и позахъ св. угодниковъ. Какъ на примѣръ рисунковъ г. Солнцева можно указать на изображенiе св. Стефана Пермскаго въ извѣсной книжкѣ Т. Толычевой. (Св. Стефанъ Пермскiй, Т. Толычевой. Изд. Постоянной Комиссiи по устр. народныхъ чтенiй. С.-П.-Б. 1884 г. Цѣна 10 коп.).
Кромѣ того, слѣдовало бы обратить вниманiе на положенiе малолѣтнихъ учениковъ, которые принуждены просиживать за мольбертомъ, наряду съ взрослыми рабочими по 13—15 часовъ въ сутки. Такъ какъ это приноситъ громадный вредъ здоровью подростающаго поколѣнiя, то мѣстное земство окажетъ большую услугу населенiю, если возбудитъ ходатайство предъ правительствомъ о запрещенiи принимать учениковъ въ живописныя мастерскiя ранѣе 17—18 лѣтняго возраста. Для этого, конечно, первоначально слѣдуетъ послать въ Борисовку спецiальную медицинскую комисciю изъ 2—3 земскихъ врачей для опредѣленiя степени дѣйствительнаго вреда занятiя иконописнымъ промысломъ для малолѣтнихъ 12—13 лѣтнихъ дѣтей. Тогда можно будетъ представить правительству неотразимыя доказательства о неотложности указаннаго распоряженiя. Стоить это изслѣдованiе будетъ очень дешево, польза же, которую такимъ же путемъ можно принести мѣстному населенiю, весьма существенна. При этомъ нѣтъ основанiй предполагать, чтобы такое ходатайство не было уважено правительствомъ, выказавшимъ за послѣднее время такъ много зоботливости по отношенiю къ фабричнымъ рабочимъ нашихъ центральныхъ губернiй.
Промыселъ этотъ составляетъ одно изъ развѣтленiй икопописнаго производства, о которомъ мы только говорили. Занимаются ими преимущественно женщины, такъ какъ онѣ оказываются, по отзывамъ самихъ крестьянъ, болѣе «сручными» къ этому дѣлу, чѣмъ мужчины, потому что работа эта очень кропотливая и требуетъ много терпѣнiя и эстетическаго вкуса — качествъ, которыя встрѣчаются, какъ извѣстно, у женщинъ гораздо чаще, чѣмъ у мущинъ.
Въ недавнее время производство это сосредоточено было исключительно въ мѣстномъ дѣвичьемъ Тихвинскомъ монастырѣ, гдѣ имъ занято было всего до 300 чел. Но за послѣднiя 10 лѣтъ обдѣлкой иконъ начали заниматься и мѣстныя борисовскiя крестьянки; такихъ мастерицъ по сл. Борисовкѣ числится въ настоящее время уже 150 чел. Кромѣ того, изъ мущинъ въ сл. Борисовкѣ обдѣлыванiемъ иконъ занято, какъ значится по нашей переписи, 16 чел. Начало производства нужно отнести къ первой четверти текущаго столѣтiя; оно возникло, какъ говоритъ преданiе, при игуменiи Августѣ, которая управляла обителью съ 1814 по 1822 г. Въ ея коротенькой бiографiи, помѣщенной въ «Историческомъ Опиcaнiи Борисовской Пустыни» сказано между прочимъ, что она «отличалась во время своего управленiя особымъ усердiемъ и заботливостiю о внѣшнемъ и внутреннемъ благоустройствѣ обители», а также — что она была весьма «искусна въ чтенiи и пѣнiи, умѣла золотомъ шить и иконы низать» (стр. 102). Вѣроятнѣе всего Августа только научила своихъ монахинь — и то не всѣхъ конечно — «низать иконы»; на степень же промысла это занятiе поднялось уже гораздо позже. Прочную же организацiю оно прiобрѣло только за послѣднiе 25 лѣтъ послѣ освобожденiя, когда, вслѣдствie измѣнившихся вкусовъ и понизившагося экономическаго благосостоянiя потребителей, красочная икона стала вытѣсняться фольговой и кiотной. Покамѣстъ монахини одни работали въ этой сферѣ, промыселъ былъ для нихъ очень выгоденъ, такъ какъ, при незначительныхъ затратахъ на производство, они получали отъ него громадные барыши. Монахини благоденствовали. Время отъ начала 60-хъ годовъ до начала 70-хъ было золотымъ вѣкомъ для монастыря. Когда же этому дѣлу начали обучаться мѣстныя борисовскiя крестьянки, то выгоды, доставляемыя монахинямъ обдѣлочнымъ производствомъ, значительно уменьшились. Въ настоящее время монахини жалуются, что крестьянки совсѣмъ отбили у нихъ заработокъ. Но во всякомъ случаѣ и до сихъ поръ первенство въ этомъ производствѣ, какъ въ техническомъ такъ и во всѣхъ другихъ отношенiяхъ, остается еще за монахинями, такъ какъ крестьянки уступаютъ имъ въ изяществѣ работы и въ количествѣ производимыхъ ими издѣлiй. Не имѣя никакого другаго дѣла, монахини могутъ посвящать все свое время исключительно промыслу, тогда какъ крестьянская женщина, у которой на рукахъ цѣлое хозяйство, иногда даже съ кучей дѣтей въ придачу, можетъ отдавать ему лишь самую незначительную часть своего времени. Промыслу научились крестьянки въ монастырѣ у монахинь, къ которымъ родители отдавали ихъ въ науку въ дѣтскомъ возрастѣ до 15 лѣтъ.
Обряжальщицы—крестьянки есть только въ тѣхъ семьяхъ, гдѣ сами хозяева занимаются иконописной, личкунской работой. Они очень рѣдко покупаютъ со стороны, у чужихъ мастеровъ, иконы для своихъ издѣлiй и въ большинствѣ случаевъ довольствуются обдѣлкой только тѣхъ образовъ, которые изготовляются ихъ домашними иконописцами. Такимъ образомъ, форма производства ихъ исключительно домашняя.
Гораздо сложнѣе, по своей организацiи производство монастырское. Здѣсь производится обдѣлка только однихъ чужихъ иконъ, купленныхъ на сторонѣ, и при томъ производители рѣзкою гранью отграничены отъ предпринимателей, капиталъ отдѣленъ отъ труда.
Изъ 300 чел. монахинь, занимающихся обдѣлкой образовъ — 50 чел. самостоятельныхъ предпринимательницъ, на которыхъ борисовскiе иконописцы работаютъ по заказу, и 250 чел. производительницъ, которыя самостоятельно закупать матерiалъ производства не могутъ, а забираютъ его у крупныхъ заказчицъ.
Помѣщенiя особаго ни у монахинь, ни у крестьянокъ, занимающихся обдѣлкой иконъ, не имѣется. Первыя занимаются промысломъ въ своихъ монастырскихъ кельяхъ, вторыя — въ жилыхъ избахъ, гдѣ помѣщается и ихъ семейство, и иконописная мастерская.
Для обряжальщицъ при производствѣ нуженъ — во-первыхъ, особый столъ, стоющiй въ покупкѣ у мѣстныхъ столяровъ отъ 80 коп. до 1 рубля; затѣмъ
2) Чеканка — небольшое (1 дюймъ въ дiаметрѣ) желѣзное колесо, съ заостреннымъ ободочкомъ, которымъ обводятъ каемки на фольгѣ при обдѣлкѣ иконъ; оно обыкновенно насаживается на небольшую деревянную рукоятку; длина его съ рукояткою — около 1 четверти. Стоимость чеканки — 15 коп., дѣлается мѣстными кузнецами по заказу.
3) Шпортъ — инструментъ такой же формы и величины, но не съ заостреннымъ, а съ широкимъ ободочкомъ — 15 коп.
4) Виноградка — небольшая желѣзная шишка, насаженная на рукоятку; употребляется для выдѣлки изъ фольги виноградныхъ кистей, которыми украшаются кiотныя иконы. Дѣлается также мѣстными кузнецами. Стоимость — 10—15 коп.
5) Бузка — простой желѣзный прутъ, на срединѣ имѣющiй деревянную рукоятку; концами прута дѣлаются на ризѣ точки и вырѣзаются кружечки, квадратики и др. фигуры; стоимость его у мѣстныхъ кузнецовъ — 5 коп.
6) Иголка — тонкiй желѣзный и плотный прутъ, насаженный на деревянную рукоятку, употребляется для нарѣзки узоровъ на фольгѣ («лучи», которыя исходятъ отъ головы святаго, небесное сiянiе etc.); стоимость — 5—8 коп.
7) Прутикъ — желѣзная толстая проволока безъ рукоятки — употребляется для выгибанiя краевъ у головныхъ вѣнчиковъ на ризѣ; стоимость — 5—10 коп.
Проѣдалка — нѣчто вродѣ небольшаго бурава; употребляется для нарѣзки кружковъ изъ фольги; стоитъ отъ 20—30 к.
9) Ножницы — въ 3 вершка длиною, для отрѣзки фольговыхъ листовъ, — 60 коп.; покупаются въ мѣстныхъ лавкахъ.
Приспособленiй для промысла никакихъ не нужно.
Матерьялами производства служатъ:
1) Кiоты, которыя покупаются производительницами уже совершенно готовыми, окрашенными у мастеровъ-кiотниковъ, по цѣнѣ отъ 1 руб. 30 коп. до 9 руб. за десятокъ при гуртовой покупкѣ, и отъ 15 коп. до 1 р. 80 коп. за штуку въ розницу (см. ниже). Средняя же цѣна кiоту для мелкихъ иконъ, имѣющихъ наиболѣе спроса (8 вершковъ), — 20 коп. за штуку.
2) Стекло, которое вставляется въ кiоту сверху иконы. Покупается оно у мѣстныхъ торговцевъ, которые, въ свою очередь, прiобрѣтаютъ его большими партiями съ заводовъ Мальцева и Гинцбурга, платя за ящикъ перваго сорта — 23 руб. 50 коп., втораго — 21 р. 50 к., за полубѣлое — 24 руб. Въ ящикѣ — 120 листовъ. Провозъ 1 ящика до мѣста обходится торговцу въ 3 р. Продается же стекло здѣсь, въ Борисовкѣ, производителямъ — обряжальщицамъ по 10—40 коп., или, въ среднемъ, — по 15 к. за полосу для одной иконы. Если предположить, что изъ каждаго листа стекла выходитъ, по крайней мѣрѣ, 4 полоски для иконъ средней величины, то, слѣдовательно, торговецъ отъ каждаго ящика стекла получитъ 120 х 4 = 480 х 15 = 72 руб. валоваго дохода, или, въ среднемъ, около 47 рублей чистаго барыша. А такъ какъ по Борисовкѣ расходуется стекла для обдѣлки иконъ ежегодно на 20—30 тыс., то барышъ торговцевъ-посредниковъ отъ одного только этого предмета составляетъ болѣе 16,000 руб., каждый годъ. Нѣтъ сомнѣнiя, что, при существованiи иной болѣе разумной организацiи въ промыслѣ, этотъ барышъ сталъ бы поступать не въ карманы этихъ непрошенныхъ посредниковъ, а прямо кустарямъ-производителямъ, что несомнѣнно отразилось бы въ благопрiятномъ смыслѣ на ихъ экономическомъ благосостоянiи.
3) Фольга — покупается производительницами, какъ крестьянками, такъ и монахинями, также у мѣстныхъ торговцевъ и преимущественно у купца Силенко. Фольга покупается книжками, въ каждой — по 100 листовъ. Форматъ ея — 7 вершковъ длины и 5 вершковъ ширины. Цѣна фольги неодинаковая и обусловливается сортомъ ея: «золотая» фольга цѣнится дороже «серебряной». За послѣднее время впрочемъ золотую фольгу покупать для иконъ производительницы совсѣмъ перестали, потому что нашли гораздо болѣе выгоднымъ ставить на иконы серебряную фольгу, поддѣлывая ее при помощи спиртоваго лака подъ золото. Серебряная фольга, въ свою очередь, раздѣляется на 4 сорта, смотря по плотности листовъ и добротности ихъ выдѣлки. Книжка перваго сорта такой фольги, вѣсомъ въ 6 фунтовъ, стоитъ 6 руб. 20 к., втораго — вѣсомъ въ 51/4 ф. — 5 р. 75 к. за книжку, третьяго — въ 5 фунт. — 5 руб. 20 коп., и на конецъ, четвертаго — вѣсомъ въ 41/2 ф. — 4 руб. 40 коп. Послѣднiй сортъ, какъ самый дешевый, употребляется въ подѣлку чаще другихъ. Мѣстные торговцы берутъ фольгу въ Москвѣ у купцовъ Абрамова и Шахова, а болѣе дешевые сорта — у братьевъ Базаловыхъ. Годовой оборотъ ихъ по торговлѣ фольгою достигаетъ до 30 тыс. рублей. На каждый образъ, средней величины, у производительницъ идетъ отъ 11/2 до 21/2 листовъ фольги.
4) Личко, т. е. личковые образа, которые производительницами-монахинями покупаются у борисовскихъ кустарей-иконописцевъ,— въ среднемъ по 20—30 к. за штуку, съ доскою. Изъ крестьянокъ борисовскихъ только 30 чел. женщинъ скупаютъ для обдѣлки образа на сторонѣ, у своихъ сосѣдей; остальные же 120 чел. обряжаютъ образа исключительно своей домашней работы,— производства мужа, брата, отца, etc.
5) Разноцвѣтная бумага — покупается въ мѣстныхъ лавкахъ.
6) Гуммiарабикумъ, употребляющiйся для склейки разныхъ частей ризы, и
7) бусы, т. е. простой стеклярусъ. И то, и другое берется также у мѣстныхъ торговцевъ.
Цвѣтной бумаги, стекляруса и гумми на каждую икону выходитъ приблизительно, въ общей сложности, на 3—5 к.
Иконы раздѣляются на 6 сортовъ, смотря по величинѣ кiотъ. Продаются онѣ при гуртовой продажѣ:
7—вершковыя . . . . . 60 коп. за штуку.
8—вершк. . . . . . 80 коп. — 1 рубль.
10—верш. . . . . . 1 р. 20 к.
12—вер. . . . . . 1 р.50 — 75 к. за шт.
14—в. . . . . . 2 руб.
16—в. . . . . . оть 3 р. 50 к. — 4 р.
Въ розницу, при разъѣздахъ по ярмаркамъ и деревнямъ, цѣны бываютъ гораздо дороже, такъ что, напр., за самую маленькую 7 вершковую икону берутъ по 80 коп. и даже 1 руб., за 9—вершковыя — по 1 р. 50 коп. за штуку и т. д.
Рабочихъ никто изъ производительницъ не держитъ. Въ ученицы принимаются монахинями безъ обозначенiя срока и какихъ бы то ни было условiй. Дѣвочки отдаются въ монастырь мѣстными борисовскими обывателями обыкновенно «на послушанiе», и затѣмъ, когда подъучатся здѣсь мастерству, берутся родителями обратно домой. Монахини очень недовольны тѣмь, что борисовскiя крестьянки «отбиваютъ у нихъ заработокъ» и лишили ихъ монополiи въ этой сферѣ труда. Поэтому въ настоящее время онѣ очень рѣдко и неохотно берутъ крестьянскихъ ученицъ для обученiя промыслу. Мастерицы-крестьянки чужихъ ученицъ не берутъ; онѣ обучаютъ только своихъ домашнихъ дiвчатъ.
Работа производится круглый годъ. Въ среднемъ, крестьянки работаютъ въ теченiе года около 210, монахини — 250 дней. Ежедневно мастерица можетъ приготовить отъ двухъ до 4 и даже до 5 иконъ.
Крестьяне, обдѣлывающiе свои иконы сами, силами своихъ семей, продаютъ ихъ по мѣстнымъ ярморкамъ и базарамъ — въ Ракитной, Ахтыркѣ, Лебедяни, Ромнахъ, возятъ также по окрестнымъ деревнямъ Курской, Харьковской и Полтавской губ. На каждую подводу кладутъ обыкновенно по 50—70 паръ иконъ, изъ которыхъ около половины бываетъ обыкновенно иконъ 8 вершковыхъ, какъ имѣющихъ наибольшее распространенiе.
Монахини-заказчицы отправляютъ свои издѣлiя: въ Кiиевъ, Полтаву, Харьковъ, Нороссiйскiй Край, Одессу, Ростовъ, Таганрогъ, на Кавказъ и даже въ Болгарiю. Для транспортированiя кладей они нанимаютъ мѣстныхъ борисовскихъ крестьянъ и крестьянъ изъ окрестныхъ деревень — Лисичанской, Солохинской, Высоковской, Грайворонской и Ракитянской вол. Извозчикамъ платится по суточно; въ день по 1 руб. и 1 р. 20 коп. До Кiева ѣзды — двѣ недѣли, до Полтавы — также, до Одессы — около 4 недѣль, до Курска — 4 дня, до Таганрога — около 31/2 недѣль etc. Плата за провозъ, разумѣется, наверстывается на цѣнѣ образовъ при сбытѣ ихъ потребителямъ. Монахини-заказчицы обыкновенно отправляютъ иконы цѣлымъ обозомъ, въ 12—20 подводъ, и при этомъ сами отправляются вмѣстѣ съ обозомъ на мѣсто сбыта. Продаютъ ихъ или въ лавки торговцамъ, или на ярморкахъ, прямо съ возовъ. Постоянныхъ возчиковъ иконъ нами зарегистрировано по Грайворонскому уѣзду всего 83 чел., да кромѣ того, столько же, если не больше, бываетъ случайныхъ, которые, не занимаясь этимъ промысломъ спецiально, — за неимѣнiемъ другаго заработка, охотно берутся иногда и за провозъ иконъ, только бы заработать лишнюю копѣйку. Возчики иконъ рекрутируются всегда изъ домохозяевъ средне-зажиточныхъ, такъ какъ заработокъ этотъ только въ томъ случаѣ приноситъ нѣкоторую выгоду, если крестьянинъ отправляется въ путь на 2, 3 или 4 подводахъ, а если ѣхать на одной лошади то можно, какъ говорятъ крестьяне, «и себя, и лошадь съѣсть». Возка иконъ — дѣло очень тяжелое и при томъ рискованное, такъ какъ сплошь да рядомъ случается, что крестьянинъ, выѣхавшiй изъ дома на двухъ или на трехъ лошадяхъ, приходитъ назадъ пѣшкомъ, «съ одной уздечкой».
Крестьяне суевѣрно объясняютъ это Божескимъ наказанiемъ за небрежное обращенiе съ иконами въ пути. — «Потому иной разъ скверно молвишь при нихъ и по матерно выругаешься,— а вѣдь это не мука, не крупа какая, тоже святость — вотъ оно Богъ-отъ и наказываетъ насъ, грѣшныхъ, за языкъ нашъ длинный». Но болѣе рацiоналистическiе мужики объясняютъ это проще. Дѣло въ томъ, что, давая возчикамъ такую, по здѣшнiмъ мѣстамъ солидную плату за провозъ иконъ, матери монахини за то «своею рукою» накладываютъ имъ такiе возы, что лошадямъ ихъ едва-едва съ мѣста сдвинуть въ пору. Когда крестьяне везутъ иконы отъ себя, то они обыкновенно на 1 лошадь кладутъ по 50—70 образовъ, т. е. около 25 пудовъ; матери же накладываютъ имъ всегда отъ 80—90 иконъ, въ которыхъ, навѣрное, будетъ 27—28 пудовъ, если не больше. Не мудрено, что, при такихъ условiяхъ, лошади возчиковъ часто падаютъ въ пути и возчики ворочаются изъ выгодной поѣздки совершенно разоренными.
Теперь слѣдуетъ опредѣлить чистый заработокъ каждой производительницы, занимающейся обдѣлкой иконъ. Такъ какъ изслѣдовать производство въ монастырѣ намъ не пришлось, то мы здѣсь будемъ принимать во вниманiе исключительно только производителей и производительницъ изъ крестьянъ, не касаясь совсѣмъ монахинь.
На обдѣлку каждой 8-ми вершковой иконы производительницѣ нужно произвести слѣдующiе расходы:
кiота, стоящая . . . . . 20 коп.
личковый образъ . . . . . 28 коп.
стекло . . . . . 15 коп.
фольги 2 листа . . . . . 10 коп.
цвѣтной бумаги, гумми и стекляруса . . . . . 5 коп.
ремонтъ и % на погашенiе основнаго капитала . . . . . 1 коп.
—————
Всего . . . . . 79 коп.
Значить, въ среднемъ, отъ каждой иконы у производительницы остается отъ 11—20 коп. чистаго барыша; годовой же ея заработокъ — около 95 рублей, не считая провоза до мѣста сбыта, который также поглощаетъ значительную часть прибыли. Затраты производства составляютъ 84% валоваго заработка производительницы.
Общая сумма годоваго производства всѣхъ 150 крестьянокъ, занимающихся промыслами,— составляетъ приблизительно 97,500 шт., на сумму 87,750 рублей.
Главное, въ чемъ нуждается это производство, это — болѣе правильная организацiя сбыта издѣлiй и закупки сырья. Мы уже говорили выше относительно того, сколько получаютъ на свою долю мѣстные торговцы отъ продажи стекла и фольги, только за то, что они служатъ посредниками между крупными оптовыми торговцами и заводами,— съ одной стороны и производителями-кустарями — съ другой. Отъ стекла они наживаютъ 65,3% прибыли, отъ фольги — вѣроятно, столько же, если еще не больше. Если бы дать возможность производительницамъ самимъ покупать матерiалы не посредственно отъ заводчиковъ и оптовыхъ торговцевъ, то, нѣтъ сомнѣнiя, заработокъ ихъ сдѣлался бы въ нѣсколько разъ болѣе настоящаго. Устроить это, по нашему мнѣнiю, возможно только путемъ организацiи сырьевой артели производителей, при чемъ, на первое время для 2—3 торговыхъ оборотовъ имъ должна быть выдана ссуда въ 3—5000 рублей, на срокъ не болѣе, какъ 2—3 года. Выгода отъ этого новаго порядка будетъ въ первое же время настолько ощутительна для производителей, что они, вѣроятно, не оставятъ его потомъ никогда и поведутъ дѣло сами по себѣ. Важна только одна иницiатива со стороны.
Къ иконописному промыслу тѣсно примыкаетъ производство кiотъ, которымъ въ сл. Борисовкѣ занято 200 чел. Главный контингентъ производителей принадлежитъ къ категорiи средне-зажиточныхъ домохозяевъ, потому что только имъ однимъ впору заниматься этимъ производствомъ: богачамъ оно кажется невыгоднымъ, такь какъ есть много отраслей промышленности, которыя даютъ несравненно большiй процентъ прибыли на затраченный капиталъ; бѣднякамъ же, безлошадникамъ и бездомовникамъ,— нѣтъ никакой возможности приняться за изготовленiе кiотъ, потому что для этого нужно имѣтъ довольно значительный оборотный капиталъ по закупкѣ дерева, лаку, красокъ etc.
Производство ведется издавна, хотя до освобожденiя размѣра его были весьма незначительны, такъ какъ въ то время спроса на кiотныя издѣлiя совсѣмъ почти не существовало. Количество производителей увеличилось въ особенности за послѣднiе 10 лѣтъ. Промыселъ этотъ, несомнѣнно, слѣдуетъ отнести къ категорiи мелкихъ кустарныхъ производствъ, потому что всѣ столяры работаютъ «сами отъ себя»; сами и дерево покупаютъ на свои деньги, сами продаютъ и издѣлiя свои,— по большей части прямо и непосредственно потребителямъ. Большихъ мастерскихъ нѣтъ ни у кого; нѣкоторыя столяры впрочемъ держатъ наемныхъ работниковъ, человѣка по 2—3.
Особыхъ помѣщенiй у кустарей нѣтъ. Лѣтомъ работа производится на дворѣ, подъ навѣсомъ, зимою — въ жилыхъ избахъ, хотя это и сопряжено съ большими неудобствами для семьи, уже по одному тому, что мастеру приходится при этомъ примащивать въ избѣ столярный станокъ, который занимаетъ слишкомъ много мѣста въ небольшой сравнительно крестьянской избѣ.
Инструменты, употребляемые столярами — кiотниками, довольно многочисленны, хотя и очень просты. Кромѣ столярнаго станка устройство котораго обходится отъ 1—3 руб., у него есть еще: 1) плотничiй обыкновенный топоръ, цѣною въ 1 р., 2) поперечная пила — 2—21/2 р., 3) выкружная, или малая ручная пила — 35—40 коп., 4) фуганокъ — 11/2—2 р., 5) рубанокъ — 90 коп., 6) шерхебель — 45—50 коп., 7) стругъ — 50—60 к., скобель прямой — 30 коп., 9) бочарный ножъ — 10) циркуль — 50 коп., 11) напилки и рашпили — по 20—30 коп. за штуку, 12) брусокъ для отточки инструментовъ — 20 коп. Стоимость всѣхъ инструментовъ столяра — 12—15 рублей; ежегодный ремонтъ и пополненiе ихъ обходится мастеру въ 2—3 рубля. Покупаются инструменты или въ мѣстныхъ борисовскихъ лавкахъ, или же въ Грайворонѣ, Бѣлгородѣ и Харьковѣ.
Главный матерiалъ для кiотнаго производства есть дерево; берутъ его здѣсь же, въ слоб. Борисовкѣ, въ лѣсныхъ складахъ мѣстныхъ крестьянъ Фиженко и Короченко. Дерево покупается здѣсь и цѣлыми «обрубами», и въ видѣ широкихъ и толстыхъ досокъ. Еловая доска, въ 7 арш. длины, 41/2—5 вершковъ шир. и 3/4 верш. толщины, стоитъ 50 коп. Изъ этой доски можно выдѣлать около 17 штукъ мелкихъ шестивершковыхъ кiотовъ, 8—вершковыхъ — 12—15 штукъ и аршинныхъ — 2—21/2 штуки. Цѣлый «обрубъ», т. е. дерево, уже совершенно готовое для подѣлокъ, обтесанное и съ обрубленной верхушкой, 3 четвертей въ окружности, стоитъ 11/2—2 рубля. Изъ него дѣлаются кiоты только мелкихъ сортовъ — 6, 8, 9—вершковые; такихъ кiотъ выходить изъ него около 15 штукъ.
Кромѣ дерева, кiотнику-столяру требуется еще клей (кожевенный, простой), стоющiй по 24 коп. за фунтъ. На 1 кiоту небольшаго размѣра, 8, 9, 10, вершковъ, клею идетъ на 1—2 коп., на большую же, аршинную — на 3—4 коп.
Для окраски кiотъ употребляется кронъ, дешевая краска, по 35 коп. за фунтъ. Она разводится на пережженномъ конопляномъ маслѣ, котораго идетъ 1 фунтъ на 21/2 ф. крону. Масло покупается въ борисовскихъ лавкахъ, прямо пережженымъ; цѣна ему — 15—20 коп. ф. На окраску 1 арш. кiоты идетъ 1/5 часть фунта крону, на 7 коп., и на 1 коп. масла; столько же потребуется и для окраски 2—3 кiотовъ, маленькаго размѣра. Сверхъ того, каждая кiота непремѣнно покрывается лакомь, который стоитъ 60 коп. за фунтъ; на большую кiоту лаку идетъ около 1/6 фунта, на малую же около 1/12 фунта.
Всѣ эти матерiалы, начиная съ клея и кончая крономъ, берутся производителями у мѣстныхъ же Борисовскихъ лавочниковъ.
Разделѣнiе труда въ этомъ производствѣ не замѣчается никакого: одинъ и тотъ же столяръ дѣлаетъ и большiя, и малыя кiоты, онъ же самъ ихъ и краситъ, и лакируетъ. Въ большихъ семьяхъ, разумѣется, сплошь да рядомъ бываетъ, что старикъ отецъ съ взрослымъ сыномъ дѣлаютъ кiоты, а подростки принимаютъ на себя ихъ окраску и лакировку, или же берутся за распилку дерева; но это раздѣленiе труда лишено строгаго характера и измѣняется въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ.
Столяры работаютъ, за ничтожными исключенiями, круглый годъ,— и зиму, и лѣто. Это тѣмъ легче и удобнѣе для Борисовскаго столяра, что земли надѣльной у него немного всего, въ среднемъ выводѣ, по всѣмъ 4 обществамъ — приходится по 1,4 дес. на рев. душу. Для обработки такого надѣла достаточно четырехъ рабочихъ рукъ — мужчины и женщины; всѣ же остальные члены семьи совершенно свободны и весь годъ могутъ посвящать производству все свое время.
Сортовъ издѣлiй всѣхъ 6: кiоты шестивершковыя, 8, 10, 12, 14 и 16—вершковыя. Цѣна имъ, разумѣется, различна, смотря по количеству дерева и рабочаго времени, употребляемаго на разные сорта. Первый сортъ, шестивершковыя кiоты продаются производителями по 1 руб. за десятокъ гуртомъ и по 10—15 к. въ розницу. Далѣе:
| Гуртомъ за десятокъ | Въ розницу за штуку | |
| 8—вершковыя | 1 р. 20 к. и до 2 р. | 12—30 к. |
| 10—вершковыя | 2 р. 70 к. | 30—50 к. |
| 12—вершковыя | 4 р. 50 к. | 50 к. — 1 р. |
| 14—вершковыя | 6 р. | 70 к. — 2 р. |
| 16—вершковыя | 9 р. | 1—3 р. |
Каждый столяръ-кiотникъ работаетъ, въ среднемъ, въ теченiе года около 260 дней. Въ одинъ день онъ дѣлаетъ.
6—вершковыхъ кiотъ . . . . . 10 штукъ.
8 „ „ . . . . . 7—8
10 „ „ . . . . . 5
12 „ „ неболѣе . . . . . 3
14—16 „ „ . . . . . 2 штуки.
Болѣе всего производится столярами кiотъ небольшаго размѣра отъ 6—10 вершковъ. Большiя же кiоты дѣлаются ими редко, потому что спросъ на нихъ не такъ значителенъ, какъ на мелкiя.
Если въ 1 день рабочiй можетъ сдѣлать 10 штукъ шести-вершковыхъ кiотъ, то въ теченiе года онъ можетъ сработать 2600 штукъ на 325 р.; втораго сорта въ годъ онъ можетъ сдѣлать 1900 шт. на 342 р.; третьяго — на 416 руб. и т. д. Въ среднемъ, каждый рабочiй въ годъ производитъ около 1800 штукъ кiотъ разнаго качества, на сумму отъ 325—500 рублей. Такъ какъ всѣхъ столяровъ-кiотниковъ считается въ Борисовкѣ по нашей переписи около 200 чел. то годовое производство ихъ будетъ равняться 360,000 кiотъ, на сумму 90,000 рублей. Это — валовой доходъ столяровъ. Теперь опредѣлимъ чистую прибыль, получаемую каждымъ изъ нихъ въ теченiе года.
На 10 штукъ шестивершковыхъ небольшихъ кiотъ идетъ по сдѣланному нами расчету:
дерева . . . . . на 30 коп.
клею . . . . . „ 8 „
крону . . . . . „ 20 „
масла . . . . . „ 4 „
лаку . . . . . „ 10 „
ремонтъ и % на погашенiе основнаго капитала . . . . . „ 5 „
—————
Итого . . . . . 77 коп.
Продаетъ же производитель этотъ десятокъ, въ среднемъ, за 1 руб. 25 коп.; стало быть, затраты производства составляютъ въ этомъ случаѣ 61,6% валоваго дохода. Чистаго же дохода отъ каждаго десятка у него остается 48 коп., отъ всѣхъ же 2600 иконъ — 125 руб.
Къ такому же приблизительно результату приводить разсчетъ и относительно всѣхъ другихъ сортовъ кiотъ. При выдѣлкѣ, напр., 8—вершковыхъ кiотъ, расходы на каждый десятокъ составляютъ около 95 коп.; валовой годовой доходъ, стало быть, будетъ равняться 342 руб., а чистый — 122 руб. и т. дал. Дневной же чистый заработокъ рабочаго производителя равняется 40—50 к.
Нѣкоторые кустари этого разряда, какъ мы уже сказали, держатъ рабочихъ спецiально для производства. Такихъ работниковъ у столяровъ борисовскихъ насчитывается всего 25 чел. Всѣ эти наймиты изъ мѣстныхъ крестьянъ сл. Борисовки, въ силу тѣхъ или другихъ неблагопрiятныхъ условiй забросившихъ свое хозяйство и не могущихъ взяться за производство собственными средствами, вести его самостоятельно. Работу производять они, разумѣется, хозяйскимъ инструментомъ. Жалованья получаютъ отъ 60—90 р. въ годъ на хозяйскихъ харчахъ.
Учениковъ держатъ только двое здѣшнихъ кiотниковъ. Мастера избѣгаютъ принимать ихъ потому, что они «балуются только; хлѣба больше съѣдятъ, чѣмъ наработаютъ». Сходнѣе гораздо производители считаютъ держать работника, хоть бы подростка 15—17 лѣтъ и платить ему деньги, чѣмъ брать учениковъ. Въ ученики принимаютъ обыкновенно мальчиковъ 12—14 лѣтъ на 2—3 года безплатно, изъ-за однихъ харчей.
Свои издѣлiя производители сбываютъ прямо потребителямъ — тамошнимъ же борисовскимъ крестьянамъ и монахинямъ мѣстнаго Тихвинскаго и Харьковскаго Николаевскаго монастыря, занимающимся обряжаньемъ иконъ.
Сбытъ издѣлiй, стало быть, управляется главнымъ образомъ спросомъ на нихъ со стороны обряжальщиковъ. По этому онъ идетъ особенно бойко и весело въ зимнее время, въ перiодъ саннаго пути, когда обряжальщицы принимаются за свою работу и начинаютъ выпускать изъ Борисовки обозъ за обозомъ съ готовыми, обряженными иконами въ разныя стороны къ Кiеву, Рыльску, Харькову и Бѣлгороду. Въ это время и устанавливается настоящая цѣна на кiоты,— та самая, которую мы принимали при своихъ. расчетахъ. Въ лѣтнее время, когда обряжальщики почти совсѣмъ прекращаютъ свою дѣятельность, сбыть кiотныхъ издѣлiй понижается и доходитъ до minimum’a. Производителю-столяру представляется въ это время альтернатива такого рода: или дѣлать кiоты въ запасъ, въ ожиданiи осени, когда они будутъ у него куплены, или же сбывать ихъ мѣстнымъ борисовскимъ скупщикамъ, которыя, разумѣется, всегда возмутъ ихъ издѣлiя,— даже въ самое глухое, лѣтнее время купятъ ихъ за чистыя деньги, но за то возмутъ по пониженной цѣнѣ, такъ что, вмѣсто 39% чистого барыша съ валоваго дохода, производитель получитъ всего 20—30%. Ждать рабочiй, разумѣется не можетъ; деньги ему нужны сейчасъ-же и потому онъ волей-неволей сбываетъ издѣлiя скупщику, теряя отъ этого чуть не половину своего дохода. Нѣкоторые изъ производителей отвозятъ кiоты въ Бѣлгородъ и тамъ продаютъ ихъ на базарахъ и ярмаркахъ въ розницу съ возовъ, или же сдаютъ тамошнимъ лавочникамъ гуртомъ. Главнымъ и самымъ крупнымъ скупщикомъ въ слоб. Борисовкѣ является крестьянинъ Прокопiй Коротенко, который ежегодно закупаетъ кiотъ въ лѣтнее время на 3—4 тыс. рублей.
Въ санитарномъ отношенiи производство кiотъ, повидимому, дѣйствуетъ на рабочихъ въ благопрiятномъ смыслѣ. Постоянныя и разнообразныя движенiя, которыя приходится дѣлать рабочему при струганiи и выпиливанiи кiотъ, не только не вредятъ ему, но скорѣе приносятъ пользу, развивая мышцы и усиливая циркуляцiю крови. Неудобство заключается только въ одномъ: при окраскѣ кiотъ ихъ слѣдуетъ просушивать, и эта операцiя въ теченiе всей зимы производится въ жилой избѣ. Окрашенныя кiоты кладутся на печь, на полати, на полки и здѣсь остаются для сушки по цѣлымъ суткамъ. Поэтому въ избахъ столяровъ чувствуется постоянный тяжелый запахъ краски, который несомнѣнно такъ или иначе долженъ дѣйствовать на легкiя… Тѣмъ не менѣе всѣ столяры, которыхъ намъ привелось видѣть во время изслѣдованiя, на видъ народъ здоровый и сильный. Сами они съ этой стороны также не жалуются на свое занятiе.
Мы уже не разъ въ предъидущихъ работахъ своихъ говорили, что всѣ вообще промыслы по обработкѣ древа гибнутъ въ нашей губернiи, вслѣдствiе того, что дерево съ каждымъ годомъ становится все дороже и дороже, лѣса уничтожаются съ поразительной быстротой. Поэтому и производству кiотъ, равно какъ и производство досокъ для иконъ, какъ одной изъ отраслей обрабатывающей деревянной промышленности, можно бы было предсказать скорую конечную гибель; но обстоятельства такъ сложились для борисовскихъ столяровъ, что гибель имъ угрожать никоимъ образомъ не можетъ, вслѣдствiе значительного распространенiя иконописнаго промысла, съ которымъ они такъ тѣсно связаны. Единственная, что можетъ ожидать столярное производство въ болѣе или менѣе близкомъ будущемъ, это — переходъ на путь крупной, капиталистической организацiи. Первые признаки этой организацiи уже начинаютъ появляться здѣсь. Это — упомянутые нами лѣсные склады которые завелись въ Борисовкѣ весьма недавно,— всего какихъ-нибудь 7—9 лѣтъ тому назадъ, но тѣмъ не менѣе уже получи и здѣсь широкое право гражданства. Существованiе этихъ складовъ, устроенныхъ спецiально для столяровъ, въ настоящее время обезпечиваетъ для послѣднихъ свободное полученiе матерiаловъ производства во всякое время, безъ особыхъ затрудненiй, хотя и по возвышенной цѣнѣ. Склады эти есть, разумѣется, только первая ступень столярнаго производства къ капиталистической организацiи. Не смотря на свое недавнее появленiе, они уже и теперь съумѣли поставить кустаря-столяра въ строгую зависимость отъ себя. Съ теченiемъ времени зависимость эта, вѣроятно, еще болѣе увеличится, и хозяева складовъ найдутъ болѣе удобнымъ расширить сферу своихъ торговыхъ операцiй и при складахъ заведутъ собственныя столярныя мастерскiя. Въ рабочихъ силахъ для этого недостатка, конечно, не будѣтъ. При такой организацiи, самостоятельные кустари-одиночки, разумѣется, должны будутъ уничтожиться, потому что не будутъ въ силахъ конкуррировать съ крупными предпринимателями, но самое производство сохранится. Если уже капиталъ нашелъ нужнымъ придти къ нему на помощь и создать въ Борисовкѣ лѣсные склады, то, стало быть, можно считать несомнѣннымъ, что производство это имѣетъ здѣсь почву и держится настолько крѣпко, что въ состоянiи устоять противъ всевозможныхъ невзгодъ и противныхъ теченiй. Извѣстно, что у насъ въ Россiи активныхъ капиталовъ мало, и потому они вкладываются только въ самыя вѣрныя предпрiятiя. Но такой переходъ столярнаго промысла къ капиталистической организацiи въ настоящее время былъ бы, конечно, не желателенъ въ интересахъ здѣшняго кустаря. Поэтому необходимо во что бы то ни стало позаботиться о томъ, что по возможности отсрочить этотъ ударъ производству, необходимо оказать ему помощь со стороны. Помощь эта можетъ выразиться: 1) въ устройствѣ спецiальныхъ лѣсныхъ складовъ на мѣстѣ производства, на артельныхъ началахъ, и 2) въ оганизацiи правильнаго сбыта издѣлiй кустарей.
Склады сыраго матерiала могутъ быть устроены или на счетъ земства, или же только при помощи его — на средства самихъ производителей (складочно-сырьевая артель). Ни въ томъ, ни въ другомъ случаѣ земство собственно ни теряетъ ничего, ему придется только единовременно затратить нѣкоторую сумму съ тѣмъ чтобы получить ее обратно въ 10—15 лѣтъ. Съ технической стороны дѣло это простое и никакихъ затрудненiй вызвать не можетъ. Труднѣе гораздо правильно поставить организацiю сбыта; но при добромъ желанiи и это возможно.
Каменотесы — кустари есть только въ с. Троицкомъ, что на Сучкѣ, Нижне-Реутской вол., Фатежскаго уѣзда. По нашимъ сборникамъ видно, что ломкой камня и мѣла занимаются, кромѣ того, крестьяне нѣкоторыхъ селенiй Курскаго (самородъ и мѣлъ) и Путивльскаго (преимущественно брусяной камень) уѣздовъ; въ первомъ такихъ промышленниковъ считается 407 чел., во второмъ 76 чел. Но добыванiе камня въ Курскомъ уѣздѣ было уже описано въ I т. нашихъ сборниковъ, въ Путивлькомъ же уѣздѣ промыселъ этотъ не имѣетъ характера кустарничества, такъ какъ крестьянамъ приходится работать лишь по найму у крупныхъ предпринимателей, владѣющихъ ломками на правѣ собственности, или берущихъ ихъ въ арендное содержанiе по контракту. (Въ Волынцевской и Новослабодской вол., Путивльскаго уѣзда, каменоломы нанимаются къ предпринимателямъ рядчикамъ на слѣдующихъ условiяхъ: отъ каждой кубич. сажени выломаннаго камня — плата 5 руб. при хозяйскихъ хорчахъ и 7—8 руб. при своихъ. Устройство шахты и прорывка ея до каменнаго слоя — насчетъ хозяина, который для этого обязанъ нанимать особыхъ рабочихъ. Письменнаго договора съ рядчикомъ при этомъ никакого не заключается). Только въ одномъ с. Берюхѣ есть нѣсколько человѣкъ каменотесовъ — кустарей, которые производятъ бруски для оттачиванiя косъ. Камень они берутъ съ сосѣднихъ каменоломенъ, платя за каждый возъ по 1 рублю. Дома они раскалываютъ камень на отдѣльныя куски и затѣмъ тщательно обтесываютъ ихъ, придавая имъ форму брусьевъ. Изъ 1 воза можно приготовить отъ 100—200 брусковъ, которыя сбываются на мѣсныхъ ярмаркахъ и базарахъ по 2—3 коп. за штуку. Въ день можно обтесать около 15 штукъ брусковъ. Промыселъ, по увѣренiю самихъ крестьянъ, очень вредно дѣйствуетъ на здоровье, способствуя развитiю грудныхъ болѣзней и въ особенности чахотки.
Нельзя не отмѣтить здѣсь одного характернаго обстоятельства. Берюховцы (крестьяне душевые, бывшiе когда то монастырскими) имѣютъ у себя собственную прекрасную брусяную гору, которая, при разумной эксплоатацiи, при разработкѣ собственными силами, могла бы давать имъ значительный доходъ. Но они почему-то предпочитаютъ сдавать ее въ аренду купцу—предпринимателю за 1155 руб. въ годъ, тогда какъ при собственной самостоятельной разработкѣ они могли бы получать съ нея вчетверо или впятеро болѣе этой ничтожной суммы, такъ здѣшнiй камень весьма высокаго качества. Но для самостоятельной разработки камня у крестьянъ не хватаетъ ни энергiи, ни умѣнья взяться за дѣло.
Каменотесовъ въ с. Троицкомъ, Фатежскаго уѣзда, считается по нашей переписи 52 человека; въ томъ числѣ — 4 крупныхъ предпринимателя, съ 20 чел. наемныхъ рабочихъ, и 28 чел. мелкихъ самостоятельныхъ кустарей, соединяющихся для ломки камня въ артели по 4—8 чел.
Промыселъ естественно распадается на двѣ части: ломка камня и обтесыванiе его; но не смотря на то, что крестьяне занимаются имъ изстари, «изъ дѣдовъ», раздѣленiе труда и спецiализацiя занятiй совсѣмъ отсутствуетъ среди кустарей; каждый каменотесь есть вмѣстѣ съ тѣмъ и каменоломъ, самъ выламываетъ для себя камни и владѣетъ ломомъ также прекрасно, какъ и клевцомъ.
Своихъ каменоломенъ у Троицкихъ каменотесовъ нѣтъ; ломки арендуются у крестьянъ сосѣдней деревни Гнѣздилова, которые сами почему—то не занимаются этимъ промысломъ, а также у ближайшихъ владѣльцевъ — Модзалевскихъ, Хлюстина, Каширина и др. Разстоянiе ломокъ отъ с. Троицкаго — 2—20 верст. Всѣ ломки лежатъ по р. Сновѣ. Арендная цѣна камня вездѣ одинаковая — по 5 руб. съ выломаннаго «саду» («садъ» — это пара жернавовъ — нижнiй, толстый, а верхнiй — потоньше). Впрочемъ, владѣльцы съ 1884 г. начали повышать арендную плату, находя, что прежняя цѣна, стоявшая въ одномъ уровнѣ лѣтъ 7 или 10, для нихъ не выгодна; такъ г. Хлюстинъ, помѣщикъ Орловской губернiи, теперь уже сталъ брать съ каждаго сада по 6—7 руб.; тоже, вѣроятно, въ скоромъ времени сдѣлаютъ и всѣ другiе владѣльцы.
Особыхъ помѣщенiй для промысла у кустарей, разумѣется, нѣтъ. Обтесыванiемъ камней занимаются прямо на улицѣ, передъ окнами, гдѣ сваливаются привезенные съ ломокъ камни.
Инструменты, употребляющiеся каменотесами: 1) желѣзный заступъ, которымъ снимаютъ верхнiй слой земли, покрывающiй каменный слой; покупается обыкновенно въ Фатежѣ, Михайловкѣ (Дмитрiевск. уѣзда) и Курскѣ по 70 коп. и 1 руб.; 2) ломъ, для выламыванiя камня, въ 35 ф. вѣсомъ, цѣною въ 2 р. 40 к.; 3) клевецъ — особый молотъ на деревянной рукояткѣ, 12 ф. вѣсомъ, дѣлаютъ мѣстные кузнецы, по заказу, изъ стараго желѣза и обрѣзковъ,— 50 коп.; 4) желѣзные клинья, по 3 на каждаго рабочаго; вѣсъ ихъ 7—8 фунтовъ, дѣлаютъ также свои кузнецы по заказу, по 30—40 к. за штуку; 5) большой желѣзный молотъ, покупающiйся въ Курскѣ, вѣсъ его около пуда, цѣна 2 р. 50 коп.; 6) воротъ, дѣлаютъ сами; цѣна 50—80 коп.; 7) 3 каната, для подъема камней, вьютъ сами изъ своей пеньки, стоимость ихъ, въ переводѣ на деньги, около 2 р. 40 коп.; небольшой клевецъ, для окончательной обдѣлки камня, въ 11/2—2 фун. вѣсомъ,— 12—14 к. Кромѣ того у каждой артели, равно какъ и у всякаго крупнаго предпринимателя, есть своя 9) походная кузня, которая состоитъ просто изъ жестяной жаровни и небольшихъ мѣховъ для раздуванiя огня; во время работъ кузня эта почти постоянно находится въ дѣйствiи, такъ какъ при каменоломной работѣ инструменты то и дѣло портятся и ломаются; рабочiе тутъ же ихъ «навариваютъ», исправляютъ и снова пускаютъ въ дѣло. Стоимость такой кузни 2—5 руб. Угля выходитъ, по приблизительному расчету на каждый «садъ» копѣекъ на 20.
Цѣнность всѣхъ инструментовъ у кустаря опредѣляется такимъ образомъ въ 12 руб. Ежегодный ремонтъ и возобновленiе всего рабочаго инвентаря обходится кустарю въ 3—4 руб. У наемныхъ рабочихъ инструментъ весь хозяйскiй.
Камень всегда покрытъ сверху землею и залегаетъ на 3—4 арш. глубины. Поэтому рабочiе, чтобы достать его, должны прежде всего снять верхнiй слой земли, на что тратится иногда 1—2 рабочихъ дня. Послѣ раскопки камня, начинается самая ломка его. Первѣе всего большимъ клевцомъ набиваютъ на немъ щели и впадины, вершка въ 2—4 глубины, и затѣмъ вставляютъ желѣзные клинья и начинаютъ забивать ихъ тяжелымъ пудовымъ молотомъ. Клиньевъ забиваютъ иногда до 5—7 штукъ. Когда обозначатся на камнѣ трещины, вставляютъ туда ломы и насколько возможно отворачиваютъ его отъ горы. Затѣмъ, при помощи тѣхъ же инструментовъ, раскалываютъ его на болѣе мелкiя части, аршина въ 11/2 квадр., и вытаскиваютъ ихъ на верхъ воротомъ на 3 канатахъ. Вѣсъ каждаго отдѣльнаго отколотаго куска равняется обыкновенно 25—150 пуд., сообразно величинѣ жернавовъ, которые нужно приготовить. Вслѣдствiе этого, при воротѣ необходимо должно быть по 3—5 чел., потому что меньшими силами справиться невозможно.
Вытащенный на поверхность камень тотчасъ же отвозится къ дому, гдѣ уже производится окончательная отдѣлка его. При работѣ артелью каждый получаетъ свою долю по мѣрѣ вытаскиванiя камней изъ ямы, и тутъ же перевозитъ свою часть его домой, каждый на своей лошади. Обработка камней на—чисто производится уже каждымъ производителемъ особо. Добыванiе камня изъ земли производится лѣтомъ, отдѣлываютъ же его зимою. При обработкѣ камня главными инструментомъ являются клевцы — одинъ большой въ 12 фун., другой маленькiй въ 11/2—2 фунта. Большимъ клевцомъ отбиваютъ отъ жернова крупныя неровности, а мелкимъ производится «оглаживанiе», или окончательная отдѣлка камня. Отверстiе посрединѣ жернова продалбивается большимъ клевцомъ. Вся отдѣлка производится однимъ лицомъ; когда камень приходится переворачивать съ одного бока на другой, употребляютъ рычагъ. Разделенiя труда совсѣмъ не замѣчается.
Жернова бываютъ различной величины: пятерикъ — пяти четвертей въ дiаметре, затѣмъ шестерикъ, семерикъ, восьмерикъ и девятерикъ. Послѣднiе, т. е. девятириковые жернова, дѣлаются только по особому заказу, для большихъ водяныхъ и паровыхъ мельницъ — крупчатокъ. Величина дiаметра какъ верхняго, такъ и нижняго жернова — «исподника» бываетъ постоянно одинакова, но толщиною они значительно разнятся другъ отъ друга: верхнiй жерновъ всегда бываетъ вдвое или втрое толще исподника. Maximum толщины верхняго камня — 12—14 вершковъ, minimum — 5 вершковъ; тогда какъ нижнiй жерновъ толще 4—5 вершковъ никогда не дѣлается, а для обыкновенныхъ крестьянскихъ вѣтрянокъ, его дѣлаютъ обыкновенно въ 1—3 вершка толщиною. Вѣсъ верхнихъ камней таковъ: пятерикъ — около 20 пудовъ, шестерикъ — 40, семерикъ — 80 пуд., восьмерикъ — 90—100 пуд., девятерикъ — 130—140 пудовъ.
Камень, изъ котораго приготовляются жернова, по своимъ качествамъ, также раздѣляется на сорта: первый и лучшiй сортъ — такъ называемый «сѣрый песокъ»; жернова, сдѣланные изъ зтого камня, отличаются особенной прочностiю; они долго не стираются и «чисто мелютъ» зерно. Второй сортъ камня — «крупный песокъ», съ желтоватымъ оттѣнкомъ; третiй, самый худшiй — «бѣлый песокъ», мелетъ плохо, скоро стирается и оставляетъ въ мукѣ много пыли. На хорошiя мельницы его не берутъ никогда; идетъ онъ по большой части на «аршинники», т. е. его колютъ небольшими глыбами, въ 1 кубич. аршинъ величиною, и въ такомъ видѣ онъ идетъ на фундаменты, «подкрылечья» и тротуары. Ко всѣмъ его недостаткамъ присоединяется еще то, что онъ плохо колется. Цѣна его на мѣстѣ — 6 р. кубич. аршинъ; сбываютъ больше въ Курскъ, съ доставкой до города его продаютъ по 10 руб., такъ какъ провоз цѣнится кустарями въ 4 рубля.
Рабочiе-каменотесы, нанимающiеся къ крупнымъ предпринимателямъ, получаютъ въ годъ обыкновенно по 75—90 руб., при хозяйскихъ харчахъ и инструментахъ; одежда — своя. Живутъ они обыкновенно въ одной избѣ съ хозяиномъ и ѣдятъ съ нимъ изъ одной чашки. Учениковъ въ этой работѣ совсѣмъ не держатъ.
25 человѣкъ, какъ мы уже упомянули выше, работаютъ самостоятельно, соединяясь для добыванiя камня въ «братскiя артели». Форма артели здѣсь, значитъ, сырьево-производительная: члены соединяются только для совмѣстнаго добыванiя сырья, окончательная же обработка его производится единичными силами каждаго рабочаго въ отдѣльности. Въ этой артели никакого «старшаго» или завѣдующего не существуетъ; да при такой несложной работѣ это было бы и излишне, такъ какъ здѣсь не требуется дѣлать никакихъ распоряженiй, а приходится только работать, пускать въ ходъ одну мускульную силу — и ничего болѣе.
Артельщики (такъ называются члены артели) работаютъ исключительно силами своихъ семей. Они соединяются обыкновенно по 5—6 чел.; аренду платятъ сообща, сообща работаютъ, и весь инструментъ прiобрѣтаютъ на общiя же, артельскiя средства. Существованiе артели въ этомъ производствѣ вызывается двумя главными причинами: во первыхъ тѣмъ, что каменоломная работа далеко не подъ силу одному человѣку, а во-вторыхъ еще и тѣмъ, что сообща легче, чѣмъ одному, уплачивать арендную плату, которую владѣльцы всегда требуютъ впередъ.
Участники артели дѣлятъ камень между собою поровну «садами». Обиды взаимной никогда при этомъ не бываетъ. Благодаря хорошему заработку всѣ, участвующiе въ артеляхъ, живутъ довольно справно; безлошадныхъ между ними нѣтъ; большинство ихъ (68%) арендуютъ землю у помѣщиковъ, или сосѣдей-крестьянъ. Хлѣба своего хватаетъ, по общимъ отзывамъ, до самой новины; недоимокъ за ними не числится. Совсѣмъ не то мы видимъ у каменотесовъ-наймитовъ, которые служатъ въ качествѣ батраковъ у уномянутыхъ 4 домохозяевъ. Изъ 20 такихъ каменотесовъ только у 6 есть лошади для обработки надѣла; 14 чел. изъ нихъ обрабатываютъ свою землю частью наймомъ, частью сдаютъ. Получая ничтожное сравнительно вознагражденiе за такую тяжелую работу,— они должны изъ этой суммы и заплатить подати, и прокормить семью, такъ какъ своего хлѣба, въ большинствѣ случаевъ, у нихъ или совсѣмъ нѣтъ, или, если и есть, то его не хватаетъ даже до Рождества, такъ что съ половины зимы семья принуждена есть хлѣбъ съ базара. Крестьяне прекрасно понимаютъ пользу самостоятельныхъ артелей и, нѣтъ сомнѣния, всѣ каменотесы соединились бы въ нихъ, если бы только была хоть какая-нибудь возможность сдѣлать это. Но, съ одной стороны, какъ-то такъ выходитъ, что наймитъ постоянно въ долгу у своего хозяина и, доживая одинъ годовой срокъ, положимъ, 1885 г., уже забираетъ у него деньги впередъ за слѣдующiй «срокъ» — 1886 г., такъ что у него постоянно «годъ за годъ заходитъ»; при этомъ цифра долга не только не уменьшается, но увеличивается съ каждымъ годомъ, такъ что если, напр., въ нынѣшнемъ году къ окончанiю срока наймитъ остался долженъ своему хозяину 10 руб., то навѣрное можно поручиться, что на слѣдующiй годъ долгъ возрастетъ до 15—20 руб. и т. д. Выйти изъ такого положенiя бѣдняку наймиту рѣшительно нѣтъ возможности. Какъ ни крѣпится онъ, а все, глядишь, мѣсяца за два до окончанiя срока пойдетъ къ хозяину просить денегъ въ счетъ «срока» слѣдующаго года. Хозяева, разумѣется, дадутъ, никогда не откажутъ, такъ какъ имъ выгодно держать наймита постоянно у себя въ кабалѣ.
Съ другой стороны, не малымъ препятствiемъ къ поступленiю въ артели бѣдняковъ служитъ еще и то обстоятельство, что для этого все-таки нужно имѣть хоть кое-какiя средства — во-первыхъ, для покупки инструмента и, во-вторыхъ, для того чтобы внести землевладѣльцу деньги за камень впередъ, такъ какъ безъ этого владѣлецъ не допустить увезти камень съ каменоломни. При такихъ условiяхъ, бѣдняки волей-неволей должны ограничиваться работой по найму у своихъ болѣе счастливыхъ и богатыхъ сосѣдей; съорганизоваться въ самостоятельныя артели — для нихъ дѣло въ высшей степени трудное. Они могли бы это сдѣлать и самостоятельно заняться производствомъ только въ томъ случаѣ, если бы имѣли возможность пользоваться мелкимъ и недорогимъ кредитомъ. Но гдѣ взять этотъ мелкiй, а, главное, недорогой кредитъ? — вотъ въ чемъ вопросъ…
Каждый изъ 4 крупныхъ предпринимателей, съ 5 наемными работниками, производить за годъ отъ 25—35 садовъ, т. с. паръ жернововъ; каждый же изъ кустарей—одиночекъ производитъ не болѣе 3—4 садовъ, потому что работа у одного (при окончательной отдѣлкѣ камня) не такъ спорится, какъ работа въ товариществѣ. Одинъ работникъ для того, чтобы перевернуть камень съ одного бока на другой, долженъ употребить на это иногда нѣсколько часовъ, тогда какъ 5—6 работниковъ дѣлаютъ это легко въ нѣсколько минутъ.
Сбытъ камней производится на мѣстѣ, такъ какъ, само собою разумѣется, съ такимъ громоздскимъ и тяжеловѣснымъ товаромъ производитель не можетъ ѣздить по ярморкамъ и базарамъ, отыскивая покупателя. Покупщики прiезжаютъ въ Троицкое за камнемъ изъ всѣхъ городовъ Курской губ. — Курска, Щигровъ, Бѣлгорода, Суджи, Обояни etc., а также изъ Орла, Сѣвска, Малоархангельска и Стародуба. Цѣна камню на мѣстѣ — пятерику — 15 руб. за садъ шестерику — 30 р., семерику — 50—60 р., восьмерику — 100 руб., девятерику — 150 руб. Провозъ до мѣста — на счетъ покупателей.
Теперь опредѣлимъ годовую выручку каждаго кустаря. Расходы производства у самостоятельнаго производителя-одиночки на каждый садъ составляюгь:
арендатору за камень . . . . . 5 р. —
угля для кузни . . . . . 20 к.
ремонтъ инвентаря и % на погашенiе основнаго капитала . . . 1 р. —
—————
Итого . . . . . 6 р. 20 к.
Если предположить, что каждый садъ продается кустаремъ, въ среднемъ по 50 рублей, то, значитъ, чистой выгоды онъ получаетъ отъ сада около 44 р. или отъ 132—176 р. въ годъ,— круглымъ же числомъ выходитъ около 154 рублей на каждаго. Затраты производства составляютъ, стало быть, 12% валоваго дохода производителя. Всѣ 28 чел. кустарей выработаютъ около 90 садовъ, на сумму 4500 руб.; чистой же выгоды они получаютъ всѣ вмѣстѣ 3960 руб.
Затраты производства у крупнаго предпринимателя для всѣхъ 30 садовъ, вырабатываемыхъ имъ въ теченiе всего года:
арендная плата . . . . . 150 руб.
жалованье рабочимъ . . . . . 413 „
содержанiе ихъ . . . . . 120 „
ремонтъ инвентаря хозяйствъ и погашенiе основн. капитала . . . 30 „
—————
Итого . . . . . 713 „
Значить, чистаго барыша каждый крупный предприниматель получаетъ въ годъ около 790 рублей. Затраты производства составляютъ 46% валоваго дохода. Bсѣ вмѣстѣ 4 предпринимателя вырабатываютъ ежегодно около 120 садовъ, на сумму 6000 р., получая при этомъ около 3148 рублей чистой прибыли.
Заработокъ этотъ во всякомъ случаѣ очень значителенъ, какъ для кустарей одиночекъ, такъ и для крупныхъ предпринимателей. Но, къ сожалѣнiю, отсутствiе правильнаго сбыта дѣлаетъ этотъ заработокъ нечувствительнымъ и незамѣтнымъ въ хозяйствѣ кустаря. Производителю приходится обыкновенно очень долго ожидать покупателя и сбывать свои издѣлiя не сразу, а постепенно, черезъ болѣе или менѣе значительные промежутки времени, въ теченiе которыхъ камень лежитъ мертвымъ капиталомъ. Вслѣдствiе этого, заниматься промысломъ могутъ только семьи богатыя, или, по крайней мѣрѣ, средне-зажиточныя, которыя имѣютъ возможность вложить въ дѣло не менѣe 40—50 рублей, не ожидая при этомъ срочного возврата ихъ. Домохозяева же малосильные могутъ только служить наймитами у богачей—предпринимателей.
О производствѣ горшковъ въ западной части Курской губ. мы уже говорили въ I томѣ нашего «Общаго Сборника» (стр. 166—183); теперь же мы скажемъ нѣсколько словъ объ этомъ промыслѣ въ восточной части Курской губ. Здѣсь оно встрѣчается въ сл. Великой Михайловкѣ, Покровской, Барсукѣ и Холани, Новооскольскаго уѣзда, въ сл. Борисовкѣ, Грайворонскаго у., въ сл. Анновкѣ, Богородской вол., того же уѣзда въ сл. Терновкѣ, Шопинѣ, Муромѣ — Бѣлгородскаго у. и въ сл. Стрѣлицѣ, Корочанскаго уѣзда. Наибольшее количество горшечниковъ находится въ сл. Великой Михайловкѣ, среди крестьянъ государственныхъ душевыхъ, принятыхъ въ казну отъ кн. Потемкиной. Здѣсь ихъ считается по нашей переписи 216 чел., въ сл. Терновкѣ 42 чел., Шопинѣ — 23 въ сл. Стрѣлицѣ 79 чел., въ сл. Покровской — 9 чел., х. Барсукѣ — 2 чел., въ Б. Холани — 18 чел., сл. Борисовкѣ — 43 чел., сл. Анновкѣ — 4 чел.; кромѣ того, еще нѣсколько человѣкъ отхожихъ гончаровъ разсѣяно по разнымъ селенiямь Бѣлгородскаго, Новооскольскаго и Тимскаго уѣзда. Такъ напр. въ Слоновкѣ ихъ считается 3 человѣка, въ с. Карповомъ — 1 чел., сл. Успенской — 1 чел. etc. Эти послѣднiе уходятъ они на работу въ южныя, степныя губернiи. Г. Бентковскiй, секретарь Ставропольскаго статистическаго комитета, въ 1879 г. представилъ въ Коммиссiю по изслѣдованiю кустарной промышленности, учрежденную при Департаментѣ торговли и мануфактуръ, докладъ относительно состоянiя кустарной промышленности въ Ставропольской губ., изъ котораго видно, что обработывающая промышленность этой губернiи находится почти исключительно въ рукахъ промышленниковъ, приходящихъ сюда съ сѣвера, изъ центральныхъ губернiй; по исчисленiю его, оказывается, что наша Курская губернiя даетъ Ставрополью 9,2% всѣхъ кустарей, въ томъ числѣ г. Бентковскiй насчиталъ однихъ гончаровъ 13 чел. (Труды Ком. по изслѣд. кустарн. пром. въ Россiи, вып. I. С.-П.-Б. 1879 г., стр. 54—61). Всѣхъ же горшечниковъ въ западной части Курской губ., исключая, впрочемъ, Старооскольскiй уѣздъ, въ которомъ еще не было произведено переписи — считается 375; въ томъ числѣ: отхожихъ — 19 чел. и 356 мѣстныхъ. Изъ числа мѣстныхъ по сл. Великой Михайловкѣ считается 34 чел. женщины, остальные — мужчины.
Великая Михайловка считается центромъ и главнымъ пунктомъ горшечнаго производства во всей восточной половинѣ губернiи. Промыселъ существуетъ здѣсь съ конца прошлаго столѣтiя; въ то время, какъ сказываютъ, прежнiй владѣлецъ В. Михайловки кн. Голицинъ выселялъ сюда разныхъ мастеровыхъ изъ своихъ имѣнiй, находившихся въ другихъ губернiяхъ; тогда же были присланы сюда и горшечники. Съ какою цѣлью производилось Голицинымъ это перемѣщенiе промышленниковъ — неизвѣстно; прямыхъ указанiй на это мы нигдѣ найти не могли, а существующiя преданiя крайне темны и сбивчивы и констатируютъ только самый фактъ, нисколько не объясняя его причинъ. Можно думать, что владѣлецъ дѣлалъ это, руководствуясь тѣмъ, что по здѣшнимъ мѣстамъ населенiе искони было чисто-земледѣльческимъ, и занималось исключительно добыванiемъ сырья; промышленность же обрабатывающая была развита всегда очень слабо, такъ что производители, кустари и ремесленники, не въ состоянiи были удовлетворить всѣхъ нуждъ и потребностей своей деревни, которая вслѣдствiи этого принуждена была потреблять массу привозныхъ издѣлiй, платя за нихъ втридорога. Такой порядокъ еще и до сихъ поръ не совершенно исчезъ въ нашей Курской губернiи. Въ сѣверныхъ уѣздахъ ея — Фатежскомъ, Щигровскомъ, Льговскомъ, Дмитрiевскомъ и даже въ Курскомъ, обрабатывающая промышленность и до сихъ поръ еще настолько не развита, что населенiе не можетъ обходиться безъ чужихъ, пришлыхъ ремесленниковъ и прокармливаетъ постоянно цѣлую массу калужскихъ овчинниковъ, рязанскихъ бондарей, орловскихъ шерстобитовъ, смоленскихъ портныхъ и т. д. (См. объ этомъ подробнѣе въ I томѣ «Общаго Сборника», «Пром. крестьянъ центр. района», стр. 16—21). На сѣверѣ губернiи встрѣчаются просто поразительныя факты въ этомъ отношенiи. Въ с. Никольскомъ и д. Прилѣпахъ, Фатежскаго у., на 300 дворовъ нѣтъ, наприм., ни одной кузницы. Чтобы подковать лошадь или наварить сошникъ, нужно ѣхать въ Малоархангельскъ, — за 15 верстъ!.. Въ большомъ торговомъ селѣ Понырахъ на 790 дворовъ собственный кузнецъ только одинъ; на весеннiй же сезонъ сюда приходятъ нѣсколько человѣкъ кузнецовъ изъ Орловской губ., устраиваютъ здѣсь земляныя кузни и «справивши все село», къ iюню выбираются домой, унося съ собою каждый разъ значительный заработокъ. (Ibid., стр. 21). Если возможны тaкie факты теперь, въ исходѣ XIX столѣтiя, спустя 18 лѣтъ послѣ проведенiя здѣсь желѣзныхъ дорогъ, то тѣмъ болѣе они были возможны 100—80 лѣтъ назадъ, когда обрабатывающая промышленность развита была еще меньше, чѣмъ въ настоящее время. Этимъ, вѣроятно, и объясняются дѣйствiя владѣльца В.-Михайловки, кн. Голицина, который переселялъ сюда ремесленниковъ изъ другихъ своихъ имѣнiй. Онъ желалъ доставить здѣшнему населенiю возможность самому, своими силами, обрабатывать добываемое ими сырье, чтобы не нуждаться въ услужихъ промышленниковъ со стороны. Нѣтъ сомнѣнiя, онъ выселилъ этихъ промышленниковъ изъ имѣнiй, находящихся въ нечерноземныхъ губернiяхъ, гдѣ уже и въ то время промыслы были сильно развиты и составляли главное занятiе жителей, ихъ постоянную спецiальность. По каждому ремеслу, какъ передаетъ преданiе, въ Михайловку присылалось всего нѣсколько человѣкъ спецiалистовъ, а они уже должны были обучить ремесламъ прежнее населенiе Михайловки, при чемъ экономiя опредѣляла сама, кому какое ремесло изучать. Старанье князя распространить здѣсь ремесло и кустарныя производства доходило до того, что онъ приказывалъ своей конторѣ брать на себя сбытъ издѣлiй, производимыхъ михайловцами, и помогать особенно нуждающимся хлѣбомъ и лѣсомъ.
Всѣ ремесла и кустарныя производства, существующiя въ настоящее время въ Великой Михайловкѣ, по увѣренiю крестьянъ, обязаны своимъ возникновенiемъ старанiямъ князя Голицына. Всѣхъ кустарныхъ производствъ здѣсь въ настоящее время насчитывается до 30 видовъ: гончарное, сапожное, сундучное, картузное, шапочное, etc. Довольно строгая регламентацiя производствъ со стороны экономiи, вѣроятно, отчасти стѣсняла крестьянъ, но все-таки, благодаря ей, Михайловцы въ концѣ концовъ такъ привыкли къ ремесламъ, что и потомъ, когда въ 1854 году они были переданы въ казну и, стало быть, сдѣлались совершенно свободными, они не только не бросили своихъ промышленныхъ занятiй, но даже расширили свою дѣятельность въ этомъ направленiи. Впрочемъ, самыя обстоятельства невольно толкали ихъ на это, такъ какъ послѣ освобожденiя экономическое положенiе ихъ значительно ухудшилось, какъ мы уже объ этомъ говорили выше.
Проведенiе желѣзной дороги (Курско-Харьковской), въ концѣ 60-хъ годовъ, отразилось на горшечномъ производствѣ, отрицательнымъ образомъ, такъ какъ съ этихъ поръ стали быстро уничтожаться въ краѣ лѣса, съ существованiемъ которыхъ тѣсно связано гонгарное производство; цѣны на дерево теперь поднялись до невозможныхъ размѣровъ, вслѣдствiе чего многiе горшечники принуждены обжигать свои издѣлiя кизякомъ, а бѣдняки-одиночки почти совсѣмъ бросили самостоятельное производство и частiю поступили къ крупнымъ предпринимателямъ для работы по найму, частiю разошлись на заработки по чужой сторонѣ. Они направились въ Украйну, въ южныя губернiи, гдѣ въ ремесленникахъ и кустаряхъ всегда нуждались вслѣдсвiе крайней неразвитости обрабатывающей промышленности среди мѣстнаго населенiя. Михайловцы уходили сначала на время, «въ заработокъ» по своему мастерству, а потомъ стали совсѣмъ перечисляться на новыя мѣста и разрывали всякую связь съ своей родиной. Особенно усилились выселенiя съ роковаго 1869 года, когда сгорѣло въ Михайловкѣ болѣе 1000 домовъ и большинство погорѣльцевъ осталось безъ всякихъ средствъ къ жизни, кромѣ своего мастерства. Выселенiя продолжаются и до сихъ поръ въ видѣ частныхъ, спорадическихъ случаевъ. Уходятъ какъ въ города, такъ и въ деревни, но не «на землю», а всегда «по своему мастерству». При этомъ одни живутъ по паспортамъ, которые аккуратно мѣняютъ въ волостномъ правленiи каждый годъ, другiе — приписались совсѣмъ къ новому мѣсту жительства, третьи же наконецъ пропали безъ вѣсти. Изъ этой послѣдней категорiи каждый годъ по этапу присылаютъ въ Михайловское волостное правленiе нѣсколько человѣкъ бродягъ, «вспомнившихъ родство»… Среди этихъ пересыльныхъ всрѣчаются зачастую и гошечники.
Вообще въ настоящее время какъ общая сумма производства, такъ и количество кустарей, занятыхъ горшечнымъ промысломъ, въ В. Михайловкѣ, съ каждымъ годомъ уменьшается. Производство, видимо, идетъ къ упадку.
Въ сл. Терновкѣ и Шопинѣ, Бѣлгородскаго у., горшечный промыселъ начался давно, «съ дѣдовъ еще этимъ занимались».
До начала 70-хъ годовъ производство здѣсь шло ходко и съ каждымъ годомъ росло и развивалось, но со времени постройки желѣзной дороги, когда лѣса страшно вздорожали, промыселъ началъ падать. Этому немало способствовало также и то обстоятельство, что въ недальнемъ разстоянiи отсюда, въ сл. Стрѣлицѣ, Корочанскаго уѣзда, крестьяне также принялись за горшечный промыселъ, и на рынкѣ стали предпочитать ихъ издѣлiя Терновскимъ и Шопинскимъ, въ виду того, что глина въ сл. Стрѣлицѣ оказалась, въ качественномъ отношенiи, гораздо лучше, чѣмъ въ Терновкѣ. Такимъ образомъ вздорожанiе лѣсовъ и конкуренцiя Стрѣлицкихъ гончаровъ почти совершенно убили производство горшковъ въ Терновкѣ. 20—30 лѣтъ тому назадъ гончарнымъ дѣломъ здѣсь, въ обоихъ названныхъ селенiяхъ, занималось около 150 семей, въ настоящее же время горшки дѣлаютъ въ Терновкѣ 32 семьи (42 чел.), въ Шопинѣ 18 семей (23 чел.), рекрутирующихся «изъ тѣхъ, что побѣднѣе»; а тѣ, кто былъ посостоятельнѣе, производство совершенно бросили и стали, вмѣсто этого, заниматься развозкой горшковъ по округѣ, скупая ихъ частiю у своихъ Терновскихъ и Шопинскихъ горшечниковъ, частiю въ Стрѣлицѣ. По переписи, произведенной агентами статистическаго бюро, въ концѣ минувшаго 1884 года, торговцевъ горшками оказалось: въ Шопинѣ — 44 чел., въ Терновкѣ 134 чел.
Въ с. Большой Холани, Новооскольскаго уѣзда, промыселъ ведется изстари. За послѣднее время количество кустарей стало уменьшаться въ виду того, что лѣса вздорожали: невыгодно работать.
Тоже самое слѣдуетъ сказать о горшечномъ промыслѣ въ слоб. Борисовкѣ, гдѣ гончары давно уже стали жаловаться на недостатокъ глины и дороговизну. По общимъ отзывамъ, количество горшечниковъ здѣсь съ каждымъ годомъ уменьшается.
Единственное мѣсто, гдѣ горшечный промыселъ держится крѣпко въ населенiи и даже развивается — это сл. Стрѣлица, Нечаевской вол., Корочанскаго уѣзда. Начался промыселъ здѣсь, по отзывамъ крестьянъ, не особенно давно, лѣтъ 20—30 назадъ и благодаря прекрасному качеству здѣшней глины, быстро пошелъ въ гору, потому что горшки здѣшняго приготовленiя, скоро вытѣснили на ближнихъ рынкахъ Терновскiе и Михайловскiе издѣлiя. Вслѣдствiе этого, не смотря на страшную дороговизну дровъ въ настоящее время, производство здѣсь съ каждымъ годомъ все расширяется, и количество кустарей годъ отъ году увеличивается.
Горшки работаютъ обыкновенно и лѣтомъ, и зимою. Особыхъ помѣщенiй у горшечниковъ нѣтъ, въ виду того, что нѣтъ большихъ мастерскихъ; каждый съ своей семьею работаетъ у себя въ хатѣ; при чемъ болѣе 3 круговъ въ одной избѣ никогда не бываетъ. Тутъ же, въ избѣ, горшки «провяливаются», т. е. слегка просушиваются до обжиганiя. Горны для обжиганiя устраиваются обыкновенно гдѣ-нибудь «на задахъ», на усадьбѣ, или на выгонѣ; въ послѣднемъ случаѣ онъ обгораживается невысокимъ 11/2—2 аршиннымъ плетнемъ въ предупрежденiе отъ порчи со стороны скотины. По формѣ горнъ похожъ на опрокинутую чашу, сажени въ 2—3 въ окружности, и аршина 2—21/2 вышины надъ поверхностiю земли. Сверху находится отверстiе, въ 1/2—3/4 арш. въ дiаметрѣ. Внизу, подъ куполомъ, ровный подъ, внизу котораго проведены дымовыя трубы изъ печи, устраиваемой сбоку горна, въ землѣ; на поду устанавливаются горшки при обжиганiи. Горнъ весь дѣлается изъ глины; кирпичъ, вслѣдствiе своей дороговизны, употребляется весьма рѣдко. Устраивается горнъ въ большинствѣ случаевъ руками самихъ горшечниковъ; для этого потребуется одному недѣли 3—5 времени; въ виду этого стоимость горна въ 500 горшковъ можно опредѣлить въ 8—10 р., кирпичный — въ 20 руб.; горнъ въ 1000 горшковъ обходится въ 20 р.— простой глиняный и въ 30—40 р. кирпичный.
Горны имѣются обыкновенно не у каждаго хозяина; они устраиваются всегда тремя или четырьмя горшечниками вмѣстѣ, въ складчину. Дѣлается это частiю въ видахъ дороговизны первоначальнаго устройства горна, частiю же изъ экономiи дровъ. Члены артели, товарищи по горну, стараются, чтобы горнъ не остывалъ, и какъ только одинъ кончаетъ обжиганье и вынимаетъ изъ горна горшки, другой тотчасъ же начинаетъ туда накладывать свои, потому что, въ противномъ случаѣ, если онъ не поторопится этого сдѣлать, горнь остынетъ, и ему придется истратить дровъ на нѣсколько копѣекъ больше, чтобы разогрѣть подъ и стѣнки горна. Въ зимнюю пору иногда бываетъ, что горнъ, вслѣдствiе временнаго перерыва въ работахъ, застынетъ совсѣмъ, занесется снѣгомъ, такъ что для одного разогрѣванья его дровъ необходимо на 11/2—2 рубля. Въ такихъ случаяхъ «артельщики» разогрѣваютъ его сообща, складываясь дровами поровну.
Инструментъ у гончара весьма незатѣйливъ:
а) кругъ, на которомъ производится работа, дѣлается самими кустарями; стоимость его — 50 коп.; столяры работаютъ его по заказу за 75 коп. — 1 руб.;
b) скребокъ желѣзный, родъ плотничьяго скобеля, съ двумя деревянными ручками,— 10—15 коп.; покупается въ мѣстныхъ лавкахъ;
c) деревянный ножикъ для выравниванiя неровностей на горшкѣ во время ихъ производства; стоимость его до того незначительна, что ее даже опредѣлить трудно; ножикъ этотъ каждый производитель дѣлаетъ самъ для себя, а сдѣлать его можно изъ каждой щепки;
d) деревянное ведро съ ковшомъ, для заливки горна, — 30 к.;
e) ожигъ — простая деревянная палка, аршина 2—21/2 длиною, для выниманiя горшковь изъ горна — 2—3 коп.
Вотъ и всѣ инструменты горшечника. Если произвести имъ самую строгую оцѣнку, то стоимость ихъ, во всякомъ случаѣ, не превыситъ 11/2 рублей. Если же прибавить сюда стоимость горна, то найдемъ, что весь основной капиталъ средняго гончара будетъ равняться 10 руб. — при глиняномъ горнѣ, и 15—20 руб.— при кирпичномъ. На ремонтъ горна и инструментовъ ежегодно тратится 3—4 рубля.
Матерiалъ производства сѣрая глина, обладающая особенно клейкостiю и эластичностiю. Въ сл. Великой Михайловкѣ горшечники не имѣютъ своей глины и покупаютъ ее у крестьянъ х. Барсука, той же Велико-Михайловской волости, которые привозятъ ее сюда (за 10 верстъ) на базары, или по особому заказу. Въ Барсукѣ крестьяне сами горшковъ почти не дѣлаютъ; они спецiально занимаются добыванiемъ глины для Михайловскихъ гончаровъ. Въ с. Терновкѣ, Шопинѣ, Холани и Стрѣлицѣ у производителей глина своя; копается ими на своихъ земляхъ.
Михайловскiе гончары платятъ Барсуковцамъ за возъ глины, въ 5—7 пудовъ,— зимою 30—35 коп., лѣтомъ — 50 коп., во время жнивья — 60 коп., или среднимъ счетомъ — по 47 коп., за возъ. Дешевизна глины зимою объясняется тѣмъ, что въ это время она копается и провозъ ея въ ту пору бываетъ очень легокъ; по зимней дорогѣ лошадь шутя везетъ 5—7 пудовую кладь. Лѣтомъ и особенно во время жнивья, Барсуковцы берутъ за глину дороже, потому что въ это время провозъ обходится дороже, такъ какъ для этого нужно терять цѣлый рабочiй день.
На поливу для горшковъ идетъ свинецъ листовой,— по большой части съ цибиковъ изъ подъ чаю; берутъ его въ бакалейныхъ лавкахъ; стоимость — 3 руб. пудъ. На горнъ въ 500 горшковъ свинцу идетъ обыкновенно около 10 фун., на 75 коп. Сюда же идетъ деготь товарный, «московскаго перегона», по 4 коп. фунтъ; на горнъ указанной величины идетъ его до 25 фун., на 1 рубль. Деготь употребляется для смазки горшка, чтобы полива пристала къ нему крѣпче.
Если нужно сдѣлать поливу зеленаго цвѣта, то употребляютъ для этого перезженную мѣдь (обрѣзковъ и лому), которой на горнъ идетъ до 21/2 фунт.,— приблизительно на 30—40 коп.; для поливы бураго цвѣта употребляютъ марганецъ, или, какъ называютъ его крестьяне — брюнцъ; для желтой поливы употребляютъ такъ называемую циндру, или «жужелицу» — просто кузнечный «шкваръ» «дрызгу», по 2 ф. на горнъ; шкваръ не покупается, его берутъ даромъ въ мѣстныхъ кузницахъ.
Кромѣ того, при закаливанiи горшковъ употребляютъ овсяную муку, которой на каждый горнъ въ 500 горшковъ идетъ 3—4 фунта.
Полива дѣлается по большей части только впутри горшковъ, а для окраски ихъ снаружи употребляютъ охру, которая покупается въ мѣстныхъ лавкахъ по 8—10 коп. за 1 фунтъ. Фунта хватитъ на окраску цѣлаго горна.
Дрова для обжиганiя горшковъ идутъ «самыя худыя», «абы только горѣли»; для обжиганья горна, въ 500 горшковъ, дровъ требуется не менѣе, какъ 2—3 воза «хворостняку», по 60—70 к. за каждый,— значитъ, всего на 1 р. 20 коп. — 2 руб. 10 коп., или, среднимъ числомъ, на 1 руб. 65 коп. Покупаютъ ихъ на базарахъ и въ сосѣднихъ помѣщичьихъ экономiяхъ. Нѣкоторые производители за послѣднiе годы стали обжигать свои издѣлiя соломой и кизякомъ. Горшки обжигаются прекрасно, но за то въ этомъ случаѣ теряется слишкомъ много времени: вмѣсто 20 часовъ, процессъ обжиганiя продолжается около 2 сутокъ, а это, конечно, составляетъ большой расчета для горшечниковъ.
Теперь скажемъ нѣсколько словъ о самомъ производствѣ работъ и прieмахъ, которые при этомъ употребляются производителями. Начнемъ съ добыванiя глины.
Копается горшечная глина только зимою, съ половины ноября до конца февраля, потому что только зимою, во время морозовъ ее и можно раскапывать; въ лѣтнюю же пору ее рыть опасно, такъ какъ рыхлая земля, которая окружаетъ ее, легко можетъ обвалиться и засыпать рабочаго. Даже и зимою не всегда удается уберечься отъ обваловъ, и нерѣдко добыватели глины находятъ себѣ смерть въ темныхъ изгибахъ глиняной шахты, погибая изъ-за копѣечнаго заработка, который приноситъ имъ этотъ промыселъ. Шахты копаются до 10 сажень глубины; при чемъ она идетъ не по прямой линiи и не по одному направленiю, а изгибами, постоянно отклоняясь въ разныя стороны. Для удобства работы рабочie соединяются въ артели по 5—8 челов., изъ которыхъ одинъ отправляется на самое дно шахты и, ломая тамъ глину, передаетъ ее своимъ товарищамъ, которые становятся неподалеку одинъ отъ другаго, по всей длинѣ шахты, до самаго ея выхода. Такимъ путемъ глина тотчасъ же выносится наружу. Шахта дѣлается обыкновенно очень низкой, такъ что по ней можно ходить только согнувшись въ три погибели. Работаютъ съ «масляками» и «каганцами». На самомъ днѣ шахты, гдѣ производится работа, бываетъ обыкновенно страшно душно — «мразно», какъ говорятъ крестьяне, вслѣдсвiе чего рабочiй, ломающiй глину, не можетъ пробыть тамъ болѣе 2—3 часовъ и принужденъ выходить оттуда на вольный воздухъ, чтобы освѣжиться. Послѣ этого ломать глину, идетъ другой рабочiй, а первый, который вышелъ оттуда становится принимать глину и т. д., поочередно.
Инструменты, употребляющiеся при добыванiи глины: лопатка, заступъ желѣзный англiйскiй, кирка, веревка и мѣрка; всего на 2 руб. 50 коп.; кроме того, въ «жерло» шахты вставляется деревянная рама, стоящая около 11/2—2 руб., а потолки въ корридорахъ шахты подпираются толстыми кольями, стоимость которыхъ въ общей сложности равняется 1—11/2 руб. Лопатка, заступъ и кирка должны быть у каждаго рабочаго; все остальное составляетъ собственность артели. Значитъ, весь основной капиталь каждаго, добывающаго глину, не превосходитъ 3 рублей. Ежегодный ремонтъ ихъ обходится въ 1—2 руб.
Въ день артель въ 4 чѣловека можетъ накопать около 15 возовъ глины при готовой уже расчищенной шахтѣ; если же считать время, употребляемое производителями на поиски глины и на расчистку шахты, то выйдетъ, что артель, въ 4 чел., больше 6—8 возовъ въ день не добудетъ. Значитъ, на каждаго рабочаго приходится по 13/4 воза въ сутки. Рабочiй сезонъ продолжается всего около 90 дней, стало быть, на долю каждаго рабочаго за зиму придется около 110 возовъ на сумму 51 руб. 70 коп.
Въ х. Барсукѣ, Велико-Михайловской вол., гдѣ крестьяне въ числѣ 35 дворовъ, заняты спецiально добыванiемъ глины для Михайловскихъ горшечниковъ, за послѣднiе годы стали жаловаться на то, что количество глины у нихъ въ горѣ стало уменьшаться. Прежде, какихъ-нибудь 20 лѣтъ назадъ, глину брали здѣсь почти на самой поверхности земли, теперь же проводятъ иногда шахту на 12—15 саженъ въ глубь земли и все таки не находятъ глины. Скоро, вѣроятно, она и совсѣмъ истощится, и Михайловскiе гончары должны будутъ прекратить свое производство.
Въ сл. Борисовкѣ, Грайворонскаго уѣзда, а также въ с. Терновкѣ и Шопинѣ, Бѣлгородскаго уѣзда, въ сл. Холани, Новооскольскаго уѣзда, въ сл. Стрѣлицѣ, Корочанскаго у., глину добываютъ сами горшечники, занимаясь этимъ также въ зимнюю пору.
Купленная глина сваливается горшечниками обыкновенно на дворѣ, возлѣ избы, въ одну кучу. По мѣрѣ надобности ее берутъ отсюда, пудовъ по 5 заразъ и если дѣло происходитъ лѣтомъ начинаютъ мять тутъ же на дворѣ, на расчищенномъ для этого мѣстѣ; зимою же переносятъ ее въ избу, гдѣ сначала оттаиваютъ и затѣмъ мнутъ прямо на земляномъ полу хаты, тщательно выбирая изъ нея всѣ камешки, щепки и т. п. Въ концѣ концовъ, глина прекращается въ мягкую, клейкую массу, вродѣ оконной замазки. Затѣмъ, раздѣляютъ ее на небольшiе комки, смотря по величинѣ посуды, которую намѣреваются дѣлать, и раскладываютъ эти комья по лавкѣ, возлѣ работающихъ на кругу. Для того, чтобы приготовить глину для круга, одинъ рабочiй долженъ употребить около 10 часовъ, т. е. почти цѣлый рабочiй день. При работѣ на кругу, каждый горшечникъ въ теченiи 10—12 часовъ можетъ сработать отъ 25—100 штукъ горшковъ средней величины. Сырыя издѣлiя, снятыя съ круга, поступаютъ на столы, на полки и лавки — вся изба обставляется ими, и такъ стоятъ они въ теченiе сутокъ «вянутъ», «провѣтриваются»; затѣмъ ихъ ставятъ на печь для просушки. Въ видахъ экономизацiи теплоты, печи у горшечниковъ устраиваются всегда по черному, безъ трубы. Цѣль при этомъ достигается: при меньшей затратѣ дровъ, горшечнику удается высушить большее количество горшковъ, но за то черныя печи, дымныя и угарныя, слишкомъ дорого обходятся для его здоровья.
Когда у горшечника накопится 500 горшковъ, ихъ переносятъ въ горнъ и раскладываютъ огонь въ печкѣ. Тутъ же дѣлается и полива на горшкахъ. Для этого горшокъ внутри смазывается сначала дегтемъ и посыпается переженымъ и просѣяннымъ чрезъ частое сито свинцомъ, къ которому прибавляютъ также извѣстную часть порошка перезженой мѣди, или жужелицы, или марганцу, смотря по тому, какого цвѣта полива необходима для горшковъ.
Среднiй горнъ въ 500 горшковъ обжигается обыкновенно въ теченiе 1 сутокъ. Черезъ 6—7 часовъ поcлѣ начала обжиганiя, горшки совершенно просохнутъ и покраснѣютъ; въ это время изъ верхняго отверстiя горна, которое все время остается открытымъ, показываются языки пламени. Если мастеру нужно получить горшокъ краснаго цвѣта, онъ оставляетъ отверстiе не закрытымъ во все время обжиганiя; если же требуются черные горшки, онъ заваливаетъ сверху отверстiе дерномъ, землею, камнями, «чтобы никакой духъ не проходилъ сюда». Вслѣдствiе этого, тяга совершенно прекращается; горнъ наполняется дымомъ, копотью, и горшки получаютъ темносинiй цвѣтъ. Если отверстiе у горна не заваливать, то благодаря свободной тягѣ горшки обжигаются вдвое скорѣе, чѣмъ при заваливанiи; для горна въ 500 горшковъ въ этомъ случаѣ нужно не болѣе 10—12 часовъ. Но за то при этомъ и дровъ идетъ въ полтора раза больше обыкновеннаго. — Браку на каждый горнъ обыкновенно бываетъ отъ 50—250 штукъ, или, въ среднемъ, около 10% всѣхъ издѣлiй.
Вынимаютъ горшки изъ горна при помощи «ожига», большой деревянной палки. При выниманiи горшки опускаются въ воду, для «закала», для большей крѣпости. Закаливанiе производится чаще всего не въ простой водѣ, а съ примѣсью овсяной муки, отчего горшки прiобрѣтаютъ большую крѣпость и глянцовитость.
Работа производится повсемѣстно и лѣтомъ, и зимою. Горшечники въ большинствѣ случаевъ принадлежатъ къ бѣднѣйшей части населенiя; ни лошадей, ни рабочаго хозяйственнаго инвентаря они не имѣютъ и земледѣльческимъ трудомъ совсѣмъ не занимаются, такъ что все свое время посвящаютъ исключительно промыслу. Впрочемъ, слѣдуетъ отличать гончара Великой Михайловки, Борисовки, Холани, настоящаго спецiалиста, знающаго одинъ только свой кругъ, отъ гончаровъ сл. Терновки, Шопина и Стрѣлицы. Тогда какъ первые давно уже побросали свои надѣлы и живутъ исключительно промысломъ, изъ послѣднихъ — около 50% всѣхъ производителей не прерываютъ связи съ землею и такъ или иначе держатся за нее, обрабатывая свои надѣлы, съ грѣхомъ пополамъ, силами своей семьи, на наемной лошади. Сдавать же совершенно свою землю «въ люди» они не рѣшаются, причиною чего служатъ главнымъ образомъ старыя земледѣльческiя традицiи, еще не умершiя совершенно подъ гнетомъ нужды, развившейся за послѣднее время. Вслѣдствiе этого какъ Терновскiе, такъ и Стрѣлицкiе горшечники посвящаютъ промыслу своему нѣсколько менѣе рабочихъ дней въ теченiе года, чѣмъ горшечники Великой Михайловки и Борисовки. Послѣднiе работаютъ надъ горшками въ теченiе года въ среднемъ около 260 дней, тода какъ терновцы и стрѣличане — не болѣе 170 дней. При этомъ, нѣтъ сомнѣнiя, и самая продуктивность работы горшечниковъ-терновцевъ не можетъ идти въ сравненiе съ продуктивностiю работы гончара Михайловскаго, который, какъ настоящiй спецiалистъ, легко выгоняетъ въ день 70 и даже 100 штукъ горшковъ средней величины, тогда какъ Терновецъ и Стрѣльчанинъ работаетъ обыкновенно не болѣе 35—50 штукъ въ день.
Въ Великой Михайловкѣ въ гончарной работѣ принимаютъ участiе не только мущины, но и женщины; работаютъ они не только дома, но и ходятъ по найму въ поденную къ болѣе крупнымъ предпринимателямъ, вмѣстѣ съ своими мужьями и братьями. Въ другихъ мѣстахъ разсматриваемаго района горшечнымъ производствомъ занимаются только одни мужчины. Мальчики въ «ученики» къ чужимъ мастерамъ рѣдко отдаются и заучаются по большой части у своихъ отцовъ и матерей. Начинаютъ они обучатся этому дѣлу лѣтъ съ 8—10. На первыхъ порахъ ихъ обыкновенно заставляютъ только приглядываться къ дѣлу, принимать сырые горшки съ круга и разставлять ихъ по лавкамъ для провяливанiя; потомъ, лѣтъ съ 13—14, ихъ сажаютъ уже за круги и даютъ работать сначала наиболѣе простые и дешевые сорта издѣлiй — покрышки, а затѣмъ уже они мало по малу переходятъ къ плошкамъ, ринкамъ и горшкамъ.
Работа у горшечника начинается обыкновенно съ ранняго утра, часовъ съ 6—7 и продолжается, съ небольшими промежутками для ѣды, до 10—11 часовъ вечера. Вечеромъ работаютъ при свѣтѣ лучины или каганца, рѣдко съ лампой, потому что это послѣднее освѣщенiе кажется горшечнику слишкомъ дорогимъ. Освѣщенiе, понятно, не слѣдуетъ относить къ расходамъ производства, потому что огонь въ хатѣ все равно зажигали бы, если бы даже въ семьѣ никто и не занимался отимъ промысломъ.
Принципъ раздѣленiя труда въ производствѣ почти совершенно отсутствуетъ. Онъ выражается отчасти только въ двухъ фактахъ: 1) стружку глины и ея преминку многiе горшечники поручаютъ бабамъ, и 2) горшечники Великой Михайловки сами глины не добываютъ, а покупаютъ уже готовую, нарытую глину у крестьянъ хут. Барсука.
Не смотря на всю видимую простоту гончарнаго промысла, врядъ ли сыщется другое какое-нибудь производство, гдѣ бы рабочiй изготовлялъ такое множество разнообразныхъ сортовъ, какое мы видимъ въ гончарномь промыслѣ. Стараясь приспособиться къ разнообразнымъ вкусамъ и потребностямъ покупателей и стремясь во чтобы то ни стало угодить имъ, горшечникъ пускаетъ въ ходъ всѣ средства своей творческой фантазiи и безконечно варьируетъ формы и цвѣта своихъ издѣлiй. У него нѣтъ одного, разъ навсегда опредѣленнаго шаблона, которому бы онъ рабски слѣдовалъ; уже самое свойство работы, повидимому, исключаетъ возможность такого шаблона. Размятая глина настолько эластична и мягка, что какъ ни верти ее на «болванѣ», какъ ни старайся, а въ результатѣ изъ 10 сработанныхъ горшковъ не выберешь и двухъ которые были бы совершенно одинаковы: непремѣнно получится, что одинъ горшокъ больше, другой меньше, у одного «плечико» образуетъ уклонъ въ 75°, у другаго въ 78° и т. д. Потому, гончаръ по большей части стоитъ au courant своего времени, если можно такъ выразиться. Разъ возникаетъ въ деревнѣ какая-нибудь новая потребность, въ болѣе или менѣе близкой степени соприкасающаяся съ его мастерствомъ, онъ, если возможно, придумываетъ тотчасъ же новую форму въ своихъ издѣлiяхъ, для удовлетворенiя этой вновь народившейся потребности. Стали, напр., за послѣднее время въ деревняхъ по нашимъ краямъ много картофеля разводить,— онъ выдумалъ нѣсколько новыхъ формъ «ринокъ», предназначенныхъ спецiально для жаренья картофеля; стали мужики чайкомъ баловаться, самоваровъ себѣ понакупили,— онъ сталъ приготовлять чайники изъ глины; въ одномъ мѣстѣ намъ разсказывали, что былъ даже опытъ приготовленiя самовара изъ глины, но оказался неудачнымъ, потому что вода въ такомъ глиняномъ самоварѣ,— вслѣдствiе ли того, что онъ былъ плохо сдѣланъ, или почему-нибудь другому, слишкомъ долго не кипѣла, такъ что углей на него шло очень много… Особенно изобрѣтательными въ этомъ отношенiи, являются горшечники Великой Михайловки, вообще первенствующiе и задающiе тонъ въ горшечномъ мipѣ взятаго нами района. Перечислимъ здѣсь главнѣйшiе сорта производимыхъ горшечниками издѣлiй.
Горшки разной величины, для каши, щей и супу, отъ 1—5 коп. за штуку.
Глички — для молока — 2—4 коп.
Корчаги — для бѣленiя холстовъ и для квасу — 8—12 коп.
Ринки — для жаренья картофеля, простыя, разной величины — 2—4 коп.
Риночки — для жаренья картофеля, съ особо вылѣпленной для масла чашкою по срединѣ,— 4—7 коп.
Риночки для масла, 2 коп.
Миски — для ѣды, по 3—10 коп.
Кувшины, квасные, большiе, по 8—12 коп.
Кувшины, квасные, малые, замѣняющiе жбаны, 4—8 коп.
Чайники — 5—6 коп.
Плошки — для цвѣтовъ — 3—10 коп.
Поддонники для этихъ плошекъ — 1—2 коп.
Черепни для дымовыхъ трубъ — 10 коп.
Крышки для ульевъ, предохраняющiе пчелъ отъ дождя и сырости — 10—20 коп. Онѣ бываютъ величиною до 1 аршина въ дiаметрѣ.
Доенки — 5—6 коп.
Кружки для воды — 2—5 коп.
Рукомойники — 4—7 и до 10 коп.
Бараны для водки, очень оригинально сдѣланные, по 20—80 коп. за штуку.
Баклаги — для водки и воды, по 10—15 коп.
Свистульки для дѣтей, въ формѣ коньковъ и собачекъ, отъ 1—5 коп.
Цѣна за каждый сортъ проставлена здѣсь нами для розничной продажи; при продажѣ оптомъ, по-сотенно, она бываетъ обыкновенно гораздо ниже — отъ 1,1—2 руб. за сотню.
Организацiя горшечнаго производства въ различныхъ мѣстностяхъ взятаго нами района неодинакова. Въ сл. Стрѣлицѣ, Терновкѣ, Шопинѣ, Холани, Анновкѣ, Покровскомъ промыселъ организованъ на началахъ мелкой, чисто кустарной промышленности. Здѣсь каждый производитель работаетъ самостоятельно, самъ отъ себя, обходится при работѣ силами своей семьи и сбываетъ продукты своего производства непосредственно потребителямъ. Въ Великой же Михайловкѣ и Борисовкѣ горшечный промыселъ уже въ значительной степени усвоилъ себѣ организацiю крупнаго домашняго производства. Здѣсь, кромѣ самостоятельныхъ кустарей, есть еще такiе, которые работаютъ на другихъ по найму — сдѣльно, съ платою отъ сотни, или поденно. Вообще всѣхъ горшечниковъ сл. Великой Михайловки можно раздѣлить на 3 группы: 1) кустари предприниматели, сами работающiе на кругу и нанимающiе другихъ работать поштучно; 2) кустари—одиночки, работающiе для рынка самостоятельно, въ своихъ домахъ; 3) рабочiе, которые берутъ матерiалъ для выработки и работаютъ на хозяина у себя на дому. Торговцы горшками, скупающiе продукты производства у мелкихъ кустарей и крупныхъ предпринимателей, не могутъ быть, разумѣется, отнесены къ числу производителей и потому мы ихъ сюда не помѣщаемъ; о нихъ рѣчь впереди.
Рабочихъ первой и второй группы въ Великой Михайловкѣ и Борисовкѣ считается 85 семей съ 98 чел. своихъ, работниковъ-же производителей, работающихъ сдѣльно на хозяина, 118 чел., въ томъ числѣ: мужчинъ 84 чел., бабъ 34 чел. Мужчины работаютъ на хозяевъ и поденно, и поштучно, бабы же всегда только поденно. При этомъ, при поденномъ наймѣ, работа производится въ хатѣ у хозяина-нанимателя, на его кругѣ при поштучной — у себя дома; харчи и въ томъ, и въ другомъ случаѣ свои. Мужчинѣ платятъ поденно — отъ 20—30 коп., бабѣ — 15—20 коп. Поштучная, сдѣльная плата мужчинѣ: за сотню большихъ тазовъ, имѣющихъ въ дiаметрѣ около 1/2 аршина — 50 коп.; при чемъ, въ день хорошiй рабочiй можетъ выгнать до 50 штукъ; за сотню горшковъ средней величины — 35 коп., 1 день работы; за сотню кувшиновъ обыкновенныхъ, съ ручками,— 50 коп., въ день выгоняютъ по 70—80 штукъ; за большiе кувшины квасные, также съ ручками, по 2 коп. отъ штуки, въ день можно сработать отъ 15—25 штукъ. Значитъ при поштучной работѣ въ день производитель заработаетъ отъ 20—60 коп.
Отхожiе горшечники работаютъ въ большинствѣ случаевъ по найму у хозяевъ, получая по 5—6 р. за тысячу; за лѣтнiе мѣсяцы опытный, хорошiй работникъ можете сработать до 6 тысячъ гуртомъ, обыкновенный же, среднiй работникъ выдѣлываетъ отъ 4—5 тыс., или, среднимъ числомъ, по 41/2 тыс. въ лѣто. Прежде горшечники уходили болѣе всего въ Старобѣльскiй уѣздъ, но въ виду того застоя, которое испытываетъ производство за послѣднiе годы, мнoгie горшечники стали даже уходить въ даль «на Украину» — въ Екатеринославскую, Ставропольскую губ., въ Ростовъ-на-Дону, гдѣ нерѣдко и поселяются навсегда, приписываясь къ сельскимъ, или городскимъ обществамъ.
Общiй годовой заработокъ каждаго производителя, работающаго по найму отъ другихъ, можно опредѣлить приблизительно въ 60—90 руб. Если принять во вниманiе, что промыселъ у такихъ рабочихъ составляетъ главную и единственную статью дохода, на который семья должна прокормиться въ теченiе всего года, то заработокъ этотъ, конечно, не покажется значительными
Общая производительность кустарей разныхъ мѣстностей, какъ мы уже говорили, далеко не одинакова. Горшечники Великой Михайловки и Борисовки, посвящаютъ промыслу въ теченiе года 260 дней и за годъ, несомнѣнно, выдѣлываютъ большее количество издѣлiй, чѣмъ производитель всѣхъ другихъ мѣстностей, работающiй за кругомъ всего 170 дней. Если остановиться на 30 горшкахъ средней величины, какъ на нормѣ ежедневнаго производства, то окажется, что каждый горшечникъ Михайловскiй и Борисовскiй, производятъ въ теченiе года, за исключенiемъ брака, всего около 7020 шт. горшковъ, на сумму 210,6 руб.; женщина же поденьщица производитъ ежегодно до 4000 горшковъ, на 120 р. Общее же ихъ годовое производство составляетъ 1,601,900 шт. горшковъ, на сумму 48,057 руб. сер. Въ другихъ же мѣстностяхъ горшечнаго района въ Шопинѣ, Терновкѣ и т. д. каждый рабочiй (мѣстный) производитъ въ теченie года — опять таки за исключенiемъ брака, всего 4590 шт. горшковъ, на сумму 138 руб. Общiй же итогъ ихъ годоваго производства равняется 247,860 шт., на сумму 7,436 руб. Bсѣ же горшечники описываемого района производятъ въ годъ 1,849,760 шт. горшковъ, на сумму 55492,8 руб.
Чтобы вывести, чему равняется чистый доходъ, получаемый съ промысла кустаремъ-горшечникомъ, нужно принять во вниманiе его затраты на производство. Основной капиталь его — горнъ съ инструментомъ стоитъ отъ 10—22 руб. — или, среднимъ числомъ 16 руб.; оборотный же капиталъ составляется изъ слѣдующихъ элементовъ:
на каждые 100 штукъ горшковъ нужно глины (На горнъ въ 500 шт. горшковъ, глины идетъ обыкновенно около 2 возов), въ среднемъ, на . . . 20 коп.
свинцу листоваго . . . . . 15 к.
перезженой мѣди на . . . . . 7—8 к.
овсяной муки на . . . . . 2—3 к.
дегтю товарнаго на . . . . . 20 к.
дровъ на . . . . . 40 к.
% на погашенiе основнаго капитала . . . . . 20 к.
—————
Итого . . . . . 1 р. 25 коп.
Сотня горшковъ продается обыкновенно отъ 1 р. 10 коп. (при оптовой продажѣ скупщикамъ) до 5 р. (при розничной продажѣ съ цѣною на хлѣбъ).
Стало быть, затраты производства поглащаютъ 50% валоваго дохода горшечника. Чистый же доходъ его въ теченiе года будетъ равняться: въ Великой Михайловкѣ — 105 руб., въ другихъ же мѣстахъ — 69 руб.
Сбыть горшковъ организованъ весьма оригинально. Производитель въ большинствѣ случаевъ сбываетъ свои издѣлiя самъ, не прибѣгая къ услугамъ скупщнковъ. Такъ дѣлается не только въ Терновкѣ, Стрѣлицѣ и Шопинѣ, но даже иногда и въ Великой Михайловкѣ, гдѣ производство организовано на началахъ, весьма приближающихся къ типу крупной, капиталистической промышленности. У кого есть лошадь, тотъ ѣдетъ продавать на своей лошади; безлошадные же домохозяева или нанимаютъ лошадь у сосѣдей, платя по 4—6 руб. въ недѣлю, или же отдаютъ свои горшки на коммиссiю тѣмъ, у кого есть лошадь, съ платою по 1—11/2 руб. съ сотни. Ѣздятъ продавать горшки по базарамъ и ярморкамъ; продаютъ также и по деревнямъ, вымѣнивая ихъ на рожь, пшеницу и овесъ. За каждые 3—4 горшка средней величины обыкновенно берутъ 2—3 гарнца ржи или овса, т. е. отъ 9—14 коп.; но бываетъ нерѣдко и такъ, что горшечникъ, видя неопытность бабы-покупательницы, сдеретъ съ нея за горшокъ столько ржи или овса, сколько его въ тотъ горшокъ умѣститься можетъ: «на то и шука въ морѣ, чтобы карась не дремалъ» со смѣхомъ говорятъ по этому поводу сами гончары.
Отправляясь въ путь-дорогу, гончаръ обыкновенно беретъ горшковъ разныхъ сортовъ, смотря по спросу на нихъ. Издѣлiй большаго размѣра берется обыкновенно меньше, чѣмъ мелкихъ горшковъ — «кашниковъ» и «махотокъ». Какихъ-нибудь «черепней» для трубъ или покрышекъ для ульевъ въ возу у гончара всего по 2—3 штуки, тогда какъ ринокъ для жаренья картофеля бываетъ по 30—40 штукъ. Опытные, бывалые горшечники знаютъ, сколько надобно брать горшковъ того или иного сорта, чтобы удовлетворить всѣмъ требованiямъ деревни и скоро распродать свои товаръ. На 1 возъ накладывается обыкновенно 11/2—2 сотни горшковъ разныхъ сортовъ и размѣровъ. Возъ распродается въ теченiе 11/2—2 недѣль. Чистой прибыли онъ приноситъ горшечнику отъ 1—10 руб., смотря по искусству продавца и по времени года. Самое благопрiятное время для продажи горшковъ — осень и начало зимы, потому что въ эту пору хлѣба по деревнямъ много, бабы не жмутся и щедро отсыпаютъ горшечнику гарнцы ржи и овса въ обмѣнъ за его издѣлiя. И въ деревняхъ, и на ярморкахъ тогда торговля горшками идетъ бойко, — только подавай.
Многiе безлошадные горшечники сами съ горшками не ѣздятъ, а продаютъ ихъ на мѣстѣ мелкимъ скупщикамъ, которые забираютъ у нихъ товаръ по-сотенно и цѣлыми горнами. Сотня стоитъ 1 р. 10 коп. — 1 р. 20 коп., а осенью, начиная съ Рождества Богородицы и до Николина дня, цѣна доходитъ до 2 руб. Скупщики живутъ не только по тѣмъ селенiямъ, гдѣ существуетъ производство горшковъ, но и въ другихъ деревняхъ Бѣлгородскаго, Корочанскаго и Новооскольскаго уу. Они прiѣзжаютъ за горшками въ мѣста производства иногда за 80—100 верстъ. Это занятiе уже издавна сдѣлалось особымъ промысломъ многихъ крестьянъ, какъ, напр., плотничество, или косовица. Всѣхъ торговцевъ горшками зарегистрировано нашей переписью по восточной половинѣ губернiи 189 чел.; въ томъ числѣ: въ Новооскольскомъ уѣздѣ 129 чел., въ Корочанскомъ 21 чел. (по 18 деревнямъ) въ Бѣлгородскомъ 17 чел. (по 3 дер.), въ Грайворонскомъ 10 чел. (по 3 селен.), въ Тимскомъ 21 чел. (по 6 деревнямъ). Особенно много ихъ въ Терновкѣ, Великой Михайловкѣ, Стрѣлицѣ и д. Подвислой.
Скупщики развозятъ горшки по базарамъ и деревнямъ, продавая ихъ тѣмъ же способомъ, какъ и сами горшечники производители, т. е. вымѣнивая въ большинствѣ случаевъ на зерновой хлѣбъ. Уѣзжая изъ дома съ горшками, скупщики паспортовъ никогда не берутъ. Ѣздятъ только по зимамъ. Съ каждаго воза горшковъ они выручаютъ около 25 пудовъ хлѣба, который продаютъ по 30—50 коп. въ хлѣбные лавки, въ городѣ или большихъ торговыхъ селахъ вродѣ Михайловки. Такая низкая цѣна на ихъ хлѣбъ объясняется тѣмъ, что онъ «сборный», разнокачественный, въ немъ зачастую попадается много «мышеяди» или «перележалаго» зерна. Для посѣва этотъ хлѣбъ негоденъ, онъ идетъ только на потребленiе. Годовая чистая выручка каждаго скушцика-торговца горшками отъ 50—100 руб.
О влiянiи горшечнаго производства на экономическiй и сельско-хозяйственный бытъ деревни мы здѣсь говорить не будемъ, такъ какъ объ этомъ уже было сказано подробно въ I т. «Общаго Сборника» (стр. 181—182).
Санитарныя условiя горшечнаго производства въ высшей степени неблагопрiятны для здоровья рабочихъ. Хаты у гончаровъ въ большинствѣ случаевъ глиняныя и зимою въ нихъ, даже при хорошей топкѣ, бываетъ сыро и холодно. Постоянное присутствiе глины и сырыхъ горшковъ въ избѣ еще болѣе усиливаетъ эту сырость. Стѣны постоянно мокры отъ испаренiй; на полу — грязь невылазная, такъ какъ, въ видахъ экономiи, горшечники деревянныхъ половъ въ своихъ хатахъ никогда не дѣлаютъ, потому что они стали бы слишкомъ скоро портиться и гнить отъ сырой глины. Постоянная сырость въ хатѣ разрушительно дѣйствуетъ на здоровье рабочихъ; къ 25—30 годамъ у нихъ развивается ревматизмъ въ рукахъ и ногахъ, на лицѣ являются старческiя морщины, на головѣ — сѣдыя волосы. Свинцовыя испаренiя, которыми гончару приходится дышать въ продолженiе цѣлыхъ часовъ, при накладыванiи поливы на горшокъ, вредно дѣйствуютъ на легкiя и порождаютъ у гончаровъ грудныя болѣзни. Дѣти у горшечниковъ — всегда съ мертвенно-блѣдными зеленоватыми лицами; движенья ихъ вялы, въ глазахъ нѣтъ той живости и веселости, которая свойственна этому возрасту; они всегда бываютъ у нихъ какiе-то мутные, безцвѣтные… Сами гончары отзываются о своемъ промыслѣ, что «каторжнѣе ихъ работы и на каторгѣ не бываетъ». Не даромъ англiйскiе доктора (Alredge, Boothroyd, Mae-Bean, Chaoles Pearsou), утверждаютъ, «что каждое послѣдующее поколѣнiе гончаровъ малорослѣе и слабѣе предыдущаго», что «непрерывное вырожденiе ихъ проявляется, между прочимъ въ уменьшенiи роста и вѣса», что «гончары недолголѣтны и старѣются прежде временно; флегматичные и малокровные, они обнаруживаютъ слабость своего тѣла упорными придками диспепсiи и ревматизма, страданiями печени и почекъ; что они больше всего подвержены груднымъ болѣзнямъ: воспаленiю легкихъ, чахоткѣ, бронхиту и одышкѣ. Одна изъ формъ этой послѣдней болѣзни свойственна даже спецiально гончарамъ и извѣстна подъ названiемъ гончарнаго удушья, или гончарной чахотки». (Марксъ, К. Капиталъ., стр. 190).
Вначалѣ очерка мы уже говорили, что въ четырехъ пунктахъ описываемаго района (В. Михайловкѣ, Терновкѣ, Шопинѣ и Холани) горшечное производство въ настоящее время быстро идетъ къ упадку, благодаря вздорожанiю дерева,— этого наиболѣе цѣннаго элемента оборотнаго капитала горшечника. Количество производителей вслѣдствiе этой причины за послѣднiе годы вездѣ, кромѣ Стрѣлицы, значительно сократилось; гончары стали пpiискивать себѣ другiя занятiя: одни стали развозить чужiя издѣлiя по деревнямъ, другie начали заниматься «шевчествомъ», плотничествомъ, или «вдарились въ закосъ», т. е. начали уходить на лѣтнiе заработки въ южныя степныя губернiи. Районъ сбыта здѣшнихъ горшковъ также съузился. Еще какихъ-нибудь 20 лѣтъ назадъ Михайловскiй горшокъ доходилъ до южныхъ уѣздовъ Харьковской губернiи и восточныхъ окраинъ Воронежской; въ настоящее же время онъ, какъ мы видѣли, расходится только «по близости» и почти не заходитъ дальше предѣловъ Курской губернiи. Не будучи пророкомъ, можно предсказать, что пройдетъ еще какихъ-нибудь 20—30 лѣтъ — и лѣсъ, постоянно повышающiйся въ цѣнѣ, сдѣлается совершенно недоступнымъ нашимъ горшечникамъ и принудитъ ихъ окончательно бросить кругъ и искать заработка въ какомъ-нибудь другомъ промыслѣ. Единственный пунктъ, гдѣ гончарный промыселъ могъ бы долго держаться — это Великая Михайловка, въ которой производство это, по-видимому, легко могло бы усвоить себѣ прieмы крупной промышленности, но здѣсь горшечникамъ грозитъ гибель съ другой стороны — вслѣдствiе недостатка сыраго матерiала глины. Въ х. Барсукѣ, снабжающемъ глиною В. Михайловку, давно уже жалуются па уменьшенiе глины и увеличивающуюся съ каждымъ годомъ трудность ея добыванiя. Барсуковцы, достававшiе глину прежде на глубинѣ 5—10 саженъ, теперь принуждены рыть шахты на 10—15 саженъ, да и при такихъ условiяхъ сплошь да рядомъ не достигаютъ до глинянаго пласта. Залежи, очевидно, истощаются и ихъ хватитъ весьма не на долго. Съ окончательнымь же истощенiемъ барсуковскихъ залежей, велико-михайловскiе горшечники должны будутъ, нecoмнѣнно, бросить свое производство и перейти къ какимъ-нибудь другимъ занятiямъ.
Въ первомъ нашемъ очеркѣ о промыслахъ, помѣщенномъ въ I томѣ «Общаго Сборника», мы говорили уже о томъ, что недостатокъ въ собственныхъ деревенскихъ ремесленникахъ и кустаряхъ восполняется у насъ отчасти «посторонними» промышленниками изъ лицъ не—крестьянскаго сословiя, постоянно живущими въ деревняхъ, отчасти же нахожими кустарями и ремесленниками, приходящими сюда «съ чужи», изъ другихъ губернiй — на время только, на извѣстный сезонъ, когда происходятъ тѣ и другiя работы.
Къ категорiи такихъ нахожихъ мастеровъ относятся почти всѣ овчинники, выдѣлывающiе овчины по нашей губернiи. Собственныхъ деревенскихъ овчинниковъ-спецiалистовъ у насъ сравнительно очень мало. Всѣхъ овчинныхъ заведенiй у насъ считается всего въ пяти прежде описанныхъ уѣздахъ:
Въ Курскомъ у. . . . . . 9 зав. съ 70 чел.
„ Льговскомъ у. . . . . . 2 „ „ 19 „
„ Дмитрiевскомъ у. . . . . . 12 „ „ 24 „
„ Фатежскомъ у. . . . . . 32 „ „ 58 „
„ Суджанскомъ у. . . . . . 28 „ „ 88 „
„ Щигровскомъ у. . . . . . 30 „ „ 54 „
„ Рыльскомъ у. . . . . . 7 „ „ 28 „
„ Грайворонскомъ у. . . . . . 3 „ „ 22 „
„ Бѣлгородскомъ у. . . . . . 4 „ „ 104 „
„ Путивльскомъ у. . . . . . 1 „ „ 12 „
—————
Итого . . . . . 128 зав. съ 479 чел.
Стало быть, по всѣмъ 10 уѣздамъ овчинныхъ заведенiй приходится по 1 на каждые 1400 дворовъ, или на 9000 душъ обоего пола. Цифра ничтожная, въ сравненiи съ тѣмъ спросомъ, который существуетъ на промышленниковъ этой категорiи въ нашихъ деревняхъ, такъ какъ извѣстно, что каждый крестьянинъ, держащiй овецъ, всегда шьетъ себѣ шубы изъ собственныхъ овчинъ. Если предположить, что на каждую шубу для взрослаго человѣка понадобится 5—6 овчинъ, а на шубу для подростка — 3—4 овчины, то для каждой семьи понадобится, по крайней мѣрѣ, 14—15 овчинъ, полагая на семью, minimum, 2 шубы большихъ и 1 поменьше. Гдѣ же тутъ управиться однимъ мѣстнымъ овчинникамъ? Всѣ вмѣстѣ они не выдѣлаютъ и 1/2 того, что потребляется ежегодно населенiемъ. Очевидно, здѣсь принимаетъ участiе чья то посторонняя рука, которая и додѣлываетъ все, что не успѣваютъ сдѣлать свои мѣстные мастера. И дѣйствительно, выдѣлка овчинъ и до сихъ поръ находится еще въ значительной степени въ рукахъ нахожихъ Калужскихъ овчинниковъ, которые ежегодно, около Успеньева дня, цѣлыми толпами прибываютъ сюда и размѣщаются по разнымъ пунктамъ, смотря по высотѣ спроса на ихъ трудъ въ той или другой мѣстности. Въ одномъ мѣстѣ, какъ, напр., въ многолюдномъ большомъ селѣ Понырахъ, Фатежскаго уѣзда, садятся 3—4 человѣка, въ другомъ селенiи 2, а гдѣ спросъ не особенно великъ и населенiе не такъ густо, какъ напр. въ Грайворонскомъ уѣзде, 1 овчинникъ «справляетъ» разомъ 2—3 деревни. Было бы, конечно, въ высшей степени интересно опредѣлить истинное количество такихъ нахожихъ мастеровъ, какъ опредѣлили мы въ своихъ сборникахъ число мѣстныхъ производителей; мы и старались это сдѣлать во время мѣстныхъ изслѣдованiй, путемъ разспросовъ крестьянъ на сходахъ, но, къ сожалѣнiю, положительнаго результата никакого добиться не могли. Спрашиваемъ, напр., въ д. Ивановкѣ: «были у васъ калужскiе овчинники нынѣшней зимой?» — Нѣтъ, нонѣ не было, отвѣчаютъ крестьяне,— въ Никулино отдавали выдѣлывать овчины, вотъ прошлый годъ былъ одинъ, а въ позапрошломъ двое приходило, жили въ нашей деревнѣ.» Въ Никулинѣ обращаемся къ крестьянамъ съ тѣмъ же вопросомъ: былъ у васъ овчинникъ нынѣшней зимой? — «Былъ, какъ же,— отвѣчаютъ здѣсь. А прежде бывали когда нибудь. — Нѣтъ прежде никогда не заглядывали, это первый годъ только приходили»…
Подите, вотъ тутъ разберитесь во всей этой путаницѣ. Овчинникъ — что портной, перелетная птица, нынче былъ въ одной деревнѣ, а завтра въ другой… Угоняться за ними нельзя. Нахожiе овчинники совершенно неуловимы для статистики, такъ какъ ихъ никакимъ образомъ невозможно уложить въ такiе же стройные и точные ряды цифръ, въ какiе укладываются промышленники мѣстные, курскiе.
Такой порядокъ дѣлъ — выдѣлка овчинъ «чужими» руками, мастерами, приходящими изъ чужихъ краевъ — практикуется здѣсь издавна, «изъ предкiвъ», «изъ вiку». Приходя сюда калужскiе овчинники нанимаютъ обыкновенно себѣ какую нибудь «хибарку» у крестьянина, пристраиваютъ здѣсь чанъ, нанимаютъ 1—3 работниковъ и работаютъ здѣсь съ Успенья до масляницы; затѣмъ всѣ дѣла ими ликвидируются и они отправляются во свояси, унося съ собою каждый разъ очень приличный заработокъ въ 150—200 рублей. Такъ велось 100—200 лѣтъ тому назадъ, такъ ведется и до сихъ поръ.
Овчинники мѣстные, свои стали появляться въ Курской губернiи только очень недавно, всего какихъ нибудь 10—12 лѣтъ назадъ, когда особенно обострился и тяжелой тучей повисъ надъ крестьянами грозный вопросъ малоземелiя и проистекающей изъ этого материальной нужды.
Какъ нахожiе, такъ и свои мѣстные овчинники — кустари только на половину, на половину же ремесленники, потому что столько же работаютъ на продажу, сколько и на заказъ. Мы коснемся здѣсь, разумѣется, и той и другой формы производства.
Работа производится всегда въ особыхъ помѣщенiяхъ, въ небольшихъ избахъ, въ большинствѣ случаевъ спецiально построенныхъ и приспособленныхъ къ этому. Печь въ такихъ избахъ, въ видахъ экономизацiи теплоты, всегда дѣлается по черному, безъ дымовой трубы; полъ — земляной, сверху убитый глиною и иногда посыпанный пескомъ. Окно всегда одно, въ 3/4 арш. длины и 11/2 четверти ширины; свѣту даетъ мало.
Наемные работники живутъ и ночуютъ по большей части въ этихъ же избахъ, среди грязи, сырости и нестерпимой вони, которая поднимается отъ прѣющихъ и выдѣлывающихся овчинъ. Въ теплое время для ночевки ходятъ на сѣнникъ, или въ сарай. Въ своихъ же жилыхъ помѣщенiяхъ хозяева рѣдко дозволяютъ ночевать рабочимъ, такъ какъ отъ нихъ «нехорошо пахнетъ»… «Куда тутъ съ ними возиться! говорятъ они: одной вонищи этой натащутъ на весь домъ,— только пусти».
Если рабочiе сами изъ той-же деревни, гдѣ помѣщаются овчинницы — такъ называются избы, гдѣ ведется производство — то они ходятъ ночевать къ себѣ домой. Ночевка въ овчинницахъ для нихъ необязательна.
Устройство овчинницы (8 арш. въ длину и 7 — въ шир.) стоитъ отъ 80—200 р., смотря по мѣстности и дороговизнѣ лѣса. Прiезжie мастера нанимаютъ овчинницы со всѣми приспособленiями за 25—30 р. за весь рабочiй сезонъ; простую же избу, въ которой для производства требуется сдѣлать нѣкоторыя приспособленiя, они снимаютъ за 15—25 руб. на 6—7 рабочихъ мѣсяцевъ. Такая высокая сравнительно наемная плата за помѣщенiе объясняется исключительно тѣмъ, что, при выдѣлкѣ овчинъ, въ избѣ царствуетъ постоянная сырость; по общимъ отзывамъ крестьянъ, постройка, въ которой ведется производство, не можетъ стоять болѣе 7—10 лѣтъ.
Для производства бѣлая печка въ обыкновенной жилой избѣ передѣлывается въ черную; дымовая труба у ней выламывается. Потомъ къ печкѣ съ одной стороны придѣлываютъ нары для чановъ; устраиваются они обыкновенно на высотѣ 11/2 арш. отъ пола.
Орудiя и инструменты, употребляющiеся овчинниками:
a) деревянная гребенка, которою расчесываютъ овчины, покупаютъ ее на рынкѣ, стоимость — 7—15 коп.
b) чанъ — для квашенья овчинъ, изъ дубоваго дерева, дѣлается мѣстными или же нахожими, временно проживающими въ деревнѣ бондарями; стоимость его 2 — 3 руб. 50 коп.
c) желѣзный крюкъ, которымъ разминаются овчины послѣ того, какъ ихъ вынутъ изъ чана; изготовляется въ мѣстныхъ кузницахъ; цѣна 50 коп.
d) ножикъ, для снимания мездры; дѣлается обыкновенно изъ старой косы также на мѣстныхъ кузницахъ; онъ такъ и называется «искоскомъ» — 10 коп. Стало быть всѣ инструменты овчинника обходятся ему, въ среднемъ, въ 3 руб. 45 коп. А весь основной капиталь его, при собственномъ помѣщенiи, равняется 142 руб. 65 коп.
Главный матерiалъ производства — сырыя овчины, покупаются овчинниками у мѣстныхъ крестьянъ; ѣздятъ также за ними на ближайшiе базары и ярморки. Впрочемъ, стоитъ только овчиннику начать свое производство — недостатка въ сырьѣ у него не будетъ, потому что, прежде чѣмъ онъ предъявить открытый «спросъ» на овчины, крестьяне, подгоняемые нуждою, уже являются къ нему съ «предложенiемъ» и несутъ къ нему сырье со всѣхъ сторонъ. Скота держатъ здѣсь крестьяне все-таки сравнительно довольно много: крупнаго скота на 1 дворъ приходится по всѣмъ 8 уѣздамъ около 2,4 головъ, мелкаго — около 7 головъ; а сбыта для кожъ совсѣмъ почти нѣтъ. Хорошо, если деревня находится по близости отъ города, или такого центральнаго рынка, какъ слобода Михайловка (Дмитрiевскаго уѣзда), Борисовка (Грайворонскаго у.), — тогда овчины могутъ найти себѣ легкiй сбытъ во время еженѣдельныхъ базаровъ и срочныхъ ярморокъ, куда обыкновенно прiѣзжаютъ овчинники-скупщики; но въ отдаленныхъ захолустьяхъ, на окраинахъ уѣздовъ, крестьянинъ можетъ сбывать свои овчины только шибаямъ, а шибаи, какъ извѣстно, — народъ обдѣлистый, вѣчно на обухѣ рожь молотятъ и, видя стѣснительное положенiе крестьянина, даютъ ему за овчины вдвое и втрое меньше, чѣмъ они стоятъ на самомъ дѣлѣ. Овчинники-кустари покупаютъ сырыя овечьи овчины по 1 — 1 р. 50 коп.; продаютъ же выдѣланными, уже совершенно готовыми по 2 — 2 руб. 20 коп.
Впрочемъ, здѣшнiе овчинники, какъ мы уже говорили выше, большую часть своихъ издѣлiй приготовляютъ не на продажу, а по заказу.
При выдѣлкѣ овчинъ кустари употребляютъ ржаную муку, которой на 100 овчинъ идетъ обыкновенно отъ 3—5 пудовъ, т. е. всего среднимъ числомъ на 2 р. 80 коп., считая каждый пудъ муки по 70 коп.
При производствѣ употребляется также соль,— около 30 фунт. на 100 овчинъ, копѣекъ на 30 — затѣмъ мѣлъ, или крейда для окраски овчинъ, котораго идетъ на указанное количество около 21/2 пудовъ, по 10—15 коп. за каждый. Овчинники покупаютъ мѣлъ въ Щиграхъ, Малоархангельскѣ, Курскѣ, Льговѣ, Суджѣ и др. городахъ и крупныхъ промышленныхъ центрахъ.
Самая техника производства довольно проста. Сырую овчину мочатъ предварительно въ прудѣ, затѣмъ сбиваютъ съ нея искоскомъ мездру и кладутъ въ «квасы», где овчины и остаются отъ трехъ дней до недѣли. «Квасы» дѣлаются изъ смѣси ржаной муки, соли и воды. Затѣмъ, изъ квасовъ овчины поступаютъ на «вѣшала» — шесты, расположенные тутъ же, въ самой овчинницѣ. Овчины сушатся здѣсь въ теченiе 3—5 дней. Потомъ, при помощи упомянутаго желѣзнаго крюка, ихъ старательно разминаютъ, тратя при этомъ отъ 1—11/2 часовъ на каждую овчину. Послѣдняя же операцiя, которой подвергаются овчины, заключается въ томъ, что, растянувши ихъ на столѣ или на скамейкѣ, расчесываютъ большой деревянной гребенкой. Въ результатѣ всего этого получаются бѣлыя овчины.
Дальнѣйшiй процессъ выдѣлки овчинъ — дубленье ихъ производится тѣми же овчинниками, въ тѣхъ же помѣщенiяхъ. Раздѣленiя труда при этомъ не замѣчается.
Для того, чтобы выдубить овчины, кладутъ ихъ въ чанъ шерстью внизъ, разомъ по 20—40 овчинъ, и посыпаютъ при этомъ каждую ивовымъ, или дубовымъ корьемъ, которое покупается опять такъ въ городахъ и крупныхъ промышленныхъ селенiй, по 50—70 к. за пудъ. Въ чанъ наливаютъ теплой воды и придавливаютъ овчины сверху тяжелымъ камнемъ. Дубятся овчины в продолженiи 1—11/2 недѣли. Впрочемъ, такой способъ дубленiя практикуется въ нашихъ крояхъ весьма рѣдко; овчинники находятъ гораздо болѣе практичнымъ и выгоднымъ для себя просто намазывать бѣлыя овчины густымъ растворомъ дубильнаго отвара. Правда, такое дубленiе никуда не годится и не дѣлаетъ овчины лучше и доброкачественнѣе, но за то производится въ высшей степени скоро и безъ всякихъ затрудненiй, безъ второй капитальной просушки овчинъ, на которую идетъ обыкновенно слишкомъ много дровъ — матерiала, очень дорогаго для здѣшней мѣстности. А покупатели или заказчики, — развѣ они узнаютъ съ перваго взгляда секретъ простого дубленiя овчинъ? Для нихъ была бы овчина желта, а этого овчинники достигаютъ и путемъ окраски своихъ издѣлiй дубильнымъ отваромъ. Послѣ, когда заказчикъ надѣнетъ шубу изъ такихъ овчинъ, и когда она у него подъ первымъ же дождемъ скоробится и превратится въ лубокъ, онъ выругаетъ овчинника отъ всего сердца, но что за дѣло овчиннику до этого? Вѣдь брань, по пословицѣ, на вороту не виснетъ. Тѣмъ болѣе, что крестьянинъ выругавши его къ нему же принесетъ свои овчины, потому что другихъ овчинниковъ по близости нѣтъ, конкуренцiи себѣ мастеръ—овчинникъ не знаетъ и потому ничего не боится.
При работѣ на заказъ, за выдѣлку бѣлой овчины берутъ 6—10 коп., за дубленую — 15, даже до 20 и 25 коп. Кромѣ того, въ пользу овчинника идетъ шерсть, которую онъ вычесываетъ изъ овчинъ, — редкимъ числомъ, по 3/4 ф. съ каждой штуки, на 15 коп., и 1/2 фунта сала — на 5—10 коп.
За 6—7 рабочихъ мѣсяцевъ каждое овчинное заведенiе можетъ выработать отъ 300—400 шт. овчинъ большинство здѣшнихъ овчинниковъ, держатъ всего по 3 наемныхъ работника. Значитъ, валовой заработокъ, приходящiйся на такую овчинницу, равняется приблизительно 735 руб. въ годъ, не считая шерсти и сала, получаемаго съ овчинъ. Какъ шерсть такъ и сало овчинники сбываютъ прасоламъ, шибаямъ или мѣстнымъ городскимъ скупщикамъ.
Чистый заработокъ овчинника, за вычетомъ всѣхъ расходовъ на производство и жалованья рабочимъ, равняется 100—150 руб. въ зиму; расходы производства составляютъ нѣсколько около 80% валоваго дохода.
Общая сумма годоваго производства всѣхъ овчинниковъ равняется 45,000 овчинъ, на сумму 94,000 руб.
О производствѣ кушаковъ мы уже говорили въ I т. «Общаго Сборника», но тамъ мы не отмѣтили одного любопытнаго явленiя въ области этого производства. Дѣло въ томь, что за послѣднее время разглаживанье кушаковъ, производившееся прежде при посредствѣ утюговъ, стало выдѣляться и обособляться въ особой промыселъ съ ремесленнымъ характеромъ. За послѣднiе 10 лѣтъ по здѣшнимъ краямъ появились особенныя гладильныя прессы, или, какъ говорятъ крестьяне, «машины», которыя съ перваго же раза завоевали ceбѣ симпатiи всѣхъ кустарницъ-производителей кушаковъ. Кто именно изобрѣлъ эти машины — неизвѣстно; извѣстно только то, что перенимать ихъ начали крестьяне сѣверной части Щигровскаго уѣзда у сосѣдей своихъ — крестьянъ Малоархангельскаго уѣзда, Орловской губ., и, кажется, до сихъ поръ машины эти существуютъ только на сѣверѣ Щигровскаго и Фатежскаго уѣзда. По крайней мѣрѣ, и наши собственныя изысканiя, и послѣдняя подворная перепись, которую производило статистическое бюро въ истекшемъ 1884 г., не открыли больше нигдѣ присутствiя подобныхъ машинъ.
Въ Щигровскомъ и Фатежскомъ уу. статистическимъ бюро было зарегистрировано 15 владѣльцевъ гладильныхъ машинъ. Устройство такой машины обходится рублей въ 25—30. Сама она есть ничто иное, какъ большое, толстое дубовое корыто, съ плоскимъ дномъ, и при немъ 4 тяжелыхъ чугунныхъ доски одинаковаго размѣра. Для разглаживанiя кушаковъ на дно корыта кладутъ одну доску на нее накладываютъ отъ 10—20 кушаковъ, сложенныхъ вдвое или вчетверо, смотря по длинѣ корыта; затѣмъ, сверхъ этихъ кушаковъ кладется другая чугунная доска и на нее накладывается опять рядъ кушаковъ, которые сверху закрываются четвертой доской. Кушаки при этомъ слегка спрыскиваются водою. Поверхъ четвертой доски наваливается еще какая нибудь тяжесть — камень, или большой кусокъ желѣза. Черезъ 1—2 часа кушаки вынимаются уже совершенно готовыми, разглаженными. За каждый кушакъ владѣльцы машинъ берутъ по 1 коп. Въ день на одномъ прессѣ можно разгладить до 100 кушаковъ.
Производители кушаковъ отзываются о машинѣ съ большой похвалой и предпочитаютъ ее простому утюгу, потому что она не только производитъ работу въ совершенствѣ, но и никогда не портитъ издѣлiй, что сплошь да рядомъ случается съ утюгомъ. Нельзя не пожалѣть только о томъ, что машина эта явилась, по видимому, очень поздно, такъ какъ производство кушаковъ въ здѣшнихъ краяхъ съ каждымъ годомъ падаетъ и уменьшается (см. т. I «Общаго Сборника», стр. 153—156); въ настоящее время цѣлыя деревни, даже волости уже совершенно забросили этотъ промыселъ; другiя же, если и держатся, то скорѣе по традицiи, по привычкѣ, чѣмъ въ виду его выгодности, такъ какъ польза, получаемая отъ этого производства, — ничтожна…
Производство лукошекъ, или, какъ называютъ ихъ крестьяне, деревянныхъ «мѣрницъ», мы встрѣтили только въ двухъ мѣстахъ — въ слоб. Зимовенькѣ и сл. Бѣлой Корочанскаго уѣзда, среди крестьянъ-собственниковъ, бывшихъ кн. Трубецкаго. Промыселъ ведется здѣсь издавна. Всѣхъ семей, занимающихся имъ, переписью насчитано 33 съ 39 чел. кустарей-работниковъ. По своей организацiи производство это, очевидно, принадлежитъ къ типу мелкой кустарной промышленности, потому что, во 1-хъ, кустари въ большинствѣ случаевъ работаютъ самостоятельно, силами своихъ только семей; во 2-хъ, всѣ они покупаютъ матерiалъ производства сами для себя, не прибѣгая къ помощи крупныхъ предпринимателей — подрядчиковъ; въ 3-хъ, на это указываетъ и самая форма сбыта, не носящая рѣшительно никакихъ признаковъ капитализма (см. ниже).
Матерiалъ производства — кряжи покупаются въ сосѣднихъ частновладѣльческихъ дачахъ, верстахъ въ 15—30 отъ слободы. Кряжъ обыкновенно бываетъ около 1 арш. въ дiаметрѣ (радiусъ — полъаршина) и 1—2 арш. въ длину; «казенная» цѣна ему — 2 р. 50 коп. Домохозяева, имѣющiе лошадей, привозятъ домой кряжи сами, на своихъ лошадяхъ; домохозяева-жо безлошадные нанимаютъ для этого сосѣдей, платя имъ по 70 к. и 1 р. съ кряжа. На подводу больше одного кряжа навалить нельзя. Для днищъ покупаютъ широкiя плахи.
Аршинный кряжъ раскалывается производителемъ обыкновенно на 100 мелкихъ драницъ, изъ которыхъ выходитъ около 100 мѣрницъ трехъ размѣровъ: самая большая — въ 11/2 четверти вышиною и 61/2 четв. въ окружности, въ нее входитъ нѣсколько больше четверика (около 11/8 четверика); средняя, мѣрою нѣсколько больше полчетверика (5/8 четверика), самая меньшая — около 3/8 четверика. Продаютъ ихъ обыкновенно по-сотенно. На сотню мѣрницъ — большихъ дѣлается обыкновенно 40 штукъ, среднихъ — 40 и малыхъ 20, потому что этихъ послѣднихъ потребители берутъ меньше. Въ производствѣ существуетъ нѣкоторое раздѣленiе труда, которое, разумѣется, имѣетъ мѣсто только въ семьяхъ многочленныхъ и у кустарей, нанимающихъ работниковъ. Въ этихъ случаяхъ работа производится обыкновенно втроемъ: въ подготовительномъ фазисѣ одинъ колетъ кряжи на драницы, другой топоромъ ихъ отесываетъ, а третiй — гладитъ стругомъ. Затѣмъ, при самомъ производствѣ, одинъ занимается распариванiемъ драницъ обливая ихъ горячей водой, другой ихъ сгибаетъ, третiй же исключительно занимается сшиванiемъ. Мѣсто втораго и третьяго работника занимаетъ иногда женщина. Въ день всѣ трое могутъ сдѣлать 20—30 мѣрницъ, безъ различiя ихъ размѣровъ.
Инструментъ у производителей — такой же какъ и у столяровъ.
Производство ведется и зимою, и лѣтомъ, въ свободное отъ полевыхъ работъ время. Всего, стало быть, въ теченiе года кустарь посвящаетъ своему промыслу около 150 дней, изъ которыхъ, впрочемъ, слѣдуетъ исключить, по крайней мѣрѣ, 15 дней на доставку матерiала производства до дома съ мѣста его покупки. Всего, значитъ, дѣйствительно рабочихъ дней въ теченiе года у кустаря 135. За это время каждое домохозяйство съ 3 работниками производитъ, въ среднемъ, около 3370 штукъ мѣрницъ, на сумму 482 руб. Заработокъ кустаря-одиночки менѣе значителенъ, потому что, по пословицѣ, «одному и за кашей не споро», а не то что заработой. Кустарь-одиночка можетъ сработать въ день, считая здѣсь всѣ подготовительныя работы, не болѣе 7—8 штукъ мѣрницъ; значитъ, валовой заработокъ его въ теченiе года равняется 1000 штукъ, на сумму 140 руб. Хозяйствъ съ 3 работниками здѣсь считается 3, кустарей одиночекъ 30 чел. Стало быть, общiй итогъ годоваго производства всѣхъ производителей равняется 40,000 шт. коробокъ, на сумму 4,800 руб. Чистый заработокъ домохозяйства опредѣляется такимъ образомъ:
на 100 штукъ мѣрницъ идетъ 1 кряжъ . . . . . 2 р. 50 к.
расходъ на его перевозку . . . . . 85 к.
ремонтъ инструм. и % на погашенiе . . . . . 50 к.
—————
Итого . . . . . 3 р. 85 к.
Значитъ, годовая чистая выручка домохозяйства съ 3 работниками равняется 351 руб., домохозяйства — одиночки около 100 рублей.
Издѣлiя свои кустари сбываютъ особымъ скупщикамъ, изъ той же сл. Зимовеньки. Скупщики эти очень мелкie и почти всѣ живутъ гораздо бѣднѣе самихъ производителей. На размѣры оборотовъ каждаго изъ нихъ указываетъ уже одно то, что, количество всѣхъ такихъ скупщиковъ считается по нашей переписи 15 человѣкъ, тогда какъ производителей всѣхъ какъ мы видѣли, здѣсь считается только 39 чел. Форма сбыта, практикуемая скупщиками, напоминаетъ сбытъ горшечныхъ издѣлiй. Какъ въ томъ, такъ и въ другомъ производствѣ скупщики продаютъ свой товаръ, разъѣзжая по базарамъ, ярмаркамъ и деревнямъ, и вымѣнивая его на зерновый хлѣбъ. Торговцы мѣрницами получаютъ обыкновенно отъ сотни до 5—7 руб. «пользы» для себя. Сотню накладываютъ на 1 подводу. Развозятъ каждую сотню въ теченiе недѣли. Торговля мѣрницами производится только по веснѣ, передъ посѣвами и во время ихъ. Тогда же скупщики забираютъ издѣлiя у кустарей. Впрочемъ, въ слободѣ есть 1 скупщикъ—торговецъ, по-крупнѣе, которые производятъ скупку постоянно, во всѣ времена года; при экстренной нуждѣ кустари всегда отвозятъ къ нему свои издѣлiя; но «не въ урочное время» онъ платить за издѣлiя кустарной обыкновенно меньше, чѣмъ весною,— меньше рубля на 2—3 въ сотнѣ.
Будущность промысла не оставляетъ никакихъ сомнѣнiй. Уже и теперь, вслѣдствiе вздорожанiя лѣсовъ, кустари начали сокращать свое производство; а скоро, вѣроятно, наступитъ время, когда имъ и совсѣмъ придется бросить его. Кромѣ недостатка въ деревѣ, промыслу начинаетъ сильно вредить конкуренцiя жестяныхъ и желѣзныхъ мѣрницъ, появившихся недавно на мѣстномъ рынкѣ. Крестьяне съ большой охотой покупаютъ эти послѣднiя потому что они прочнѣе деревянныхъ и изящнѣе ихъ; что же касается цѣны, то она какъ на тѣ, такъ и на другiя почти одинакова; разница всего лишь въ 3—5 копѣйкахъ.
Производство это существуетъ у насъ въ губернiи только въ одномъ селенiи — слоб. Ивановской Лисицѣ, Лисичанской волости, Грайворонскаго у., среди крестьянъ собственниковъ, бывшихъ гр. Шереметева. Возникъ промыселъ давно; «еще дѣды имъ занимались». По характеру организацiи онъ, несомнѣнно, долженъ быть отнесенъ къ типу мелкаго домашняго производства, такъ какъ каждая семья работаетъ самостоятельно, изъ своего матерiала, продукты сбываетъ на рынкѣ непосредственно потребителямъ, и при томъ наемныхъ рабочихъ никто изъ производителей не держитъ. Всѣхъ производителей насчитано нашей переписью 22 человѣка; въ теченiи года они приготовляютъ около 11,000 штукъ рамъ: на сумму 2,200 рублей.
Матерiаломъ производства служитъ исключительно сосна; покупаютъ ее въ Грайворонѣ, изъ мѣстнаго лѣснаго склада и съ возовъ у крестьянъ, которые обыкновенно въ базарные дни привозятъ сюда лѣсъ для продажи. Дерево покупаютъ большими плахами. На 1 раму самаго большаго размѣра дерева идетъ обыкновенно на 5—10 коп., на маленькую на 1—2 коп. Особыхъ помѣщенiй для промысла у производителей нѣтъ; лѣтомъ они работаютъ на дворѣ подъ на вѣсомъ, зимою — въ хатѣ. Инструменты оконника — такie же, какъ у простаго, обыкновеннаго столяра: 1) обыкновенный, плотничiй топоръ въ 60—80 коп., 2) поперечная пила — 2 руб., 3) большая лучковая пила — 75 коп. 4) выкружная или малая ручная — 35 коп., 5) фуганокъ, съ кленовой колодкой — 1 р. 50 к., 6) рубанокъ 90 к., 7) шерхебель — 50 к., стругъ 50 коп., 9) скобель прямой — 25 коп., 10) брусокъ 30 коп. Стоимость всѣхъ инструментовъ не превышаетъ 8 руб.; ежегодный ремонтъ инвентаря поглощаетъ около 20% общей стоимости его.
Въ день оконникъ дѣлаетъ по 3—4 рамы. Раздѣленiя труда въ производствѣ совсѣмъ не существуетъ. Работа производится круглый годъ и зиму и лѣто. Среднимъ числомъ каждый кустарь работаетъ около 150 дней; значитъ, въ теченiе года онъ производитъ 450—600 рамъ, на сумму 150 рублей сер.
Чистый заработокъ кустаря-оконника можно опредѣлить такимъ образомъ:
на сотню рамъ, средняго размѣра, ему потребуется дерева на . . . 5 р.
ремонтъ и % на погашенie основнаго капитала . . . 1 р. 50 коп.
—————
Всего . . . 6 р. 50 коп.
На рынкѣ продается каждая рама по 10—50 коп., въ среднемъ по 20 коп., потому что маленькiя дешевыя рамы имѣютъ больше распространенiя, чѣмъ большiя. Значитъ, отъ сотни рамъ кустарь получитъ чистой прибыли 13 р. 50 коп., а отъ 500 рамъ, составляющихъ общiй итогъ его годоваго производства,— 67 р. 50 к. Мы еще не считаемъ здѣсь расходовъ на провозъ издѣлiй до рынка, которые бываютъ обыкновенно весьма значительны и составляютъ довольно-большой % валоваго дохода.
Сбываются рамы или на мѣстномъ субботнемъ бозарѣ, въ Ивановской Лисицѣ, или же — что бываетъ чаще всего — отвозятся по базарнымъ днямъ въ Грайворонъ, Борисовку, Ракитную, Томаровку etc. Осенью и весной, когда вездѣ идетъ ремонтировка хатъ по деревнямъ, нѣкоторые производители развозятъ свои издѣлiя по окрестнымъ селенiямъ, при чемъ, вмѣсто денегъ, зачастую берутъ отъ покупателей зерновымъ хлѣбомъ, пенькою, яйцами, масломъ etc.
По общимъ отзывамъ крестьянъ, промыселъ этотъ падаетъ, вмѣстѣ со всѣми другими видами щепнаго производства, вслѣдствiе уничтоженiя лѣсовъ и чрезмѣрнаго вздорожанiя дерева. Ивановскiе мастера увѣряли насъ, что въ настоящее время приходится платить 1 руб. за такую плаху, которая 20 лѣтъ тому назадъ стоила не болѣе 5 копѣекъ. Благодаря этому обстоятельству, за послѣднiе годы выгоды отъ промысла значительно уменьшились, вслѣдствiе чего уменьшается съ каждымъ годомъ и общее количество промышленниковъ, которые начали уходить въ отхожiе заработки.
Промыселъ этоть отмѣченъ агентами статистическаго бюро въ южной части Бѣлгородскаго уѣзда — въ Муромской волости, въ д. Огурцовой. Характеръ промысла — исключительно ремесленный, хотя, повидимому, при нѣкоторой поддержкѣ со стороны, онъ могъ бы принять болѣе выгодную, самостоятельную форму кустарничества. Производители работаютъ по заказу крупныхъ подрядчиковъ изъ сосѣдняго города Харьковской губ., Волчанска; при чемъ, послѣднie доставляютъ крестьянамъ на домъ и матерiалъ для производства — дерево. За сотню штукъ ручекъ, при такихъ условiяхъ, платится обыкновенно 1 руб. 20 коп., или по 1,2 коп. за каждую ручку. Провозъ готовыхъ ручекъ изъ д. Огурцовой въ Волчанскъ производится также на счетъ заказчика, который высылаетъ для этого изъ Волчанска особыя подводы. Такимъ образомъ рабочiй знаетъ одну только обдѣлку, никакихъ другихъ работъ на немъ не лежитъ, вслѣдствiе этого указанная цѣна въ 1,2 коп. за штуку — совсѣмъ не такъ низка, какъ можетъ показаться съ перваго взгляда,— тѣмъ болѣе, что обтесать «косье» и вдѣлать въ него ручку — дѣло очень не хитрое. Хорошiй работникъ въ день можетъ сработать до 50 штукъ «косьевъ». Среднимъ же числомъ каждый работникъ дѣлаетъ въ день до 40 штукъ. Всѣхъ производителей считается здѣсь 17 чел., изъ которыхъ 15 чел. взрослыхъ рабочихъ и 2 чел. подростка, работающихъ съ отцами. Работа начинается въ началѣ марта, или въ концѣ февраля и продолжается весь великiй постъ, до начала весеннихъ полевыхъ работъ; значитъ, весь рабочiй сезонъ равняется приблизительно, за вычетомъ праздничныхъ дней,— 11/2 мѣсяцамъ или 45 днямъ. Каждый рабочiй за это время успѣетъ сдѣлать около 1800 ручекъ, и заработаетъ на этомъ 21 р. 60 к., а всѣ 15 чел. вмѣстѣ производятъ за рабочiй сезонъ до 27,000 шт., зарабатывая на этомъ около 324 рублей. Но изъ этого заработка необходимо еще вычесть расходы на ежегодный ремонтъ инструментовъ и % на погашенie основнаго капитала (инструмента — всего на 5—6 руб.), и такимъ образомъ найдемъ, что 20 руб. составляютъ ежегодный среднiй заработокъ каждаго, занимающагося производствомъ. Заработокъ этотъ, несомнѣнно, могъ бы удвоиться и утроиться, если бы промыселъ принялъ кустарную организацiю, т. е. если бы промышленники начали работать ручки изъ своего матерiала и затѣмъ продавали бы ихъ тѣмъ же Волчанскимъ подрядчикамъ по рыночной цѣнѣ; тогда отъ каждой штуки они могли бы получать, по минимальному расчету, 2—3 коп. чистой прибыли, или, круглымъ счетомъ, за весь рабочiй сезонъ по 40-60 руб. на человѣка. Все это прекрасно понимаютъ и сами крестьяне, которые, разумѣется, были бы не прочь отъ болѣе высокаго заработка, но они не рѣшаются приступить къ реорганизацiи промысла на новыхъ началахъ, въ виду неимѣнiя собственнаго оборотнаго капитала и отчасти также вслѣдствiе трудности доставать матерiалъ производства въ здѣшнемъ безлѣсномъ краѣ.
Въ с. Пузачахъ, Верхосеймской волости, Тимскаго уѣзда, значительная часть крестьянъ занимаются щепнымъ промысломъ — производствомъ повозокъ, саней, а также выдѣлкой простыхъ деревянныхъ боронъ. Щепные промыслы возникли здѣсь давно и развитiемъ своимъ обязаны исключительно тому обстоятельству, что во владѣнiи мѣстныхъ крестьянъ (четвертнаго права) находится около 400 дес. собственнаго лѣсу. Въ настоящее время, правда, этотъ лѣсъ отобранъ и находится, какъ они говорятъ, «подъ присмотромъ казны», такъ что для своихъ подѣлокъ они должны покупать дерево на сторонѣ, въ сосѣднихъ экономiяхъ; но тѣмъ не менѣе, благодаря традицiонной привычкѣ къ промыслу, онъ держится среди нихъ еще и до сихъ поръ, и не замѣтно, чтобы количество кустарей съ годами уменьшалось.
Всѣхъ производителей, занимающихся выдѣлкой баронъ, считается въ Пузачахъ 54 человѣка. Особыхъ помѣщенiй для промысла ни у кого нѣтъ; работа производится на дворѣ подъ навѣсомъ. Работаютъ собственно только въ лѣтнiе мѣсяцы, зимою же занимаются заготовкою матерiала. Если принять во вниманiе время, употребляемое производителями на полевыя, земледѣльческiя работы, которыя, какъ и вездѣ, стоятъ здѣсь у кустаря на первомъ планѣ, то найдемъ, что весь рабочiй сезонъ продолжается не болѣе 21/2 мѣсяцевъ. Въ два дня 1 работникъ можетъ сдѣлать 3 бороны. Значитъ, за все рабочее время онъ производитъ около 110 боронъ, на сумму 55 рублей. Расходы производства составляютъ около 30% валоваго дохода промышленника; стало быть, чистый его заработокъ будетъ равняться приблизительно 35 руб. Общая сумма производства всѣхъ 54 чел. промышленниковъ равняется 5940 шт. боронъ, на сумму 2970 руб., чистый же заработокъ ихъ — 1890 руб. Сбываютъ свои издѣлiя кустари частiю въ ближайшей торговой слободѣ Мантуровкѣ, частiю же на ярморкахъ въ сосѣдней Воронежской и Орловской губ. Обыкновенная продажная цѣна бороны — 30—60 коп.
Во многихъ селенiяхъ Корочанскаго уѣзда мы встрѣчаемся съ оригинальнымъ промысломъ — скупкой яицъ для дальнихъ рынковъ (преимущественно для Москвы),— промысломъ очень распространеннымъ и имѣющимъ совершенно правильную организацiю, со всѣмъ сложнымъ строемъ крупныхъ, капиталистическихъ предпрiятiй. Скупаютъ яйца по деревнямъ деревенскiе шибаи, по порученiю мѣстныхъ крупныхъ купцовъ, въ рукахъ которыхъ находится вся яичная торговля. Всѣхъ крупныхъ торговцевъ яйцами по Корочанскому уѣзду считается около 40 чел., изъ которыхъ человѣкъ десять берутъ гильдейскiя, купеческiя свидѣтельства, остальные же — производятъ свои обороты по простымъ торговымъ свидѣтельствамъ. Уже изъ этого одного можно видѣть, насколько сильно распространенъ здѣсь этотъ промыселъ. Люди компетентные утверждаютъ, что отсюда ежегодно отправляютъ въ Москву миллiоны яицъ, которые поступаютъ тамъ частiю на рынокъ, частiю на альбуминные заводы.
Для отправки яицъ купцамъ, разумѣется, необходима масса ящиковъ. Отсюда объясняется возникновенiе особаго промысла въ Корочанскомъ уѣздѣ — производства ящиковъ, предназначенныхъ спецiально для яицъ. Производство это мы встрѣтили въ хут. Красный Бродъ, с. Пестунъ, Кривыя-Балки, Лозномъ и д. Коломiйцейвой, гдѣ промысломъ этимъ занято 20 чел. Лѣсъ для ящиковъ крестьяне не покупаютъ, потому что у нихъ есть свой (крестьяне здѣсь государственные душевые). Для ящиковъ обыкновенно идетъ осина, тополь, верба и проч. «мягкое» дерево. Инструментъ у производителей обыкновенный столярный, всего на 5—8 р.; ежегодный ремонтъ его обходится въ 2—3 р. Производство ведется и зиму, и лѣто, въ свободное отъ хозяйственныхъ работъ время. Среднимъ числомъ, каждый производитель занимается промысломъ около 150 дней въ теченiе года. Стоимость ящика отъ 35—50 коп., смотря по времени года и по спросу на нихъ. Сбываютъ издѣiля въ городѣ, купцамъ, ведущимъ крупную торговлю яицами. Перевозка въ городъ — на счетъ кустаря-производителя. Въ день каждый работникъ можетъ сдѣлать, въ среднемъ, 2 ящика; значитъ, цъ теченiе всего года онъ изготовляетъ ихъ около 300 штукъ, на сумму 120 рублей. Затраты производства, вмѣстѣ съ расходами по перевозкѣ издѣлiй до мѣста сбыта, поглощаютъ у кустаря около 10% валового дохода. Общiй итогъ годового производства всѣхъ 20 чел. кустарей равняется 6000 шт., на сумму 2100 рублей.
Производствомъ грабельниковъ, или, по мѣстному выраженiю, грабиленъ, т. е. ручекъ для граблей, — исключительно занимаются крестьяне с. Большихъ Городищъ, Купинской волости, Корочанскаго уѣзда. Производство возникло всего 4 года назадъ, благодаря случайному заказу, который былъ сдѣланъ Харьковскимъ купцомъ одному здѣшнему крестьянину. Въ настоящее время промысломъ занято, какъ значится по нашей переписи, 25 семей, съ 26 чел. работниковъ. Матерiаломъ производства служитъ мелкiй орѣшникъ. Покупаютъ его въ с. Стрѣлицѣ (за 11/2 версты), у тамошнихъ крестьянъ. Цѣна за сотню сырыхъ орѣховыхъ корней на мѣстѣ — 30 коп. Издѣлiя сбываются кустарями мѣстнымъ скупщикамъ, которые живутъ какъ въ самомъ селѣ Б. Городищахъ, такъ и въ окрестныхъ селенiяхъ: Лисьей-Полянѣ, сл. Бѣлой, Зимовенской вол., д. Цѣпляевой etc.; всѣхъ скупщиковъ нами насчитано 17 чел. Они отвозятъ грабильни цѣлыми партiями на югъ въ Екатеринославскую, Симферопольскую, Харьковскую, Херсонскую губ., въ Землю Войска-Донскаго и т. д. Нерѣдко возятъ ихъ туда и сами производители, отправляясь «въ закосъ». Сотня грабельниковъ въ Землѣ В. Донскаго продается по 3 р.; на мѣстѣ же производства издѣлiя продаются мелкимъ скупщикамъ по 1 р. за сотню. Время производства — февраль и мартъ мѣсяцы; стало быть, весь рабочiй сезонъ производителя равняется приблизительно 50 днямъ. Въ день хорошiй рабочiй можетъ сдѣлать около 200 штукъ, среднiй же обыкновенный работникъ — 150 штукъ. Значитъ, годовое производство каждаго рабочаго равняется 8750 штукъ, на сумму 871/2 руб. Общая же сумма годоваго производства всѣхъ 26 кустарей будетъ равняться 130 тыс. штукъ, на сумму 1300 руб. сер. Расходы производства на каждую тысячу составляютъ:
на покупку лѣса . . . . . 3 р.
ремонтъ инстр. и % на погашенiе основнаго капитала . . . 20 коп.
—————
Итого . . . . . 3 р. 20 коп.
Стало быть, чистой выгоды отъ каждой тысячи кустарь получаетъ — при продаже на мѣстѣ, скупщикамъ — приблизительно 6 р. 80 коп. Круглый же заработокъ его въ теченiе весенняго сезона — 55 руб. Заработокъ хорошiй, — что говорить, но, къ сожалѣнiю, городищенскимъ кустарямъ, вѣроятно, не долго придется попользоваться имъ, потому что уже и теперь они жалуются на недостатокъ лѣса, на то, что цѣна на дерево съ каждымъ годомъ возрастаетъ. За 4 года существованiя промысла цѣна на дерево, по словамъ крестьянъ, увеличилась втрое или вчетверо. И это, конечно, очень естественно, въ виду такого громаднаго производства, которое существуетъ въ Городищахъ. Потребляя ежегодно до 130 тыс. корней, городищенскiе кустари быстро истощаютъ стрѣлицкiе лѣса, напоминая этимъ того сказочнаго мужика, который сидя на деревѣ, рубилъ тотъ самый сукъ, на которомъ находился.
Производство углей, въ формѣ кустарнаго промысла встрѣчается въ д. Боровской, Неклюдовской вол., Корочанскаго уѣзда, и сл. Холокъ, Чернянской вол., Новооскольскаго уѣзда. Производствомъ занято въ первой 40 семей съ 56 чел. работниковъ, во второй — 101 семья съ 137 чел. Занимаются давно, — «изъ вѣку, родовой нашъ промыселъ» отзываются крестьяне. Промыселъ былъ выгоденъ лѣтъ 15—20 назадъ, когда еще лѣсъ былъ дешевъ; въ настоящее же время какъ въ Боровской, такъ и въ Холкѣ производство падаетъ и количество кустарей уменьшается, потому что лѣсу по близости не стало, приходится ѣздить за нимъ довольно далеко и платить за него высокую цѣну.
По своей организацiи, промыселъ принадлежитъ къ типу мелкаго домашняго производства. Рабочихъ никто изъ производителей не держитъ, всѣ работаютъ сами, исключительно силами своей семьи. Лѣсъ покупается боровскими производителями у помѣщицы Масловской, холковскiе же кустари берутъ его, гдѣ попало; плата за возъ хворосту 50—65 коп. Возъ обжигается въ теченiи сутокъ. Съ каждаго воза выходитъ около 8 мѣрокъ угля, такъ какъ жгутся только крупныя хворостины, дробныя же обыкновенно оставляются себѣ на топку. Продавать ѣздятъ изъ д. Боровской въ Бѣлгородъ, изъ Холка — въ Новый-Осколъ, Великую Михайловку и Чернянку, гдѣ и сбываютъ непосредственно потребителямъ. Продажная цѣна мѣрки отъ 8—15 коп., смотря по времени года и по покупателю. Инструменты угольщика: простая деревянная лопата — 20 коп., грабарская желѣзная лопата, для засыпанiя пережигаемаго угля землею — 40—50 коп. и топоръ 60 коп.,— всего, стало быть, на 1 р. 25 коп.; ежегодный ремонтъ обходится въ 50—70 коп.
Мы уже встрѣчали угольное производство въ прежде изслѣдованныхъ уѣздахъ и описывали его (Общiй Сборникъ loc. cit. 206—207 стр.). Главное отличiе угольнаго производства въ д. Боровской и Холкѣ отъ прежде описанныхъ формъ заключается въ томъ, что ни боровскiе ни холковскiе угольщики для обжиганiя углей никакихъ особенныхъ ямъ не роютъ, какъ это мы видѣли въ Льговскомъ, Курскомъ, Фатежскомъ и Суджанскомъ уу., и обжигаютъ уголь прямо на поверхности земли, обкладывая пережигаемый хворость дерномъ.
Въ теченiе года угольщикъ здѣшнiй работаетъ не болѣе 150 дней, изъ которыхъ около 30 дней посвящаетъ на отыскиванiе и привозъ мaтepiaлa производства; остальные же 120 дней идутъ на обжиганiе угля. Каждый день угольщикъ обжигаетъ, какъ мы видѣли, 1 возъ хвороста, или 8 мѣрокъ угля; значитъ, въ теченiе всего года онъ обожжетъ 120 возовъ или 960 мѣрокъ. Если положить, среднимъ числомъ, за каждую мѣрку 12 коп., то общая сумма годоваго производства кустаря будетъ равняться 115 руб. Затраты производства:
120 возовъ хворосту на . . . 72 р.
ремонтъ и % на погашенiе основн. капитала . . . 90 к.
—————
Всего . . . 72 р. 90 к.
Значитъ, затраты производства составляютъ около 63% валоваго дохода производителя. При этомъ мы еще не принимали во вниманiе стоимости доставки угля до города, который находится, напр., отъ д. Боровской въ разстоянiи 30 верстъ. Если считать провозъ, то, по справедливому замѣчанiю крестьянъ, — «за весь годъ на соль не выработаешь». Чистая выручка кустаря простирается до 40 руб. въ годъ.
Общiй итогъ производства всѣхъ угольщиковъ д. Боровской и сл. Холки составляетъ въ среднемъ около 23,000 возовъ или 185,000 мѣрокъ, на сумму 22,200 руб.
Промыселъ продержится, вѣроятно, весьма не долго. Многiе уже и теперь бросили это занятiе и пошли по плотничеству, другie стали уходить въ Taвpiю и Землю В. Донскаго, «въ закосъ», на лѣтнiя заработки. Остальные также, вѣроятно, не замедлятъ присоединиться къ нимъ. Во всякомъ случаѣ, не обинуясь можно сказать, что пройдетъ какихъ-нибудь 10—15 лѣтъ и о промыслѣ останется здѣсь одно сладкое воспоминанiе.
Производство существуетъ въ сл. Великой Михайловкѣ, Холани и Слоновкѣ, Новооскольскаго уѣзда. Всѣхъ промышленниковъ занято имъ 165 чел.; въ томъ числѣ — 37 чел. въ Слоновкѣ, 123 чел. въ Михайловкѣ, 4 чел. въ Холани и 1 — въ д. Анновкѣ, Богородской волости.
Промыселъ переживаетъ переходный перiодъ отъ мелкаго кустарничества въ болѣе крупной капиталистической организацiи. Производители еще въ очень недавнее время работали каждый самъ по себѣ, сами покупали матерiалъ и сами же сбывали издѣлiя на мѣстныхъ рынкахъ. Въ настоящее же время, благодаря дороговизнѣ лѣса съ одной стороны и увеличившейся трудности сбыта — съ другой, промыселъ началъ прiобрѣтать форму крупной организацiи Всѣ производители въ настоящее время распадаются на три группы: 1) хозяева-предприниматели, раздающiе работу мелкимъ производителямъ, 2) самостоятельные кустари, число которыхъ, вслѣдствiе указанныхъ причинъ, съ каждымъ годомъ уменьшается, и 3) производители, работающiе по заказу крупныхъ предпринимателей, изъ чужаго матерiала. Хозяевъ-предпринимателей въ обоихъ названныхъ селенiяхъ считается 7 человѣкъ; сами хозяева со своими семьями въ производствѣ не участвуютъ. Самостоятельныхъ кустарей считается 32 человѣка, остальные всѣ работаютъ по штучно отъ хозяевъ. Въ промыслѣ участвуютъ также женщины, которыя занимаются только окраскою сундуковъ по найму отъ мелкихъ кустарей или крупныхъ предпринимателей.
Производство здѣсь повелось издавна. Первые начали заниматься имъ Михайловцы. Начало этого промысла, вѣроятно, относится къ той же эпохѣ конца прошлаго и начала настоящаго столѣтiя, когда бывшiй владѣлецъ В. Михайловки, кн. Голицынъ началъ выселять сюда промышленниковъ изъ разныхъ имѣнiй своихъ. Нѣтъ сомнѣнiя, что кто-нибудь изъ присланныхъ сюда промышленниковъ и завелъ здѣсь это производство. Потомъ, вслѣдcтвie разныхъ благопрiятныхъ условiй, вслѣдствiе покровительства со стороны владѣльца, близости сыраго матерiала, легкаго сбыта и т. д., промыселъ сталъ развиваться и крѣпнуть. Слоновцы «переняли» производство у Михайловцевъ давно,— нужно думать, еще на первыхъ порахъ существованiя промысла. Судя по разсказамъ крестьянъ, до проведенiя здѣсь желѣзной дороги, производство было исключительно мелкимъ, кустарнымъ; каждый изъ производителей занимался выдѣлкой сундуковъ самостоятельно, самъ покупая матерiалъ и самъ же продавая его непосредственно потребителямъ. Было, правда, нѣсколько крупныхъ торговцевъ сундуками въ Великой Михайловкѣ, но они покупали у кустарей ихъ издѣлiя уже готовыми и не держали всѣхъ нитей производства въ своихъ рукахъ, какъ это происходитъ теперь. Промыселъ началъ капитализироватся только съ проведенiемъ желѣзной дороги, когда лѣса вдругъ страшно подорожали, и вслѣдcтвie этого кустарю понадобилось удвоить и утроить свой годовой оборотный капиталъ. Это было не по силамъ мелкимъ производителямъ и потому большинство ихъ приняло явившееся къ тому времени предложенiе со стороны крупныхъ предпринимателей — работать на нихъ изъ готоваго матерiала, получая за это поштучную плату. Въ настоящее время количество самостоятельныхъ кустарей, какъ мы говорили выше, съ каждымъ годомъ все уменьшается; нужда заставляетъ ихъ переходить въ разрядъ наемныхъ, поштучныхъ работниковъ и бросать самостоятельное производство.
Особаго помещенiя для промысла ни у кого изъ производителей нѣтъ. Каждый работаетъ въ зимнюю пору у себя въ хатѣ, а лѣтомъ — на дворѣ подъ навѣсомъ. Инструменты у производителя такiе же, какъ у простаго столяра; стоимость ихъ отъ 5—8 руб. Инструменты покупаются въ мѣстныхъ слободскихъ лавкахъ, или въ ближайшемъ городѣ. Ежегодный ремонтъ ихъ обходится кустарю въ 2—3 рубля. Какъ у самостоятельныхъ производителей, такъ и у тѣхъ, которые работаютъ по заказамъ торговцевъ-хозяевъ, инструментъ — свой собственный.
Матерiаломъ производства служитъ липовое и осиновое дерево; но такъ какъ это дерево дорого, то кустарь обыкновенно вставляетъ въ сундукъ доски 3—4 дешевыхъ ракитовыхъ, выигрывая такимъ путемъ на сотнѣ сундуковъ по нѣскольку рублей. Слоновскiе производители дерево покупаютъ у купца Дерябина, который купилъ сосѣднiй помѣщичiй лѣсъ и завелъ тамъ лѣсопильню для приготовленiя досокъ. Липовыя доски покупаются у него по 25—30 руб. за сотню, осиновые по 20—25 руб. ракитовыя — по 10—15 р. Нѣкоторые крупные предприниматели находятъ для себя болѣе выгоднымъ покупать лѣсъ у Дерябина цѣлыми деревьями и затѣмъ дома уже распиливаютъ ихъ на доски, при помощи особыхъ, наемныхъ пильщиковъ. Въ этомъ случаѣ сотня досокъ обходится предпринимателю на 25—30% дешевле, чѣмъ при покупкѣ готовыхъ. Ширина досокъ — 3—5 вершковъ. Производители Михайловскiе покупаютъ лѣсъ большею частiю также въ Слоновкѣ, у Дерябина, отчасти же ѣздятъ за нимъ въ с. Бѣломѣстное и х. Козелъ. Цѣна на дерево — таже самая. Изъ сотни штукъ хорошихъ, безъ браку, досокъ выходитъ обыкновенно по 25 штукъ сундуковъ. «Мѣшаннаго» лѣсу (т. е. съ ракитникомъ), который болѣе всего употребляется производителями, на 25 штукъ выходитъ обыкновенно на 12—18 рублей. Кромѣ того, желѣзнаго прикладу (обойка, петли и навѣска) на 25 скрынь пойдетъ на 21/2 рубля.
Производство ведется обыкновенно круглый годъ, и въ зимнюю, и въ лѣтнюю пору. Среднимъ числомъ, каждый производитель въ теченiе года на промыселъ употребляетъ около 220 дней, считая здѣсь и время, необходимое для доставки матерiала изъ лѣса, на что идетъ у каждаго кустаря отъ 10—20 дней въ теченiе года. Принципъ раздѣленiя труда обнаруживается въ производствѣ только въ томъ, что бабы занимаются «расписыванiемъ», окраской уже готовыхъ, сдѣланныхъ мужчинами сундуковъ. Всѣхъ женщинъ, занимающихся расписыванiемъ сундуковъ, зарегистрировано нами по Слоновкѣ и Великой Михайловкѣ 77 чел. Они красятъ не только издѣлiя своихъ домашнихъ работниковъ, но берутъ также, за извѣстную плату, заказы и отъ чужихъ мастеровъ и крупныхъ предпринимателей, такъ что это занятiе обратилось здѣсь въ постоянный бабскiй промыселъ. Окраска на сундукахъ бываетъ двухъ родовъ — простая, одной краской, «въ гладь» или подъ орѣхъ, и разноцвѣтная, съ различными узорами и цвѣтами. За первую бабы берутъ 30—35 коп. съ сундука, за вторую отъ 30 коп. до 1 руб., смотря по величинѣ сундука и по тѣмъ цвѣтамъ, какiе нужно нарисовать на немъ. Самыми дорогими цвѣтами считатюся розаны, на которые идетъ много красной, дорогой краски (кошениль, по 1 руб. за фунтъ). Заработокъ бабы-маляра отъ каждого окрашеннаго ею сундука равняется 20—60 коп., годовой же заработокъ ея — отъ 30—50 руб.,— смотря по искусству и проворству, съ какимъ она выполняетъ заказы.
Сундуки дѣлаются здѣсь 3 сортовъ, которые различаются между собою по размѣру:
первый сортъ — 1 арш. и 2 вершка въ длину и 3/4 арш. въ ширину;
второй — 11/4 арш. въ длину и 14 вершк. въ ширину, и
третiй — 1 арш. 6 вершковъ въ длину и 1 арш. въ ширину.
Или же: первый сортъ — 1 арш. дл. и 3/4 арш. шир.; второй — 11/8 арш. въ длину и 14 вершк. въ ширину, и третiй — 11/4 арш. въ длину и 1 арш. въ ширину.
Хозяева-предприниматели работниковъ постоянныхъ у себя не держатъ; они просто нанимаютъ работать своихъ менѣе состоятельныхъ сосѣдей поштучно, платя имъ по 40—70 коп. отъ каждого сундука. Матерiалъ въ этомъ случаѣ отъ хозяина — заказчика. Всѣхъ хозяевъ-предпринимателей, какъ мы уже выше упоминали, считается здѣсь 7 человѣкъ; сундучниковъ, работающихъ по найму отъ штуки 120 чел. Работа производится послѣдними на своихъ харчахъ и въ своемъ помѣщенiи.
У нѣкоторыхъ производителей есть ученики (ихъ насчитано переписью всего 6 чел.), которыхъ родители отдаютъ къ мастеру въ наученье на 2—3 года безъ платы, изъ однихъ харчей. Первый годъ хозяева обыкновенно ихъ ни на какую работу по промыслу не опредѣляютъ; они служатъ это время обыкновенно «на побѣгушкахъ» «выслуживаетъ хлѣбъ», и только со втораго года мастеръ ставитъ его за скобель и заставляетъ обтесывать доски. Одежда у учениковъ во всѣ годы ученичества своя.
Сбываются издѣлiя производства или самими кустарями-производителями, которые развозятъ ихъ по мѣстнымъ ярморкамъ и базарамъ, или же продаются особымъ скупщикамъ — тѣмъ самымъ 7 крупнымъ предпринимателямъ, которые вмѣстѣ съ тѣмъ нанимаютъ сундучниковъ для сдѣльной поштучной работы. Скупщики же отвозятъ сундуки на далекiе, чужiе рынки — въ Воронежскую, Харьковскую, Екатеринославскую губ., Землю Войска Донскаго и отчасти въ Симферопольскую и Ставропольскую губ.
Цѣны на издѣлiя производства, при розничной продажѣ на мѣстныхъ базарахъ и ярморкахъ, отъ 11/2—4 руб., а за большой сундукъ, изукрашенный розанами, берутъ даже и по 5—6 руб. Вообще, при розничной продажѣ среднюю цѣну за каждый сундукъ безъ различiя размѣровъ можно положить 3—4 руб. Гуртовая же, оптовая продажа, какую въ большинствѣ случаевъ практикуютъ самостоятельные кустари, значительно понижаетъ цѣну. Скупщики забираютъ товаръ у производителей обыкновенно возами; въ каждомъ возу въ Слоновкѣ принято считать десять штукъ, въ Михайловкѣ — 12 шт. сундуковъ. За каждый возъ платится обыкновенно въ Слоновкѣ 18—22 р. за бѣлевые, некрашенные, сундуки и по 20—27 руб. за крашенные, въ Великой Михайловкѣ 20—25 р. некрашенные и 25—30 р. возъ крашеныхъ. Значитъ, каждый сундукъ цѣнится, при такой продажѣ, приблизительно, въ 2—3 рубля, въ среднемъ же въ 21/2 рубля. Стало быть, при розничной продажѣ кустари на каждомъ сундукѣ, въ среднемъ, берутъ 1 руб. больше, чѣмъ при продажѣ гуртомъ; но къ сожалѣнiю розничная продажа, сопряженная съ разъѣздами, не для всѣхъ доступна, потому что для этого нужно имѣть лошадь, а около 30% всѣхъ кустарей-сундучниковъ принадлежатъ къ категорiи домохозяевъ безлошадныхъ; съ другой стороны, запросы мѣстнаго рынка настолько ограничены, что онъ едва можетъ поглощать 5—10% всего количества издѣлiй, производимыхь сундучниками; остальныя же издѣлiя должны искать сбыта на чужомъ рынкѣ.
При оптовой продажѣ, каждый десятокъ составляется извѣстнымъ образомъ, разъ навсегда установленнымъ мѣстнымъ обычнымъ торговымъ правомъ. Во всякомъ десяткѣ обыкновенно бываетъ въ Великой Михайловкѣ — 2 сундука большого размѣра, 6 среднихъ и 4 меньшихъ, или же: 6 среднихъ, 3 большихъ и 3 меньшихъ; въ Слоновкѣ, при продажѣ скупщикамъ, возъ укладываютъ такимъ образомъ: кладутъ сначала на возъ три большихъ сундука, въ каждый изъ нихъ вкладываютъ по среднему, а въ каждый изъ этихъ послѣднихъ, въ свою очередь, по меньшему; такимъ образомъ въ возу оказывается всего 3 х 3 = 9 сундуковъ, а десятый кладется по предварительному уговору между скупщикомъ торговцемъ и продавцомъ-производителемъ, — большаго или средняго размѣра.
Каждый сундукъ можетъ быть сдѣланъ производителемъ въ 11/2—2 дня. Значитъ, за весь рабочiй сезонъ кустарь можетъ сдѣлать около 125 сундуковъ, безъ различiя сорта, на сумму (принимая во вниманiе и розничную и оптовую продажу и полагая въ среднемъ по 2 руб. 80 коп. за сундукъ) 350 руб. сер. Всѣ же вмѣстѣ 165 чел. сундучниковъ ежегодно вырабатываютъ около 20,600 штукъ сундуковъ, на сумму 57,680 руб. сер.
Чистый годовой заработокъ самостоятельнаго кустаря можно вывести такимъ образомъ:
на 1 возъ въ 10 сундуковъ у производителя пойдетъ дерева на . . . 12 р.
желѣзнаго прикладу . . . . . 1 „
окраска (по найму) . . . . . 4 „
ремонтъ инстр. и % на погашенie основнаго капитала . . . 3 „
—————
Всего . . . . . 20 „
Значитъ, при оптовой продажѣ, на долю кустаря остается отъ каждаго десятка или воза 5 руб., при розничной — 15 рублей; въ среднемъ же — около 7 рублей. А общiй итогъ годовой его прибыли, при годовомъ производствѣ въ 125 штукъ, будетъ равнятся 87 руб. Самостоятельныхъ кустарей, какъ мы видѣли по всему району, считается 32 чел.; стало быть, общая ежегодная прибыль ихъ составляетъ 2784 рубля.
Производители, работающiе поштучно отъ хозяевъ, зарабатываютъ въ теченiе года (220 дней полностiю, потому что матерiалъ производства доставляется имъ хозяевами-заказчиками на домъ) 71 руб. 50 коп., или, за вычетомъ % на ремонтъ инструментовъ и на погашенie основнаго капитала — 66—67 руб.
Хозяева скупщики, кромѣ дохода непосредственно отъ своего производства, получаютъ извѣстный % прибыли, во первыхъ, отъ заказовъ, которые дѣлаются для нихъ работниками-штучниками во вторыхъ отъ сбыта издѣлiй. На всѣхъ 20,600 шт. сундуковъ, выдѣлываемыхъ здѣшними производителями, они получаютъ круглымъ числомъ, до 30% чистой прибыли, или около 18,300 руб. сер., по 2614 рублей на каждаго.
Въ настоящее время сундучное производство, какъ мы уже сказали, переживаетъ переходную эпоху: число наемныхъ производителей, работающихъ поштучно на хозяина съ каждымъ годомъ все увеличивается; количество-же самостоятельныхъ кустарей постоянно уменьшается, благодаря страшной дороговизнѣ лѣсовъ и трудности сбыта издѣлiй. Этотъ фактъ уже достаточно характеризуетѣ сундучное производство и ясно указываетъ на то, чѣмъ оно сдѣлается и въ какiя формы отольется въ недалекомъ будущемъ. Черезъ какой-нибудь десятокъ лѣтъ самостоятельный кустарь исчезнетъ совершенно, и все производство окончательно сконцентрируется въ рукахъ крупныхъ предпринимателей-торговцевъ, которые, пользуясь отсутствiемъ конкуренцiи со стороны самостоятельныхъ кустарей-одиночекъ, понизятъ заработную плату наемнымъ рабочимъ — «штучникамъ» до minimum’a и станутъ ихъ держать въ черномъ тѣлѣ… Самое же производство, не смотря на грозящее ему уничтоженiе лѣсовъ въ здѣшней мѣстности, вѣроятно, еще долго сохранится здѣсь благодаря своей крупной, капиталистической организацiи, потому что эта послѣдняя въ состоянiи будетъ — если это окажется выгоднымъ — доставать матерiалъ производства съ чужаго, далекаго рынка.
Наша Курская и Орловская (г. Болховъ) губернiя издавна славится своими деревянными издѣлiями, среди которыхъ не послѣднее мѣсто занимаютъ расписныя, крашеныя дуги, изготовляющiяся въ разныхъ мѣстахъ этихъ двухъ губернiй. Здѣшнiя дуги издавна наполняли собою не только всѣ украинскiе южные рынки (Харьковъ, Одесса, Полтава, Екатеринославъ, Ростовъ-на-Дону etc.), но доставлялись даже и въ Москву, Тверь и Нижнiй-Новгородъ, гдѣ успѣшно конкуррировали съ костромскими и ярославскими издѣлiями, которыя, по общимъ отзывамъ, по своему достоинству далеко уступаютъ здѣшнимъ.
Дужный промыселъ распространенъ въ особенности въ нашихъ южныхъ уѣздахъ Новооскольскомъ, Корочанскомъ и Бѣлгородскомъ, которые вообще представляютъ гораздо большее количество кустарей, чѣмъ всѣ другiе уѣзды, вмѣстѣ взятые. Дужники зарегистрированы статистической переписью въ селенiяхъ: въ Бѣлгородскомъ уѣздѣ: с. Крутомъ-Логѣ, Масловской вол., — 235 чел., въ Болховецкой волости — 20 чел., въ Карповской — 18 чел., въ Мелиховской — 3, въ Сабынинской — 5, въ Старогородской — 1 чел., Шебекинской — 4 и Шопинской — 1 чел.; въ Корочанскомъ уѣздѣ: въ д. Стрѣльниковой, Новооскоченской вол. — 18 чел., въ д. Кривцовой, той-же волости — 262 чел., въ с. Сажномъ, Шаховской вол., 17 чел., въ Гнѣздиловкѣ, Подольшанской вол., — 17 чел., въ Бобровой — 1 чел., сл. Никольской — 1 чел.; въ Новооскольскомъ уѣздѣ: въ Буланонской и Слоновской вол. — 10 чел. Всего же по 3 указаннымъ уѣздамъ считается 613 человѣкъ.
Въ томъ числѣ самостоятельныхъ кустарей-производителей — 430 чел., и рабочихъ, нанимающихся поденно, поштучно и по мѣсячно — 141 чел. Изъ числа самостоятельныхъ производителей 42 чел., наиболѣе состоятельныхъ, занимаются, кромѣ того, скупкою дугъ и отправкою ихъ на болѣе или менѣе отдаленные рынки.
Въ с. Крутомъ-Логѣ, Кривцовой и Болховцѣ производство ведется, по отзывамъ крестьянъ, издавна. Въ другихъ же мѣстахъ дуги начали дѣлать сравнительно весьма недавно: въ с. Сажномь, напр., Шаховской вол., не далѣе какъ лѣтъ 25 назадъ.
Главною причиною появленiя промысла въ указанныхъ мѣстахъ нужно несомнѣнно, считать обилiе сыраго матерiала подъ руками и легкость сбыта дужныхъ издѣлiй, на которыя постоянно существуетъ большой спросъ въ деревнѣ. Въ прежнее время до проведенiя желѣзныхъ дорогъ, корочанскiя и бѣлгородскiя дуги потреблялись главнымъ образомъ южными рынками и на сѣверъ дальше Коренной ярморки не заходили. Они распространялись только по Курской, Воронежской, Харьковской и отчасти Полтавской губ., находя себѣ поддержку въ распространенномъ здѣсь въ то время извозномъ промыслѣ, при которомъ каждый крестьянинъ изъ категорiи средне — зажиточныхъ домохозяевъ постоянно держалъ у себя, по крайней мѣрѣ по 2—3 лошади «подъ запряжкой». Но послѣ проведенiя желѣзныхъ дорогъ, когда всѣ гужевые пути уничтожились и остался извозъ только мелкiй и близкiй, дужники не могли удовлетвориться одними прежними рынками, на которыхъ спросъ на ихъ изделiя понизился разомъ чуть не втрое, — тѣмъ болѣе, что вмѣстѣ съ этимъ сгибла и Коренная ярморка, служившая до того времени однимъ изъ главныхъ мѣстъ для сбыта. Вслѣдствie этого, производители принуждены были расширить районъ сбыта своихъ издѣлiй и искать для нихъ новыхъ рынковъ, изъ которыхъ самымъ подходящимъ оказалась Москва. Когда здѣшнiе Курскiя дуги поступили сюда на рынокъ, то, благодаря чистотѣ отдѣлки и безукоризненной «добротности», сразу заняли одно изъ видныхъ мѣстъ среди дужныхъ издѣлiй привозившихся сюда изъ другихъ мѣстностей — Новгородской, Костромской и Ярославской губ.
Такимъ образомъ, къ началу 80-хъ годовъ районъ сбыта здѣшнихъ дужныхъ издѣлiй представлялъ уже громадную площадь, заключающуюся между Москвою (на сѣверѣ) и Полтавой (на югѣ). Но нашимъ производителямъ и этого показалось мало. Два или три года тому назадъ дужники с. Крутаго-Лога и Кривцовой задумали отправлять свои издѣлiя въ далекую Сибирь. На этотъ шагъ производителей натолкнуло, во первыхъ, то обстоятельство, что Москва, нѣкогда съ охотою разбиравшая здѣшнiя дуги, теперь стала отдавать предпочтенiе Ярославскимъ и Новгородскимъ издѣлiямъ, которыя, по своему достоинству, успѣли уже за это время сравняться съ нашими, а по дешевизнѣ даже превзойти ихъ, такъ какъ провозъ до Москвы изъ Ярославской губ. (какихъ-нибудь 150—200 вер.) стоилъ тамошнимъ кустарямъ гораздо дешевле чѣмъ нашимъ (700—800 вер.) Съ другой стороны, нашихъ дужниковъ манили въ Сибирь разсказы о ней бывалыхъ компетентныхъ лицъ, которые, обрисовывая естественныя богатства этого далекого края и его добывающую промышленность розовыми красками, вмѣстѣ съ тѣмъ отзывались весьма неодобрительно объ ея обработывающей промышленности и утверждали, что «тамъ сами дѣлать ничего не умѣютъ, живутъ тѣмъ, что имъ привозятъ изъ Россiи» и въ особенности нуждаются въ дугахъ. Объ этомъ писали сюда и переселенцы, ушедшiе изъ Крутаго-Лога послѣ большаго пожара 1880 г. (сгорѣло тогда 114 дворовъ), въ количествѣ 8—10 семей. Все это очень разлакомило производителей, и имъ страстно захотѣлось пробить себѣ дорогу на сибирскiе рынки; но какъ это сдѣлать? Дѣло было не легкое. Если доставлять до Сибири свои издѣлiя на лошадяхъ, дуги пожалуй обойдутся вдвое дороже той цѣны, которую можно взять за нихъ на Тобольскомъ или Томскомъ рынкѣ. Тутъ какой-то добрый человѣкъ, городской купецъ, съ которымъ крутологовцы издавна водили знакомство, указалъ на желѣзную дорогу, какъ на единственное средство, при помощи котораго можно доставлять издѣлiя на мѣсто сбыта и дешево, и скоро. Производители ухватились за этотъ совѣть, но такъ какъ до Тобольска вплоть желѣзной дороги не существуетъ, то они вошли въ соглашенiе съ частной транспортной конторой въ Бѣлгородѣ, которая взялась доставлять дуги до Тобольска, съ платою по 1 рублю съ пуда. Два производителя, которые вмѣстѣ съ тѣмъ и скупали дуги у другихъ, приняли эти условiя и отправили черезъ нее въ Тобольскъ «на пробу» двѣ партiи дугъ, по 500—800 штукъ каждая. Сдавши дуги въ конторѣ, они сами съ замиранiемъ сердца отправились въ Тобольскъ «принимать» товаръ. Послѣднiй пришелъ туда скоро вслѣдъ за ними же, и едва они успѣли пpiѣхать въ Тобольскъ, какъ имъ уже подали объявленiя отъ конторы, что товаръ на ихъ имя полученъ. Тотчасъ же началась торговля, результаты которой превзошли всякiя ожиданiя: товаръ свой они распродали въ самое короткое время и, выручивши на немъ «башъ на башъ», т. е. 100% на 100, отправились домой съ большими деньгами. Съ тѣхъ поръ, съ легкой руки этихъ двухъ предпринимателей, начались постоянныя поѣздки здѣшнихъ производителей въ Сибирь. Всѣхъ семей, ведущихъ сибирскую торговлю, въ настоящее время считается въ Крутомъ-Логѣ 10 (изъ числа производителей), въ Кривцовой — 2.
На ряду съ этимъ расширенiемъ рынка, нельзя не отмѣтить одного характернаго явленiя, касающагося техники производства. Дѣло въ томъ, что во время оно, когда дуги изготовлялись здѣсь исключительно для мѣстнаго рынка и ближнихъ базаровъ, производители совсѣмъ не старались о красотѣ рисунка на нихъ, «ляпали просто красками, какъ попало», лишь бы пестрѣе выходило — и неприхотливые вкусы здѣшнихъ производителей вполнѣ удовлетворялись этимъ рисункомъ, находили ихъ не только сносными, но даже и хорошими.
Но когда пришлось кустарямъ везти свои издѣлiя на Московскiй рынокъ и вступить здѣсь въ конкурренцiю съ Ярославскими и Новгородскими производителями, то они тотчасъ же почуствовали необходимость улучшенiя качества рисунковъ на своихъ дугахъ, такъ какъ это могло дать имъ лишнiй шансъ для побѣды въ борьбѣ съ кустарями другихъ мѣстностей. Благодаря этому обстоятельству, рисунокъ на дугахъ былъ ими скоро улучшенъ и доведенъ до возможнаго совершенства. Безъ всякихъ образцовъ и готовыхъ моделей, единственно благодаря своей талантливой изобрѣтательности, они въ скоромъ времени научились расписывать свои издѣлiя такъ искусно, что московскiе потребители стали ихъ издѣлiя предпочитать дугамъ ярославскимъ и новгородскимъ. Отцы и дѣды ихъ довольствовались въ рисункѣ шаблонными листьями и цвѣтками, которыхъ было всего два сорта; новые же производители стали вырѣзать на своихъ издѣлiяхъ массу новыхъ «цвѣтовъ», а также виноградныя кисти, отчасти списывая ихъ съ церковныхъ иконостасовъ (sic!), отчасти выдумывая прямо «изъ головы». За послѣднее же время, когда вывозъ издѣлiй въ Москву сталъ сокращаться и дуги пошли за Уралъ, качество рисунковъ снова стало приходить въ упадокъ, такъ какъ для удовлетворенiя вкусовъ сибирскихъ покупателей требуется весьма и весьма немного. Вмѣсто художественнаго рисунка, прекрасно характеризующаго самостоятельное творчество крестьянъ, опять пошла на дугахъ грубая «ляпня» разноцвѣтными красками, которая нерѣдко положительно рѣжетъ глазъ своею пестротою и въ своемъ сочетанiи красокъ не имѣетъ рѣшительно никакой эстетической гармонiи.
Въ другихъ мѣстахъ, гдѣ производители, при сбытѣ своихъ издѣлiй, довольствуются исключительно мѣстнымъ рынкомъ, никакихъ особыхъ улучшенiй или колебанiй въ техникѣ производства за послѣднее время не наблюдалось. Дѣлаютъ вездѣ, «какъ отцы дѣлали», и дальше этого нейдутъ.
Главнымъ матерiаломъ производства служатъ ракитовыя плахи, которыя покупаются у окрестныхъ крестьянъ и помѣщиковъ. Такъ какъ съ каждымъ годомъ дерева становится въ нашихъ краяхъ все меньше и меньше, то производителямъ нерѣдко приходится ѣздить за нимъ за 50 и даже 80 верстъ. Замѣчательно, что, въ виду широкаго развитiя дужнаго промысла на югѣ и юго-востокѣ нашей губернiи, во многихъ мѣстахъ Бѣлгородскаго, Новооскольскаго, Корочанскаго, даже Тимскаго уѣзда, и въ пограничныхъ селенiяхъ Воронежской и Харьковской губернiи, жители начали съ нѣкотораго времени спецiально заниматься разведенiемъ особого рода ракиты (упругой) для продажи ея производителямъ дужникамъ, такъ что въ настоящее время это уже составляетъ особый видъ промысла. Возникновенiю этого промысла не мало способствовало то обстоятельство, что ракита, какъ извѣстно, разводится отростками и растетъ весьма быстро. По отзывамъ крестьянъ, промыселъ этотъ очень выгоденъ — уже потому одному, что не соединенъ съ большими хлопотами, такъ какъ ракита — дерево неприхотливое и никакого ухода за собою не требуетъ. Сажаютъ ее обыкновенно возлѣ рѣкъ и по оврагамъ, на сырыхъ, болотистыхъ мѣстахъ, неудобныхъ для посѣва хлѣбовъ. На дуги идутъ 6—8— лѣтнiя насажденiя.
Ракитовая плаха, въ 31/2 арш. въ длину и отъ 2—4 четв. въ окружности, покупается производителями обыкновенно по 30—70 к. за штуку. Кромѣ того, провозъ плахи до дома, полагая среднимъ числомъ за 25 верстъ, обходится производителю въ 10—15 коп. Звачитъ, каждая сырая плаха обходится кустарю приблизительно въ 62 коп. Изъ плахи можно приготовить всего 1 дугу.
Кромѣ дерева, на дуги идутъ также разныя краски,— на каждую штуку на 1—10 коп.
Гнутъ дуги прямо на дворѣ подъ навѣсомъ; особыхъ помѣщенiй для этого ни у кого изъ производителей не имѣется. Только нѣкоторые кустари въ Крутомъ Логѣ и д. Кривцовой, Новооскоченской волости, имѣютъ для сушки дугъ, особыя «парники», или запарни, которыя устраиваются слѣдующимъ образомъ: вырывается въ землѣ квадратная яма, глубиною до 31/2 аршинъ и 4—5 арш. въ стѣнкѣ. Въ нее запускается срубъ, возвышающiйся на 1/2—3/4 арш. надъ землею, и затѣмъ въ срубѣ кладется печка изъ кирпичей, или же чаще всего просто изъ глины. Надъ печкой устраивается «полокъ» изъ кольевъ, на который кладутся обыкновенно дуги для просушки. Сверху землянка заваливается дерномъ. Дуги кладутся на полокъ черезъ особое отверстiе на верху или сбоку, которое закрывается особою деревянной заслонкой.
Инструментъ у дужника — почти такой же какъ и простаго столяра, а именно:
1) топоръ, цѣною въ 60 коп.
2) стругъ — 50 коп.
3) двѣ пилы: большая — отъ 2 р. 50 коп. до 3 р. и маленькая — 50 коп.
4) рѣзцы различной величины, по 10—15 коп.
4) рубанокъ — 80—90 коп.
5) скобели, прямой и полукруглый, по 25—30 коп.
Кромѣ того, для производства употребляется еще воротъ, при помощи котораго сгибаютъ плаху,— стоимость его — отъ 70 коп. до 1 р., и толстый дубовый пень, около котораго вращается воротъ — 50 коп.
Стоимость полнаго ассортимента орудiй дужника не превышаетъ 7—8 рублей.
Процессъ производства заключается въ слѣдующемъ. Сначала плаху отесываютъ топоромъ со всѣхъ сторонъ, стараясь придать ей по возможности ту форму, которую она должна имѣть на дугѣ; затѣмъ, при помощи ворота сгибаютъ ее «въ колесо» и связываютъ концы веревкой, или просто тонкими и гибкими ракитовыми вѣтками, скрученными въ видѣ веревки («свитой»). Хотя процессъ сгибанiя дугъ и производится здѣсь при помощи ворота, а не «въ ручную», какъ это мы видѣли у щигровскихъ дужниковъ, не додумавшихся еще даже до ворота, тѣмъ не менѣе для этого требуется все-таки не менѣе 2—3 человѣкъ, потому что работа эта очень тяжела. Вслѣдствiе этого, силами своихъ семей обходятся только тѣ домохозяева, которыя имѣютъ не менѣе 2 работниковъ мужскаго пола (женщины въ производствѣ совсѣмъ не учавствуютъ); всѣ же остальные принуждены или держать постоянныхъ наемныхъ работниковъ, или же соединяться въ артели, для взаимной совмѣстной работы.
Скрученныя и связанныя плахи поступаютъ для просушки въ парники или же на печки, въ жилыя избы. Въ парникъ разомъ кладется до 30 дугъ, на печку — около 10. На печкѣ дуги сушатся въ теченiи 2—3-хъ недѣль; въ парникѣ же лежатъ не болѣе 5—6 дней. Для просушки дугъ въ парникѣ идетъ отъ 1 до 11/2 возовъ мелкаго лѣса, на сумму отъ 50 до 80 коп. Когда же дрова лежатъ на печкѣ, то топятъ не больше обыкновеннаго, такъ что дровъ при этомъ лишнихъ не выходитъ. Когда скрученныя кольца совершенно высохнутъ, ихъ снимаютъ съ печи, развязываютъ, немного разводятъ и концы обрѣзаютъ. Затѣмъ ихъ отесываютъ на-чисто, при помощи струга или скобеля, и расписываютъ. Большая часть дугъ красится краской, черной, зеленой и т. п., нѣкоторые же поступаютъ на рынокъ прямо некрашенными. При сгибанiи плахъ, приблизительно 1/4—1/5 часть ихъ трескается и, собственно говоря, должна бы была поступать въ «бракъ», но наши кустари ухитряются и эти бракованные дуги сбывать на рынкѣ за настоящую цѣну. Для этого они надтреснутыя мѣста тщательно затираютъ смолой или дегтемъ и сверху закрашиваютъ краской. При такихъ условiяхъ, только опытному, наметавшемуся глазу, при самомъ внимательномъ осмотрѣ, можно отличить бракованную дугу отъ хорошей. Обыкновенные же рыночные покупатели, крестьяне, а въ особенности жители городовъ и «господа» никакимъ образомъ не въ состоянiи обличить искусно—замаскированную плутню производителя.
Сгибанiе плахъ производится обыкновенно и зимою, и лѣтомъ, во дворѣ, подъ навѣсомъ; отдѣлка же и расписыванiе ихъ въ зимнее время производится или въ парнiкѣ, или въ жилой избѣ.
Сбываются дуги частiю самими производителями прямо и непосредственно потребителямъ, по окрестнымъ ярмаркамъ — въ Томаpoвкѣ, Борисовкѣ, Великой-Михайловкѣ, Ольшанкѣ, Харьковѣ, Бѣлгородѣ, Грайворонѣ, Корочѣ и Бирючѣ; частью же скупаются у производителей мѣстными скупщиками, которые рекрутируются также изъ среды дужниковъ, и отправляются ими, какъ мы уже выше говорили, до Москвы по желѣзной дорогѣ съ ближайшихъ станцiй, или въ Зауралье, въ города Томской и Тобольской губернiи, при помощи Бѣлгородской транспортной конторы.
Цѣна дугамъ на ближайшихъ ярмаркахъ отъ 11/2 р. — 21/2 р. Отправка до Москвы обходится коп. но 30—40 съ пуда; до Томска транспортная контора беретъ по 1 р. съ пуда. Въ пудѣ выходитъ обыкновенно по 3 дуги. Продаются дуги въ Москвѣ по 3—4 р. за штуку, въ Сибири отъ 5 до 10 руб.
Всѣхъ дужниковъ въ изслѣдуемыхъ нами районахъ, считается, какъ мы уже видѣли, 613 чел.; въ томъ числѣ самостоятельныхъ семейныхъ производителей 430 чел., наемныхъ рабочихъ у нихъ 141 чел. Необходимость найма особыхъ рабочихъ вызывается трудностью работы при сгибанiи дугъ. Чтобы согнуть плаху въ колесо при помощи ворота, необходимо два или три взрослыхъ работника. Въ большинствѣ же здѣшнихъ крестьянскихъ семей, количество душъ муж. пола не превосходить двухъ чел., а 30% всѣхъ семей имѣютъ по одному только работнику. Естественно, что, при такихъ условiяхъ, семья не можетъ обойтись при помощи только своихъ силъ и вынуждена нанимать постоянныхъ работниковъ. Плата годовому работнику-дужнику отъ 50—90 р., полугодовому отъ 30—40 руб.; при этомъ работникъ нанимается не только для одного промысла, но исполняетъ вообще всѣ работы, какiя укажетъ ему хозяинъ (коситъ, боронитъ, пашетъ etc.). — Малосильныя семьи, не имѣющiя возможности держать наемнаго работника и расширять свое производство, нерѣдко соединяются въ «сосѣдскiя» товарищества по 3—4 чел. При этомъ, онѣ собираются для работы поочередно то у одного, то у другаго «сусiда» (такъ называются члены артели). Артель работаетъ сообща у каждаго производителя приблизительно не болѣе одного дня въ недѣлю. У каждаго сгибаютъ заразъ отъ 20—50 плахъ, затрачивая на это отъ 8—10 часовъ.
Бываетъ иногда и такъ, что самостоятельные и болѣе зажиточные производители, не имѣя надобности въ услугахъ постояннаго годоваго работника, нанимаютъ для промысла поденщиковъ и издѣльныхъ рабочихъ, которые рекрутируются главнымъ образомъ изъ категорiи крестьянъ безземельныхъ. Поденщику обыкновенная плата въ зиму отъ 20—25 к., а лѣтомъ въ рабочую пору отъ 40—60 к. Сдѣльно-же, за обдѣлку высушенной дуги, платится, безъ расписыванiя, по 20 коп., за расписыванiе же особенно по 10 коп. за штуку, при готовой хозяйской краскѣ; за полную же обдѣлку дуги изъ чужой плахи по 40 коп. — съ расписыванiемъ и сушкой.
Работа производится какъ зимою, такъ и лѣтомъ, въ свободное отъ полевыхъ работъ время. Въ среднемъ, въ теченiи года каждый производитель посвящаетъ своему производству около 150 дней, не считая при этомъ 15—20 дней, которые онъ употребляетъ на покупку и доставку сырья для производства. Въ недѣлю одинъ человѣкъ можетъ приготовить и расписать, въ среднемъ, около 7 дугъ. Значитъ, въ теченiи всего рабочаго сезона онъ можетъ сработать около 175 дугъ, на сумму 350 руб. Общiй же итогъ годоваго производства всѣхъ зарегистрированныхъ 613 чел. дужниковъ составляетъ 107,200 дугъ, на сумму 214,400 р. Чистый доходъ каждаго дужника, который работаетъ самъ отъ себя и продаетъ самъ свои издѣлiя на мѣстномъ рынкѣ или скупщикамъ, опредѣляется на основанiи слѣдующихъ данныхъ. На 10 дугъ ему необходимо:
10 сырыхъ плахъ, на сумму . . . . . 6 р. 20 коп.
разныхъ красокъ, на . . . . . 50 коп.
на ремонтъ и % на погашенiе основнаго капитала . . . . . 70 коп.
—————
Всего . . . . . 7 р. 40 коп.
Стало быть, съ каждыхъ 10 дугъ онъ получаетъ отъ 12 до 13 р. чистой прибыли. Годовой же чистый заработокъ его равняется 220 руб. Затраты производства составляютъ 37,1% валоваго дохода кустаря. Мы еще здѣсь не принимаемъ во вниманiе тѣхъ расходовъ, которые сопряжены со сбытомъ издѣлiй, съ ихъ развозкой по ярморкамъ и базарамъ. Учесть эти расходы дововольно мудрено, хотя они, несомнѣнно, составляютъ довольно значительный % въ общей суммѣ валоваго дохода. — Теперь посмотримъ, какъ велика выручка производителя скупщика, который, работая самъ, вмѣстѣ съ тѣмъ скупаетъ произведенiя другихъ производителей и отвозитъ ихъ на Московскiй рынокъ. Вырабатывая силами своей семьи, или при помощи 1 или 2-хъ наемныхъ работниковъ, около 500 дугъ въ годъ, онъ, кромѣ того, скупаетъ до 700 шт. дугъ у сосѣдей, по цѣнѣ отъ 1 руб. 50 к. — 2 р. за каждую. Значитъ, его затраты по собственному производству, по скупкѣ и по отправкѣ товара будутъ равнятся:
500 плахъ на . . . . . 300 р.
краски . . . . . 25 р.
ремонтъ и % на погашенiе основнаго капитала . . . . . 30 р.
закупка 700 дугъ, по 1 р. 75 к. за штуку . . . . . 875 р.
отправка до Москвы, съ доставкою дугъ на станцiю, по 15 к. за шт. . . . . . 180 р.
проѣздъ до Москвы самого производителя и пребыванiе тамъ въ теченiи двухъ недѣль . . . . . 45 р.
—————
Всего . . . . . 1455 р.
Значитъ, чистой прибыли отъ двухъ своихъ операцiй (производство и скупка) такой производитель получаетъ около 2745 р. Bсѣ затраты его равняются 36% валоваго дохода.
Доходъ сибирскаго торговца еще значительнѣе. Затраты производства у него те жѣ самыя, что и у московскаго торговца и измѣняются только въ двухъ статьяхъ: собственный проѣздъ до Томска и обратно ему обходится до 125 руб., отправка же дугъ до мѣста сбыта стоитъ 396 руб. Значитъ, всѣ затраты его равняются 1751 руб. Чистая же выручка его, полагая, что онъ продаетъ каждую дугу, въ среднемъ, по 7 руб., будетъ составлять около 6650 руб.
Мы уже видѣли, что всѣ такъ называемыя щепныя производства гибнутъ по нашимъ мѣстамъ вслѣдствiе увеличивающагося съ каждымъ годомъ недостатка въ сыромъ матерiалѣ. Обезлѣсенiе здѣшняго края роковымъ образомъ отражается на нихъ и въ концѣ концовъ приведетъ ихъ къ несомнѣнной гибели. Дужное же производство находится далеко не въ такихъ неблагопрiятныхъ условiяхъ, такъ какъ сырымъ матерiаломъ для него служитъ исключительно одна ракита, которую легко можно доставать даже въ безлѣсныхъ, степныхъ мѣстностяхъ, такъ какъ она въ изобилiи растетъ возлѣ всякихъ мочежинъ, рѣчекъ и овраговъ. При томъ же мы видѣли, что искусственное разведенiе ея не представляетъ никакихъ трудностей и давно уже — какъ говорятъ больше 20 лѣтъ — практикуется крестьянами съ промысловою цѣлью. Въ виду всего этого, конечное уничтоженiе лѣсовъ, угрожающее нашему краю, никоимъ образомъ не можетъ послужить причиною гибели дужнаго производства. Ему даже невозможно предсказать въ будущемъ переходъ въ болѣе крупную, капиталистическую форму, такъ какъ разведенiе ракиты отъ котораго оно всецѣло будетъ зависѣть, несомнѣнно, всегда останется въ рукахъ мелкихъ производителей крестьянъ, а это, конечно, исключаетъ всякую возможность капитализацiи дужнаго производства и оставляетъ широкiй просторъ развитiю мелкой кустарной формы.
Въ Корочанскомъ уѣздѣ, въ с. Шаховѣ и отчасти въ с. Сажномъ и Лѣскахъ, крестьяне занимаются добыванiемъ охры, которая залегаетъ здѣсь довольно толстымъ слоемъ отъ 5 до 7 верш., на глубинѣ отъ 11/2—3 саженъ. Ширину и длину слоя опредѣлить мудрено, но, вѣроятно, залежи охряныя здѣсь очень значительны, ибо упомянутыя три селенiя, гдѣ обнаружено присутствiе охры, составляютъ треугольникъ съ сторонами отъ 8 до 12 верстъ, и крестьяне здѣшнiе утверждаютъ, что на большой или меньшей глубинѣ краску можно найти на любомъ мѣстѣ этого треугольника. Когда роютъ колодезь въ которомъ нибудь изъ названныхъ селенiй, то всегда докапываются до слоя краски, и домохозяева, занимающiеся этимъ промысломъ, всегда участвуютъ при рытьѣ, откупая ту охру, которая найдена будетъ въ колодцѣ. Залежи эксплоатируются только въ томъ случаѣ, если они обнаружатся на небольшой глубинѣ — на 11/2—2 саженяхъ; дальше этого въ почву не углубляются, такъ какъ въ противномъ случаѣ, благодаря несовершенству способовъ добыванiя, работа дѣлается невыгодной. Благодаря этому обстоятельству, площадь эксплуатацiи не велика. Преимущественно добываютъ въ с. Шаховѣ въ 4 ярахъ, изъ коихъ одинъ проходить черезъ селенiе и занятъ крестьянскими усадьбами и выгономъ. Добыванiе охры ограничивается только четвертной землей; общественные же участки эксплуатацiи не подвергаются, ибо общество на своей землѣ никакихъ раскопокъ, кромѣ рытья колодцевъ, не допускаетъ. Тѣ промышленники у которыхъ нѣтъ собственныхъ залежей, арендуютъ ихъ у сосѣдей-односельчанъ, у которыхъ какимъ-либо путемъ обнаружились залежи охры на глубинѣ 1—2 саж. Арендная плата такой земли довольно высока — отъ 50 к. до 2 р. квадр. сажень.
Начало добыванiя охры по здѣшней мѣстности относится къ временамъ давнопрошедшимъ. Сначала бабы употребляли ее, вмѣсто глины, для окраски собственныхъ печей и избъ; для рынка-же ее стали добывать лишь лѣтъ 50—60 назадъ. Иницiаторомъ въ этомъ дѣлѣ былъ крестьянинъ с. Шахова, Захаръ Тюфановъ, который первый обратилъ серьезное вниманiе на охру, усовершенствовалъ технику ея производства и посредствомъ пережиганiя сдѣлалъ ее «настоящей краской». Такъ какъ производство это оказалось очень выгоднымъ, то скоро его переняли и другiе крестьяне с. Шахова. Особенно же расширился промыселъ съ проведенiемъ желѣзной дороги (Курско-Харьк.), такъ какъ съ этихъ поръ явилась возможность дешевле и скорѣе доставлять охру на главныя мѣста сбыта — въ Харьковъ и Курскъ.
Производство естественно распадается на два момента: добывaнie охры изъ земли и ея обработка (пережиганiе, перемалыванie etc.) Но тѣмъ не менѣе раздѣленiя труда въ производствѣ не существуетъ никакого; какъ добыванiе охры изъ земли, такъ и обработка ея во всѣхъ частяхъ производится постоянно однимъ и тѣмъ же работникомъ.
Производителей всѣхъ считается 19 чел. Работаютъ они всѣ самостоятельно, наемныхъ работниковъ никто не держитъ. Для добыванiя охры изъ земли кустари обыкновенно соединяются въ производительныя артели по 6—8 человѣкъ, такъ какъ одинъ человѣкъ былъ бы не въ состоянiи справиться съ этой работой. При этомъ, если копка производится на чужой землѣ, арендная плата вносится членами артели сообща, по равномѣрной раскладкѣ. Инструментъ у каждаго рабочаго — свой. Цѣль артели — только одно добыванiе охры изъ земли; на этомъ артель и кончается; окончательная обработка продукта производится уже каждымъ рабочимъ особенно, въ отдѣльности отъ прочихъ. Накопанная краска дѣлится между членами артели по-ровну.
Инструментъ, употребляющiйся кустарями при добыванiи охры — такой же какъ и у грабарей: желѣзный заступъ, ломъ etc.; всего инструмента у производителя на 2—4 руб. Самая работа производится слѣдующимъ образомъ: копаютъ сначала яму, въ квадратную сажень величиною. За верхнимъ слоемъ рыхлой земли слѣдуетъ обыкновенно каменный слой кремневой породы, подъ которымъ уже залегаетъ охра. Значитъ, чтобы добраться до нея, нужно проработать по крайней мѣрѣ цѣлый день, такъ какъ въ ямѣ, на пространствѣ 1 кв. сажени бываетъ обыкновенно до 100 пуд. кремня. Работаютъ при этомъ не всей артелью разомъ — это было бы невозможно при такой незначительной ямѣ — а по-смѣнно, по два—три человѣка, чередуясь черезъ каждые 3—4 часа.
Когда яма дѣлается на столько глубока, что выбрасывать землю становится невозможнымъ, устраиваютъ въ серединѣ ямы помостки, на которыя и выбрасываютъ землю. Человѣкъ, стоящiй на ней, выбрасываетъ ее наружу. Когда доходять до слоя охры, то ее тщательно очищаютъ отъ земли и песку, выламываютъ и вытаскиваютъ ведромъ; затѣмъ, съ помощью мѣрки, дѣлятъ между собою.
Изъ каждой ямы вынимаютъ 150—200 пудовъ охры. Нѣкоторые тотчасъ же сбываютъ ее въ сыромъ и необработанномъ видѣ, прямо изъ ямы, мѣстнымъ скупщикамъ, по 3—4 к. за пудъ. Такъ дѣлаютъ, напр., всѣ крестьяне с. Лѣсковъ и Сажнаго, принявшiеся за этотъ промыселъ еще весьма недавно и неумѣющiе перерабатывать охру такъ, чтобы она была годна для краски. Производители же с. Шахова обработываютъ охру обыкновенно сами, и нерѣдко сами же, помимо скупщиковъ отправляютъ ее къ мѣсту сбыта.
Послѣ того какъ охру вынутъ изъ ямы, ее смачиваютъ и тщательно мѣсятъ на доскахъ или въ плоскомъ корытѣ, стараясь при этомъ очистить отъ сора и песку, для чего перетираютъ руками всѣ комки такъ, что охра получаетъ въ концѣ концовъ видъ однообразнаго тѣста. Изъ этого тѣста дѣлаются комки, фунтовъ по 5—10, и складываются на открытомъ мѣстѣ для просушки. Обжигаютъ охру обыкновенно въ печахъ, которыя устраиваются гдѣ нибудь на склонахъ горы, на вспольи, за деревней; для этого вырывается яма, аршина въ 11/2—2 глубины и 12—16 вершковъ ширины. Перпендикулярно къ ней роется топка, затѣмъ яма тщательно выравнивается и обмазывается внутри охрой. Стоимость такой печи отъ 2—3 руб. Въ такую яму помѣщаютъ сразу обыкновенно пудовъ 25—30 охры въ высохшихъ комкахъ и обжигаютъ ее въ теченiи 8—10 часовъ. На обжиганiе при этомъ выходитъ возъ хворосту на 30—50 коп. Нѣкоторые же домохозяева обжигаютъ ее просто въ своихъ домашнихъ печахъ. Дровъ для такого обжиганiя требуется очень немного; при обыкновенной топкѣ въ домашней печи можно обжечь отъ 2—7 пуд. охры; значитъ, обжиганiе каждаго пуда обходится производителю maximum въ 1—2 коп. (топятъ въ большинствѣ случаевъ навознымъ кизякомъ). Цѣна обозженой охры на мѣстѣ — 7—13 коп. При обжиганiи она спекается кусками и получаетъ красный цвѣтъ, при чемъ теряетъ до 20% своего вѣса. Послѣ обжиганiя охру раскалываютъ молотками на мелкiе куски и перемалываютъ на вѣтряной мельницѣ, или толкутъ въ ступахъ, такъ какъ въ продажу она идетъ большею частiю въ порошкѣ. За перемолъ 1 мѣшка охры, въ 4—6 пудовъ, берутъ обыкновенно 10—12 коп.
Сбываютъ свой товаръ производители главнымъ образомъ въ Харьковѣ и отчасти въ Курскѣ. Сношенiя съ Харьковскими покупателями-заводчиками и купцами ведутся или непосредственно, для чего желающiе продать охру отправляются сами въ Харьковъ и въ Курскъ, или же письменно. При этомъ требуемое количество краски прямо доставляется по желѣзной дорогѣ, по заранѣе условленнной цѣнѣ. За отсутствiемъ же требованiя, нѣкоторые хозяева самостоятельно, на свой рискъ отправляютъ охру въ Харьковъ или Курскъ, гдѣ нанимаютъ для нее помѣщенiе и выжидаютъ спроса. Крупные производители, имѣющiе значительное количество семейныхъ работниковъ, отправляютъ по вагону, по два, мелкie же — по большей части продаютъ свою охру крупнымъ предпринимателямъ, доставляя имъ такимъ образомъ возможность наживать въ теченiе какихъ нибудь двухъ—трехъ недѣль вѣрныхъ 100% чистаго барыша на затраченный ими капиталъ. Только немногiе изъ нихъ сами отвозятъ свою охру на лошадяхъ или складываются по 2—3 товарища для нагрузки одного вагона до Харькова. Цѣна охры на Харьковскомъ и Курскомъ рынкахъ, по словамъ крестьянъ, 25—60 коп. за пудъ. Отправка охры до Харькова обходится, среднимъ числомъ, по 6 коп. съ пуда.
Теперь посмотримъ, какъ великъ заработокъ производителя. Работа производится только въ лѣтнiе мѣсяцы, въ свободное отъ полевыхъ занятiй время; значитъ, въ теченiе года кустарь посвящаетъ своему промыслу не болѣе 100 дней. Артель въ 6 человѣкъ хозяевъ-одиночекъ въ теченiе всего рабочаго сезона выроетъ отъ 20—30 ямъ. Стало быть, на каждаго работника сырой охры приходится около 730 пудовъ, или, за исключенiемъ 20%, которые теряются въ вѣсѣ при обжиганiи, — 584 пуда, на сумму (по 40 коп. за пудъ) 233 рубля. Расходы на добыванiе:
наемъ земли, за 8 ямъ . . . . . 10 р.
на обжиганiе . . . . . 6 р.
за помолъ, по 2 коп. съ пуда . . . . . 12 р.
за провозъ до Харькова, по 6 коп. съ пуда . . . . . 35 р.
ремонтъ и % на погашенiе основн. капитала . . . . . 2 р.
—————
Итого . . . . . 65 р.
Слѣдовательно, чистый заработокъ кустаря опредѣляется въ 168 руб. Затраты производства оставляютъ всего 27% валового дохода. Общее годовое производство всѣхъ 19 чел. кустарей равняется 11,096 пуд. на сумму 4436 рублей.
Въ заключенiе считаетъ нужнымъ сказать нѣсколько словъ объ одномъ безвозвратно погибшемъ кустарномъ промыслѣ, которымъ кормилось прежде цѣлое селенiе. Промыселъ этотъ — производство курительныхъ трубокъ которымъ занимались всѣ крестьяне д. Ясеневаго-Колодезя, Шопинской вол., Бѣлгородскаго уѣзда.
Въ недавнее время производство это составляло главный источникъ существованiя ясеневскихъ обывателей. Получивши отъ владѣльца ничтожный, дарственный земельный надѣлъ, они всѣ набросились на это занятiе, которое, благодаря близости города, оказалось очень выгоднымъ. Лѣсъ для трубокъ они брали у сосѣднихъ помѣщиковъ и при томъ по очень дешевой ценѣ, такъ какъ, по оригинальному отзыву крестьянъ, «тогда не знали цѣны ему», а, между тѣмъ, трубки, вслѣдствiе большаго спроса на нихъ, стоили на мѣстномъ рынкѣ очень дорого: въ мелочныя лавки ихъ сбывали по 5—6 рублей за сотню. Когда прошла здѣсь желѣзная дорога (Курско-Харьковская, въ концѣ шестидесятыхъ, годовъ), то владѣльцы «узнали цѣну» лѣсамъ и дерево значительно поднялось въ цѣнѣ. Но это внезапное повышенiе цѣнъ на матерiалъ для производства, отразившись, конечно, отрицательнымъ образомъ на заработкѣ трубочниковъ-производителей, тѣмъ не менѣе не могло совершенно уничтожить производство, потому что въ общемъ итогѣ производитель терялъ на сотнѣ всего нѣсколько копѣекъ. Трубочники продолжали работать, не смотря на повышенiе цѣны на дерево. Роковымъ образомъ подѣйствовалъ на трубочное производство новый табачный уставъ 1882 года, согнавшiй съ рынка листовой табакъ. Принужденные курить корешки, вмѣсто прежней листовой махорки, потребители перестали совсѣмъ покупать трубки, потому что изъ трубки курить корешки неудобно. Теперь вездѣ, и по деревнямъ, и по городамъ, пошло среди простаго народа такъ называемое «копытце», т. е. свернутая изъ бумаги трубочка, въ которую насыпается табакъ. Для этой цѣли употребляютъ и газетную, и писчую, и даже оберточную, сѣрую бумагу, — ничѣмъ не брезгаютъ, что подъ руку попадетъ, что только удается достать у лавочника, у священника, въ волостномъ правленiи…
Это обстоятельство окончательно убило производство курительныхъ трубокъ, и ясеневцы съ сожалѣнiемъ должны были бросить свое занятiе и перейти къ отхожимъ промысламъ и батрачинѣ.
Всѣхъ семей, занимавшихся производствомъ трубокъ, въ Ясеневомъ Колодезѣ считалось 13, съ 17 чел. работниковъ.
Теперь посмотримъ, насколько дѣйствительно былъ выгоденъ этотъ промыселъ.
Расходы производства на каждую сотню трубокъ у производителя составляли:
дерева на . . . . . 20 к.
жести на . . . . . 16 „
1/4 фун. клею . . . . . 8 „
коноплянаго масла (для смазыванiя трубокъ, вмѣсто лака) . . . . . 10 „
—————
Итого . . . . . 54 к.
Дерево покупалось какъ мы уже говорили, у сосѣднихъ владѣльцевъ—помѣщиковъ, жесть и клей — въ г. Бѣлгородѣ (6 верстъ), конопляное масло у большинства промышленниковъ было свое.
Работа ведется — правильнѣе велась — только зимою, въ свободное отъ полевыхъ работъ время. Всѣхъ рабочихъ дней въ году у трубочника было около 140.
Въ день трубочникъ работалъ до 20 штукъ трубокъ; стало быть, годовое производство каждаго равнялось 2800 шт., на сумму 140 руб., полагая, что каждая сотня продавалась 5 руб. Общiй же итогъ годоваго производства всѣхъ 17 рабочихъ трубочниковъ равняется 47,600 шт., на сумму 2,380 руб.
Инструменты трубочника очень просты, такъ что на ремонтъ ихъ и на погашенiе основнаго капитала нужно положить не болѣе 6 коп. съ сотни. Стало быть, всѣ затраты производства составляли 60 коп., или 12% валоваго заработка производителя. Годовой же чистый заработокъ трубочника равнялся 123 руб.
Заработокъ — просто завидный, сравнительно съ заработкомъ курскихъ промышленниковъ другихъ видовъ обрабатывающей промышленности. Трубочники зарабатывали, по этому расчету, вдвое больше гончаровъ, втрое больше сапожниковъ etc. Но, повторяемъ, заработокъ этотъ въ настоящее время отошелъ въ область сладкихъ преданiй и воспоминанiй. Теперь трубочники были бы рады-радешеньки работать не только по 5, но даже по 3, по 2 рубля за сотню, но даже и по этой цѣнѣ они не могутъ найти заказовъ, потому что на ихъ издѣлiя совсѣмъ нѣтъ спроса, некому брать ихъ, не стало потребителя.
Впрочемъ, нынѣшней осенью, не задолго до производства подворной переписи агентами земскаго статистическаго бюро, какой-то лавочникъ изъ Бѣлгорода заказалъ Ясеневцамъ нѣсколько тысячъ трубокъ по полтора рубля за сотню. Не смотря на такую неслыханную, баснословно дешевую цѣну, наши трубочники съ радостью взяли этотъ заказъ, вынули свои залежавшiеся инструменты и принялись дѣлать трубки. Но ихъ сильно мучило опасенie, что этотъ заказъ уже будетъ послѣднимъ…
Нѣтъ сомнѣнiя, что спецiальныя культуры разнаго рода, издавна распространившiяся по нѣкоторымъ мѣстамъ, имѣютъ очень важное значенiе въ экономической жизни нашего крестьянскаго населенiя,— особенно же у насъ здѣсь, въ черноземной полосѣ, гдѣ населенiе носитъ почти исключительно земледѣльческiй характеръ. Въ виду всего этого статистическое бюро считаетъ необходимымъ сгруппировать и обнародовать сведенiя о существующихъ въ Курской губ. земледѣльческихъ культурахъ, собранныя агентами бюро во время производства мѣстныхъ статистическихъ изслѣдованiй. Въ I томѣ «Общаго Отдѣла», выпущенномъ въ февралѣ мѣсяцѣ текущаго 1885 г., уже были помѣщены нами изслѣдованiя о двухъ важнѣйшихъ спецiальныхъ культурахъ здѣшняго края — о конопляно-пеньковомъ и табачномъ производствахъ. Теперь же намъ остается сказать еще о наиболѣе распространенныхъ въ Курской губ. спецiальныхъ культурахъ — разведенiи лука, подсолнуховъ, свекловицы и картофеля.
Культура лука въ большихъ размѣрахъ существуетъ въ нашей губернiи изъ изслѣдованныхъ уѣздовъ только въ Грайворонскомъ и отчасти въ Бѣлгородскомъ. Въ первомъ она имѣетъ строго очерченныя границы, особый районъ, который вьется узкой лентой по теченiю р. Ворсклы и отчасти по р. Ворсклицѣ, впадающей въ нее. Почва здѣсь, какъ увѣряютъ крестьяне, обладаетъ какими то особыми качествами, въ высшей степени благопрiятными для луковичной культуры. Такъ какъ разведенiе лука — занятiе очень выгодное и къ тому же мало отнимающее времени, то крестьяне другихъ окрестныхъ деревень въ Грайворонскомъ уѣздѣ — Ивановской-Лисицы, напр., с. Становаго, хут. Акулиновки etc., пробовали разводить лукъ на своихъ земляхъ, но, не смотря на всѣ свои старанiя, не могли добиться такихъ благопрiятныхъ результатовъ, какихъ достигаютъ, при незначительныхъ сравнительно усилiяхъ и затратахъ, тѣ селенiя, которыя лежатъ при рр. Ворсклѣ и Ворсклицѣ. Въ сл. Борисовкѣ, изъ общаго количества 1544 дворовъ, луководствомъ занимаются не болѣе 100 семей,— именно тѣ, чьи огороды подошли къ самой Ворсклѣ; другiя же семьи, при всемъ желанiи, не могутъ культивировать лукъ на своихъ усадьбахъ и поляхъ, потому что вдали отъ Ворсклы онъ совсѣмъ не родится. Полоса земли удобная для разведенiя лука, по словамъ крестьянъ, идетъ вдоль Ворсклы по всему ея протяженiю (лѣвый берегъ), простираясь въ ширину саженъ на 70—300, — не болѣе. Какими особыми свойствами обладаетъ почва прибрежья Ворсклы — намъ неизвѣстно, потому что почвенныхъ и химическихъ изслѣдованiй здѣсь никогда произведено не было; мы можемъ только констатировать тотъ фактъ, что огороды, гдѣ сѣется лукъ, лежатъ всегда въ низменномъ мѣстѣ, и почва въ нихъ — черноземъ съ значительной долей песку.
Въ Бѣлгородскомъ уѣздѣ культура лука существуетъ только въ Старогородской, Пушкарской и Томаровской вол.
Родоначальникомъ луководства въ обоихъ южныхъ уѣздахъ является с. Стригуны, которое и до сихъ поръ остается главнымъ центромъ всего луковичнаго района. Разведенiемъ лука на продажу заниматься въ этомъ селѣ стали давно, — «изъ предковъ такъ повелося», какъ говорятъ сами стригуновцы. Съ теченiемъ времени, видя, что с. Стригуны «богатѣетъ лукомъ», начали мало-по-малу приниматься за это же дѣло и сосѣднiя селенiя, лежащiя по Ворсклѣ. Такимъ образомъ культура лука стала распространяться и къ западу, и къ востоку отъ Стригуновъ и захватила еще два селенiя нынѣшней Стригуновской волости — д. Порубежную и с. Серетино, три деревни Крюковской — Порубежную, Теплую и Мощеную, слоб. Борисовку съ Краснымъ Кутомъ, слоб. Казацкую и Поваляевку (подъ г. Хотмыжскомъ), с. Дорогощу, Дунайку и Мощеную. Всего въ настоящее время занимаются промышленнымъ луководствомъ 13 деревень и селъ въ Грайворонскомъ у. и 5 селенiй въ Бѣлгородскомъ.
Земли засѣвается лукомъ больше всего въ с. Стригунахъ: 20 домохозяевъ здѣсь сѣютъ луку по 1 десятинѣ, остальные же — отъ 5—20 тридцатныхъ саженъ на дворъ. Всего, стало быть, засѣвается лукомъ въ Стригунахъ около 250 десятинъ.
Въ другихъ мѣстахъ его сѣютъ, среднимъ числомъ, не болѣе, какъ по 1/8—1/6 дес. на дворъ. Всего же, по всѣмъ деревнямъ въ обоихъ указанныхъ уѣздахъ, лукомъ засѣвается около 400 десятинъ (Лукъ сѣютъ, кромѣ того, еще въ Высоковской и Солохинской вол., но въ такомъ незначительномъ количествѣ, что намъ при изслѣдованiи невозможно было даже приблизительно опредѣлить площадь посѣва въ этихъ двухъ волостяхъ).
Сѣмена у производителей всегда свои. Для этого они ежегодно запускаютъ на грядахъ нѣсколько луковицъ со «стрѣлами», изъ которыхъ осенью получаются сѣмена.
Хлопотъ за лукомъ довольно много, хотя ихъ, по словамъ крестьянъ, «какъ будто и не видать совсѣмъ въ хозяйствѣ». Объясняется это просто тѣмъ, что уходъ за лукомъ во все время его произрастанiя — посадка, полка и собиранiе, — всѣ эти работы исполняются женщинами и дѣвушками—подростками; мужикъ самъ ихъ совсѣмъ не видитъ, занятый другими работами по хозяйству. Единственная работа, которая исполняется при этомъ хозяиномъ-мущиною, заключается въ томъ, что онъ съ весны перепашетъ два раза землю, предназначаемую подъ лукъ. Впрочемъ, подъ лукъ землю пашутъ только бѣлгородскiе, томаровскiе луковники; стригуновцы же и др. грайворонскiе крестьяне, занимающiеся культурой лука, предпочитаютъ, въ большинствѣ случаевъ, сѣять лукъ въ грядахъ и потому не пашутъ, а копаютъ землю заступами.
Лукъ особенно хорошо родится, по отзывамъ крестьянъ, на низинахъ, во время весенняго половодья затопляемыхъ водою. Но во всякомъ случаѣ, культура лука немыслима безъ навоза. Въ низменныхъ мѣстахъ, съ влажной болотистой почвой, на 1 дес. требуется подъ лукъ, по крайней мѣрѣ, 900—1000 пуд. навоза, такъ какъ онъ, наравнѣ съ прядильными и масличными растенiями, принадлежитъ, по опредѣленiю Пабста, къ растенiямъ сильно истощающимъ почву. На покатостяхъ и возвышенностяхъ навоза кладется подъ лукъ обыкновенно гораздо меньше, отъ 400—600 пуд., потому что если положить больше, то, по увѣренiю крестьянъ, лукъ можетъ выгорѣть.
Эта-то потребность въ навозѣ для разведенiя лука и служитъ причиною того, что культура его за послѣднiе годы стала нѣсколько съуживаться и уменьшаться, не смотря на сравнительную выгодность ея для производителей. Уменьшенiе размѣровъ луковичныхъ плантацiй было замѣчено даже нѣкоторыми корреспондентами Департамента Земледѣлiя и Сельской Промышленности, какъ объ этомъ свидѣтельствуютъ спецiальныя изданiя этого учрежденiя («Сельско-хоз. и статист. свѣдѣнiя» Вып. 1-й, 1884 г.). Это уменьшенiе площади луковичныхъ плантацiй произошло отъ двухъ главныхъ причинъ:
1) отъ уменьшенiя абсолютнаго количества скота у крестьянъ, и
2) отъ уменьшенiя количества навоза, которое доставалось прежде на долю плантацiй, такъ какъ здѣшнему крестьянину въ настоящее время приходится все усерднѣе и усерднѣе унаваживать свои поля, въ виду ихъ крайняго истощенiя. Еще очень недавно, всего какихъ-нибудь 10—15 лѣтъ назадъ, крестьяне южной части Грайворонскаго уѣзда клали весь свой навозъ не подъ хлебныя злаки, которые и безъ того хороши родились,— а подъ лукъ и подсолнухи, а что оставалось отъ этого — валили въ овраги и ямы. Но теперь вездѣ этотъ порядокъ замѣнился новымъ; варварская культура, не возвращавшая пахотной землѣ отнятыхъ у нея элементовъ, довела землю до того, что она стала родить хлѣбъ не болѣе, какъ самъ 3—4. При такихъ условiяхъ, крестъянинъ здѣшнiй volens-nolens долженъ былъ приняться за умъ и вмѣсто того, чтобы класть весь свой навозъ подъ лукъ, или забрасывать его куда попало — началъ вывозить его въ поле, на свои полосы, потому что годъ отъ году уменьшающiеся урожаи грозили ему близкой хронической голодовкой. Въ какомъ-нибудь селѣ Дорогощѣ, 10 лѣтъ тому назадъ, крестьяне не знали куда дѣваться съ навозомъ и только часть его утилизировали, удобряя свои подсолнуховыя и луковичныя плантацiи, остальное-же все валили въ обрывъ, на берегъ р. Ворсклы, не далеко отъ села; теперь же всякаго, кто сталъ бы валить такъ свой навозъ, назвали бы здѣсь прямо дуракомъ. Въ настоящее время большая часть навоза, по крайней мѣрѣ 3/4 его, уходитъ на поля подъ хлѣбные злаки; остатки-же употребляются на удобренiе плантацiй спецiальныхъ культуръ. Крестьяне дорогощанскiе говорятъ, что въ прежнее время они валили подъ лукъ около 1000 пудовъ на десятину, теперь же на десятину луковичныхъ плантацiй не приходится и 400 пудовъ. Вслѣдствiе этого, немудрено, что площадь луковичныхъ плантацiй за послѣднее время уменьшилась. Этому же способствуетъ и абсолютное уменьшенiе скота у крестьянъ—производителей, вслѣдствiе увеличенiя площади пахотныхъ земель насчетъ пастбищъ и покосовъ (см. «Общiй Сборникъ», т. I. Промыслы, стр. 3—4). Изъ покосовъ въ настоящее время не распахано только то, что уже совершенно распахать было невозможно — болотины и заливные луга, такъ что, въ среднемъ, покоса осталась по Грайворонскому и Бѣлгородскому уѣздамъ, не болѣе какъ по 1/2 дес. на надѣльный дворъ. Если съ десятины крестьянинъ по здѣшннмъ мѣстамъ накашиваеть около 100 пуд., то съ 1/2 дес. онъ соберетъ не болѣе какъ 50 пудовъ, да и то при хорошемъ урожаѣ, бывающемъ далеко не каждый годъ. При такихъ условiяхъ, крестьянину невозможно, разумѣется, прокормить большое количество скота; онъ долженъ — даже при возможности прiарендовать часть покоса — довольствоваться 2, maximum, 3 головами крупного скота на 1 надѣльный дворъ; а 3 головы крупнаго скота даютъ, какъ извѣстно, всего около 1600 пудовъ навоза (Сельско-хоз. календарь Баталина) — количество, котораго едва едва хватитъ на среднее удобренiе 11/2 дес. озимаго и не болѣе, какъ 0,2 дес. луковичныхъ плантацiй.
Луковныя сѣмена сѣютъ сначала не прямо на грядахъ, а въ особыхъ широкихъ, но не глубокихъ плетушкахъ, наполненныхъ землею. Земля въ плетушкахъ должна быть влажная и теплая. Ее берутъ обыкновенно съ усадьбы или огорода еще за день или за два до посѣва луковныхъ семянъ и отогрѣваютъ въ избѣ, на голбцѣ, судницѣ, или просто разставляютъ для этого на лавкахъ. Послѣ посѣва сѣмянъ, плетушки подвѣшиваются къ потолку, на 1/2—3/4 аршинномъ разстоянiи отъ него; для этого нарочно придѣлываются особыя жерди, проходящiя поперекъ всей избы. Дѣлается это для того, чтобы предохранить посѣянныя сѣмена отъ влiянiя сырости и холода, такъ какъ, если не позаботиться объ этомъ, то лукъ, выросшiй изъ этихъ сѣмянъ, будетъ мелкiй, невкусный и всѣ его растительныя силы обратятся на развитiе верхней, надземной зеленой части растенiя — «стрѣлки». Сѣмена остаются въ плетушкахъ въ теченiи 5—7 дней; въ это время ихъ тщательно каждый день поливаютъ. Затѣмъ, когда они покажутъ ростокъ,— ихъ пересаживаютъ въ гряды, на усадьбы. На 1 дес. высѣвается обыкновенно около 50 пудовъ луку. Разстоянiе, которое оставляется при этомъ между корнями, равняется приблизительно 3—4 вершкамъ.
Какъ растенiе нѣжное и прихотливое, лукъ требуетъ за собой большаго ухода: если нѣтъ дождей, его слѣдуетъ обязательно черезъ день поливать, иначе онъ «зачичеревѣетъ», какъ говорятъ крестьяне, засохнетъ или «пуститъ изъ себя смолу» (специфическая болѣзнь лука, при которой онъ теряетъ свою сочность и вкусъ). Кромѣ того, чрезъ каждые 3, а въ мокрую, дождливую погоду и черезъ 1—2, дня его необходимо пропалывать, въ предупрежденiе того, чтобы онъ не заглохъ отъ сорныхъ травъ.
Урожай лука зависитъ отъ качества почвы и отъ ухода за нимъ, потому онъ всегда болѣе или менѣе постояненъ. Въ среднемъ, по разнымъ мѣстамъ, урожай опредѣляется въ 1000—1400 пудовъ, или, круглымъ счетомъ, въ 1200 пудовъ съ 1 десятины.
Послѣ сбора лукъ, тщательно очищается отъ приставшей къ нему земли, моется въ прудѣ или рѣке и затѣмъ связывается «вѣнчиками», по 18—20 луковицъ вмѣстѣ, наплетенныхъ на болотный «люстикъ». Вѣсу въ такомъ вѣнчикѣ отъ 3—5 фун., смотря по величинѣ луковицъ.
Сбываютъ лукъ или на мѣстѣ, мѣстнымъ-же или прiѣзжающимъ сюда скупщикамъ, или развозятъ по сосѣднимъ базарамъ и ярмаркамъ, и здѣсь продаютъ его непосредственно потребителямъ; для этого ѣздятъ даже въ Харьковъ, Грайворонъ, Бѣлгородъ. Продаютъ его или вѣнчиками, или пудами. За 1000 вѣнчиковъ (90—100 пудовъ) платится обыкновенно отъ 20—45 рублей. Во время же неурожая на лукъ, цѣна на него поднимается и бываетъ втрое, вчетверо выше показанной. Въ 1884 г. онъ продавался, напр., по 80 коп. за пудъ (стало быть, по 80 рубл. за 1000), единственно благодаря неурожаю 1883 года.
Это — цѣна луку на мѣстѣ. На рынкахъ же, куда онъ привозится производителями, цѣна на него повышается сообразно разстоянiю рынка отъ мѣста производства. Въ Харьковѣ, напр., тотъ же пудъ, который продается въ Стригунахъ и въ Старогородской волости, Бѣлгородскаго у. за 20 коп., стоитъ уже 45—50, въ Грайворонѣ — 30—50, тоже и въ Обояни, и въ Бѣлгородѣ; въ Таганрогѣ и Ростовѣ-на-Дону — 11/2 рубля и т. д.
Скупщиками лука являются нѣкоторые изъ мѣстныхъ же крестьянъ—стригуновцевъ, старогородцевъ etc. Закупая лукъ у своихъ сосѣдей, они отправллютъ его, съ ближайшихъ станцiй Курско-Харьковской ж. д.— Веселой и Козачьей Лопани на югъ — преимущественно въ Ростовъ-на-Дону и Таганрогъ. Скупка лука продолжается всю зиму, съ октября до самой масляницы. Нѣкоторые скупщики ведутъ дѣло скупки и отправки товара исключительно сами отъ себя; при чемъ, управляются силами своей семьи, или нанимаютъ 2—3 чел. особыхъ прикащиковъ. Но такихъ немного. Торговля лукомъ — дѣло настолько сложное, что одному углядѣть за всѣмъ невозможно; а между тѣмъ, по самой сущности этой торговли, тутъ вездѣ требуется строгiй хозяйскiй глазъ. Въ виду этого, стригуновскiе скупщики-торговцы лукомъ, соединяются обыкновенно въ артели по 3—4 чел. и ведутъ торговлю сообща, участвуя въ ней поровну, какъ личнымъ трудомъ, такъ и капиталами. Изъ членовъ артели одинъ или двое остаются на мѣстѣ для скупки лука и отправки его на ближайшую станцiю; другой постоянно находится здѣсь, на станцiи, и отправляетъ лукъ, по мѣрѣ его накопленiя, въ Ростовъ и Таганрогъ по адресу третьяго товарища, который уѣзжаетъ туда для прieмки еще съ осени, при самомъ началѣ скупки лука. Въ теченiе зимы артель такимъ образомъ отправитъ нѣсколько вагоновъ луку. Прiемщикъ въ Таганрогѣ сбываетъ лукъ тамошнимъ торговцамъ-скупщикамъ, или прямо непосредственно потребителямъ по 1 р. 40 к. и по 1 р. 60—75 к. за пудъ. Если предположить, что провозъ по желѣзной дорогѣ каждаго пуда луку обходится въ 50 коп., то у артели скупщиковъ-торговцевъ все таки остается солидная премiя съ каждаго пуда.
За удовлетворенiемъ потребности въ лукѣ мѣстныхъ рннковъ Ростова и Таганрога, у прiемщика почти каждый годъ остается еще нѣсколько десятковъ или даже сотенъ тысячъ пудовъ непроданнаго луку. Вслѣдствiе этого, въ концѣ февраля или вначалѣ марта, лишь только откроется судоходство, онъ перевозить весь оставшiйся у него лукъ къ пристани и выжидаетъ перваго парохода въ Батумъ, въ Закавказье и Арменiю, или даже въ Константинополь. Затѣмъ нагружаетъ весь лукъ на пароходъ и отправляется вмѣстѣ съ нимъ туда же. Не зная тамошняго языка, тѣмъ не менѣe купецъ-лукоторговецъ обыкновенно скоро распродаетъ свой товаръ и ворочается домой съ большими барышами.
Продавая лукъ, прiемщикъ денегъ у себя не оставляетъ, но находитъ болѣе благоразумнымъ посылать ихъ, по мѣрѣ выручки, домой, оставшимся тамъ товарищамъ, потому что «мало ли что на чужой—то сторонѣ можетъ случиться», да и товарищи-артельщики этого требуютъ и хотя въ прiемщики всегда выбирается человѣкъ безусловно честный и опытный, тѣмъ не менѣе товарищи, посылая его туда, наказываютъ, чтобы онъ всѣ вырученныя деньги безъ замедленiя присылалъ имъ. Плутовства или мошенничества какого обыкновенно въ такихъ артеляхъ не бываетъ, потому что люди подбираются «на знати», т. е. хорошо зная и внолнѣ довѣряя другъ другу. Впрочемъ, говоря это, мы не беремъ на себя смѣлость ручаться за абсолютную честность членовъ артели. Кто знаетъ,— можетъ быть тутъ и бываютъ какiя-нибудь неправильности со стороны ихъ въ ущербъ общему, артельскому интересу; можетъ быть, прiемщикъ въ Ростовѣ-на-Дону въ прошлый годъ, напр., сбывалъ лукъ не по 1 руб. 60 коп. за пудъ, какъ онъ показалъ артели при отчетѣ, а по 1 руб. 65—70 коп.,— кто его усчитывать станетъ, дѣло заглазное. Но если такiя, ничтожныя сравнительно злоупотребленiя и бываютъ въ артели со стороны отдѣльныхъ ея членовъ, то они, во всякомъ случаѣ, причиняютъ артели вредъ не особенно значительный. Злоупотребленiй же болѣе крупныхъ въ такихъ артеляхъ, по общимъ отзывамъ никогда не бывало, хотя такимъ порядкомъ торговля ведется уже давно,— по отзывамъ крестьянъ, еще «до Севастопольской войны такъ было», и не смотря на то, что у прiемщика въ иную пору бываетъ въ карманѣ гораздо больше денегъ, чѣмъ подъ замкомъ иного кассира.
Деньги, вырученныя отъ продажи лука, дѣлятся между всѣми участниками поровну — если капиталы, затраченные ими на покупку лука были равные; если же въ это дѣло вложили не всѣ поровну, а каждый по мѣрѣ силъ, то выручка разбивается между артельщиками смотря по тому, какой капиталъ внесъ каждый изъ членовъ артели въ общее предпрiятie.
Теперь намъ слѣдуетъ опредѣлить общую сумму годоваго производства лука въ указанныхъ двухъ уѣздахъ. Если всей земли ежегодно засѣвается 400 дес., то сбирается съ нихъ, стало быть, около 480,000 пудовъ, на сумму,— считая по мѣстной цѣнѣ въ 25 коп. за пудъ,— 110,000 рублей. Но, конечно, не весь лукъ идетъ на продажу; часть его потребляется самими производителями, которые, замѣчу мимоходомъ, по привычкѣ, большiе охотники до него и истребляютъ его въ большомъ количествѣ. Если положить на потребленiе каждой семьи въ годъ 7 пудовъ, то всѣ производители потребляютъ, стало быть, около 6000 пудовъ лука, на сумму 1500 рублей. Если исключить это количество изъ общей суммы годоваго производства, то окажется, что крестьянами луковичнаго района на рынокъ ежегодно доставляется лука 454000 пуд., на сумму 108,500 рублей.
Культура подсолнуховъ развита въ южныхъ уѣздахъ Курской губернiи — въ Грайворонскомъ Корочанскомъ, Новооскольскомъ и Бѣлгородскомъ (Мы беремъ здѣсь, точно также какъ и вездѣ въ другихъ мѣстахъ своего очерка, только одни изслѣдованные и описанные Стат. Бюро уѣзды). Занимаются ею почти исключительно одни однодворцы, крестьяне четвертнаго права; крестьяне же бывшie помѣщичьи всѣхъ разрядовъ подсолнуховъ совсѣмъ на сѣютъ, по малоземелью и недостатку навоза. Впрочемъ, и изъ однодворцевъ въ указанныхъ уѣздахъ культурой подсолнуховъ занимаются далеко не всѣ, потому что большая часть четвертниковъ въ экономическомъ отношенiи стоитъ ничуть не выше крестьянъ помѣщичьихъ. «Были мы когда-то панами, а теперь — сума за нами», юмористически подтруниваютъ однодворцы надъ своимъ незавиднымъ положенiемъ. Увеличившiеся среди нихъ, семейные раздѣлы и непомѣрное дробленiе земельныхъ родовыхъ участковъ низвели большинство ихъ со степени зажиточности и вполнѣ уравняли ихъ съ бывшими помѣщичьими. Это большинство едва—едва можетъ прокормить себя своимъ хлѣбомъ, собраннымъ со своей полосы; подати же и повинности уплачиваетъ только при помощи стороннихъ занятiй и отхожихъ заработковъ. Удѣлить хотя незначительную часть своей земли подъ какую бы то ни было спецiальную культуру, вродѣ подсолнуховъ, большинство это рѣшительно не въ состоянiи, потому что земли и безъ того мало, — тѣмъ болѣе, что подсолнухи требуютъ сильнаго удобренiя, и, стало быть, значительнаго количества скота, тогда какъ хлѣбные злаки довольствуются на здѣшнихъ жирныхъ почвахъ самымъ слабымъ удобренiемъ. Вслѣдствie всего этого, и изъ четвертныхъ крестьянъ указанныхъ мѣстностей, не болѣе 1/3 наличнаго числа домохозяевъ занимаются культурой подсолнуховъ.
Всего по указаннымъ четыремъ уѣздамъ подсолнухами засѣвается около 5000 десятинъ.
Культура эта возникла давно, по отзывамъ крестьянъ — еще задолго до освобожденiя; но особенно сильно развиваться она стала только за послѣднее время, послѣ проведенiя желѣзной дороги, такъ какъ теперь спросъ на здѣшнiе подсолнухи значительно возросъ, сравнительно съ тѣмъ, что было до половины шестидесятыхъ годовъ. До того времени здѣшнiй подсолнухъ могъ сбываться только на мѣстныхъ рынкахъ и потреблялъ его только здѣшнiй—же обыватель, городской и сельскiй, который въ силу тѣхъ или иныхъ причинъ, не могъ завести собственной плантацiи; теперь же съ проведенiемъ желѣзнаго пути, нашъ Грайворонскiй и Корочанскiй подсолнухъ пошелъ и на югъ, до Харькова и Полтавы, на тамошнiе масляные заводы, и на сѣверъ, до Курска, Орла и даже до Москвы. Спросъ на подсолнухи увеличивается съ каждымъ годомъ, и будь у здѣшняго крестьянина достаточное количество земли,— культура эта, несомнѣнно, сдѣлалась бы важнѣйшимъ источникомъ ихъ благосостоянiя.
Сѣмена подсолнуховъ у производителей всегда свои, покупаютъ ихъ весьма рѣдко. На 1 дес. подсолнуховъ высѣвается обыкновенно около 11/3 четвериковъ, или приблизительно 20 фунтовъ. Сѣются они всегда въ озимомъ полѣ, наряду съ озимой рожью; посѣвъ производится поздней весной, почти въ одно время со льномъ и коноплей (въ началѣ мая). Перiодъ произрастанiя подсолнуховъ равняется обыкновенно 21—22 недѣлямъ, такъ что снимать съ поля ихъ приходится въ концѣ сентября, а въ иные годы даже и въ началѣ октября. Въ теченiе лѣта ихъ полютъ два раза — въ сухое время, и 3—4 раза — въ сырое, дождливое лѣто. Вытряхиванiе зеренъ или «молотьба», какъ говорятъ крестьяне, производится вмѣстѣ со сборомъ, тутъ же на полѣ, на нарочно расчищенномъ и хорошо утрамбованномъ для этого мѣстѣ, аршина въ 4—5 квадр. Выбиваютъ зерно тоненькими палочками; работа эта настолько проста и легка, что ее съ успѣхомь могутъ производить даже маленькiя дѣвочки 9—10 лѣтъ. Какъ полка такъ и «молотьба» производятся исключительно силами своей семьи; работницъ нанимаютъ рѣдко, а если и нанимаютъ, то больше расплачиваются хлѣбомъ, а не деньгами.
Съ 1 дес. сбирается подсолнуховъ въ хорошiй годъ 40—45 пудовъ (отъ 45—53 четвериковъ), въ плохой — 10—15 пудовъ; среднимъ же числомъ, въ годъ снимается съ десятины около 30 пудовъ зеренъ. Изъ этого числа около 2 пудовъ крестьянами оставляется для себя, на удовлетворенiе потребности своей семьи; остальные же 28 пуд. сбываются на продажу.
Для сбыта зеренъ нѣкоторые домохозяева сами ѣздятъ въ ближайшiе города и торговые центры и здѣсь продаютъ ихъ прямо съ возовъ, или сбываютъ въ лавки мѣстнымъ торговцамъ. Пудъ зеренъ въ городѣ стоитъ отъ 90 коп. до 1 руб. 20 коп. Большинство же крестьянъ сбываютъ свои подсолнухи деревенскимъ скупщикамъ, которые, тотчасъ же послѣ уборки подсолнуховъ, съ первыхъ чиселъ октября, начинаютъ разъѣзжать по деревнямъ и наперерывъ другъ передъ другомъ скупаютъ зерна у крестьянъ. На мѣстѣ зерно стоитъ гораздо дешевле, чѣмъ на городскомъ рынкѣ — 50—70 коп. пудъ, выше никогда не поднимается. Каждый скупщикъ набираетъ обыкновенно отъ 1000—5000 пуд. зерна.
Закупивъ зерно, скупщики въ свою очередь пожидаютъ городскихъ купцовъ, которые, съ установленiемъ зимняго пути, наѣзжаютъ къ нимъ изъ Обояни, Рыльска, Курска, Бѣлгорода и Харькова. Они берутъ зерно у скупщиковъ уже по 1 р. — 1 р. 20 к. за пудъ. Такимъ образомъ, скупщики съ каждаго пуда перекупленнаго имъ зерна получаютъ барыша 50—70 коп., т. е. ровно столько же, сколько получаетъ и самъ производитель, съ тою только разницею, что производитель за 50—70 коп. потратитъ массу времени и труда, пожертвуетъ лучшей полосой своей земли, тогда какъ скупщикъ получаетъ шесть гривенъ съ пуда почти безъ всякаго труда, если не считать расходовъ на перевозку подсолнуховъ отъ производителей къ себѣ домой; но эти расходы во всякомъ случаѣ не могутъ быть велики, такъ какъ радiусъ района скупки каждаго торговца никогда не превышаетъ 20—25 верстъ; доставка 1 пуда зерна отъ производителей до своего дома обходится обыкновенно скупщику не дороже 3—5 коп. съ пуда. Другихъ расходовъ они никакихъ не знаетъ и получаетъ такимъ образомъ на свой затрачиваемый капиталъ около 100% чистаго барыша. Сами скупщики подсолнуховъ большею частiю не сѣютъ; они занимаются спецiально только ихъ торговлею, предоставляя другимъ производить товары для ихъ торговыхъ оборотовъ.
Общая сумма производства равняется 30 пуд. х 5000 дес. = 150.000 пудовъ, на сумму (по мѣстнымъ цѣнамъ) 60 х 150,000 = 90.000 руб. — Затраты производства на 1 дес. составляютъ:
1 дес. земли въ озимомъ полѣ . . . . . 18 р.
двойная вспашка съ бороньбой и сѣвомъ . . . . . 4 „
навоза на . . . . . 4 „ 69 к. (Цѣна навоза взята нами мѣстная; въ Грайворонскомъ уѣздѣ Головчанскiй свеклосахарный заводъ Роттермундъ и Вейссе покупаютъ навозъ у крестьянъ окрестныхъ деревень по 7 коп. за возъ)
2 раза прополоть (10 женск. дней) . . . . . 2 „ — „
срѣзать и обмолотить (18 женск. дней) . . . . . 3 р. 60 к.
свозить съ поля въ амбаръ (2 конныхъ дня) . . . . . 1 „ 50 „
—————
Итого . . . . . 33 р. 79 к.
Впрочемъ, крестьяне въ этомъ случаѣ, какъ говорятъ они сами, «за работой не гонятся»,— тѣмъ болѣе что работа эта производится главнымъ образомъ женскими руками, которыя, не смотря на значительное количество у насъ въ краѣ помѣщичьихъ экономiй, все еще очень низко цѣнятся и мало находятъ себя приложенiя. Благодаря этому, крестьяне находятъ культуру подсолнуховъ для себя очень выгодной и, несомнѣнно, расширили и усовершенствовали бы ее, если бы не препятствовало этому малоземелье.
Въ заключенiе обратимъ вниманiе читателей на то, что чистый доходъ производителей могъ бы быть значительно увеличенъ при другой организацiи сбыта. Легко можно сдѣлать такъ, чтобы вся выгода, 50—70 коп. съ каждаго пуда, которыя получаютъ въ настоящее время скупщики, попадали прямо въ руки самихъ производителей, занимающихся разведенiемъ подсолнуховъ. Это достигалось бы, напр., въ томъ случаѣ, если бы въ тѣхъ мѣстахъ гдѣ занимаются культурой подсолнуховъ, были устроены общественные склады зеренъ, куда отдѣльныя домохозяева—производители свозили бы продукты своего производства, а отсюда зерна уже стали бы забираться прiѣзжающими городскими купцами, какъ забираютъ они теперь у мѣстныхъ деревенскихъ скупщиковъ. Купцы платили бы за зерно туже самую цѣну, какую платятъ и теперь, но въ этомъ случаѣ незаслуженный, но очень высокiй % прибыли, который получаетъ въ настоящее время перекупщикъ, весь оставался бы въ рукахъ самихъ производителей. Такихъ центральныхъ складовъ понадобилось бы очень немного; ихъ можно было-бы устроить на такомъ же разстоянiи одинъ отъ другаго, на какомъ теперь живутъ скупщики, т. е. по одному складу чрезъ каждые 40—50 верстъ,— такъ, чтобы радiусъ района, прилегающаго и извѣстному складу, былъ не болѣе 20—25 верстъ, какъ это мы видимъ теперь въ распредѣленiи перекупщиковъ. Устройство такого склада стоило бы очень недорого,— всего какихъ нибудь 100—200 руб. Такую сравнительно ничтожную сумму могли бы, конечно, собрать и сами крестьяне, но для организацiи этого дѣла необходимо воздѣйствiе со стороны и именно отъ такого лица или учрежденiя, которое пользуется болѣе или менѣе вѣскимъ авторитетомъ въ глазахъ крестьянъ.
Картофель. Кажется еще очень недавно министерство государственныхъ имуществъ, желая ввести среди крестьянъ посѣвъ картофеля, должно было прибѣгать для этого къ понудительнымъ и иногда очень крутымъ мѣрамъ. Теперь же, спустя 40—50 лѣтъ послѣ этого крестьяне разводятъ картофель не только на огородахъ, для личнаго своего потребленiя, но сплошь да рядомъ засѣваютъ имъ всѣ свои яровые клинья и снабжаютъ имъ мѣстные городскiе рынки и винокуренные заводы.
Въ особенности эти послѣднiе.
Нѣсколько лѣтъ тому назадъ нѣмцы намъ указали, что водку можно приготовлять не только изъ одного хлѣба но также и изъ болѣе дешеваго продукта — картофеля. Этимъ, разумѣется, мы съ удовольствiемъ воспользовались, и вотъ теперь, при гонкѣ спирта, на нашихъ заводахъ вездѣ стали употреблять для затора 2/3 картофеля и только одну треть ржаной муки, вмѣстѣ съ солодомъ. Для варки картофеля въ настоящее время употребляются особыя снаряды, носящiе названiе по имени изобрѣтателя — «Гентцъ». Это ничто иное, какъ герметически закупоривающiеся цилиндры, съ трубами, чрезъ которыя проходитъ паръ, дѣйствующiй на картофель. Достаточно продержать картофель въ такомъ цилиндрѣ 10—15 минутъ, чтобы картофель превратился въ сплошную крахмалистую массу, которая смѣшивается потомъ съ заторомъ муки и солода. По отзывамъ спецiалистовъ, винокуренiе изъ картофеля имѣетъ за собою то важное преимущество, что для сохраненiя картофеля въ зимнее время не нужно никакихъ особыхъ сараевъ или погребовъ, такъ какъ и промерзлый картофель даетъ такое же количество крахмала, какъ и свѣжiй.
Винные заводчики, принадлежа въ большинстѣ случаевъ сами къ категорiи землевладѣльцевъ — помѣщиковъ, разводятъ картофель для заводовъ и на своихъ земляхъ, но, конечно, не смотря на громадныя палестины, засѣваемыя ими картофелемъ, имъ невозможно самимъ наготовить картофеля для всего годичнаго заводскаго производства, вслѣдствiе чего на заводахъ является усиленный спросъ на чужой, покупной картофель. Въ силу всего этого, крестьянинъ и явился за послѣднее время главнымъ поставщикомъ его. Во многихъ деревняхъ, близко прилегающихъ къ заводамъ, крестьяне ежегодно засѣваютъ картофелемъ по 1/2—3/4 и даже цѣлой десятинѣ на дворъ. При подворной переписи, въ отвѣтъ на наши вопросы объ экономическомъ состоянiи, намъ не разъ приходилось слышать: «только и живы что картофелемъ»… «картофелемъ кормимся, батюшка!» etc.
Необходимо замѣтить здѣсь, что, при культивированiи картофеля, крестьяне не слѣдуютъ одному разъ принятому шаблону; они охотно вводятъ у себя разныя улучшенiя общаго и техническаго характера. Такъ, напр., въ сѣверо-восточной части Курскаго уѣзда, въ Каменевской и Долговской волостяхъ, крестьяне недавно бросили сѣять простой картофель, дававшiй мало крахмала и потому цѣнившiйся дешевле другихъ сортовъ, и покупаютъ теперь у сосѣднихъ помѣщиковъ и заводчиковъ сѣмена краснаго картофеля, который, какъ извѣстно, даетъ большiй % крахмала. Кромѣ того, желая расширить площадь культуры картофеля, они перенесли его съ усадьбы на поля и стали употреблять для запашки его не простую, ветхозавѣтную соху, только ковыряющую землю, а небольшiе, легкiе плужки, въ одну лошадь, изготовляющiеся въ Щигровскомъ уѣздѣ.
Цѣна картофеля по нашимъ краямъ во время производства стоитъ обыкновенно между 8 и 20 коп. за мѣру (четверикъ). Весною же цѣна на него доходитъ иногда до 40 даже 70 коп. за мѣру (Это — цѣна базарная; на заводахъ картофель принимаютъ обыкновенно по 5—8 коп., при цѣнѣ же въ 10 копѣекъ за мѣрку заводчики находятъ для себя винокуренie изъ картофеля невыгоднымъ). Доставка картофеля на заводъ производится обыкновенно самими производителями и на ихъ счетъ.
Одна десятина крестьянской земли даетъ обыкновенно отъ 50—120 четвертей картофеля. Стало быть, валовой доходъ производителя съ 1 десят. равняется 64 рублямъ, предполагая, что каждый пудъ продается крестьяниномъ въ среднемъ по 10 коп.
Огурцы и капуста. Промышленное огородничество у насъ, въ Курской губ., находится еще въ зачаточномъ состоянiи. Какъ крестьяне, такъ и землевладѣльцы по деревнямъ вездѣ имѣютъ собственные небольшiе огороды, гдѣ разводятъ огородные овощи исключительно для домашняго обихода. Нѣкоторые землевладѣльцы имѣютъ, правда, у себя и теплицы для выращиванiя раннихъ и болѣе утонченныхъ овощей, но все это дѣлается въ громадномъ большинствѣ случаевъ только для себя, «для дому», и очень рѣдко избытки огородныхъ овощей поступаютъ на рынокъ для продажи.
Сѣмена для огородныхъ растенiй, точно также какъ и разсаду, крестьяне всегда почти разводятъ сами, или же покупаютъ на мѣстныхъ рынкахъ. Помѣщики — тѣ сплошь да рядомъ выписываютъ сѣмена изъ Москвы, Харькова и Варшавы, но мы про нихъ здѣсь не говоримъ… По 10 изслѣдованнымъ нами уѣздамъ мы знаемъ только одну мѣстность, спецiально занимающуюся разведенiемъ капустной разсады и снабжающую ею цѣлый районъ. Это — Замостянская волость, Суджанскаго уѣзда, гдѣ село Зaoлѣшанки, Марковка и слоб. Гончарная ведутъ большую торговлю разсаднымн высадками. Зависитъ-ли это отъ особенностей почвы, или отъ умѣнiя жителей — но только Суджанская разсада пользуется обширной извѣстностью среди крестьянъ, — такой же, пожалуй, какъ, напр., Михайловская веревка или В.-Михайловскiй сапогъ. За разсадой сюда прiѣзжаютъ изъ Обоянскаго, Льговскаго, Грайворонскаго, южной части Рыльскаго и Путивльскаго уу., ѣздятъ даже изъ Харьковской губернiи. Подробное исчисленiе бюджета замостянскихъ овощниковъ интересующiйся читатель найдетъ въ № 26 Суджанскаго земскаго «Еженедѣльника», гдѣ было помѣщено объ этомъ любопытное письмо одного изъ главныхъ производителей разсады Н. Р. Сергѣева.
Огуречныя промышленныя плантанцiи есть въ каждомъ уѣздѣ, въ подгороднихъ селахъ и деревняхъ; но занимаются этимъ дѣломъ обыкновенно только отдѣльныя семьи, такъ что промыселъ этотъ не носитъ въ себя никакихъ признаковъ организацiи. Только въ Путивльскомъ уѣздѣ, въ Волынцевской и Антыковской волости, мы встрѣтили культуру огурцовъ въ болѣе развитомъ и совершенномъ видѣ. — Въ д. Зиновѣ, Волынцевской вол., до 1882 года крестьяне, по ихъ собственнымъ отзывамъ, «жили табакомъ», разводя его въ большомъ количествѣ на своихъ усадьбахъ и сбывая на мѣстныхъ базарахъ и ярмаркахъ, въ г. Путивлѣ, с. Ивановскомъ etc. Но когда вышло извѣстное новое положенiе о табакѣ, культуру его бросили и принялись разводить огурцы. Сѣютъ ихъ здѣсь не на грядкахъ, а прямо подъ борону. Время обработки и посѣва — одинаковое съ гречей. Снимать начинаютъ съ Петрова дня и затѣмъ продолжаютъ снимать до самыхь морозовъ, т. е. до половины сентября. Возятъ продавать въ г. Путивль и по большимъ селамъ Путивльскаго, Льговскаго и Рыльскаго уѣзда. Цѣна на огурцы различна, смотря по урожаю и по времени года. При обыкновенномъ среднемъ урожаѣ, первый сборъ продается по 10—15 коп. за мѣрку (четверикъ), второй нѣсколько ниже — по 8—10 коп., третiй еще ниже; въ концѣ же концовъ цѣна спускается до 3—4 коп. за мѣрку. Обыкновенный урожай — 500—700 мѣрокъ съ десятины. Неурожаи бываютъ, но замѣчанiямъ крестьянъ, разъ въ 4 года. Неурожай можетъ быть и отъ засухи, и отъ обилiя дождей, такъ какъ то и другое дѣйствуетъ на огурцы въ высшей степени гибельно.
Въ с. Антыкахъ разведенiе огурцовъ развилось неболѣе, какъ 15 лѣтъ тому назадъ. Начало этому дѣлу было положено однимъ предпрiимчивымъ мѣстнымъ крестьянином, Василiемъ Вишневскимъ, который прежде былъ очень бѣденъ и зарабатывалъ себѣ средства тѣмъ, что ходилъ ежегодно на косовицу въ Украину. Тамъ, гдѣ-то въ экономiи, служа въ батракахъ, онъ увидѣлъ, что огородныя овощи, при разумномъ уходѣ за ними, даютъ хозяину большой доходъ. Придя домой, онъ попробовалъ развести у себя на огородѣ огурцы и капусту, и уже на слѣдующiй годъ не пошелъ «на сторону», а исключительно занялся этимъ дѣломъ. Результаты оказались въ первый же годъ блистательными: огородъ далъ ему около 50 рублей чистаго барыша. Тогда онъ на слѣдующiй годъ еще болѣе расширилъ свой огородъ и приложилъ къ нему все старанiе — и выгоды получились еще больше. Это его ободрило, и онъ постепенно сталъ расширять свой огородъ и улучшать его. Доходы съ каждымъ годомъ все росли и увеличивались. Вишневскiй сдѣлался изъ бѣдняка зажиточнымъ, даже богатымъ (У него земли въ настоящее время считается 12 дес. четв. права, и своей купчей — 21 дес.; изба у него 19 арш. дл. и 9 шир., крыта подъ глину (см. подворн. перепись)). Въ концѣ концовъ онъ уже пересталъ удовлетворяться обыкновенными, простыми сѣменами огурцовъ и капусты и, по совѣту одного помѣщика, началъ выписывать себѣ сѣмена разныхъ огородныхъ растенiй (цвѣтной капусты, паприки etc.) изъ Москвы, изъ спецiальнаго сѣменнаго магазина, и теперь засѣвается уже разными овощами около 3 десятинъ и получаетъ въ годъ около 1000 руб. чистаго барыша. Его примѣру послѣдовали и нѣкоторые другiе антыковцы, и въ настоящее время въ с. Антыкахъ насчитывается до 10 семей, живущихъ исключительно огурцами и капустой. Сбываютъ ихъ, главнымъ образомъ, въ г. Путивлѣ тамошнимъ жителямъ, и офицерамъ расположеннаго въ городѣ артиллерiйскаго парка благодаря совѣтамъ и указанiямъ Вишневскаго, огородники антыковскiе расчистили и осушили болото, лежащее рядомъ съ ихъ усадьбами, провели здѣсь канавы и распахали для огородныхъ бакчей.
Разсаду для капусты антыковцы выращиваютъ также сами.
Свеклосахарные заводы въ нашей губернiи возникли сравнительно очень недавно. Самые старѣйшие изъ нихъ есть заводы князя Барятинскаго, въ сс. Крупцѣ и Шалыгинѣ Путивльскаго уѣзда, основанные въ половинѣ 50-хъ годовъ, лѣтъ около 30 тому назадъ. На первыхъ порахъ производство на свеклосахарныхъ заводахъ было весьма незначительно: отсутствiе удобныхъ путей сообщенiя (желѣзныя дороги существовали тогда только въ идеалѣ), непривычка мѣстныхъ рабочихъ къ новой формѣ труда къ обращенiю съ заводскими машинами и инструментами, а также и непрактичность самихъ хозяевъ завода и ихъ управляющихъ и масса еще другихъ, болѣе мелкихъ причинъ тормозили развитiе свеклосахарнаго дѣла. Но потомъ, когда прошли здѣсь желѣзныя дороги,— производство сразу оживилось и увеличилось. Заводы увеличили собственные посѣвы свекловицы, удвоили и утроили количество рабочихъ силъ, и крестьяне ближайшихъ деревень, прилегающихъ къ заводамъ, стали находить здѣсь хотя невысокiй, но за то сподручный заработокъ. Формы этого заработка, какъ мы говорили уже въ предъидущемъ очеркѣ (см. «Общiй Сборн.», т. I), весьма разнообразны: здѣсь можно работать и на «производствѣ», въ самомъ заводѣ, и «на буракахъ» (прорывка ихъ, полка, посадка etc.), можно, по желанiю, и боронить, и пахать на заводскомъ полѣ, и дрова возить, и пахать, и колоть, и рубить; тамъ же находитъ работу себѣ и бондарь, и кирпичникъ, и слесарь, и плотникъ. Заводъ всѣмъ даетъ заработокъ и ремесленникамъ, и мастеровымъ, и простымъ чернорабочимъ ненаучившимся, никакой спецiальности. Мы можемъ указать цѣлые районы плотниковъ, кирпичниковъ, каменьщиковъ и другихъ промышленниковъ обязанныхъ своимъ существованiемъ исключительно близости свекло-сахарныхъ заводовъ, гдѣ безпрестанно требуются такого рода рабочiе. Таковы, напр., плотники въ Дорогощанской, Грайворонской и Лисичанской волости, Грайворонскаго уѣзда, вызванные къ жизни головчанскимъ свеклосахарнымъ заводомъ Роттермундъ и Вейссе.
Изъ деревень, близко лежащихъ къ заводамъ, на заводскiе работы ходятъ буквально всѣ — и старые, и малые… При составленiи подворной переписи въ такихъ деревняхъ, мы, дойдя до графы: отхожiе и мѣстные промыслы, не спрашивали уже крестьянина: «чѣмъ занимаешься кромѣ земледѣлiя?» какъ дѣлали это во всѣхъ другихъ мѣстахъ, а прямо ставили вопросъ: «сколько васъ человѣкъ изъ семьи на заводъ ходитъ?» — и никогда не ошибались при этомъ, никогда не получали отрицательнаго отвѣта. Напротивъ, категорическiе утвердительные отвѣты крестьянъ сплошь да рядомъ были такъ «утвердительны», что намъ приходилось только удивляться и разводить руками. Въ семьѣ Ивана Васильева показано, напр., 4 человѣка, изъ которыхъ два рабочихъ (между 18—60 годами) и двое не-рабочихъ: дѣдъ шестидесяти пяти лѣтъ и дѣвочка десяти лѣтъ. Когда спросишь потомъ Ивана Васильева, сколько у него изъ семьи человѣкъ на заводъ и на бураки ходитъ, то онъ отвѣчаетъ: четверо, и оказывается по провѣркѣ, дѣйствительно, всѣ четверо они работаютъ на заводѣ: хозяинъ самъ съ отцомъ — на производствѣ, а мать съ дочерью — на бураки ходятъ.
Нерѣдко случается, что контора завода, не будучи въ состоянiи по тѣмъ или инымъ причинамъ засѣять всей своей земли свекловицею, сдаетъ часть ея крестьянамъ сосѣднихъ общинъ. Послѣднie въ этомъ случаѣ всегда расплачиваются съ конторою не деньгами, а работой на заводѣ или на буракахъ, смотря потому, какъ и что предложитъ контора. Такъ, напр., Крупецкой заводъ кн. Барятинскаго, состоящiй уже лѣтъ 15 въ арендѣ у г. Терещенко, снимаетъ въ настоящее время въ заповѣдной экономiи князя 1700 десятинъ земли; изъ этого числа пахотная вся засѣвается бураками, а сѣнокосная, въ которой контора не нуждается, сдается крестьянамъ. Жители села Локтя, Крупецкой вол., брали въ истекшемъ 1884 г. у конторы завода покосу 59 дес. за 386 руб. 20 коп. Уплата, по условiю, должна бы была производиться въ два срока: до 29 iюня, т. е. до начала покоса и по окончанiи его неустойка 300 рублей; сѣно свозить домой безъ разрѣшенiя конторы нельзя; въ противномъ случаѣ, взыскивается въ пользу конторы по 10 руб. съ воза. Такъ какъ, читаемъ мы далѣе въ условiи, крестьяне не въ состоянiи платить конторѣ денегъ за арендованный покосъ, то они берутся за него отработать 451 день на прорывкѣ свекловицы, считая по 20 коп. въ день (обыкновенная же плата на прорывкѣ — 25—30 коп. въ день),— всего на сумму 138 р. 40 коп. и перевести въ Крупецкой сахарный заводъ на своихъ лошадяхъ 10380 пуд. свекловицы съ заводскихъ плантацiй по 11/2 коп. съ пуда (5—7 верстъ), на сумму 150 р. 60 к.; всего же отработокъ на 386 р. 20 коп. Кромѣ того, крестьяне пожелали еще, чтобы упомянутые 59 дес., послѣ того, какъ съ нихъ снимутъ сѣно, были отданы имъ подъ пастбище, за что обязались отработать на буракахъ еще 460 женскихъ дней, которые назначаются по требованiю заводской конторы въ теченiе всего лѣта.
Съ теченiемъ времени крестьяне одной батрачной работой на заводѣ и буракахъ перестали удовлетворяться. Видя, что заводы нуждаются для своего производства въ свекловицѣ, они сами по нѣкоторымъ мѣстамъ стали разводить ее на своихъ надѣльныхъ земляхъ, усадебныхъ и пахатныхъ, и сбывать на заводы по цѣнѣ сравнительно очень выгодной и высокой. Впрочемъ, посѣвъ свекловицы крестьянами на своихъ земляхъ практикуется, далеко не при при всѣхъ заводахъ. Насколько намъ извѣстно изъ данныхъ, имѣющихся въ статистическомъ бюро, культура свекловицы практикуется только при 5 заводахъ: въ Путивльскомъ уѣздѣ — при Шалыгинскомъ и Крупецкомъ кн. Барятинскаго, находящихся въ арендѣ у г. Терещенко; въ Рыльскомъ уѣздѣ — при Теткинскомъ заводѣ, по волости Коровяковской; въ Грайворонскомъ — при Головчанскомъ заводѣ Роттермундъ и Вейссе, въ слоб. Головчиной, и въ с. Нижегольи, Купинской вол., Корочанскаго уѣзда, при заводѣ г. Ребиндера.
Въ Крупецкой волости засѣвается подъ бураки, по показанiямъ самихъ крестьянъ (по даннымъ 1884 г.).
въ с. Крупцѣ . . . . . 175 дес.
„ с. Локтѣ . . . . . 157 „
„ д. Воронкѣ . . . . . 146 дес.
„ д. Обестѣ . . . . . 75 „
„ д. Успѣнской . . . . . 20 „
„ д. Ново-Николаевской . . . . . 33 „
„ д. Труфановкѣ . . . . . 37 „
„ Нехаевкѣ . . . . . 78 „
—————
Итого . . . . . 721 дес.
Въ Шалыгинской волости:
въ с. Шалыгинѣ . . . . . 150 дес.
„ с. Ковенкахъ . . . . . 90 „
„ д. Вшивкѣ . . . . . 20 „
„ д. Городищахъ . . . . . 18 „
„ с. Козинѣ . . . . . 68 „
„ с. Стариковой . . . . . 50 „
„ д. Екатериновкѣ . . . . . 40 „
„ д. Елизаветиной . . . . . 70 „
„ д. Сучкиной . . . . . 45 „
„ д. Эмадыкиной . . . . . 14 „
„ д. Мишутиной . . . . . 19 „
„ с. Гудовѣ и Матвѣевкѣ . . . . . 38 „
—————
Итого . . . . . 622 дес.
Въ Коровяковской волости, Рыльскаго уѣзда:
въ д. Заболотской . . . . . 50 дес.
„ д. Козыревкѣ . . . . . 20 „
„ д. Коровяковкѣ . . . . . 50 „
—————
Итого 120 дес.
въ с. Нижегольи, Корочанскаго уѣзда . . . 40 дес.
„ с. Головчинѣ, Грайворонскаго уѣзда . . . 110 дес.
—————
А всего, во всѣмъ 5 районамъ, свекловицей засѣвается въ настоящее время 1613 дес.
Сначала дѣло разведенiя свекловицы было не организовано; каждый домохозяинъ сѣялъ и сбывалъ на заводъ свекловицу самъ по себѣ, независимо отъ своихъ сосѣдей-однодеревенцевъ, и каждый вмѣстѣ съ тѣмъ заключалъ съ конторою завода особое условie. Въ настоящее же время крестьянская культура свекловицы получила прочную и строгую организацiю; свекловичный посѣвъ производится теперь крестьянами повсюду подъ круговой порукой, при чемъ въ артели участвуетъ или вся община, всѣ надѣльные и лошадные домохозяева деревни, или же только нѣкоторые изъ нихъ, по своему желанiю. Послѣднее встрѣчается гораздо чаще. Дѣлается это обыкновенно такимъ образомъ: каждую весну, въ мартѣ мѣсяцѣ, незадолго до посѣва свекловицы, сельскiй староста сначала опрашиваетъ на сходѣ всѣхъ домохозяевъ, сколько каждый изъ нихъ намѣревается посѣять свекловицы; затѣмъ составляется общая вѣдомость по всему селенiю и представляется, вмѣстѣ съ общественнымъ приговоромъ, въ контору завода, которая выдаетъ крестьянамъ задатки подъ будущiй урожай, подъ круговой отвѣтственностью всѣхъ подписавшихъ приговоръ. Задатокъ обыкновенно равняется 1/4 того, что, по приблизительному минимальному расчету, будетъ стоить весь урожай бураковъ на крестьянскихъ земляхъ; а приблизительный расчетъ этотъ основывается на слѣдующихъ данныхъ: предполагается, что на каждой десятинѣ крестьянскихъ земель родится, minimum, въ годъ около 50 берковцевъ; за 1 берковецъ заводъ платитъ обыкновенно отъ 1 руб. до 1 руб. 10—20 коп.; стало быть, на каждую десятину, посѣянную бураками, заводь выдаетъ 10—14 рублей. Въ с. Локтѣ, въ истекшемъ 1884 году было засѣяно бураками 147 дес. крестьянской земли, и староста получилъ весною съ конторы завода задатокъ въ 2100 рублей. Задатокъ обыкновенно всецѣло поступаетъ въ уплату податей за первую половину текущаго года и въ счетъ недоимокъ прошедшаго полугодiя. Оттого ни въ одной деревнѣ, гдѣ крестьяне занимаются культурой свекловицы, за обществомъ не накопляется никогда неоплатныхъ недоимокъ. Остальную часть суммы, слѣдующей каждому домохозяину за бураки, заводъ выплачиваетъ послѣ урожая, и тогда уже отдаетъ всѣ деньги каждому на руки. Въ Крупецкой и Шалыгинской вол., лѣтъ 5 тому назадъ, и эти остальные деньги проходили обыкновенно черезъ руки старосты, который отчислялъ изъ нихъ подати за второе полугодiе, но при новомъ становомъ приставѣ порядокъ этотъ измѣнился, свободнѣе стало, какъ выражаются крестьяне,— можно думать, потому, что оказалось, что первый задатокъ въ состоянiи покрыть весь годовой окладъ податей. Какъ бы то ни было, но теперь уже нигдѣ окончательная расплата за бураки не производится черезъ старосту; крестьяне всегда сами получаютъ деньги изъ конторы завода безъ всякаго посредничества.
При посѣвѣ свекловицы, крестьяне заключаютъ обыкновенно съ конторой завода договоръ, свидѣтельствующiйся мѣстнымъ волостнымъ правленiемъ. Для иллюстрацiи условiй, которыя ставятся при этомъ со стороны конторы, приведемъ здѣсь одинъ изъ такихъ договоровъ.
«Мы, ниженодписавшiеся, крестьяне д. Заболотовой, Коровяковской волости, Рыльскаго уѣзда заключили договоръ съ конторой Теткинскаго свекло-сахарнаго завода, въ томъ, что: 1) мы обязываемся засѣять на своей землѣ купленными въ конторѣ сѣмянами бѣлой, сахарной свекловицы на 50 десятинахъ своей надѣльной земли; при чемъ, весь урожай свекловицы безъ остатка принадлежитъ свекло-сахарному заводу; 2) мы, крестьяне, не в правѣ продать ничего изъ будущаго урожая свекловицы куда-нибудь на сторону, помимо конторы завода; 3) посѣвъ свекловицы обязаны производить рядами и тщательно обрабатывать землю, если первый посѣвъ будетъ уничтоженъ насѣкомыми какъ-то: — мошкою, червемъ, то мы должны, не упуская времени, засѣять тоже количество десятинъ во второй разъ, не спрашивая за то у конторы никакого дополнительнаго платежа; 4) контора имѣетъ право наблюдать и контролировать нашъ посѣвъ; 5) свекловица не принимается конторою завода съ низменныхъ, болотистыхъ, торфянниковыхъ, гноевыхъ, огородныхъ и садовыхъ мѣстъ, а также и съ полей по свѣжему удобренiю и бывшихъ подъ коноплянникомъ. 6) обязуемся начинать копку непремѣнно съ 1 сентября, или ранѣе — по требованiю экономiи; 7) какъ обработка, такъ равно и копка и доставка свекловицы на заводъ, производится нами, крестьянами, за нашъ счетъ; свекловица должна быть представлена на заводъ очищенной, и при томъ не гнилой, не мерзлой или вялой, а свѣжей, только что вынутой изъ земли; 9) вѣсъ всего транспорта опредѣляется по вѣсу одного воза, выбраннаго конторою изъ 10 разомъ привезенныхъ возовъ; 10) когда свекловица будетъ принята заводомъ, то возчики сами должны сложить ее въ бурты; 11) самый позднiй срокъ доставки свекловицы на заводъ — 15 ноября; 12) Цѣна каждому доставленному крестьянами берковцу (11—12 пудовъ) 90 коп. Затѣмъ слѣдуютъ подписи крестьянъ и управлящаго конторою завода.
Приблизительно такiя же условiя заключаются съ крестьянами и на всѣхъ другихъ заводахъ. Единственная разница заключается развѣ въ томъ, что нѣкоторые другiя заводскiя конторы прописываютъ въ условiи цѣну, назначаемую ими за сѣмяна (6 р. 50 к. берковецъ), и, кромѣ того, цѣна за пудъ бураковъ не вездѣ одинакова: въ сл. Головчиной, напр., заводъ принимаетъ бураки по 10 за пудъ, въ Крупцѣ и Шалыгинѣ — по 9—10 коп. и т. д.
Крестьяне находятъ разведенiе свекловицы дѣломъ болѣе выгоднымъ, сравнительно съ другими заработками, но къ сожалѣнiю заниматься имъ могутъ далеко не всѣ домохозяева, потому что свекловица — растенiе нѣжное, капризное, требуетъ сильнаго удобренiя, а крестьянину тѣхъ мѣстностей, гдѣ существуютъ свекло-сахарные заводы, скота держать много невозможно по причинѣ недостатка сѣнныхъ угодiй. Подъ бураки же приходится класть, по словамъ крестьянъ, не менѣе 400—600 пудовъ. При такихъ условiяхъ, дѣло разведенiя свекловицы на крестьянскихъ земляхъ разумѣется, не можетъ идти и развиваться успѣшно. Въ нѣкоторыхъ селенiяхъ (д. Воронокъ и Локоть, напр.), увлекаясь значительнымъ доходомъ, который приноситъ свекловичная плантацiя, крестьяне валятъ положительно весь свой навозъ подъ свекловицу, ничего не оставляя подъ хлѣбные злаки; такое веденiе хозяйства конечно, гибельно отражается на урожаяхъ хлѣбовъ, и истощаетъ почву. Крестьяне и сами прекрасно видятъ и понимаютъ это и тѣмъ не менѣе, очертя голову, плывутъ по теченiю и продолжаютъ свозить все удобренiе на плантацiи въ ущербъ полевой землѣ. Въ погонѣ за заработкомъ они готовы бы были, кажется, обратить всѣ свои поля въ свекловичныя плантацiи, если бы была къ тому какая-ниб. возможность, если бы хватало навоза для сильнаго удобренiя всѣхъ полевыхъ участковъ. При настоящемъ малоземельи и съ каждымъ годомъ увеличивающемся народонаселенiи нужда среди крестьянъ обостряется все болѣе и болѣе. Земля одна, одна культура полевыхъ хлѣбныхъ злаковъ уже не въ состоянiи прокормить населенiе — и волей неволей оно должно искать посторонныхъ источниковъ для покрытiя ежегодно образующихся дефицитовъ. Но какъ кустарные, такъ и отхожiе промыслы находятся у насъ въ Курской губернiи, точно также, какъ и во всей черноземной полосѣ Pоссiи, еще въ первобытномъ, зачаточномъ состоянiи. Задержанные крѣпостнымъ правомъ у сохи и бороны, крестьяне здѣшнiе еще не успѣли выработать въ себѣ промышленныхъ привычекъ, и зачастую, при всемъ своемъ желанiи промыслить чѣмъ-нибудь лишнюю копѣйку, не могутъ этого сдѣлать, не видятъ и не находятъ для этого никакихъ средствъ. Зачастую можно видѣть у насъ, что крестьяне живутъ близь прекрасной горшечной или даже фаянсовой глины, и имѣютъ возможность безплатно доставать ее — и тѣмъ не менѣе, никому изъ нихъ и въ голову не придетъ, что глиной этой можно пользоваться и выручать на ней порядочный заработокъ. Точно также плохо организованы и отхожiе промыслы. По даннымъ нашихъ по-уѣздныхъ частныхъ сборниковъ оказывается, что въ нашей губернiи число промышленниковъ, уходящихъ на косовицу слишкомъ велико сравнительно, напр., съ бондарями, колесниками и другими представителями промысловъ — спецiальностей, которые требуютъ большаго навыка и продолжительно предварительнаго обученiя.
Въ виду всего этого, вслѣдсвiе неорганизованности нашихъ промысловъ и отсутствiя промышленныхъ привычекъ среди здѣшняго населенiя, крестьяне ближайшихъ къ заводамъ деревень съ большой охотой принялись за разведенiе свекловицы на своихъ земляхъ, когда имъ было предложено это отъ заводскихъ конторъ. Свекловичная культура вездѣ прививается среди крестьянъ прочно и хорошо по двумъ причинамъ: во—первыхъ, потому, что она даетъ имъ очень выгодный заработокъ, и во вторыхъ, потому, что культура эта — земледѣльческая и, стало быть, не идетъ въ разрѣзъ съ исконными привычками населенiя, испоконъ вѣковъ знавшаго одну только землю и ею всегда кормившагося.
Въ вопросѣ объ удобренiи и свекловичныхъ плантацiй интересы крестьянъ сталкиваются съ интересами заводовладѣльцевъ. Извѣстно что вполнѣ доброкачественная, обладающая въ значительномъ количествѣ сахаристыми веществами, свекловица родится только на хорошо унавоженной черноземной почвѣ, но при этомъ необходимо, чтобы навозъ этотъ совершенно перегнилъ, пролежалъ въ землѣ цѣлый годъ; въ противномъ случаѣ, если посѣять свекловицу по свѣжему навозу, она будетъ жирна и водяниста, но % сахара въ ней будетъ значительно меньше. Въ интересахъ сахарозаводчиковъ, конечно, чтобы крестьяне сѣяли не на свѣжеудобренной землѣ, потому что тогда за одну и ту же цѣну съ берковца они получаютъ при меньшемъ вѣсѣ,— большее количество сахара; въ этомъ случаѣ свекловица получается не жирная и не сочная, но за то болѣе сахаристая, и съ десятины ее собирается не больше 100 берковцевъ. Для крестьянина же, какъ для продавца, не важно, что его свекловица не будетъ содержать высшаго процента сахаристыхъ веществъ; для него важно только одно, это то, чтобы свекловица его больше вѣсила, чтобы она была какъ можно жирнѣе, чтобы съ десятины взять не 100, а, по крайней мѣрѣ, 120—150 берковцевъ. Отсюда и является столкновенiе противоположныхъ интересовъ сахарозаводчиковъ и крестьянъ. Конторы завода стараются всѣми силами помѣшать крестьянамъ сѣять свекловицу на свѣжеудобренныхъ почвахъ; онѣ посылаютъ особыхъ надсмотрщиковъ по деревнямъ, чтобы надсматривать за посѣвами крестьянъ, включаютъ — какъ мы видѣли выше — въ договоръ съ крестьянами особый пунктъ относительно того, чтобы они не сѣяли свекловицу на садовыхъ, огородныхъ и др. жирныхъ почвахъ; сплошь да рядомъ не принимаютъ отъ крестьянъ свекловицу, если она окажется слишкомъ жирной и водянистой. Но крестьяне тѣмъ не менѣе постоянно обходятъ это условie и сѣютъ на свѣжеудобренныхъ земляхъ,— съ одной стороны, въ тѣхъ видахъ, чтобы увеличить количество свекловицы, получаемое съ десятины, а съ другой — и потому, что не могутъ, по своему малоземелью, оставлять въ теченiе цѣлаго года залужалымъ участокъ земли, предназначаемой подъ свекловицу.
Сѣмена свекловицы, какъ мы уже выше говорили, берутся крестьянами на заводахъ. На 1 десятинѣ высѣвается обыкновенно отъ 11/2 — 2 пуд., такъ что обсѣменить каждую десятину стоитъ около 10 р. Заводы отпускаютъ имъ сѣмена обыкновенно въ кредитъ впредь до урожая; въ противномъ случаѣ, вѣроятно, большая часть домохозяевъ занимающихся этою культурой принуждены были бы отказаться отъ посѣва бураковъ на своихъ земляхъ, потому что располагать свободными деньгами, затрачивать разомъ 5—10 руб. на покупку бураковъ могутъ лишь весьма немногiе,— особенно же весною, когда крестьянину и безъ того приходится очень трудно, такъ какъ и хлѣбь въ сусѣкахъ и сѣно въ сараяхъ къ этому времени обыкновенно подбирается.
Пашутъ подъ бураки первый разъ ранней весной, какъ только сойдетъ снѣгъ; вслѣдъ затѣмъ скородятъ и черезъ 3—4 дня опять перепахиваютъ: затѣмъ дѣлаютъ сохою межи по всей полосѣ, по гривкамъ, которыя тутъ же запахиваются. Конторы завода на своихъ земляхъ пашутъ плугами, а для скородьбы употребляютъ желѣзныя бороны; крестьяне же все это продѣлываютъ своей излюбленной сохой и простой деревянной бороной. Оттого на крестьянскихъ земляхъ буракъ получается обыкновенно мельче и хуже по своему качеству, чѣмъ на земляхъ заводскихъ. Одна десятина на крестьянской запашкѣ даетъ обыкновенно 100 берковцевъ чистой свекловицы, на заводскихъ же плантацiяхъ отъ 120—170 берковцевъ, а «къ году», при хорошемъ урожаѣ и до 200 берковцевъ. Убирать бураки, копать ихъ начинаютъ обыкновенно около 15 сентября; копка продолжается 11/2—2 недѣли. Тотчасъ же послѣ этого бураки отвозятся на заводъ и сдаются по квитанцiямъ въ заводскую контору, гдѣ и производится окончательный расчетъ за нихъ.
Всего засѣвается бураками въ крестьянской надѣльной земли въ указанныхъ 5 районахъ, по нашимъ статистическимъ даннымъ до 1613 дес. Если каждая десятина можетъ дать, при среднемъ урожаѣ; до 100 берковцевъ, то всѣ 1613 десятинъ даютъ, стало быть, ежегодно около 1,613,000 берковцевъ, или 19,456 тыс. пудовъ, на сумму 1,774,300 руб. Это — общая сумма производства, валовой доходъ крестьянъ, занимающихся свекловичной культурой. Чистый же доходъ ихъ будетъ равняться 1,758,170 руб., не считая здѣсь обработки и уборки, которая производится всегда силами своей семьи.
Всѣхъ дворовъ, занимающихся культурой свекловицы, въ указанныхъ мѣстахъ считается до 10,000. Стало быть, каждый изъ нихъ въ годъ получаетъ дохода, въ среднемъ, около 175 рублей, а за исключенiемъ расходовъ на обсѣмененiе — 170 руб.
В формате PDF: Ссылка