На фасаде Дома офицеров укреплена бронзовая доска, напоминающая курянам и гостям города, что здесь выступал великий русский актёр Михаил Семёнович Щепкин.
Авторы — куряне: скульптор Н. Криволапов и архитектор В. Михайлов.
На ул Мурановской (ныне – Сонина) в 1792 г. было построено здание Благородного собрания с прилегающим к нему театром. Позже Дворянское собрание, сейчас – Дом офицеров. Именно здесь в 1805 г. и начинал свою актерскую карьеру великий русский актёр, основоположник реализма в отечественном театре М.С. Щепкин.
В начале XIX века семнадцатилетний Михаил Семёнович пропадал в курском театре, то помогая переписывать роли, то работая с бутафорами и в тот счастливый для него вечер, когда в театр не явился основной исполнитель роли, М. С. Щепкин, имевший опыт игры в спектаклях крепостною театра и знавший эту роль, с успехом ее исполнил.
Вот как сам Михаил Семёнович рассказал о радостном событии в своей книге “Записки актера Щепкина”:
… В половине ноября актриса Пелагея Гавриловна Лыкова приехала к господам с бенефисной афишей. Граф взял у ней билет в кресло, заплатив 10 руб. ассигнациями (это по-тогдашнему была значительная плата, потому что в обыкновенные спектакли цена креслам была полтора рубля ассигнациями) и тут же, обратясь ко мне, сказал: “Миша, проводи г-жу Лыкову в чайную и скажи Параше, чтобы она напоила её кофеем”. В то время не было в провинции в обычае сажать и угощать актрис в гостиной. Между разговором г-жа Лыкова жаловалась, что билеты раздаст, а ещё не знает, будет ли бенефис, потому что актер Арепьев прислал записку из трактира, что он все платье проиграл и обретается в одной рубашке: так чтоб прислали ему денег для выкупа платья; если же не вышлют, то он играть в бенефисе не может, потому что ему выйти не в чем, да и не выпустят. А как он почти все жалованье забрал вперед, то содержатель отказал ему в деньгах, “и я, говорила бенефициантка, не знаю, милый, что мне делать”. При этих словах во мне так все и закипело! Я дрожащим голосом спросил её: “А что он играет?” – “Андрея-почторя в драме “Зоя”, отвечала она. Так как прошедшую зиму часто я суфлировал эту драму и знал её очень хорошо, поэтому тут же, задыхаясь от волнения, предложил Лыковой: “Позвольте, я сыграю эту роль”. “Да разве ты когда играл на театре?” – “Помилуйте, несколько раз в деревне на домашнем театре”. – “Что же ты играл?” “Помилуйте… я играл Фирюлина в “Несчастье от красоты” и даже инфанта в “Редкой вещи”, а будущее лето буду играть Фому в “Новом семействе”, – “Да как же, милый мой, – продолжала Лыкова, – ведь бенефис завтра: успеешь ли ты выучить роль; кажется, листа два?” “Помилуйте, да это безделица”, “Ну, милый, спасибо тебе и поцеловала меня в голову. – Я, говорит, отсюда же поеду к М.Е. Барсову (он был старшим из братьев-содержателей), скажу ему о твоей готовности помочь нам, и если он согласится, в чем я нисколько не сомневаюсь, то я попрошу его, чтобы он прислал к тебе книгу для скорости, а то роль не скоро от Арепьева получишь. Ведь тебе все равно, что по роли, что по книге? А я тебе скажу, что по книге для скорости гораздо лучше учить, а ты не поленись, прочти всю драму, и если хватит времени, то не один раз: это весьма полезно. Ну, прощай! Через час ты получишь книгу”.
После этого что со мной было – я пересказать не могу: я готов был и плакать, и смеяться, и первому встречному бросаться на шею…
После удачного дебюта актер играл в этом театре до 1816 года, создав на сцене великое множество образов в обширном тогдашнем репертуаре. В последний год пребывания М.С. Щепкина на курской сцене началась перестройка здания Благородного собрания, растянувшаяся на два года. Михаил Семенович вынужден был покинуть с труппой Курск на гастроли в харьковский театр.
